Знаменательные события часто происходят незаметно. С 2015 года государственная служба статистики прекратила отслеживать количество кандидатов и докторов наук в экономике Украины. О чем же говорят пока еще доступные статистические данные?
Оказывается, с 1991 года по 2013 год количество докторов наук выросло в два раза: примерно с 8 тысяч до 16 тысяч. За период с 1995 по 2013 годы количество кандидатов наук выросло с 57 тысяч до 90 тысяч. В среднем за каждый год получаем прирост в 378 докторов наук и 1,8 тысяч кандидатов наук. Грубо выходит, что каждый день в Украине становится больше на одного доктора наук и пять кандидатов наук. И это при том, что за период с 1990 по 2013 годы количество ученых (имеются в виду исследователи с ученой степенью и без нее, которые занимаются научными исследованиями профессионально, сюда не входят преподаватели ВУЗов) уменьшилось в четыре раза (с 313 тысяч до 78 тысяч). В среднем за год Украина теряет около 10 тысяч ученых, или из науки уходит 28 человек каждый день. Выражаясь словами классика, «процент жиров в масле растет», а счастья это не прибавляет. Есть от чего впасть в уныние. Но уныние — грех. Поэтому проанализируем ситуацию трезво.
Бодрые реляции младореформаторов в области науки и высшего образования никак не вяжутся с тем, что происходит на самом деле. Злые языки утверждают, что тут без сглаза не обошлось, но есть и более прозаичное объяснение. В первую очередь стоит заметить, что большинство законодательных инициатив в области науки и образования неявно подразумевает, что научная и образовательная среда — это демократический оазис в дебрях сурового капитализма. Жуткое заблуждение. Реально имеем дело с квази-феодальной системой. Простая иллюстрация, почему демократия не работает уже на базовом уровне. Базовый уровень в ВУЗе — это кафедра. Допустим, на кафедре работает 10 человек. Для принятия решения нужно 6 голосов. Теперь считаем: заведующий — раз; дальний родственник заведующего — два; любовница заведующего — три; ученик заведующего — четыре; бездарный сотрудник, судьба которого полностью зависит от расположения заведующего — пять. Все, демократия закончилась. Если кафедра чуть больше, то демократия очень легко шунтируется за счет учеников, дальних родственников и раболепных сотрудников. Данная нехитрая схема легко разрушается вышестоящим начальством. Но оно не очень заинтересовано в ее разрушении. Дело в том, что свободный, независимый и «чистый перед законом» заведующий начальству не нужен. Ему не позвонишь и не попросишь обосновать психологическую сущность лептонного бытия. Нужен заведующий, готовый пойти на компромисс. Вот эта система взаимных компромиссов и работает. Конечно, есть очень приличные заведующие. Их даже много. Но погоды они не делают. Административная вертикаль в научных и учебных заведениях — это иерархическая структура, в которой судьба любого начальника зависит исключительно от начальника вышестоящего. И никаких игр в демократию.
Еще один важный механизм, который теоретически должен был бы поднять общий профессиональный уровень научных и научно-педагогических кадров — конкурс при занятии должностей. Речь о том, что каждый сотрудник заключает контракт (обычно на 5 лет), по истечении которого объявляется новый открытый конкурс на должность. Западная модель. Идеологически правильная. Но в наших реалиях есть небольшая запятая. Чтобы профессору из Львова или Одессы поучаствовать в конкурсе на должность в Киеве, нужно чтобы зарплаты хватало на «снять жилье» и «перевезти семью». Дальше, наверное, объяснять не нужно. Поэтому совершенно неважно, в каких журналах печатается профессор во Львове или Одессе. При феодализме свободное передвижение крепостных не предусмотрено. То есть механизм контракта в наших реалиях не может работать в принципе. Зато он очень легко и просто адаптируется для увольнения неугодных сотрудников. Точнее, их даже увольнять не нужно: контракт закончился — и общий привет, — вы у нас больше не работаете.
