Стивен Коэн: Администрация Обамы сама все испортила в отношениях с Россией

Отношения России и США никак не могут наладиться после прошлогоднего кризиса, вызванного принятием Конгрессом США так называемого «закона Магнитского» и реакцией на негороссийских законодателей. Очевидно, что в отношениях между  странами существует серьезная разница в понимании многих политических процессов, которые происходят в мире. Однако едва ли противоречия по поводу сирийской проблемы, и даже вопрос о системе ПРО в достаточно степени объясняют, почему Вашингтон и Москва в очередной раз стоят перед перспективой развязывания новой «холодной войны».

О причинах охлаждения российско-американских отношений корреспондент Terra America побеседовал с одним из ведущих американских специалистов по России, профессором русской истории Нью-Йоркского университета Стивеном Ф. Коэном.

– Уважаемый господин Коэн, мой первый вопрос: какие причины, по Вашему мнению, способствовали изменению отношений между Россией и США в период президентства Буша и Путина? Как Вы знаете, вначале эти отношения были почти дружественными, а потом ухудшились до такой степени, что некоторые эксперты даже начали называть эту ситуацию «малой холодной войной».

– Ответ на Ваш вопрос сложен, сложен по нескольким причинам.

Во-первых, потому, что историкам не всегда понятна разница между субъективным и объективным факторами.

Во-вторых, как я понимаю, Вы считаете, что история этого разлада началась где-то в 2003 году. Это важно, и отчасти правильно – еще в 2001 и 2002 годах казалось, что отношения между нашими странами могут быть хорошими, однако затем они очень сильно испортились. Но начало этой истории следует искать не в 2003, и даже не в 2001 году, а в 1990-х годах.

Американцам сложно понять, как это возможно. Но в отличие от американцев, русские мыслят исторически – может быть, потому что у них была такая «страшная» история. Американцы всегда считают, что «история началась вчера», а русские всегда думают, что любая история начинается задолго до самих событий – иногда даже слишком до них.

Поэтому, если мы собираемся понять, почему американо-российские отношения спустя более чем 20 лет после развала Советского Союза снова стали напоминать«холодную войну», нам придется понять, что происходило десятью годами раньше этого разговора.

Один из уроков событий тех лет – понимание того, что новая холодная война на самом деле может начаться. Я, возможно, был первым из тех, кто привел этот аргумент на Западе. Я начал писать об этом еще в начале 1990-х годов, в журналеNation, а затем неоднократно говорил об этом на телевидении.

Тогда, на протяжении 2000-х годов, многие спорили со мной, даже госсекретарь Кондолиза Райс говорила, что я не прав. Аргументы тех, кто утверждает, будто новая холодная война невозможна, звучат обычно следующим образом: во-первых, Россия – уже давно не мировая держава, какой был Советский Союз; а во-вторых, сейчас между нашими странами нет идеологического противостояния.

Оба этих аргумента неверны. Они ошибочны и с точки зрения фактов, и с точки зрения исторической логики. Это станет действительно очевидно, если мы задумаемся о том, что значит «холодная война» между любыми странами. Однако для примера давайте рассмотрим Москву и Вашингтон.

Первая холодная война между ними началась после 1917 года, ведь с 1918 по 1933 год Соединенные Штаты вообще не имели дипломатических отношений с Советской Россией. Что может быть «холоднее» этого? Затем Рузвельт установил дипломатические отношения с СССР, и можно сказать, что с этого момента началось «потепление».

Смысл этого примера в том, чтобы показать, что существует несколько разновидностей холодной войны. Первая холодная война между Москвой и Вашингтоном в XX веке обошлась без гонки вооружений и не коснулась иных стран – Советская Россия поддерживала торговые отношения с Германией, Англией и даже с Францией. Эта первая холодная война очень сильно отличалась от холодной войны 50-х годов XX века.

Итак, из этого можно заключить, что «холодная война» – это отношения, в которых конфликт становится важнее сотрудничества, а гонка вооружений может быть ее частью, а может и не быть. Между прочим, вне зависимости от того, хотим мы называть это «холодной войной» или нет, но нечто подобное характеризовало американо-российские отношения, скажем, в конце 2008 года.

Возвращаясь к нашему вопросу, я отмечу, что мы будем говорить о двадцати годах американской политики по отношению к пост-советской России.

Мы знаем, что есть разные позиции относительно того, что считать временем окончания холодной войны. Когда Рейган покидал пост президента США в январе 1989 года, он сделал запись в своем дневнике: «Мы положили конец холодной войне». То есть, Рейган верил, что холодную войну завершили он с Горбачевым. Буш и Горбачев официально объявили о конце холодной войны после встречи на Мальте в декабре 1989 года. Все эти факты я привожу, чтобы подчеркнуть, что политические лидеры наших стран реально верили, что холодная война завершилась за два года до распада Советского Союза.

