Гражданская культура для чайников: что нужно понимать о России

Предлагаем вашему вниманию третий  текст из цикла «Гражданская культура для чайников». В первой части «Гражданской культуры для чайников» было упомянуто два вида государственного устройства: цивилизация и варварство. Во второй их рассмотрели более подробно. В третьей части мы более подробно остановимся на понятии «империя», а Россия станет тем примером, поскольку ее государственная модель хорошо раскрывает это понятие.

Империя – понятие достаточно древнее, его настолько часто использовали некорректно и по всякому поводу, что оно уже потеряло прежний смысл и даже не имеет однозначного определения. Наведем резкость: большой размер или наличие колоний не делает из государства империю. Империя – это такое государственное образование, которое позволяет под единым началом организовать элиты прежде разных государств или разных народов-этносов. В частности поэтому империя толерантна в вопросах религии, вплоть до возможности создания единого Пантеона Богов. Основная задача империи — создать единый наднациональный дух, единую имперскую самоидентификацию подданных в рамках целостной и единой наднациональной культуры и единой гражданской позиции в системе отношений «свой-чужой».

Империя в описанном выше виде является одним из высших проявлений государственной организации. Именно империи могут сосредоточить уникальные или крайне дорогие ресурсы в большом количестве в одном месте. Что позволяет получать уникальные результаты. Конечно, империя в силу своей сути склонна к созданию национальных и этнических перекосов. Но пока империя может решать свою основную задачу, она непобедима и весьма привлекательна для эмигрантов, особенно талантливых. Ибо империя должна восприниматься (но не быть) толерантной. При всей имперскости ее духа оный должен видеться как интернационалистический. Бытие империи – это искусство работы с окраинами. Обычно окраины империи имеют существенно более низкий уровень культурного развития. Однако со временем перекос выравнивается, и чем более высок уровень гражданской культуры окраин – тем более искусна и даже изыскана должна быть имперская внутренняя политика.

Империя – это не штыки, империя – это виртуозная политика использования очарования собственного мифа, обязательно подтвержденного штыками, но скорее в качестве ultima ratio regum. Империя – это механизм принуждения не силой, а очарованием этой силы, которая не столько принуждает, сколько дает небывалые потенциальные возможности, открывает грандиозные горизонты.

Классическим примером успешной империи является — Римская. Античность дала миру само понятие «технология» и среди прочих технологий, выработанных ею, была и технология империи. Благо у Рима были и высокая культура, и высокое самосознание, и небывалая даже для нашего времени толерантность в вопросах религии. Игра в империю весьма привлекательна и сегодня. Так в наше время неким образчиком империи является Европейский Союз, несущий весьма амбициозную идею объединения Европы. В определенном смысле имперской можно назвать и политику США.

На момент объявления Петром Великим о создании Российской империи в мире существовала только одна империя – Священная Римская (оставим в стороне испанскую и португальскую империи, являющиеся на самом деле мощными колониальными системами, а не собственно империями, к тому же во многом утратившими свое влияние после окончания войны за Испанское наследство).

В рассматриваемое нами время Священная Римская империя как государственное образование была уже достаточно солидной, более того – это был один из столпов цивилизации. Своим названием, своим гербом, заявленным происхождением правящей династии империя апеллировала к славе и величию той самой Империи Древнего Рима. И, кстати, новоримская империя скрупулезно выполняла свою имперскую функцию – подчинение народов центральной Европы под управление объединенных элит во главе с южно-германской элитой. Священная Римская империя не имела собственно колоний в современном их понимании, скорее это была экспансия, нежели колонизация, южно-германское ядро расширяло поле влияния в восточном направлении, так как его продвижение на запад было остановлено мощнейшим государством того времени – Францией. Натиск на восток шел успешно и мягко, не встречая серьезной конкуренции и сопротивления. Система смогла впитать в себя славянство Чехии, славянство северных Балкан, венгерское пра-государство с его элитой. Шел непростой и весьма неоднозначный процесс абсорбции Польши, которая к этому времени уже сдала свои позиции форпоста продвижения цивилизации в восточном направлении.

Еще в XVI веке отдельные колонисты цивилизации достигли пределов Москвы, даже построили там местный Кремль и его церкви. Судя по всему, метрополией для Москвы тогда пытались стать итальянцы. Можно только представить с каким уровнем варварства они столкнулись, если даже базовые вещи государства, например монетный двор, пришлось организовывать и сопровождать самим. Время шло, место итальянских послов цивилизации заняли поляки, а затем им на смену пришли Габсбурги. Весь XVII век влияние Вены в Московии неуклонно росло и, казалось, что все идет к созданию Ново-Польши под общим очарованием, читай, управлением Священной Римской империи. Однако в конце XVII века северо-германский, точнее голландско-английский конгломерат упредил такое развитие событий. Видимо путем государственного переворота и возведением на трон Петра был запущен процесс, результатом которого явилось создание Российской империи.

Объявив себя империей, Российское государство не только противопоставило себя Священной Римской империи, но и заявило о своем желании организовать и возглавить аналогичный имперский процесс – процесс объединения народов, в том числе славянских, под своей короной, то есть выступить идейным противником Габсбургов.

Во времена Петра самым зрелым славянским этносом был этнос имперской окраины – польский. На огромных территориях современных Белоруссии и Украины простиралась земля с сильным польским элементом и со значимым еврейским населением. Уже во времена Петра между польским и русским этносом существовал определенный разрыв в культуре и, что еще значимее, в религии. Польша лежала в сфере влияния Вены, Украина и Беларусь были, и в определенном смысле до настоящего времени остаются, границей данного влияния. Добавим к этому еврейский вопрос и низкую зрелость тогдашнего русского этноса особенно с точки зрения уровня его элиты. Таким образом, имперская задача России была отнюдь нетривиальной, скорее даже небывало сложной. Ибо предстояло прежде создать цивилизационные основы государственности, кои в момент объявления создания империи были только в процессе формирования. Отсюда и перенос столицы, как сознательный и необходимый разрыв со старым миром для построения нового буквально на физически иной почве.

Российское государство создавалось всерьез и по-взрослому. Но, что важно – его создавала команда принципиально новой элиты. Прежняя московская элита была изрядно разбавлена непросто иными персонажами, а личностями, появление которых в иные времена не то что во главе государства, а и просто на государственной службе было бы немыслимым. Новая элита была идейный и кровный антагонист прежнего мира. Выжигая прошлое, она создала вокруг себя и только для себя вполне цивилизованный мир того времени.

Фактически существовало две России: мир цивилизации обжившийся на новой для него российской почве, и собственно русское варварство. Граница между ними проходила по большей части по окраинам столиц или по записям в дворянских родословных книгах, но прежде всего, в головах индивидуумов. И нужно понимать, что культура элиты не была, не могла и не должна была быть «русской», ибо цивилизация есть понятие наднациональное. Этот мир отличался от прочего языком, образом жизни, привычек, костюмом, языком. Отсюда его нелепость на фоне «типично русского ландшафта» в виде несуразных дворянских имений среди русской глуши. Конечно, оба мира были во многом чужими друг другу. И если от варварства низов было бы наивно ожидать разумного и созидательного, то варварское и безобразное поведение цивилизованных верхов вызывает разочарование и удивление.