Но все же самое любимое реформаторское занятие наших министров образования — менять правила на получение званий доцента и профессора. Это уже просто такой элитный вид спорта, сродни гольфу. Обычно министры начинают им увлекаться перед выходом в отставку. Правила меняются часто и от души. С жертвами никто не считается (кого интересует судьба холопов?). Почему этот спорт стал так популярен среди псевдо-элиты, сказать сложно. Может потому, что это самая простая имитация реформаторской деятельности. Может по скудоумию, может из жадности и банальных меркантильных соображений, а может из-за латентных комплексов. На самом деле это не важно. Важно то, что для коррупционеров правил не существует в принципе. Правила и критерии действуют для четных людей. Например, одно время для получения звания профессора необходимо было написать несколько учебников с грифом министерства и защитить не менее трех кандидатов наук. По логике кабинетных гениев эти критерии должны были бы вывести отечественную науку на самые передовые рубежи. Но до рубежей добрались в основном решалы от науки. Почему? Очень просто. Пункт с тремя кандидатами наук снимается заменой перед самой защитой одного руководителя на другого. Если есть админресурс — достаточно телефонного звонка. Пункт с учебниками снимается внесением дополнительного автора в список уже существующих авторов. Если есть админресурс — достаточно еще одного телефонного звонка. Итого, получаем, что все эти высокие стандарты достигаются, при правильной организации дела, несколькими телефонными звонками из правильного кабинета. А если админресурса нет, то на выполнение требований уйдет около 3-5 лет интенсивной работы. Причем после такой работы проще получить должность в западном университете, чем заслужить звание здесь. Вот и не удивительно, что крепостные бегут. А что ждет тех, кто останется? Вопрос, конечно, интересный.
Прогнозировать будущее — задача неблагодарная. Но некоторые тенденции проследить можно. Баталии, которые разворачиваются в последнее время вокруг того, что почему-то называют реформой науки и системы образования, касаются в основном проблемы «определения качества». Думается, это не случайно. Группы влияния начинают войну за контроль над ключевыми ресурсами. Учитывая, что ВУЗы должны получить значительную автономию, такая стратегия кажется вполне логичной. В самое ближайшее время мы получим систему отношений периода средневековой феодальной раздробленности. Это будет очень красиво. Хозяева феодов будут соревноваться между собой в номинациях «чей хирш-фактор больше», «у кого любовница раньше станет доктором наук», «кто получит больше государственных премий», «чьи сотрудники лучше работают за бесплатно» и многих других (собственно, по некоторым номинациям уже начались пристрелочные мероприятия). Отдельным развлечением станут войны одних групп активистов за чистоту научных рядов с другими группами активистов за такую же чистоту этих же рядов. Это как в Древнем Риме бои гладиаторов, но только стенка на стенку. В такой ситуации важно, чтобы нужные люди находились на ключевых постах и прикрыли в случае необходимости. Вот и стараются ребята. К сожалению, вся эта возня не имеет никакого отношения к реформам. Правда, очень долго она не продлится. Крепостного люда при таких темпах утечки кадров хватит лет на шесть.
Конечно, всегда остается надежда на чудо. Вот, скажем, монгольские товарищи в свое время сумели построить социализм минуя стадию капитализма. Была феодальная страна, а стала социалистическая. Есть чему поучиться. Но не едут наши реформаторы в Монголию за опытом. Едут в Европу. А что Европа? Разве в Европе знают, что делать с фабриками по производству кандидатских и докторских диссертаций? Как объяснить наивным европейцам, что это нормально, когда чиновники, которые по закону 5 дней в неделю по 8 часов находятся на государственной службе, умудряются в 25 лет защищать кандидатские, а в 30 лет — докторские диссертации? А все же просто. Они, чиновники, талантливые. Они могли бы и раньше. Просто природная скромность не позволяет. И почему европейцы удивляются, когда список публикаций какого-нибудь директора института переваливает за тысячу позиций? Ведь это же вполне естественно. Ведь директор, он потому директор, что самый умный. Поэтому он руководит сразу всеми темами. Следовательно, является автором всего, что выходит в печать из института. Ну, логично же?
Или вот, допустим, есть у директора института жена, которая беззаветно увлечена наукой. Или любовница, продвинутая по научной линии. Или сразу обе. Вот как в такой ситуации директор, как настоящий джентльмен, должен поступить? Для нашего человека ответ очевиден: желание женщины — закон. Хочешь — кандидатскую, а хочешь — докторскую. Благо, все возможности имеются. Ну и что, что всего 18 лет и школу только закончила? Талант, он и в 18 лет талант. Нельзя же, в конце концов, не давать женщине степень только потому, что у нее муж или любовник начальник. Наши люди это понимают. Но как объяснить европейцу? У них вон директор МВФ должности лишился за то, что любовницу в должности повысил. Дикие нравы.
Короче, европейцы нам не помогут. Нет у них методов против наших Шариковых от науки. Тут бы монгольских специалистов задействовать. А лучше наших отправить туда. На повышение квалификации. Лет на десять. Правда, Монголию жалко. С другой стороны, за монголо-татарское иго мы им долг так и не вернули. Возможно, пришло время заплатить по счетам.