Однако после распада Советского Союза мнение американцев изменилось. И когда Клинтон пришел к власти в 1993 году, он проводил в отношении Москвы политику, которая основывалась на мнении, что Россия проиграла холодную войну. И это не просто глубоко неправильная трактовка истории. Это ошибочное утверждение, которое оказало и оказывает огромное влияние на принятие политических решений в Америке.

Если в холодной войне есть побежденная сторона, а именно – Россия, то США могут вести себя по отношению к ней как страна-победительница. Это означает, что США имеет больше прав, чем Россия, которая должна принять свое унизительное положение и подчинить свои интересы национальным интересам Америки, а Москве следует прислушиваться к советам Вашингтона в вопросах внешней и внутренней политики.

Поэтому в политике администрации Клинтона в отношении пост-советской России мы могли бы выделить четыре компонента, которые и сейчас, двадцать лет спустя, составляют главную проблему в диалоге наших стран.

Первая составляющая этой политики – экспансия НАТО. Принято считать, что она началась только при Буше, однако это не так. Еще администрация Клинтона работала в этом направлении, так что эта работа продолжается уже двадцать лет. Напомню, что система противоракетной обороны тоже является одним из проектов НАТО.

Второй принцип политики США по отношению к России можно охарактеризовать словосочетанием «избирательное сотрудничество». Хилари Клинтон и сейчас использует это словосочетание, а Майкл Макфол применил это словосочетание, когда осмысливал недавнее прошлое России.

Что означало словосочетание «избирательное сотрудничество» в 1990-х годах, и какой смысл оно несет сейчас? Этот термин означает, что Москва идет на большие уступки Соединенным Штатам, а США не делают уступок Москве. Другими словами, у них неравный диалог. Можно привести массу примеров, свидетельствующих об этом аспекте политики США по отношению к России.

Третья составляющая политики – продвижение демократии. Тысячи американцев приезжали в Россию при поддержке федерального правительства и частных фондов для того, чтобы буквально «показать» постсоветской России, как быть капиталистической и демократической страной. Американцы наводнили Россию; они даже проникли в администрацию Ельцина – люди вроде Джеффри Сакса располагали кабинетами в различных министерствах.

Американцы писали для России законы, причем не только в сфере финансовой политики, но и в сфере образования. Фактически это было глубокое вторжение в Россию, это была попытка Соединенных Штатов переделать посткоммунистическую Россию так, как Америка считала нужным – для России и для себя.

Далее, четвертый компонент – игнорирование интересов национальной безопасности России. В течение двадцати лет Америка не принимала их в расчет. США не спрашивали Москву: «Согласны ли вы с этим? Не угрожает ли это вашей национальной безопасности? Не создает ли это проблем для вас?».

Конечно, все началось с уже упоминавшейся экспансии НАТО. Далее последовали вторжение США в Ирак и события, получившие название «арабская весна», затем – война в Ливии. Но, пожалуй, самым ярким проявлением философии такого подхода стала установка системы противоракетной обороны в Европе.

В глазах Москвы все это выглядит одинаково – Америка предпринимает действия, которые соответствуют исключительно интересам национальной безопасности США, причем насколько широки эти интересы, насколько разумна эта политика – отдельный вопрос. Это и есть основной, естественный подход для Вашингтона к любым переговорам с Москвой с 1990-х годов. Я считаю, что именно это привело ко всем проблемам в отношениях между двумя странами.

Более того, на мой взгляд, война с Грузией в августе 2008 года была опосредованной американо-российской войной. Соединенные Штаты создали грузинскую армию, американские консультанты передвигались вместе с грузинскими войсками.

Это классический конфликт холодной войны – не настоящая война, потому что США и Россия не стреляли друг в друга. Однако русские стреляли в грузин, а грузины стреляли в русских. И это был очень-очень опасный момент. Спустя почти 20 лет после крушения Советского Союза, это исчерпывающее доказательство того, что какие-то процессы в отношениях между Россией и США пошли в корне неправильно.

Как же интерпретируют эту ситуацию США? Как Америка объясняет, почему сейчас, спустя двадцать лет после развала Советского Союза, когда наши страны должны были бы стать партнерами, отношения между Россией и США, вдруг стали чем-то, что выглядит, пахнет, звучит и ощущается холодной войной, даже если мы не хотим ее так называть? Практически единственный ответ на этот вопрос в США – неважно, где вы это читаете, и кто это говорит, ученый, журналист, политик или чиновник — «виноват Путин». «Все пошло не так при Путине». То есть, другими словами, тот факт, что отношения между Россией и США испортились – это «следствие политики, которую Путин проводит в стране и за ее пределами».

Однако этот ответ полностью вычеркивает из истории предыдущие 10 лет – с 1993 по 2003 годы. Когда все это началось на самом деле – при Ельцине и Клинтоне – никто даже не слышал про Путина.