Отметим тот факт, что даже по прошествии более двух сотен лет, русская цивилизация начала ХХ века представляла из себя удивительно тонкий слой общества – собственно высшее дворянство во главе с императорским двором. Все остальное было доморощенное русское варварство, то самое с допетровских времен. Среднестатистический образованный русский гражданин сейчас слабо представляет, чем была Россия до Петра. Крайне сомнительно, чтобы она пришлась ему по душе, навряд ли бы он бы назвал ее близкой ему духовно. Невежественность, ксенофобия, стремление к самоизоляции, агрессивное подчеркивание собственной исключительности и богоизбранности, бытовая жесткость на гране жестокости – вот неполный список характерных черт «допетровской России». Ситуацию прекрасно описал сам Петр Алексеевич: «С другими европейскими народами можно достигать цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если б я не употреблял строгости, то бы уже давно не владел русским государством и никогда не сделал бы его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых хочу переделать в людей».

Но вернемся в начало XVIII века. Молодая элита, как и полагается, была коллективом беспокойным, еще не утрясшим вопросы собственности, с изрядным числом скелетов в шкафах, с недюжинными амбициями, с неизменным налетом дури молодости в голове и поступках. Все утрясется в течение жизни четырех поколений. Как и все элиты, молодая русская хотела удовлетворения амбиций и богатств, изначально считая себя частью политикума Европы, а значит – частью цивилизации. Дабы стать частью Европы – нужно быть в Европе. В этом смысле Петербург можно трактовать не столько как столицу, сколько как плацдарм Европы на новой территории. Окно ею же и прорубленное, причем именно из Европы, а не в Европу. Такой взгляд упрощает понимание дальнейших событий.

Решив задачу логистики, элита взглянула на свои трофеи. Местность была дикой, но обширной, возможности экспансии практически неограничены. Но в чем была особая прелесть ситуации: новоиспеченной элите достался весьма своеобразный народ, но (и это главное!) народ этнически европейский, с причудами и проблемами, но у кого ж их нет? Да, варварство, так все ж родом из него. Но данному варварству был присущ русский менталитет, который не пугали достаточно суровые особенно по европейским меркам местные условия, но, что еще более важно: местные граждане несли в себе некое иррациональное монгольское стремление к постоянному покорению новой суши и дальних далей, невзирая на проблемы расстояний и коммуникаций. В руках у парней оказался многочисленный и достаточно агрессивный этнос с душой угрюмо-романтичного милитаризма.

Новые хозяева восприняли местных как варваров и относились к ним исключительно варварски (что было неизбежно в XVIII веке, глупо в XIX и опасно в XX), и грех было не использовать эту самую «тайну русской души» в целях расширения ареала своего господства. Случайно ли, осознанно ли, но идеологией государства была принята идея национал-империализма. То есть государства одного единого ведущего этноса, впитывающего в себя прочие. Фактически это была легкая модернизация московского царства под видом моно-империи. Этнос определялся во многом вероисповеданием. Отсюда и то самое «За веру, царя и отечество». В этом смысле православие было не духовной скрепой, а самой что ни на есть государственной канцелярской скрепкой. Слово «империя» было явно неуместным, но возможно так казалось солиднее, а может и в самом деле планировали со временем вернуться к собственно империи, да потом как-то забылось. Кто ж знает? Так или иначе, но соответственно задаче и был создан государственный миф, который стал единственной основой формирования русского гражданского мировоззрения.

Весьма примечательным является тот факт, что в русском случае сначала определились, что будет империя. А затем уже команда еще несозданной империи начала с нуля создавать саму русскую нацию и ее культурный код.

Появившийся русский государственный миф отнюдь не толерантный, он не предполагает совместной игры с имеющимися и потенциальными национальными окраинами. В системе разрешается только безальтернативная «игра в русского». Татарин, поляк, немец, литовец, грузин – все могли сделать имя, карьеру, состояние, иметь успех, но только в качестве русских. Типичный случай русской имперской самоидентификации: отец малоросс, мать гречанка, я русский, а значит человек системы без этнического прошлого, но с будущим в государственной машине.

Вот почему классический русский взгляд на себя и окружающих – это взгляд прожженного имперца единого русского мира, лучше всего отделенного от прочих. Мировоззрение русского и его культура не просто пронизаны идеей мононациональной империи, а и есть сама эта империя, ее дух, ее идея.

Моно-империя создавалась путем физического расселения великоросского этноса, либо насильственным массовым переходом в него иных этносов, с закреплением такового перехода печатью московского православия. Следует признать, что выбранный подход чем-то похож на северо-германский. Извечный прусский Drang nach Osten есть не что иное, как медленное и тотальное онемечивание. Русский же темп много более быстр и скор. Что важно: русская экспансия весьма вязкая – однажды где-то поселившись, русские с трудом уходят с этого места, достаточно быстро принимая его как исконно русское. В этом смысле русский быт скорее вытеснит и переломит чужое, нежели предложит объединение и некую новую совместную композицию. Выбравшая национал-империализм элита, похоже, оказалась права: исконно русский грунт не подходит для классической империи. А идея национал-империализма оказалась очень живучей в русских реалиях.

Домашнее задание.

Представьте себе Индию как часть Российской империи. Какой вариант выглядит более правдоподобным? Когда несколько светловолосых парней в пробковых шлемах регулируют вопросы жизней тысяч и тысяч туземцев, сыны местной знати учатся в лучших вузах столицы и составляют часть элиты империи, а страна нещадно эксплуатируется с максимальным коммерческим эффектом без лишнего культурно-идеологического шума. Или же Индия объявляется некой сакральной частью поселений древних ариев-русов, а значит неотъемлемой частью русского мира, в Индии наступает голод, после чего под звон колоколов завозятся русские крестьяне-колонисты и начинается «освоение целины».

Замечание.

Отдельно нужно отметить неоправданно большую роль, отведенную в русской имперской машине православию. Ведь церковь не просто управлялась государством, православие было одной из государственных функций, поп был чиновник на содержании государства. И в этой связи церковные инициативы, а значит, инициативы власти весьма не красят элиту. Пример тому — влияние церкви на систему образования, которое сохранялось до последнего дня империи даже и в XX веке, наличие оскорбительных и несуразных религиозных запретов в общественной и личной жизни. Как и всякая церковь, православие — противник цивилизованного развития, к тому же весьма последовательный сторонник изоляционизма. Что характерно: в момент кризиса, будучи не более чем элементом государственного аппарата, церковь одна из первых предала свое государство и свою элиту.

Как и полагается очень большим государствам, русская империя была весьма амбициозна, обладала колоссальным материальным потенциалом, что позволяло реализовать буквально фантастические проекты. При таком мощном магните государственных возможностей даже моно-национальная политика давала поразительные результаты. Но все же система была ограничена в использовании всего потенциала граждан вне русского этноса.

