«Европа и США теперь имеют разные стратегические приоритеты. Запад перестал говорить одним голосом», — такое заявление на днях сделал один из членов Бильдербергского клуба, советник президента США Барака Обамы по вопросам финансов и экономики Лоуренс Бун.
Фактически это признание правоты канцлера Германии Ангелы Меркель, которая во время саммита «большой семерки» заявила, что «Европа больше не может полностью полагаться на своих союзников в США». Одно дело — скрытые противоречия и сложные дискуссии в дипломатических кулуарах и совсем другое — выход конфликта в публичную плоскость. Пожалуй, впервые после Шарля де Голля европейский лидер высказался о сотрудничестве двух глобальных игроков в таком резко негативном ключе.
«В последние дни я это поняла. И могу лишь сказать, что мы, европейцы, должны взять свою судьбу в свои собственные руки. Конечно, в дружбе с Соединёнными Штатами, в дружбе с Великобританией, и как хорошие соседи — насколько это возможно — с другими странами, даже с Россией».
Имя Дональда Трампа в заявлении Меркель не прозвучало. Однако, его ключевая роль в этом разрыве сомнений не вызывает. Президент США с самого начала каденции ведёт себя в международной политике, как слон в посудной лавке. Он сходу успел ухудшить отношения с ближайшими соседями — Мексикой и Канадой, едва избежал спровоцированного им конфликта с Китаем и поставил под угрозу будущее НАТО, в ультимативной форме потребовав от участников альянса увеличить оборонные расходы. Каплей, переполнившей чашу терпения партнеров стал его фактический отказ от поддержки Парижского соглашения по противодействию глобальным климатическим изменениям.
Что же фактически произошло и как «скандал в благородном семействе» повлияет на расстановку сил на мировой «шахматной доске»?
Прежде всего, говорить о драматическом «расколе Запада» после заявления Меркель, пока что преждевременно. Разумеется, своим поведением и заявлениями Трамп показал Европе, что он не собирается договариваться с ЕС. Он будет диктовать европейцам собственные правила игры. Да, это будут неудобные и непопулярные для Брюсселя и отдельных стран-членов решения. Например, придется увеличивать бюджеты на оборону и безопасность. С другой стороны — не исключено, что вопрос создания объединенных вооруженных сил ЕС сдвинется с мертвой точки. Вполне возможно, что кризис НАТО, вызванный финансовыми «хотелками» американского президента, поможет наконец консолидировать командование европейскими вооруженными силами и поспособствует превращению Европы в нового игрока не только в мировой экономике, но и в военной сфере.
Во-вторых, конфликт ЕС и Трампа неизбежно будет означать укрепление позиций Германии как континентального лидера. Вряд ли Ангела Меркель от этого в восторге, но политическая логика — особенно на фоне Брекзита — делает ее страну так или иначе ответственной за происходящее в Европе и с Европой. Что может дать Германии некую самостоятельность в принятии общеевропейских решений без необходимости постоянно оглядываться на позицию «старшего брата».
Ещё одним последствием конфликта может стать изменение ситуации в Восточной Европе. Вашингтон больше не сможет ( и наверняка не хочет) вникать в детали восточной политики в Европе, контролировать каждый «чих» своих европейских партнеров. Трамп хочет работать «большими мазками», заключая стратегические сделки и демонстрируя силу. Европейцы разучились меряться силой и тем более они некомфортно себя чувствуют в стратегии «больших мазков». Кстати, это может создать проблемы Польше, отношения которой с Германией и Францией в последнее время можно назвать достаточно напряженными.
Наконец, в изменившейся ситуации достаточно острым становится вопрос будущего ЕС. Союз должен либо реформироваться и двигаться к более тесной интеграции, либо выработать модели оперативного управления на уровне национальных государств с сохранением хотя бы минимальной интеграции на континентальном уровне. Если ни один из этих сценариев не сработает, мы станем свидетелями развала ЕС со всеми вытекающими отсюда последствиями. Для Украины это, пожалуй, самый плохой сценарий — поскольку идея евроинтеграции, которая сегодня для нашего общества является пусть и слабым, но все же консолидирующим фактором, будет утрачена в качестве ориентира.
Как Украина должна действовать в изменившейся ситуации? Вполне возможно, что нас предстоит вытащить из сундука старую и изрядно пропахшую нафталином идею многовекторности, которую Леонид Кучма сделал ключевым принципом своей внешней политики. Но если тогда многовекторность была постоянным поиском баланса между интересами России и Запада, то сейчас придётся балансировать между ключевыми западными игроками — Европой и США. Не факт, что это будет проще. Терять отношения со Штатами в нашей ситуации было бы политическим самоубийством. Но и полагаться на Трампа, который продолжает, мягко говоря, удивлять свою страну и весь мир своей непредсказуемостью в словах и делах, было бы тоже слишком самонадеянно. Доминирование Германии в Евросоюзе — учитывая особые отношения Путина с этой страной — не лучший расклад для Украины. Но усиление дезинтеграции в ЕС — сценарий гораздо худший.
Как ни крути, нам придётся балансировать. В принципе, по грамотном внешнеполитическом курсе эта насущная необходимость может стать возможностью. У нас есть шансы получать поддержку и в Брюсселе, и в Вашингтоне, умело играя на противоречиях между ними. Мы также можем воспользоваться шансом для сближения с Польшей и странами Балтии в противовес «старой Европе». Однако многовекторность — это тонкая геополитическая игра. Вопрос о том, способны ли вести ее наши дипломаты, политики, чиновники и — в конце концов — президент Порошенко, остаётся открытым. Пока что первой реакцией на разлад в отношениях между Европой и США стало заявление нашего президента о том, что все должны объединиться против российской агрессии в отношении Украины. Более сильных месседжей у нас для мира не нашлось.
Источник — журнал «Фокус»