Поэтому обвинения в адрес Путина (хотя Путин, безусловно, внес свой вклад в разлад между нашими странами, я не хочу сказать, что он не играл никакой роли в этом процессе за последние десять лет) приводят к двум вещам: они стирают из истории 1990-е годы – период, когда все началось, и снимают всякую ответственность за происходящее с Соединенных Штатов Америки.

Поэтому версия, что все изменится, когда Путин уйдет, – в корне неверна. Это аналитически нежизнеспособное утверждение.

– Давайте обсудим ключевые события того времени – война в Афганистане, война в Ираке, дело «ЮКОСА», «цветные революции», война в Южной Осетии. Как они повлияли на отношения между Россией и США?

– Видите ли, суть в том, что если подумать хорошенько и признать, что эта история началась далеко не в 2003 году, то каждое из этих событий можно рассмотреть в нужном контексте.

Начнем, например, с 2001 года, когда 11 сентября США были атакованы террористами. Я полагаю, что это событие – самое важное в цепочке, потому что именно события, последовавшие за ним и то, как действовала Америка, впоследствии вызвали в Москве ощущение, что Россию предали.

11 сентября 2001 года Владимир Путин, новый президент России, оказался первым главой государства, который позвонил Бушу. Об этом периоде мы точно знаем две вещи. Первое – то, что он сказал Бушу: «Джордж, мы с вами. Мы готовы сделать все, что угодно, чтобы помочь вам».

И второе – когда несколькими месяцами позже началась война США и Афганистана, Россия очень помогла Америке, буквально спасла жизни многих американских солдат. Эта история почти забыта, но на самом-то деле важно помнить, что Путин предоставил в распоряжение США авиацию, превосходную разведывательную сеть, которая осталась у России после войны с Афганистаном и помощь так называемого «Северного альянса» – коалиции, поддерживаемой Россией с 1990-х годов. Россия помогла США больше, чем любая страна НАТО в этой войне.

А в Америке приняли это как должное. Нас с Робертом Лэнгфордом пригласили на телешоу, и он сказал, выразив таким образом мнение многих американцев: «Все просто замечательно. Напоминает зарождение союза между СССР и США в начале Второй мировой. Все должно быть прекрасно. Теперь мы станем партнерами». А я ответил ему: «Погодите-ка. Сейчас мы точно знаем только одно: Путин много сделал для США. Но с 1990-х годов в наших отношениях есть проблема, имя которой – “избирательное сотрудничество”. Чем Буш отплатит Путину? Ведь слово “партнеры” подразумевает взаимную помощь. Два человека не могут быть партнерами, если один отдает другому все, а тот не делает абсолютно ничего в ответ. Это уже не партнерство, это что-то совсем другое».

И что же произошло после теракта 11 сентября и войны с Афганистаном? Путин рассчитывал на то, что теперь между двумя странами установятся отношения настоящего партнерства, что ему удалось разрешить созданную Ельциным проблему. Но все произошло в точности наоборот.

В последующие два года Буш расширил зону НАТО еще больше, придвинув ее к границам бывшего СССР почти вплотную. Вдобавок он вывел США из соглашения о Противоракетной обороне, соглашения, которое было основой ядерной безопасности России. И Путин, и, впоследствии, Медведев, вспоминая это время, едва ли могли удержаться от употребления слова «предательство».

Путин усвоил урок: политические принципы США 1990-х годов, согласно которым России отводится подчиненное по отношению к Америке место, все еще имеют силу. Даже при новом президенте, даже 10 лет спустя. Россия никогда не станет равным партнером США.

Это важно понимать, потому что теперь мы можем посмотреть на ситуацию с войной в Ираке и реакцией на дело Ходорковского совсем с другой точки зрения.

Путин был категорически против вторжения в Ирак. Американцы знали это. По его мнению, во-первых, не было никаких доказательств того, что у Саддама Хусейна действительно имелось оружие массового уничтожения. (Отмечу, что российская разведка на Ближнем Востоке работает ничуть не хуже американской).

Во-вторых, Путин считал, что конфликт дестабилизирует весь ближневосточный регион. Россия тоже обладает ракетным оружием, а кроме того, на ее территории проживает примерно 20 миллионов мусульман. С началом войны в Ираке активизировалась потенциальная угроза России на Северном Кавказе, в Чечне. Он категорически этого не хотел. Но США не прислушались к мнению Путина и ввели войска в Ирак.

А затем началось дело «ЮКОСа». Тут следует иметь в виду, что на вопрос «почему посадили Ходорковского?» до сих пор нет ясного ответа.

По мнению большинства американских экспертов (хотя такое же мнение бытует и в Москве – можно почитать об этом на страницах, например, «Новой Газеты» и в других СМИ), Ходорковского арестовали потому, что он «представлял собой политическую угрозу Путину». Говорят о том, что он подкупал думских депутатов, что он создавал в России антикремлевские организации и структуры и готовился противостоять Путину на президентских выборах. Так вот, такое объяснение событий напрочь лишено здравого смысла.