Рост же моно-империи возможен только присоединением и освоением новых территорий при буквально этническом перемалывании местных. При таких методах объединение всего славянского мира уже в те времена было невозможно в принципе: из схемы выпадали поляки. Большая часть XIX века – это время польских проблем для России. Справедливости ради нужно сказать, что блеск Российской империи превзошел все былые достижения Речи Посполитой. И по установленным правилам игры в небе могла сиять только одна звезда, иным следовало угаснуть. Не удивительно, что Польша так и осталась чужеродным элементом русской системы, более того – элементом враждебным. Конец же XIX века – это значимый культурный рост окраин, которые начали задавать неудобные вопросы, просить неуместно много. И как же реагировала недоимперия? Она изменила внутреннюю политику? — Отнюдь. Даже с внутренними проблемами и межэтническими перекосами империя настойчиво продолжала выполнять программу исключительно географического расширения. И она смогла захватить большинство территорий проживания славянских этносов. Ее так волновали болгары, которые все мировые войны будут не на стороне русских. Ее тянуло к столь непонятным, но обязательно своим сербам, из-за которых, в конце концов, она ввязалась в смертельную для себя первую мировую, и которые после второй мировой показали ей в ответ кукиш. Она щедро платила разным Гашекам и уже видела честину на кириллице, ее гимназисты бодро зубрили греческий, ибо несть границ у России, и Иерусалим – город русских моряков русский.

Русское имперское единение всегда планировалось (и всегда будет планироваться) неким разовым эмоциональным порывом, местами вовсе откровенно казенным. Задача же последующего единства гражданской культуры, единой идентификации в пределах одного суперэтноса не ставилась в принципе. Нерешение этого вопроса и низкая гражданская культура самого русского этноса привели к русской катастрофе XX века.

Наблюдение. Кстати, стремление к географическому захвату без решения сути своих внутренних вопросов – это и сейчас характерный пример ущербности русского взгляда на развитие государства.

Сама русская катастрофа XX века последовала как результат русской революции 1917 года. Причины последней были вполне банальны:

1. Низкий уровень гражданской культуры, особенно в рядах разумного меньшинства и элиты.

2. Колоссальный культурный разрыв между элитой и прочими гражданами (а точнее между носителями цивилизации и варварства).

3. Предательство, разброд в рядах элиты, а также её вопиющая некомпетентность.

Революция 1917-го не просто снесла правящую верхушку и внесла изменения в государственное устройство. Она повлекла за собой гораздо более серьезные последствия, глубину и значимость которых плохо представляли и оценивали современники и даже ее непосредственные организаторы и руководители.

В зрелом и здоровом государстве подобные революции приводят к проблемам, к крови, к некоторой потере экономического потенциала и влияния на международной арене, но никак не являются причинами национальных катастроф. Поэтому для понимания современной России наиболее важно найти ответы на два вопроса:

1. Какова причина масштаба и глубины русской катастрофы XX века?

2. Каковы последствия этого исторического примера уникальной глубины падения и деградации гражданского общества?

К началу XX века, как и сто с лишним лет ранее у французов, русская система государственного управления требовала расширения круга цивилизации, ей нужно было много больше новых носителей цивилизационного заряда. Увы, Российская империя не расширила круг цивилизованных граждан до социально значимых размеров. Ее политика кастовости, оседлости, религиозных и прочих ограничений была нацелена на прямо противоположное. Это, кстати, характеризует уровень адекватности тогдашней русской элиты, на которой и лежит ответственность за катастрофу. К концу XIX века все её достижения в этой сфере привели к появлению нового класса — наивно-образованных варваров. Наивно-образованный варвар – это индивидуум, умеющий писать и читать, возможно, даже с высшим образованием, но с совершенно поверхностной гражданской культурой и с тем самым багажом ощущений русского варварства, описанного выше. В 1917 году именно наивное варварство победило цивилизацию, а затем и само оно было сметено вырвавшимся на свободу чистым доморощенным варварством, которое и властвует в том или ином виде до сих пор. Это варварство не просто уничтожило государство и его элиту. Оно полностью уничтожило и условия существования и воссоздания элементов цивилизации. Причем уничтожило злорадно и весело, с размахом. Особенно хлестко в это время себя проявили нерешенные еврейский и польский вопросы, веселились даже братья-чехи. Более того, на сцене появились новые вопросы: белорусский, латышский, финский и самый страшный, по сути смертельный для существования империи – вопрос украинский.

Разрушение проекта «русская империя» и полное уничтожение его команды заняло не многим больше десяти лет. Империя была снесена, но сам дух русской национал-империи остался вместе с русскими, ибо само русское «я», как и русское культурное поле невозможно без национал-имперского мировоззрения, кое вполне спокойно существует в русском варварстве уже как его неотъемлемая часть.

С некоторыми оговорками можно утверждать, что при всех прочих Советский Союз был попыткой корректировки русской имперской программы, а именно создания империи без строгой привязки к национальному признаку. Однако такая задача весьма не проста, а скорее даже грандиозна. Из-за своей сложности требует поистине виртуозного искусства. Но где ж варварам разбираться в тонкостях? Топорная работа дала соответствующий результат – новую общность «советский народ».

Но заряд русскости, а значит национал-имперскости, оказался сильнее коммунистической мясорубки, дожив до наших дней. Если сегодня в текущих варварских условиях будете воспитывать настоящего русского, то кто бы у вас ни получился: очкарик профессор, простак качок, прощелыга бармен, бомбила таксист, записной либерал – результат будет один. Ибо всякий образованный русский есть природный носитель идеи национал-империализма. И в сегодняшнем русском быту отход от национал-империализма влечет «культурный оффсайд» индивидуума, непонимание его окружающими и как результат выпадение его из коллектива.

Вполне закономерно в России столкнулось два варварских мироощущения: еще сильный, но уже идеологически проигравший советский имперец, и проснувшийся, еще слабый и еще не победивший русский национал-имперец. Кстати, верхушка, как политическая, так и культурная принадлежит больше к первому лагерю. Ситуация весьма интересна и весьма драматична. Что же происходит и чего ждать?

Порассуждаем над этим вопросом, используя методику первой части.

1. Государство — это элита. Поговорим об элите России.

Русская катастрофа привела к появлению первого в истории государственного коммунистического варварства, самого варварского из варварств. Этот тип варварства выжигает все возможности существования и появления полноценной элиты. Поэтому и неудивительно, что правящий слой России не отвечает ни одному из требований понятия «элита», есть все основания называть его псевдо-элитой.

Подавляющее большинство правящего слоя является прямыми наследниками управленцев второго-третьего уровня времен Советского Союза. Поэтому можно сказать, что мы наблюдаем в некотором смысле преемственность поколений. Вот только это неполноценное наследование: сын следователя стал министром, внук повара — президентом и т.д. Таким образом, государством теперь управляет кухарка кухарки. Можно добавить, что товарищи еще и физиологически прямые наследники исполнителей русской катастрофы XX века, что позволяет говорить о коллективной преемственности, как по ответственности, так и по семейному месту у государственной кормушки. Отсюда и такая своеобразная любовь к СССР и превозношение советских элит.

