Циклы гегемонии и будущая мировая война

Уильям Томпсон так описывает подобную взаимосвязь: «…инновационные процессы и глобальная концентрация связаны с глобальной войной. Базируясь на теоретических аргументах и эмпирических данных (XIX и XX вв.) мы обнаружили, что систематическая война является продуктом экономических инноваций и стремления к лидерству. И наоборот, систематическая война влияет на инновации, а также на экономическую и мореходную концентрацию.

{advert=1}

В этом смысле длинные волны экономических и технологических изменений, длинный цикл военно-политического лидерства и война являются тесно взаимосвязанной динамикой, которая находится в центре функционирования глобальной политической экономики» (1). Он указывает, что до сегодняшнего дня исследователями больших циклов было идентифицировано пять глобальных войн:

Голландско-испанская 1580 — 1608 гг.

Войны Великого Альянса 1688 — 1713 гг.

Французская революция и войны Наполеона 1792 — 1815 гг.

Первая и Вторая Мировая войны 1914 — 1945 гг. (2)

Здесь мы видим, что периоды между глобальными войнами составляли от 80 до 100 лет. А впереди в ближайшем будущем нас ожидает новая мировая война.

Доктор Элен Уитни-Смит солидарна с У.Томпсоном в вопросе новых технологий. После 30-летних исследований теории экономического прогресса и его взаимосвязи с технологиями она также пришла к выводу, что именно инновации являлись толчком для экономической волны в том или ином государстве — будь то испанские гранды XVII столетия или английские ткачи. Однако она говорит об инновациях в информационных технологиях! В ее новой книге «WinningInformation Revolutions: FromtheIce AgetotheInternet» указано, что ранее было шесть информационных революций. Первая произошла между охотниками и собирателями до того, как люди научились обрабатывать землю. Вторая непосредственно связана с развитием письменности. Третья — это падение Рима. Четвертая — появление печатного станка. Пятая связана с электричеством, что привело к распространению телеграфа, телефона и железных дорог. Шестая — это цифровая революция, в которой мы сейчас пребываем.

По утверждению Э.Уитни-Смит, три последние информационные революции имели одинаковую экономическую модель — вначале длится бум, за которым следует неизбежный крах. А новые формы коммуникаций нарушают старые правила, которые пытается поддержать существующая элита (3). Социальные сети, растущие на основе Интернета, их активная манипуляция военно-политическими кругами США полностью подтверждают тезисы Э.Уитни-Смит. И чем могут быть «нарушения старых правил», которые упорно хочет сохранить старая элита, как не определенной формой конфликта?

Уолтер Голдфранк из Университета Санта Круз (Калифорния) применил модель мир-системного анализа И. Валлерстайна (сам Валлерстайн делил цикл на три фазы: война, гегемония одной державы, ее упадок) и к полупериферии отнес большинство стран Восточной Европы, Россию, Мексику, Колумбию, Венесуэлу, Бразилию, Аргентину, Чили, Южную Африку, Турцию, а также часть Ближнего Востока и государства Восточной Азии (4). Согласно его прогнозам, если будут развиваться свободные экономические зоны, то лидирующие позиции займут три вертикальных географических блока под руководством США, Японии и ЕС. В дальнейшем это сможет привести к тому, что Япония и США будут доминировать вместе, втянув в свою орбиту обе Америки и Тихоокеанский регион. Над остальными регионами будет доминировать политически объединенная Европа, что приведет, с одной стороны, к двухполярной системе соперничества, а с другой — к высокому уровню интеграции, попытки которой уже очевидны (унификация законодательств, трансатлантическое сотрудничество и т.д.).

{advert=2}

В общемировом масштабе У.Голдфранк предрекает упадок современной системы капитализма и рассматривает четыре возможных будущих модели мироустройства: разруха, фашизм, социальная демократия, социализм. Первый вариант возможен в основном из-за развязывания ядерной войны или разрушения биосферы. Второй представляет собой трансформацию капитализма в новый вид социально-экономического тоталитаризма или создание мир-империи с кастой центральных администраторов, которые будут заниматься перераспределением излишков. Учитывая разделение на страны-ядро и страны-периферию, последние испытают на себе политические репрессии, включая такие меры, как евгенику и физическое уничтожение. При этом вариант войны также не исключен, что будет представлять собой либо неудачные попытки восстаний, либо затяжной конфликт. Будущее номер три и четыре У.Голдфранк описывает как наиболее желательную модель, связанную с государствами благосостояния, однако нынешние тенденции (включая глобальный кризис, перенаселение в ряде стран и упадок демографии в других, истощение природные ресурсов, опустынивание сельхозугодий, рост цен на продукты питания) показывают, что в мировом масштабе это вряд ли будет возможным.

Существуют еще множество исследований циклов войны и гегемонии, наиболее известные авторы которых – Дж. Голдстайн и Дж. Модельски. Дж.Модельски назвал периоды подъема и упадка великих держав длинными мировыми политическими циклами, где по аналогии с двумя фазами кондратьевского цикла фаза подъема называется этапом обучения, а фаза упадка этапом лидерства, в начале которой и происходит глобальная мировая война.