Откровенно говоря, все российские олигархи (а не только Ходорковский) подкупали депутатов. Причем не какую-то особую группу, а любых депутатов – коммунистов, антикоммунистов. Во время политических кампаний они попросту раздавали людям сотни тысяч (если не миллионы) долларов в обмен на их голоса. Так что это не Ходорковский начал коррумпировать Думу. Может быть, он давал самые большие взятки до 2003 года, я точно не знаю, – но уж точно он был не один такой.

Ходорковский был по-своему замечательным человеком. Я встречался с ним два или три раза в неформальной атмосфере – он умел нравиться людям. Разумеется, у него темное прошлое, как и у всех олигархов. К тому же он еврей. Я сказал это к тому, что в России на тот момент многие люди оказались в нищете по вине олигархов, большинство которых имеет еврейские корни.

Антисемитские настроения в России того времени были очень сильны – и это еще одно доказательство того, что сама идея, будто люди могут голосовать за Ходорковского, просто абсурдна. Сам Ходорковский никогда не стремился стать избранным президентом или премьер-министром – только плохо информированные американские обозреватели могли такое вообразить. Это бред.

Так за что же на самом деле посадили Ходорковского? У меня есть альтернативное объяснение, которое мне видится очень вероятным – кто-то же должен начать исследовать это дело более тщательно, чем это делалось до сих пор.

Объяснение следующее: в 2003 году Ходорковский был на грани продажи контрольного пакета акций «ЮКОСа» некоему американскому нефтяному гиганту– то ли Exxon Mobile, то ли кому-то еще. А двумя людьми, ответственными за проведение этой сделки со стороны США, были вице-президент страны Ричард Чейни и будущая госсекретарь, а тогда еще советник по национальной безопасности при президенте США, – Кондолиза Райс.

Существуют определенные причины полагать, что это правда, и поддержка со стороны американских властей такой сделке действительно была. Есть так же данные о том, что Путин неоднократно говорил Ходорковскому, что эта сделка неприемлема, что она не должна состояться, ведь с политической точки зрения потеря Россией контроля над большой долей своей нефти значила бы то, что налоговые отчисления с нее станут поступать в американскую казну вместо российской. Но Ходорковский продолжал наведываться в США и обсуждать свои дела с американцами.

Накануне ареста Лебедева, а затем и Ходорковского (я не уверен на все 100%, но отчеты и исследования, которые я изучал, указывают на это), Ходорковский был действительно очень близок к тому, чтобы заключить эту сделку. Если бы она состоялась, Кремль утратил бы контроль над «ЮКОСом». Не обязательно, что контролировать компанию стала бы именно американская сторона, но все же Кремлю пришлось бы обращаться в международный суд, чтобы оспорить контракт.

Государство, будучи не в силах остановить Ходорковского, арестовало его.

Так что политическая версия ответа на вопрос, за что посадили Ходорковского, версия, будто он представлял угрозу для Путина, не является правильной. Правильный ответ – все дело в нефти.

Должен ли он быть за решеткой сейчас? Нет, он и так сидит слишком долго. Честным ли был его суд? Нет. Должны ли были его отпустить после апелляции? Да. Но все это риторические вопросы.

А в Москве 2003 года складывалось полное ощущение, что Америка стоит на пути сокрушения национальной безопасности России. Воспоминания об Афганистане и Ираке были еще свежи, и конечной целью Америки виделось установление власти над Москвой, а не партнерских отношений между нашими странами. Многим казалось, что это политическая доктрина, которой следует Америка, состоит в том, чтобы держать Россию в подчинении у США.

Я считаю, что события тех лет надо исследовать более детально, но такое объяснение происходивших в те годы событий кажется мне наиболее правдоподобным. Дело Ходорковского и войну в Ираке нельзя рассматривать отдельно от Путина и его реакции на неравноправные отношения с США.

В американской прессе промелькнуло несколько статей, поднимавших такой вопрос, но американская печать не захотела подробно вникать в это дело. Exxon Mobile, Чейни, Конди Райс – могло ли такое быть на самом деле? Могла ли такого рода сделка действительно произойти? Я думаю, в этой сделке все осталось только на словах, приступить к конкретным действиям стороны не успели.

Но к моменту суда над Ходорковским мнение в американских СМИ было следующим: «Ходорковский – жертва антидемократа Путина, и Америка здесь не при чем».

– А как ему удалось создать сеть контактов в Америке, в которую входили политики столь высокого уровня? Существует ли, на Ваш взгляд, эта сеть до сих пор? И в случае, если Ходорковского освободят (а это может произойти в 2014), будут ли эти люди продолжать оказывать ему поддержку? Будут ли они заинтересованы в нем с политической или с деловой точки зрения?