Интеллектуальный уровень российской псевдо-элиты, а также степень ее гражданской ответственности существенно уступает цивилизованным и даже некоторым варварским государствам. Кроме всего прочего, система управления вошла в фазу все большей деградации своих членов.

Наблюдение.

При всем этом эта верхушка ведет себя как самые обыкновенные временные коррумпированные менеджеры, не связывающие будущее своих детей с данным государством. Это говорит не столько о принципиальной беспринципности пост-коммунистической псевдо-элиты, сколько о том, что она не ощущает себя элитой, не ассоциирует себя и свое будущее с данным государством. Это категорически плохо, особенно для большого государства, с живучим монархическим культурным прошлым.

Вот почему у псевдо-элиты России есть только два варианта своего ближайшего будущего. Честные, плановые выборы и как результат постепенная ротация верхушки: то есть постепенный уход от власти нынешней псевдо-элиты, что было бы, вообще говоря, для нее полбеды. Но в их случае это не просто потеря власти, положения и части состояния. Это конфискация краденного, а значит вообще всего, это наказания за преступления – а значит потеря доброго имени и свободы, а, скорее всего, и жизни. Остается второй вариант – утверждение себя как полноценной элиты государства в виде полновластных и единых хозяев.

Соответственно с 2008 года и был запущен вариант два: пошел необратимый процесс формирования современной российской элиты. В крайней преступности, алчности, лицемерности и подлости новой элиты нет ничего нового для истории, это вполне заурядный и естественный выбор социальной эволюции. Но, пожалуй, это первый случай, когда элита огромной страны, обладающей мощнейшим потенциалом уничтожения, создается исключительно из пост-коммунистического, а значит крайне низкого качества материала, да еще и с прошлым в карательных органах. К этому следует добавить созданный и культивируемый псевдо-элитой государственный механизм глубокоэшелонированной коррупции, повсеместно подкупаемой системы правосудия и определенного налогового нигилизма. То есть государственно-образующая каста несет в своих генах вирус саморазрушения невиданной силы. В то же время процесс становления элиты сам по себе крайне интересный и занимательный – так что будет весело, конечно, лучше его наблюдать на расстоянии, причем измеряемым не только километрами, но и годами.

Теоретически процесс становления элит должен занять период от десяти до двадцати пяти лет. Успешность данной попытки можно будет оценивать в первом приближении не ранее 2018 года. За это время должно быть совершено несколько переделов власти и богатств внутри элиты, установлен ее окончательный костяк, создан ее миф, указаны его герои и враги. Не удивляйтесь – среди последних будут и те, кто сейчас и при власти, и при деньгах. Выполняя свою задачу, государственный механизм будет крайне беспощаден: репрессивные бури затронут и разумное меньшинство, и прочих активных граждан, в том числе и случайных. Причем применяющиеся методы не могут и не должны быть законными или честными – по всем правилам они должны быть своевременными и действенными. Что означает: жесткое давление, жестокое наказание и беспринципное следование к цели. Касательно государственно-образующего мифа – его основы видны уже сегодня, и видимо не будут изменены принципиально. Остановимся на нем подробнее.

2. Государственно-образующий миф.

У этнических русских и, что особо важно, не только у них, нет сомнений в справедливости и необходимости существования государства Россия. При всей банальности данного утверждения, в момент создания СНГ Россия была единственным государством, в котором для каждого гражданина существовала такая четкая самоидентификация с признанием таковой на международной арене. Это весьма важное и существенное преимущество русской идеи в сравнении с национальными идеями той же Украины или Белоруссии. Данную мысль можно сформулировать сильнее и точнее – Россия была единственным государством на территории СНГ, все остальные находились, и многие до сих пор еще находятся в стадии создания государственности. Проблема же России в девяностых и нулевых заключалась в том, что она жила не по естественным для себя правилам. Ибо Россия, какой она есть сейчас, только и может быть либо как центр моно-империи, либо советской империи.

Случилось то, что должно было случиться. После 2008 года советская по происхождению, сути и культуре псевдо-элита России повернула государственно-образующий миф в естественном и даже в единственно возможном направлении в русских реалиях. А именно в мифе появились пусть и разрозненные и несколько противоречивые, но все же вполне имперские амбиции и аппетиты. Пазл в русских головах начал складываться. Русское позиционирование от бытового до межгосударственного уровня стало законченным и логичным, но все же не совсем национал-империализмом.

При этом следует понимать, что на самом деле – именно пост-коммунистическая псевдо-элита и есть, как ни странно, естественный предохранитель, как от цивилизации, так и от откровенного национал-империализма. Поэтому стратегическая задача псевдо-элиты – выбор вариант удобной ей версии имперскости.

То, что получилось можно сформулировать в четырех тезисах.

Первый тезис. Русские – это все, кто говорит по-русски.

Второй тезис. Одна нация – одно государство.

Эти два тезиса стоит разобрать подробнее. Фактически речь об еще одной версии неклассического империализма. Как и национал-империализм, новое явление имеет естественные границы. Горизонт сегодняшней русской имперской идеи – это ареал русского языка. Русскоговорящий – значит свой, русский. Русский – значит единица империи. И наоборот – не русскоязычный, значит чужой, враждебный, подозрительный, опасный. Задача же новой империи спасти «своих», объединив их в одно государство.

Национал-империализм выродился в лингво-империализм. Его явный минус: значительно меньшие имперские аппетиты, в частности — речь не идет о славянском единстве, славяне ЕС, как нерусскоязычные естественно остаются за рамками нового проекта. Так со смертью последнего русского native speaker в Прибалтике она станет столь же не доступна для русского мира, как и нынешняя Финляндия. Но с другой стороны именно лингво-империализм смягчает вопросы узаконивания большей части состава элиты, коя русскоговорящая, но не русская. А это уже экстремально важный для элиты плюс.

Замечание

Если вы читаете эти строки в оригинале – внимание, Вас собираются спасать (меня, кстати, тоже) и возможно при поддержке с воздуха. Спасут так, что мало не покажется и вообще мало, что останется. Ибо задача стоит иная, суть не в спасении, стоит задача в создании такового настроения общества, которое позволит узаконить элиту, ее права и богатства.

Третий тезис. Русские – избранный народ, превосходящий прочие, его противники — неполноценны и ущербны.

При всей вычурности посыла – он достаточно стандартен. Его так или иначе использует всякое государство, вопрос в амплитуде заносчивости и самомнения. Такой тезис в некотором виде может использовать и классическая империя, но упор в этом случае идет на некий наднациональный имперский супер-этнос. Кстати, именно этим обусловлено использование все больше по привычке советского «россияне» вместо «русские».

Следующий тезис «прикручивает» миф к потребностям элиты. Он вполне себе закономерен и логичен.

Четвертый тезис. Россию окружают враги, она находится под постоянной угрозой как удара из-вне, так и от действий внутренней пятой колонны. А значит сильная власть, замкнутость и ксенофобия – есть необходимые элементы государственной политики.