Каждый из периодов делится на четыре фазы. На исторических примерах Дж.Модельски увязал влияние Португалии, Голландии, а также Британии на мировую политику. В случае с США им был предложен вариант с двумя циклами. Первый уже закончился, он происходил с 1850 по 1945 гг. Второй начался в 1971 г., а фаза деконцентрации попала на 2000 г. Далее в 2030 г. должна начаться фаза мировой войны, а в 2050 г. — очередной период всемирной власти США (5).

Не менее интересна теория гегемонистского перенапряжения. Деннис Флориг (Институт международных исследований, Сеул) отмечает, что в макроисторическом процессе взлета и падений гегемонистских властей существуют небольшие периоды ослабления гегемонии и ее регенерации. В качестве примера можно рассмотреть связь нефтяного шока и рецессии 70-х гг. с Вьетнамской войной, что привело к ослаблению США, а также успех первой войны в Ираке и рост американской экономики 90-х гг. (6)

Относительно будущего Запада и США диагноз Д. Флорига так или иначе связан с периферией и полупериферией. С одной стороны, Запад является теперь, скорее, единым целым, чем группой соперничающих государств. С другой —  западной культурной системе брошен вызов со стороны мусульманского мира, а также заметен подъем новых реформированных супердержав. К странам, которые смогут бросить вызов господству США, Д. Флориг относит Россию, Китай и Индию. Серьезный потенциал имеет и Япония, но она вряд ли захочет пойти по этому пути.

В целом новый претендент на гегемонию должен будет создать мощные вооруженные силы наряду с экономической мощью, а также гибкую идеологическую и институциональную власть, сопоставимую с США и их союзниками. Более того, потребуется создание контргегемонистского блока, куда войдут державы, объединенные идеей, «наподобие того, как коммунисты боролись с капиталистами или фашисты с англо-саксонским либерализмом». И, самое главное, у новой супердержавы должны быть причины для выхода из глобальной существующей системы, а не простой интерес увеличения могущества внутри системы.

Если в XIX в., как указывает Д. Флориг, США двигались в фарватере Британской гегемонии, то в XX в. не было необходимости смены самой системы. США просто захватили первенство в уже существующей системе.

Что мы имеем на данный момент? Перенапряжение США налицо. Также очевидны глобальный кризис мировой финансовой системы и усиливающаяся частота конфликтов, что свидетельствует о приближении фазы глобальной войны. Китай активно модернизирует свои вооруженные силы и вполне может претендовать на роль одного из ведущих игроков будущего контргегемонистского блока, хотя его экономика взаимосвязана с американской. Захочет ли он создавать новую финансово-экономическую систему? В одиночку вряд ли. Перехватить ее у США в одиночку он тоже не сможет. Так же как Индия и Бразилия, т.е. страны БРИКС.

Россия, нужно признать, в этом смысле несколько отстает от Китая. На сегодняшний день у неё нет мобилизационной общегосударственной стратегической идеологии, которая имеется у Поднебесной. В российском обществе развиваются сепаратистские настроения (7), во властных структурах действует либеральное лобби, которое заинтересовано как минимум  в сохранении статус-кво, а как максимум — в полном подчинении РФ существующей либерально-капиталистической системе.

{advert=3}

При не очень радужных перспективах будущей глобальной войны у России есть единственный выход, в соответствии с древней римской поговоркой: «Хочешь мира – готовься к войне». А это означает активное участие в создании контргегемонистского блока на базе различных интеграционных процессов от границ СНГ до Латинской Америки, включая военные альянсы в рамках ШОС, БРИКС и других альтернатив существующему неолиберальному мировому порядку. Времени осталось мало…

Источник: Фонд стратегической культуры

(1) Thompson, William R. K-Waves, Leadership Cycles, and Global War: A Nonhyphenated Approach to World System Analyses. A World-Systems Reader. New Perspectives on Gender, Urbanism, Cultures, Indigenous Peoples, and Ecology. Rowman & Littlefield Publishers, Inc. Lanham, Maryland. 2000, Pp. 94-95.

(2) Thompson, William R. K-Waves, Leadership Cycles, and Global War: A Nonhyphenated Approach to World System Analyses. A World-Systems Reader. New Perspectives on Gender, Urbanism, Cultures, Indigenous Peoples, and Ecology. Rowman & Littlefield Publishers, Inc. Lanham, Maryland. 2000, p. 92

(3) Kleiner A. A Long-Wave Theory on Today’s Digital Revolution. May 16, 2011. Strategy+Business mag.

(4) Goldfrank W. Beyond Cycles Of Hegemony: Econimic, Social, and Military Factors. Journal of World-Systems Research. Volume 1, Number 8, 1995.

(5) Modelski G, Thompson W. Leading Sectors and World Powers. The Coevolution of global Economics and Politics. University of South Carolina Press, 1996.

(6) Florig D. A Theory of Hegemonic Overreach. http://www.dflorig.com/hegemony

(7) Хотя в ряде регионов Китая также есть сепаратистские тенденции (наиболее показательные из них в Синьцзян-Уйгурском автономном округе и Тибете), демографические факторы указывают на значительные преимущества Китая в этом вопросе, т.к. в РФ вспышки сепаратизма отмечаются именно в регионе с наибольшим демографическим ростом – Северном Кавказе, а в Китае в критических регионах население сравнительно небольшое.