– Конечно, это правда, Ходорковский действительно вел активную деятельность в США. Некоторых участников этой «сети» я видел сам. Он предоставлял деньги важным американским организациям, жертвовал на благотворительность, другими словами, пытался создать себе в США имидж «хорошего олигарха», потому что у русских олигархов до сих пор плохая репутация в глазах американцев.

Ходорковский же показывал себя просвещенным, справедливым человеком, исповедующим демократические взгляды. Надо сказать, он вполне в этом преуспел. Он нанял хорошую пиар-фирму, которая работала над тем, чтобы о нем хорошо отзывались в печати. Известно, что его люди проявляли большую активность в Америке, а его сын возглавляет там фонд.

После ареста к нему стали относиться, как к мученику. Один журналист из The NewYork Times писал о Ходорковском: «Он – новый Солженицын, новый Сахаров» и тому подобные благоглупости.

Люди из окружения Ходорковского крайне негативно относятся к Путину, и очень хорошо к самому олигарху. Они проводят много мероприятий в его поддержку, у них есть деньги, количество которых растет.

Однако это уже не то влияние, каким обладал сам Ходорковский, когда возглавлял «ЮКОС». Я уверен, что и сейчас он остался при деньгах, большая часть которых лежит на счетах заграницей. Но времена изменились. Изменились и экономические условия, и расклад сил на рынке энергоресурсов.

Когда его выпустят (а я надеюсь, что это случится довольно скоро), ему, конечно, окажут поддержку в США.

Однако если верить тому, что Ходорковский написал в своих книгах, то выходит, что его не прельщает роль общественного деятеля или политика. Он сейчас придерживается социал-демократических взглядов, обвиняет олигархов в том, что они эксплуатировали российский народ. Кажется, он стал больше интересоваться социальными проблемами.

Многое зависит также и от обстоятельств, при которых его выпустят. Я слышал версию, что его отпустят на свободу, если он уедет за границу и больше не вернется на родину. Он может от этого отказаться. У меня сложилось впечатление, что он хочет оставаться в России. Ведь он отдал целых 10 лет своей жизни ради некой высшей цели.

А в США у нас каждый год новый российский мученик-герой. На данный момент этоPussy Riot. Звучит как дурная шутка, но я не шучу. Их тоже называют «новыми солженицыными и сахаровыми». Это все очень глупо.

Так что, если Ходорковского освободят, пресса не обойдет это вниманием, но по значимости его выход из тюрьмы все равно будет уступать делу Pussy Riot. Я считаю, что Кремль должен выпустить его из тюрьмы, и если он захочет за границу – отпустить его за границу. Он больше не опасен. Он понимает, что олигархи из-за рубежа практически не могут повлиять на Россию. Он знает, что случилось с Березовским и Гусинским, хотя все остальные про последнего забыли.

Однако я полагаю, что Ходорковский захочет остаться в России. Здесь его семья, дети. И я думаю, он станет всего лишь еще одной, хотя и значимой, фигурой для оппозиции. У него еще есть голос, и голос влиятельный, но отнюдь не настолько, чтобы представлять угрозу для режима – таково мое суждение. Времена изменились.

Итак, Вы правы – арест Ходорковского и развал «ЮКОСа» стали поворотным моментом в российско-американских отношениях. Но их нужно рассматривать в контексте всего, что произошло с Россией с момента развала СССР.

– Уважаемый господин Коэн, позвольте вернуться к вопросу об остальных событиях, разделивших Россию и Америку, – теракт в Беслане, цветные революции, война в Южной Осетии…

– Если вы прочитаете, что писали о теракте в Беслане западные СМИ, то обнаружите, что через несколько дней после трагедии средства массовой информации начали обвинять в случившемся Путина. Говорили, что операция по освобождению заложников была проведена неправильно. Это вместо того, чтобы использовать момент и сказать, что Россия, как и США когда-то, подверглась террористической атаке, и у нас есть общий враг – террористы!

Процесс демонизации Путина зашел слишком далеко. Поэтому, когда Путин отменил прямые выборы губернаторов в России, его обвинили в том, что он «воспользовался» ситуацией.

Однако и эта история – с запретом выборности губернаторов – берет начало в 1990-х годах, когда губернаторы российских территорий в России, вне зависимости от того, были они избраны или назначены, оказывались настолько коррумпированы, так много воровали и совершенно не считались с законами, принятыми в Москве, что возникали серьезные сомнения, сможет ли Россия вообще остаться единым государством. Поэтому решение Путина назначать губернаторов, с тем, чтобы они были более лояльны по отношению к Москве, я нахожу рациональным.

Существует две противоположные точки зрения по поводу выборности губернаторов, и нельзя сказать, что кто-то прав, а кто-то нет. Например, две страны с развитой демократией – Франция и Индия – не избирают своих губернаторов. В Соединенных Штатах дело обстоит иначе — губернаторы избираются.