Вот собственно вкратце и все. Согласитесь — просто и гениально. В самом деле, в начале 2014 года лингво-империализм при правильном подходе мог быть и был бы вполне успешным. Особенно при учете тогдашнего положения России на мировой арене и ее абсолютного экономического и культурного превосходства в географических рамках потенциальной империи. Просто нужно было:

1. Грамотно играть на имперстве русских, постепенно заменив в программном коде нации национал-империализм на лингво-империализм. Чему, кстати, способствовало значительное советское наследие.

2. Используя больше финансовые и идеологические рычаги, нежели военные, а также при поддержке изрядного числа своих апологетов и активных сторонников, осуществить территориальное и идеологическое расширение государства Россия. Причем сделать это, находясь хотя бы в условных рамках международного права.

3. И уже на фоне указанных шагов закрепить свой правовой статус элиты.

Русская империя если и возможна, то только после решения украинского вопроса. Истинно лингво-имперским его решением было бы не просто уничтожение украинской государственности, а естественное вплетение украинской псевдо-элиты в элиту создаваемой империи при соответствующей адаптации имперского мифа. Причем новый имперский миф и новая имперская элита должны быть непросто едиными, они должны быть одинаково своими во всей империи и для всех ее подданных. Дабы явившись в мир в новом виде, самим решением украинского вопроса создать значимый прецедент духовного и в большинстве своем добровольного объединения славянства под русскими знаменами. Насилие в таком деле есть необходимость. Но оно должно быть точечным, публично оправданным, без широкого вмешательства в процесс сопротивления простых граждан, без создания прецедентов мучеников.

Это тонкая игра — речь идет о целой программе пусть незначительно, но все же перестройки национального программного кода, причем по обе стороны границы. Но правящая верхушка России на такое, во-первых, не способна физически, во-вторых, сама эта задача более чем рискованна, и заниматься ей нужно было много раньше, да и вообще это малоинтересно, когда еще стольким многим хочется овладеть внутри самой России.

На что же в итоге оказалась способна псевдо-элита России? Псевдо-элита решила ограничиться закреплением своего правового статуса, а всякие имперские штучки использовать сугубо утилитарно.

Игра упростилась еще больше. Так как человеческий материал, что заказчика, что исполнителя, более чем сырой, то начали банально играть на слабостях. Здесь следует немного отвлечься.

Мы все знаем, что есть американская мечта. На русской почве ценности чистой американской мечты не прижились. Хотя попытки были – но все ограничилось анекдотами про новых русских. Однако «русская мечта» увидела свет. Успешный русский – это удачный вор-чиновник, ворующий много и безнаказанно, всесильный в России и поражающий своим капиталом остальной мир. Русская мечта – это головокружительная карьера удачного вора-чиновника.

Псевдо-элита на этом и сыграла. И если новый имперский порыв низов есть пусть во многом и вызванный пропагандой, но, в самом деле, душевный и искренний, то империализм чиновника, представителя квази-элиты, крупного бизнесмена – это часть его собственной коммерческой задачи. В рамках которой происходит явления духовности, русскости и воцерковленности.

И второе — это искусственное, даже смешное со стороны, раздувание религиозности. Раздувание вполне себе управляемое и вполне циничное.

На фронте борьбы за души и настроения все развивается достаточно успешно, что же касается лингво-империализма, то слабая исполнительная команда и неопытный заказчик совершили ряд стратегических ошибок и провалов. В результате:

1. Украинский национализм получил вторую жизнь, и проект Украина может быть реализован на самом деле.

2. Русская национальная идея находится в перманентной дискредитации на международном уровне. Под ее знаменами были совершены и совершаются серьезные преступления.

3. Нарушен мировой порядок, нанесены личные оскорбления трем ведущим элитам.

4. На карте Европы появились проблемные территории, милитаризация которых превосходит армии входящие в ТОП-10 мира.

В такой ситуации лингво-империализм не может полноценно выполнять задачу построения русскоязычной империи. Фактически создание проект Pax-Russo провалился, так и не появившись. Отчасти поэтому мы наблюдаем увеличивающийся конфликт между командой проекта и русским национализмом. Хотя этот конфликт смешон, как и смешон сейчас русский национализм.

Но далеко не смешной является проблема номер три – конфликт с сильными мира сего. И как это ни парадоксально, четвертая проблема для новой элиты хоть и головная боль, но и возможный выход из ситуации.

Домашнее задание.

Как правило, у псевдо-элиты России какие-то контакты налаживаются с правыми партиями цивилизации, и она же связывает свои некоторые ожидания с их приходом к власти. При этом весь исторический опыт говорит о том, что пост-коммунистическое варварство и правые от цивилизации есть самые что ни на есть естественные противники, если не сказать больше. Откуда ж такая любовь правых? Хотя судя по Трампу это и не любовь вовсе. Возможно, им что-то нужно от России? Что же?

Подсказка.

Цивилизация на пороге правого наступления на фронте миграционных процессов. И будут нужны хорошие солдаты, причем европеоиды. А кто у нас сейчас так любит воевать?

3. Государство как бизнес.

Одной из сильных сторон России был тот факт, что на протяжении последних десяти с лишним лет государство Россия как бизнес было прибыльным. Как и во всяком сырьевом придатке — эта прибыль зависела от стоимости сырьевых ресурсов на международном рынке. Подобное случалось в истории не раз. Однако именно российская недо-элита создала уникальный в истории прецедент, когда большое государственное образование серьезнейшим образом завязано не только на экспорт, но и на импорт, то есть существеннейшим образом экономически зависит от внешнего цивилизованного мира.

Насколько глубока эта зависимость можно грубо пояснить на примере нефти. Впрочем, здесь и далее под нефтью можно понимать газ, алюминий, электроэнергию, древесину и т.д. Цены взяты в целом условно, больше важны соотношения величин.

1. При дешевой нефти в экономике Европы цена за литр бензина была 0,8$ – из них 0,16$ платилось России собственно за нефть. За вычетом себестоимости у России оставалось 0,05$. Из них Россия закрывала внешние долги. Это простая схема эксплуатации примитивной сырьевой колонии: инвестирование и амортизация происходит в долг, на обслуживание которого и уходит основной доход.

2. Рассмотрим схему дорогой нефти. Цена на внутреннем рынке Европы 1,5$ за литр бензина. Из них 0,75$ получает Россия. Из них в качестве прибыли у России остается 0,65$. Казалось бы, вот оно увеличение дохода. Однако экономика России настроена так, что из 0,65$ Россия 0,62$ тратит в Европе же. А если учесть, что и в себестоимости нефти есть и импортные составляющие, то оплаты за границу будут еще больше. Таким образом, даже при норме чистой прибыли на экспорте в Россию в 10% – покупатель на схеме дорогой нефти зарабатывает больше, чем Россия. Учтем также, что остающиеся деньги еще и воруются, а затем прячутся и тратятся опять же вне России в виде банковских вкладов, вложений в облигации, акции, недвижимость и т.д.

