Нагорный Карабах превращен в серьезную крепость

Вагаршак Арутюнян возглавлял министерство обороны Армении в 1999-2000 годах, как раз тогда, когда в регионе Южного Кавказа заканчивала конструироваться та политическая реальность, какая есть сегодня. В разных странах региона происходят разно направленные процессы, однако и в Армении и в Азербайджане продолжается милитаризация. Несет ли это угрозу сложившейся конъюнктуре безопасности?

Г-н Арутюнян, ясно, что после августовской войны 2008 года регион Южного Кавказа изменился. Прошло уже несколько лет после войны. Конфликты в регионе продолжают существовать. Какова сейчас военно-политическая ситуация на Южном Кавказе?

Если существует конфликт, есть и вероятность возобновления военных действий. Война 2008 года и последующие признания независимости Южной Осетии и Абхазии резко изменили ситуацию в регионе. Последствия дали о себе знать. Новая власть в Грузии сейчас несколько скорректировала внешнеполитический курс государства. Заметны шаги, нацеленные на улучшение отношений с Россией.

Вторым важным событием является война в Сирии. Несмотря на то, что Дамаск находится за переделами нашего региона, все в мире взаимосвязано.  Проблемы вокруг Ирана также свидетельствуют о переплетении интересов геополитических центров. Здесь также возможно развитие ситуации по неожиданному сценарию. Что касается нагорно-карабахского конфликта, то здесь с милитаристской риторикой выступает Азербайджан. Баку опираясь на нефтедоллары, тратит огромные средства на закупку вооружений. Однако запасы нефти не бесконечны. С этого года добыча нефти начала снижаться. Через 20 лет нефтяные запасы, как отмечают эксперты, будут исчерпаны. Этим и определяется поведение Азербайджана, который понимает, что у него мало времени на решение конфликта. Поэтому Баку используется шантаж и давление, пытается решить вопрос в свою пользу. Все нарушения режима прекращения огня в зоне конфликта и военная риторика исходят из понимания, что карабахский конфликт им нужно решать по времени очень быстро. Азербайджан пытается посредством давления и угрозы возобновления войны вынудить армянские стороны идти на уступки.

Сокращение нефтяных запасов может ли привести к тому, что Азербайджан попытается развязать войну?

Исключать возобновление боевых действий нельзя. Всегда есть руководители, которые могут неправильно оценить военно-политическую ситуацию, баланс сил и начать войну. История знает много таких случаев. Они (азербайджанцы) могут начать военные действия. Главная гарантия не возобновления войны – боеготовность армянских вооруженных сил. Помимо этого есть много факторов, свидетельствующих о том, что Азербайджан сегодня не в состоянии начать войну.

Во-первых, военно-политическое составляющее. Россия неоднократно заявила о том, что не допустит возобновления военных действий в зоне карабахского конфликта. Пятидневная война в Южной Осетии 2008 года говорит о том, что возобновление войны может привести к операции по принуждению к миру. Во-вторых, в войне не заинтересованы западные страны, которые являются основными собственниками нефтяного консорциума в Азербайджане. Газопровод и нефтепровод проходят непосредственной близости от линии соприкосновения войск и досягаемы для средств огневого поражения ВС Карабаха и Армении.

В-третьих, возобновление боевых действий не гарантирует победу Азербайджану. Блицкриг невозможен, так как Ереван является гарантом безопасности Карабаха. Если НКР подвергнется к агрессии Армения примет открытое участие в войне. Кроме того, линия обороны в зоне конфликта проходит так, что у армянской стороны есть все преимущества – господствующие  высоты, построенные за эти годы инженерные сооружения, эшелонированная оборона, рокадные и фронтальные дороги. С точки зрения оборудования театра военных действий Карабах превращен в серьезную крепость.

Однако Азербайджан все это компенсирует громадными военными расходами.