Лично я считаю, что губернаторы в России со временем должны стать избираемой должностью, однако в то же время у некоторых лиц должны быть полномочия для свержения губернатора, который погряз в коррупции. Так обстоят дела в Соединенных Штатах. При этом у нас до сих пор нередки политические и финансовые скандалы, а очень влиятельные фигуры были пойманы на незаконных действиях во время выборов.

Но если сложить все воедино, то многое в разных странах зависит от культуры и истории этих стран. Может быть сейчас, когда в России столь распространена коррупция, а власть олигархов в отдельных провинциях может стать безграничной, избирать губернаторов и не следует. Кстати, Медведев и Путин также спорили на эту тему, так что дискуссия о том, нужно ли это делать, не миновала самых высокопоставленных управленцев. Это не плохо и не хорошо, это фундаментальное разногласие.

– Как бы вы охарактеризовали политику «перезагрузки» президента Обамы? Что изменилось в то время?

– Повторюсь, политика в отношении России берет начало в 1990-х годах и мало изменилась сегодня. Причем эта политика носит внепартийный характер. Буш просто стал ей следовать, а теперь ей следует и Обама.

Почему Обама решил переосмыслить свои политические установки? Для этого существуют субъективные и объективные причины.

Вообще идея «перезагрузки» – это идея Джозефа Байдена, которую он предложил использовать Обаме во время выборов на первый срок. Он заявил, что российско-американские отношения движутся к кризису, и что это необходимо изменить.

Я думаю, что война в Грузии в 2008 году стала шоком для американского политического класса. В самом деле, впервые с момента Карибского кризиса зашла речь об использовании ядерного оружия. Говорили, что Чейни рекомендовал транспортировку американских ракетных установок в Грузию. Так же шли разговоры о том, что россияне уже переправили через туннель и установили свои ракеты в Осетии, но пока без зарядов. Пусть это были только разговоры о ядерной конфронтации, но сам факт говорит о двух вещах. Во-первых, о том, что отношения двух стран действительно испортились. А во-вторых, о том, что испортились настолько, что обе стороны всерьез рассуждали о применении ядерного оружия.

Не забывайте, эти события были напрямую связаны с расширением НАТО и так называемыми «цветными революциями», которые сами по себе не имели никаких политических последствий для России, однако некоторая опасность все-таки существовала. Если бы «цветные революции» завершились успехом, Грузия и Украина стали бы членами НАТО. И только немецкая оппозиция в Совете НАТО остановила их быстрое вхождение в Альянс.

Только представьте себе это! Это очень дерзкая фантазия! Я уже высказывался об этом в свое время: представьте, что мы проснулись однажды и обнаружили, что в Канаде и Мексике развернулись огромные российские военные базы. Американский президент в тот же день подвергся бы импичменту. Импичменту! И, тем не менее, мы считали, что совершенно нормально так поступать в отношении России. Считали, что это нормально, если мы построим военные базы НАТО в Грузии и на Украине. Именно так это видела Москва, и именно в этом была главная причина войны в Грузии.

Нельзя вырывать все эти события из исторического контекста. Ющенко говорил о том, что Украина должна стать членом НАТО; в глазах Москвы это была очень реальная угроза. Вашингтон открыто поддерживал это начинание. Дело было в самой логике расширения НАТО в самое сердце территорий бывшего Советского Союза. Балтийские страны уже вошли в НАТО, почему не пойти дальше, и не взять в союз Украину и Грузию?

Джордж Кеннан, до того, как он умер, сказал, что расширение НАТО было самой большой ошибкой в политике Америки после распада Советского Союза. Джордж был прав, и последствия этой политики мы видим и сегодня.

Итак, вернемся к «перезагрузке». Шок от того, что произошло во время войны за Южную Осетию, привел к пониманию, что перемены необходимы.

Кроме того, все прекрасно понимали, что сотрудничество с Россией крайне необходимо в ситуации войны в Афганистане и Ираке. А так же то, что Иран стал огромной проблемой, и что все переговоры без вмешательства России обречены на провал.

Что касается Афганистана, то уже было ясно, что пути через Пакистан ненадежны, и американцам необходима помощь русских в обеспечении поставок их войскам.

Но администрация Обамы подошла к вопросу о взаимодействии с Россией совершенно неправильно, и они сами все испортили.

Во-первых, представители администрации посчитали, что они уже заполучили Россию, хотя многие из нас говорили им, что это нонсенс. Все это было сделано вместе с Медведевым. В то время все болтали о двух молодых президентах, которые умеют пользоваться Твиттером – помните, все эти «Обама в Твиттере» и «Медведев в Твиттере»? Путин казался «плохим парнем» в этой компании, и многие не стеснялись в выражениях в его адрес. Госпожа Клинтон даже однажды оскорбила Путина, она сказала, что у него «нет души». На что Путин сказал: «Зато у меня есть мозги». Блестящий ответ, я считаю.