Как результат — высокая цена на нефть максимально используется Европой для финансовой накачки своего производства и своей банковской системы путем формирования платежеспособного зависимого рынка сбыта. Не спорю, это грубое и достаточно наивное описание, но речь идет о сути.

Огромные объемы сырьевых операций при высоких ценах на сырье дают возможность безбедно существовать рядовым гражданам, прежде всего, столиц. Снижение же цен на сырье практически приводит к коллапсу системы.

Бедственное положение государства как бизнеса станет серьезной проблемой для новой элиты, что, однако, не помешает ее появлению, но приведет к более жесткой борьбе внутри нее и более значимому урезанию ее членов и, конечно, к снижению уровня жизни всех граждан.

4. Общая культура и наука.

Справедливости ради стоит сказать, что между той самой великой культурой и рядовым гражданином обычно лежит пропасть, но все же общий культурный фон существенно повышается как потенциалом нескольких весомых единиц, так и общим уровнем культурных достижений и живых традиций нации.

Классическая русская культура не оставила наследников. Говорить о ней на территории России после 30-ых годов XX века можно только с очень большой натяжкой. В силу военных потребностей коммунистического варварства науке повезло чуть больше. В потрепанном и урезанном виде она просуществовала до XXI века, совершенно деградировав в эпоху посткоммунизма.

Ушедшая русская культура была настолько грандиозна, что даже ее руины позволили более века, по сути, варварской советской культуре не скатываться в полное варварство. И сейчас русское варварство живет отзвуками эха им же уничтоженной и поруганной цивилизации, но это «эхо» все слабее. Можно только представить, куда все скатится, если закроется «окно в Европу».

А пока русское варварство все больше впитывает в себя элементы варварства мусульманского типа – именно такой вектор задает растущая религиозность и усиливающееся влияние православия, которое в последнее время стало воюющей религией.

Скорее всего, видение будущей общей культуры псевдо-элитой еще не нащупано. Но общий вектор достаточно понятен и логичен с точки зрения ее текущей задачи. Однако это грозит фактически идеологическим разрывом между классической русской культурой и официальной культурой новой элиты.

5. Мощность культурного атомарного заряда.

Каждый индивидуум является носителем некоторого культурного заряда, который может нести характерные национальные и расовые признаки.

Европейца по происхождению (а русские – это европейцы) индивидуальный культурный рост неизбежно приводит к принятию ценностей цивилизации, к желанию жить в условиях цивилизации, в конечном итоге в индивидууме цивилизационное начало превалирует над национальным. Он становится в первую очередь цивилизованным эстетом и частью цивилизованного мира, частично теряет национальный заряд, место которого занимает наднациональная культура цивилизации. Как результат – в мире цивилизации цвет общества, прежде всего элита и разумное меньшинство не являются переносчиками национального культурного начала – они носители цивилизации.

Однако, история знает примеры, когда национальный культурный заряд хранился вне своей натуральной почвы достаточно долго. Классические примеры – китайская и иудейская культуры. Причина в том, что национальную идею, как таковую, сохраняют и аккумулируют как ни странно не лучшие представители, а именно средние. (Поправка – средние с точки зрения уровня цивилизации, на локальном поле это могут быть известнейшие и значимые личности). Именно этим в свое время была сильна Польша или Италия, интересен опыт последнего столетия Украины. Средние, заурядные, простые, но многочисленные и преданные дают основной результат для сохранения нации вне своего государства. Мощность этого заряда видна в способности эмигрантских культур — сохранять свою идентичность. Причем у каждой культуры эта способность разная.

Россия дала самую значимую эмиграционную волну последнего столетия. Однако эта волна уже к середине ХХ века не оставила культурного русского эмиграционного начала, не смогла сохранить специфических государственных атрибутов, не создала действенный и до сих пор функционирующий значимый культурный центр. «Вернувшиеся» в 90-ые русские в большей части оказались проходимцами-бизнесменами. Среди них не было даже романтиков-националистов. Это объясняется тем, что бежавший русский мир не был собственно русским, а был скорее русскоязычной цивилизованной надстройкой на некой вроде бы удобной ему почве. Классическая русская культура – это плод филиала цивилизации. Сто лет назад филиал закрыли. Индивидуумы-носители цивилизации, уехав, стали частью иной культуры и иного мира уже в первом поколении. «Середнячков» не появилось, ибо не было ни середнячков, ни чисто русского культурного заряда. Не увидел мир ни русских деревень, ни русских чайна-таунов, ни маленькой Италии России недалеко от Бродвея и, видимо, не увидит никогда. Явление Брайтон-Бич не стоит относить к русскому миру, здесь сыграл мощный еврейский фактор, обладающий потрясающим опытом выживания и консервации.

Причина все та же – русских не только как культуру, но и как и нацию, как граждан формировало государство. Это добротный, но казенный проект. Индивидуальный русский культурный атом живет отражением энергии государственного ядра и существует только в пределах и условиях своей государственной принадлежности. Потеря гражданства или государства означает прекращение существования индивидуума как атома-носителя русского заряда.

Возможно, этим и объясняется чрезмерное и даже самоубийственное поклонение русского перед своим государством-людоедом. Мы подошли к теме отношений индивида и государства. Их определяет гражданская культура – поговорим о ней.

6. Гражданская культура.

Один из ключевых аспектов, рассматриваемых нами в данной работе – это понимание государства, как некого сбалансированного конфликта бизнес-интересов элиты и личных интересов граждан. В пост-коммунистической России личный интерес гражданина, так же как его семьи и сословия, есть вещь традиционно несущественная и культурно даже ущербная, лишняя. В коммунистическом варварстве личным интересом не принято гордиться. В сравнении с ним государственные ценности, а значит, интересы элиты повсеместно считаются наиважнейшими и неоспоримыми.

Как результат сегодня в российском государстве собственно классического конфликта просто нет, есть скорее диктат и господство государства, читай псевдо-элиты, над индивидуумом. Вот только ценности коммунизма постепенно сменяет представленный под самыми разными и, безусловно, благовидными личинами патриотизм. И, хотя диктат государства над личностью не абсолютен, в последнее время он все ближе и ближе к оному. Сегодня псевдо-элита играет на поле пропаганды в весьма разных диапазонах, от махровых черносотенцев до обиженных интеллектуалов-либералов, копошащихся в фсб-шных песочницах в виде «Эха» или «Дождя». Игра идет в разные горизонты обратной реакции, под разные слои граждан. Однако чем ближе завершение процесса формирования элиты, тем меньше необходимости в столь тонких настройках пропаганды. Что должно привести к полному ее упрощению в течение следующих пяти лет, а может и существенно раньше.

Почему так получилось, какие причины данной ситуации? Между тем они лежат в особенностях русского индивидуума. А они определяются, как сказано ранее, его физиологией и культурой.