Более того, Макфол и Клинтон вели публичные разговоры в таком тоне, как будто Путин остался далеко в прошлом, а Медведев – это будущее России. Вся эта политика «перезагрузки» имела очень личностный характер. Вместо того чтобы сделать налаживание отношений между нашими странами основной целью двусторонней политики Вашингтона и Москвы, этот процесс подавался как личная дружба между Обамой и Медведевым.

И я считаю, это было большой ошибкой.

Во-вторых – и это крайне важно – «перезагрузка» была, по словам Макфола, примером «выборочного сотрудничества». Так Макфол начал использовать это словосочетание в отношении политики «перезагрузки» еще во время его нахождения в Белом доме. Он сказал, что США не дадут России то, чего она хочет, а лишь воспользуются ее помощью в достижении своих целей. Другими словами, целью «перезагрузки» было получение помощи России в Иране и в Афганистане. Так, принцип, который правил бал еще в 1990-х годах, будто с Москвой можно поступать не по справедливости, был вписан в политику «перезагрузки».

Что рассчитывала получить Москва от этой «перезагрузки»? Она хотела формального завершения процесса расширения НАТО; но эта цель не была достигнута. Она хотела добиться компромисса с США по вопросу размещения ракетных установок в Чехии и Польше; но этого добиться также не удалось. Обама даже пообещал Конгрессу, что он пойдет до конца в том, что касается размещения систем противоракетной обороны в Европе.

В-третьих, Москва хотела, чтобы агрессивное продвижение демократии в России прекратилось. Вы помните, я говорил уже, что все эти линии поведения США в отношении России берут начало в 1990-х годах, когда у власти в США была администрация Клинтона? Так вот, это просто типичная линия поведения Америки, а Москва не понимает этого. Расширение НАТО продолжилось, компромисс по вопросам размещения системы ПРО не был достигнут, и конечно, то, что делал и до сих пор делает Макфол – это попытки распространить демократию в России.

Так что «перезагрузка» была обречена на провал с самого начала, она не затронула основы американской политики в отношении России, которая существует со времен распада Советского Союза уже на протяжении 22 лет. И ничего не изменится в отношениях двух стран, пока не поменяется американская политика. Ничего!

– Можем ли мы говорить о будущем русско-американских отношений в свете последних событий: принятия «Закона Магнитского» и таких ответных мер России, как запрет на усыновление и финансовые санкции в отношении НКО?

– Я придерживаюсь весьма пессимистичного взгляда. Большую часть своей долгой жизни я не являлся сторонником русско-американской «дружбы», поскольку Соединенные Штаты вовсе не являются «друзьями» России. Я имею в виду, мы с вами можем быть друзьями лично, но Соединенные Штаты не могут быть дружественными партнерами России, особенно тогда, когда речь заходит о серьезных проблемах. Неоднократно казалось, что дружба между странами достижима; но каждый раз все шло прахом.

Как мне кажется, ничего не выходит именно из-за американской политики в отношении России. В Америке такой взгляд считается непатриотичным. Я – патриот Америки, но в это же время я – ученый и историк, и я провожу исследования. И то, что я говорю – это выводы, которые я сделал, занимаясь изучением истории политики последние 20 лет.

Возможно, я негативно оцениваю будущее потому, что во всей Америке есть только несколько человек, которые могут влиять на формирование общественного мнения, общественной моды, если хотите. Вы понимаете, что я имею в виду под общественным мнением: мы появляемся на телевидении, радио или в прессе и пытаемся бороться за новую американскую политику в отношении России.

К примеру, у меня была статья в Washington Post от 14 февраля этого года под названием «Как Обама может вызвать еще одну Холодную войну», где я говорю о возможных способах изменения американской политики. При этом, конечно, не стоит забывать, что Washington Post – издание, которое активнее других поддерживает политику, которая может привести к новой холодной войне, однако они опубликовали мою статью в качестве альтернативного мнения.

К сожалению, у нас ничего не выходит, у нашей небольшой группы тех, кто пытается изменить американскую политику.

Что касается «закона Магнитского», то следует прямо сказать, что он совершенно идиотский. Он полностью незаконен и не содержит ни одной надлежащей правовой процедуры. Он даже хуже поправки Джексона-Веника.

То, что сделала российская Государственная Дума в отношении сирот, было не менее идиотским поступком. Это только ухудшило ситуацию для обеих сторон, причем это можно было легко предугадать. Кто-то предупреждал конгрессменов, что, если они примут «Закон Магнитского», русские предпримут какие-то действия просто назло, и ситуация осложнится для обеих сторон. Но никто не послушал.

Мой пессимизм вызван также тем, что в Соединенных Штатах Америки тема исторических взаимоотношений с Россией практически не затрагивается, а значит, изменений на мировой арене также ждать не приходится. Кроме того, я не вижу среди современных ограниченных лидеров Демократической или Республиканской партии того, кто бы смог провести в жизнь эту новую политику.

Возможно, что-то изменилось в современной Москве. Путинская политика деоффшоризации (он сам называет этот курс английским словом, у которого, как я полагаю, нет русского эквивалента) была совсем не понята в Соединенных Штатах и только стала причиной очередных нападок с их стороны.

Этот курс, который, как он думает, удалось претворить в жизнь, нужно рассматривать как реакцию на события все тех же далеких 1990-х годов. Как я уже говорил, политическое влияние в России перешло тогда к Вашингтону; капиталы (в том числе и украденные) были переведены в оффшорные зоны, а на территории самой страны стало стремительно расти американское влияние.

Пять или шесть лет назад в одном из своих выступлений еще Владислав Сурков сказал: «Наша политическая элита – это оффшорная аристократия. Будущее России требует национализации российских политических и экономических элит». Как вы видите, эта идея витала в кругах высшей российской власти на протяжении многих лет.

Когда верховные чиновники отправляли все свои деньги, всех детей и жен заграницу; когда американские политические организации и банки играли неестественно важную роль в жизни России, все обстояло именно так, как говорил Сурков: «Россия была на грани потери своего суверенитета». Поэтому-то он и изобрел термин «суверенная демократия».

Я не знаю, как реагировать на то, что термин «суверенная демократия» можно противопоставить просто «демократии», но я точно знаю, что имел в виду Сурков. Он заявил, что если Россия хочет быть демократической страной, то необходимо, чтобы на нее влияли только собственные традиции России, лидеры России и организации России. «Запад не может играть значительную роль в нашей политической системе», так он говорил. Этой идее скоро будет 10 лет, и теперь Путин называет этот путь «деоффшоризацией», я же рассматриваю этот процесс как единственно возможный путь для развития современной Москвы.

Сейчас в России идет активная дискуссия по поводу капиталов, находящихся в Стабилизационном Фонде России. Миллиарды долларов сейчас в нем, и практически все эти деньги существуют в виде ценных бумаг американского казначейства, которые не приносят никакого дохода. (У меня есть несколько таких облигаций, и они приносят мне примерно 2% в год, этой суммой стыдно владеть!)

Спор ученых развернулся вокруг того, не слишком ли много средств сейчас находится в этом Фонде, а также о том, следует ли возвращать капиталы российских бизнесменов, которые лежат в банках западных стран, в Россию и вкладывать эти деньги в российскую экономику. Эти два вопроса и составляют суть «деоффшоризации».

Однако когда часть бюджетных средств российского Госаппарата находится в оффшорных зонах, а другая часть – в бумагах американского казначейства (не только американского, но и других западных структур), то как можно требовать от олигархов выводить свои средства из оффшорных зон?

Поэтому становится все очевиднее, что необходимо немедленно проводить изменение экономического курса страны, как это доказывают Руслан Гринберг и Сергей Глазьев в своих публичных докладах. Я ничего не знаю об Эльвире Набиуллиной, которую выдвигают на пост Главы Центробанка. Но я уверен: тот, кто ее назначил, точно знает: если он собирается объявить новый экономический курс, то она его проведет. Несмотря на то, какая у нее репутация – либеральная или не либеральная – она проработала в этой структуре много-много лет, и если будет дан приказ изменить экономический курс страны, она это сделает в качестве главы Центробанка.

Причина, по которой, я считаю, политика деоффшоризации будет влиять на международные отношения, заключается в том, что суть этого явления абсолютно не поняли в Соединенных Штатах. Она воспринимается не как исторический, политический или социологический феномен, появившийся в результате исторических событий в России, а только как произвол «диктатуры Путина».

И ничего больше. Почти каждый американец так считает. В Америке нет понимания проблем России, нет понимания ее истории и современной ситуации.

Во времена Брежнева и в какой-то период правления Горбачева понимание проблем вашей страны тоже отсутствовало. Но была одна организация, где все всё очень хорошо понимали – ЦРУ. Я имею в виду не шпионов, поскольку ЦРУ занимается многими вещами, включая и проведение исследований.

Именно там работала группа людей, которые изучали Россию на протяжении всей своей жизни, которые сидели в офисе, читали и размышляли о ней, и затем писали отчеты. Эти отчеты были засекречены, но во времена Брежнева был короткий период, когда некоторые из них рассекретили. И стало ясно, как много среди этих людей умных и информированных специалистов, которые могли проводить анализ высочайшего уровня и составлять такие политические рекомендации, которые позже были взяты на вооружение политиками. Существует ли такая служба в ЦРУ сейчас – понятия не имею.

Но в данный момент я не вижу ни одной организации, способной повлиять на американскую политику в отношении России, и это плохая новость. Сам я придерживаюсь негативного взгляда на будущее отношений между Россией и США. Даже мы – те, кто будет продолжать бороться, стараться повлиять на политику в отношении России, выступать в СМИ с разъяснением нашей позиции – не уверены в успехе собственного предприятия.

Источник: Terra America