Кстати, воровской государственный менеджмент виртуозно пользуется слабостью русского – непониманием им своей стратегической цели, а также слабой способностью мыслить стратегически. При этом подавляющая часть граждан искренне и душевно не любит частную собственность, не любит частную инициативу. Они скорее благоволят человеку системы – чиновнику и предпочитают «работу в органах» частному бизнесу. Их опыт общения с государством за последние сто лет показывает правильность такого выбора. В результате — страной владеет класс наемных исполнителей воли граждан — класс чиновников. То есть все поставлено с ног на голову. И культурный фон таков, что местный человеческий материал в своем большинстве это принимает как должное.

В таких условиях государственная пропаганда представляет цивилизацию чем-то ущербным и враждебным для русского. Принятию этого на веру во многом способствует тот факт, что подавляющее большинство не сталкивалось непосредственно в своей жизни с цивилизацией. К тому же языковой барьер, хотя и существенно уменьшился за последние четверть века, но все еще достаточно велик. Дополнительной помехой в контакте с цивилизацией является Московский Патриархат — гармоничный последователь идеологии тысячелетнего раскола.

К тому же следует учесть, что Россия традиционно является жестким и автократическим государством. И русским это нравится даже на уровне физиологической привычки. Сам по себе русский характер – характер неулыбчивый и жесткий, что отразилось в культуре, привычках, религиозных и бытовых традициях и т.д. Даже бытовая русская культура склонна к определенному милитаризму. Что в текущих условиях успешно используется псевдо-элитой для контролируемого ограничения свободы граждан, в условиях снижения уровня жизни, выдавливая эмоции в область милитаризации сознания.

Замечание.

В русском сознании – имперский порыв гармонирует с осознанием огромных размеров своего государства и ощущением в том факте некой силы, которая пусть и подавляет самого осознавшего, зато страшна всякому чужому. Русская культура, русская традиция – это культура и традиция большого государства — всемогущего монстра, с абсолютной властью над гражданином. Блеск богатств и наглость поведения представителей государства, тем более утверждают и возносят его величие в глазах простого гражданина, чем более они контрастируют как с окружающей действительностью, её законностью и правилами, так и с возможностями униженного, но восхищенного ими гражданина.

По большому счету в России в той или иной степени неорганизованно все: и власть, и оппозиция, и обыватели, и политика и многое прочее. И не стоит ждать от государства продуманной и мощной политики по общему росту гражданской культуры, с целью компенсации указанных недостатков. Тому есть две причины – во-первых, зарождающейся элите это просто не выгодно и даже опасно, а во-вторых, по большому счету на такую задачу она не способна. Посему мы и наблюдаем последовательное и управляемое ухудшение ситуации в гражданской культуре. Псевдо-элита и далее будет осознанно и последовательно уменьшать информированность и гражданскую образованность своих граждан. Ожидаемо чудовищное падение уровня гуманитарных наук и знаний языков и, как неизбежное следствие — падение уровня общей науки.

Наблюдение. При всем этом государство, будучи мощной, но крайне неорганизованной системой являет простому обывателю как чуть ли не единственный действительно системно действующий государственный институт — ее армию. И это при том, что русская армия сама по себе являет бардак, вошедший в пословицы. Более того, следует вспомнить, что, так как Россия – страна варварская, то в российской армии нет реального офицерского корпуса, есть варвары со званием офицеров. Уровень воровства, дедовщины и просто бардака в российской армии – это отнюдь не государственная тайна. Отношение к солдату как при службе и, что хуже всего, после его смерти являются примером крайней мерзости и просто издевательства. Но состояние дел в государстве таково – что для многих молодых людей только служба в армии даже в чине солдата (!) есть возможность проявить себя и как-то вырваться из убивающего небытия быта. Выражение «русские хорошие солдаты» следует понимать следующим образом: система коммунизма создает для большинства населения именно в армии наиболее приемлемые условия для жизни. И даже сейчас варварская страна дает многим своим гражданам единственный шанс проявить себя – служить солдатом в варварской армии. Граждане с восторгом принимают даже роль пушечного мяса. Падение собственного достоинства и общественное презрение чувства индивидуализма, позволяют как бы офицерам как бы управлять толпами обезличенного человеческого материала, не задумываясь о цене побед.

На самом деле ситуация еще хуже – престиж армии вторичен и напрочь теряется на фоне всесилия спецслужб и прочих высших карательных органов. Варварская Россия – это страна спецслужб в самом широком понимании этого слова. Мировая история не знает удачных примеров развития государства, когда в нем полный контроль получали спецслужбы. В России это произошло и происходит, да еще и в гипертрофированной форме; когда слово генерал ГРУ/ФСБ – означает успешный бизнесмен-политик-ученый-епископ и т.д.

7. Язык.

Коль ключевой даже сакральной ценностью новой империи есть русский язык, стоит немного поговорить о нем. Как уже говорилось в первой части – это один из шести языков первого уровня. Существенно уступая английскому и в ареале распространения и использования, русский все же выгодно отличается от прочих четырех. Прежде всего, тем, что говорящие на нем составляют вторую по величине группу среди европеоидов и первую в Европе. Мощь и силу языка как лингвистической конструкции отражает его литература, классическая русская литература – это лучшая мировая классика. Конечно, нужно учесть его некоторую особенность и собственно слабость – кириллический алфавит, а также его непринадлежность к романской или германской группам.

Сегодня ареал русского языка – это поле былых географических достижений, которые достаточно стремительно теряются и не в последнюю очередь благодаря реализации лингво-империализма. Но у граждан России не хватает культуры для понимания данной ситуации, а у псевдо-элиты нет ни времени, ни возможности заняться этим. У нее совсем иная цель и задача.

И эта задача не тривиальна. Что же предстоит сделать элите внутри России?

Глава 5. Что нужно понимать о России. Выводы.

Люди, которые голосовали за неудачников, воров,

предателей и мошенников, не являются их жертвами.

Они соучастники.

Дж. Оруэлл.

Прежде всего, нужно сказать, что внутри государства у элиты, как кажется, не так много проблем. На руку ей играет многое. Тот же эффект «пустого трона» — что просто непозволительно в русском государственном восприятии. А потому явление элиты очень даже ждут.

А теперь о базовых задачах элиты.

Задача элиты в России сегодня — уметь балансировать на конфликте национал-империализм vs лингво-империализм. Пока делать окончательный выбор нельзя – ко второму варианту еще не готов русский менталитет, выбор первого не поймут братья чеченцы и прочие буряты. С выбором можно и нужно тянуть: дабы успеть вырастить правильно воспитанное поколение.

И ненужно забывать о не менее важной задаче: решение вопросов государственных преступлений номер два, три и четыре. В противном случае, как сама элита, так и ее государство обречены. Определенный термидор будет очень необходим. Вседозволенность должна стать контролируемой и по возможности неафишируемой. Грядет ли эпоха репрессий верхушки? Не исключено. Другое дело, что борьба может быть как в Китае бестолковой, но вечной.

Как бы ни решился вопрос – кто будет среди победителей (ибо многие «падут в процессе»), новая элита несет в себе феодальную ценность гражданский отношений. Если не произойдет чуда, и ситуация в головах кардинально не изменится (хотя от чего бы?), то целевой моделью будущей России будет общество с деформированной свободой личности и практически нулевой гражданской культурой при полном засилии интересов государства. И очень похоже, что граждане России в своем большинстве, не просто позволят это сделать с собой, а с удовольствием сами опустят себя до такого состояния.

А каковы задачи элиты вне России?

Прежде порассуждаем. Россия как цивилизованное и сильное государство вообще никому в мире, кроме русских, не нужно. И ранее и сейчас, и так будет всегда — цивилизации и сильным варварским соседям выгодна слабая Россия. Россия – варвар так или иначе – скорее проблема, но можно заработать, Россия цивилизованная – возможный союзник, но скорее конкурент. Первое выгоднее тактически и много проще в реализации. Второе выгоднее стратегически, но требует много усилий, да и несколько рискованно. До 2014 года Россия в своем спокойном неимперском статусе вполне устраивала сильные элиты этого мира. Однако её последующие агрессивные инициативы вынудили удивленную цивилизацию к ответной реакции. Но игра цивилизации много тоньше. Ей не нужен полный распад России, особенно как государства с ядерным, химическим и прочим оружием, атомными электростанциями и т.д. Цивилизации нужен медленный мягкий и управляемый им вариант деградации русской идеи, плавная «переплавка» империализма. Как ни странно, но именно это, правда опосредованно, и выполняет команда проекта лингво-империализма. Отсюда и такое двоякое отношение со стороны цивилизации, отсюда и такая, казалось бы её слабая и заторможенная реакция. К тому же при всей государственной идеологической демагогии, новая элита России будет ничем иным, как клубом искренних поклонников роскоши цивилизации, ее здравоохранения, ее удобства и образа жизни. Их дети, воспитанные вне России, будут заурядными глубоко нерусскими русскими правителями, что неминуемо приведет к их брезгливо высокомерному отношению ко всему русскому. Стратегически с рождением такой элиты Россия больше проигрывает, цивилизация больше выигрывает. А значит, цивилизация не должна и не будет мешать её появлению.

Но псевдо-элита, как говорилось выше, успела наломать дров. На некоторые моменты цивилизация закрыть глаза просто не может. Это и есть реальные проблемы новой русской элиты на этапе ее становления. Ибо цивилизация по правилам клуба должна показать, кто в мире главный и наказать за строптивость. Понятийный Рубикон уже перейден. В рамках этой задачи цивилизация, видимо, настроена на затягивание срока формирования новой русской элиты. Дабы, во-первых, попытаться совершить нужные ей ротации в ряде ее членов; во-вторых, эпоха неполноценной власти всегда дает возможность получить сверх-прибыли.

В конечном итоге Россия нужна цивилизации, не как самостоятельный игрок, а как солдат-наемник, как пусть и странное, но устойчивое и обязательно предсказуемое государство, но государство европеоидов, играющее на стороне и в интересах элит цивилизации. Это значит Россия точно не рассматривает как империя. А значит без Украины. Похоже, цивилизация была бы не против последнюю поделить, да вот незадачливая игра России полностью закрыла такой вариант.

Следующий вопрос конфликта «цивилизация — новая русская элита» — это вопрос проблемных милитаризированных территорий. Здесь стоит прежде посмотреть, какова на сегодняшний день ситуация с проблемными территориями внутри новой лингво-империи.

Можно выделить два вида проблемных территорий — старые и новые.

К старым относятся Калининградская область, Курильские острова и приобретения Советско-финской войны. Кстати, в последнее время как бы случайно стали часто сравнивать уровень жизни по обе стороны русско-финской границы. Конечно, случайно. Также случайно завтра к проблеме Курил может добавиться Сахалин. Однако мы отвлеклись. Демографически и идеологически данные территории сейчас русские, Россия достаточно уверенно ими владеет. Соседние хищники пока наблюдают, присматриваются. Они точно все помнят, они точно хотят и ждут момента, хотя и малейших шансов у них в перспективе десяти-двадцати лет нет никаких.

Что касается новых территорий, то это, прежде всего, Крым, Донецко-Луганское образование, Приднестровье. Решение вопросов их территориальной принадлежности не многим легче нежели старых, ибо подобное возможно только путем выселения большого числа жителей спорных территорий. Выгодно ли такое решение вопроса цивилизации? Скорее — нет. Более того – это ей не нужно. Со своей стороны Россия сделала достаточно многое для заселения этих территорий русскими без очевидной возможности возвращения их на историческую родину. Текущая патовая ситуация может сохраняться сколь угодно долго. Что будет делать цивилизация? Упорно настаивать на статусе «спорности», при первой же возможности делая потенциальную спорность реальной. Все эти козыри в рукаве рано или поздно будут сыграны. При этом цивилизация может ждать и ждать долго. Экономика же России требует избавиться от разных донбасских проблем и сузить до предела финансирование Крыма. Каким-то вывернутым образом, но элита будет решать этот вопрос и скорее в плоскости постепенного «выталкивания» населения прочь с данной территории. Возможно Абхазия есть просто отработка технологии.

Гражданская война в России и территориальные проблемы возможны в случае эскалации проблемы по национальному признаку русские vs нерусские. Если полыхнет, то не поможет ни армия, ни полиция, ни все росс. гвардейцы ибо красная черта пройдет между всеми и затронет каждого. Избежать этого будут пытаться как силы внутри России, так и снаружи. Если кто-то и хочет серьезных проблем России – бить будут именно сюда.

Что ожидать простому индивидууму от эпохи рождения элиты России.

Прежде всего, еще непонятно что это будет за элита: прорусская или просовестская. Чаша весов постоянно колеблется то в одну, то в другую сторону. Любой выбор несет проблемы. Как ни парадоксально, но неопределенность в данном вопросе есть больше стабильность в целом. При этом игра в империализм на государственном уровне – это бизнес. Сегодня на этом предприимчивые индивидуумы зарабатывают очень хорошие деньги. Правда пока неизвестно, чем все это для них закончится.

Какой бы ни была новая элита России, она не будет элитой цивилизованной. Варварская элита никогда не станет строить цивилизацию. Нужно готовиться жить в варварстве, причем в варварстве феодального типа.

Увы, но возможно повторение трагедии русской катастрофы, только катастрофа XXI века может привести к гораздо худшим последствия для России и русских. Исторически провал имперскости всегда сопровождался государственным крахом и военными катастрофами при чудовищном унижении национального самосознания. Крах имперской идеи России – это неизбежная последующая глубокая личная катастрофа русского самосознания.

В тоже время в таком предкатастрофном состоянии Россия может существовать сколь угодно долго. Пусть и ,теряя свой потенциал, растрачивая будущее, она будет оставаться значимым и серьезным локальным игроком. Зарождающаяся элита способна не допустить распад государства, более того, вцепиться мертвой хваткой в Крым и удержать его, а также создать базу своей идеологии, которую примет большинство. Иными словами, элита должна будет создать свой локальный заповедник варварства, чтобы спастись, законсервировавшись в нем.

Что, прежде всего, стоит понимать индивидууму. Ответственность за возможную катастрофу, за совершенные ошибки и преступления несет не только сама элита, но и все русское общество.