Да военный бюджет Азербайджан очень большой, несравним с армянской стороной. Однако здесь нужно учитывать, что у Азербайджана проблемы не только с Арменией, но и с Ираном и Туркменистаном. В последнее время возникли споры и вокруг пограничных месторождений углеводородов. Баку сегодня тратит огромные суммы для того, чтобы усилить этот участок границы. Для этого нужно создать военно-морской флот, что очень затратное дело. Азербайджан должен иметь и вооруженную группировку, которая будет действовать  на иранском стратегическом направлении. Все это вынуждает делить бюджет на несколько частей. Дальше идет наш договор с Россией. Я имею виду подписанный в 2010 году Протокол к договору о 102-й военной базе в Гюмри, которым Москва берет на себя ответственность за обеспечение безопасности на всей территории Армении. Важно также то, что Россия обязуется обеспечивать современным вооружением ВС Армении. Это говорит о том, что плоскость гонки вооружений Армения-Карабах – Азербайджан переместилась в плоскость Россия-Азербайджан. Гонка вооружений становится бессмысленной для Азербайджана. Если комплексно оценить ситуацию, можно сказать, что вероятность возобновления военных действий очень низка.

Решение карабахского конфликта предполагает размещение в этой зоне также миротворческих сил. Насколько это реалистично?

В этом плане для стран-посредников (Россия, Франция и США) главная тема карабахского урегулирования – принадлежность миротворческих войск. Все предложения по Карабаху, будь то Мадридские принципы, или их модификации, не дают решения проблемы. Кто предлагает эти варианты хорошо понимает, что решения нет. Ясно, что армянские стороны не согласятся на статус Карабаха в составе Азербайджана, а Баку не будет признавать независимость НКР. Говоря о проблеме нагорно-карабахского конфликта нужно четко понимать, что решения нет, и в ближайшее время не может быть.

Таким образом, все предложения сейчас направлены на ввод миротворцев в зону конфликта. Сначала делаются территориальные уступки, а затем вводятся миротворцы. Дальнейшие разговоры о статусе – демагогия. Такого рода решение будет за счет армянской стороны, так как она идет на уступки и ничего не получает взамен. Возникает вопрос – какие миротворческие силы могут быть дислоцированы? Борьба идет между Западом и Россией. Запад делает все, чтобы не были российские миротворцы или по опыту Югославии их участие было минимальным. Ясно, что кто будет владеть контрольным пакетом миротворческих сил, тот и будет владеть ситуацией. Понимая это иранская сторона например, естественно будет против наличия в зоне конфликта каких-либо западных миротворческих сил.

Что касается российских миротворцев, то я как участник подготовки документа по примирению в карабахском конфликте (1994 год), могу сказать, что задача Баку – не допустить ввода российских миротворцев. Это было условие и турецкой стороны и всех остальных. Таким образом, Баку и Анкара согласны на ввод западных миротворческих контингентов, и выступают категорически против российского варианта. А без согласия всех сторон конфликта этот вопрос невозможно решить.

Какова будет позиция ОДКБ в случае возобновления военных действий в зоне карабахского конфликта? Или этот формат окажется недееспособным и нужно опереться только на военно-политический союз между Ереваном и Москвой?

Вообще военные блоки решают две задачи – сдерживание агрессии и ее совместное отражение. Первую функцию она выполняет, так как Азербайджан понимает, что в случае войны будет иметь дело с этим блоком. Теперь в какой форме будет участие ОДКБ – другой вопрос. Это военно-политический блок, который работает по трем направлениям. В случае возникновения каких-то конфликтных ситуаций в одном из направлений все остальные страны оказывают военно-политическую и всякую иную поддержку. Не обязательно, чтобы Киргизия прислала сюда вооруженные силы. Когда я был министром обороны (1999-2000 гг.) и там (в Киргизии) шли бои, я оказывал им поддержку военно-технического характера. Мы войска туда не посылали. Какие-то страны ОДКБ будут себя вести менее активно, какие-то более активно, исходя из своих интересов. Однозначно, ОДКБ – гарантия безопасности. Кроме того, у нас есть также трехуровненная юридическая база для безопасности – Большой договор о дружбе между Россией и Арменией, договор о базе и ОДКБ. Но в случае войны первым вступит в действие договор о российской военной базе.

На Южном Кавказе единой линии обороны между Арменией и Россией нет. В этом плане как вы оцениваете функциональность 102-й базы в Гюмри, где несут службу 5 тыс. солдат? Она оторвана от России. Могут ли возникнуть проблемы со снабжением базы в случае дестабилизации ситуации в регионе?

В военном деле все предусмотрено. Есть такое понятие как угрожаемый период, когда государства готовятся к ведению широкомасштабной войны. Когда же мы говорим о нашем регионе, то угрозой являются Азербайджан и Турция. Да, с одной стороны база оторвана от России. Но если мы говорим о действиях Москвы, нужно учитывать, что Азербайджан имеет границу с РФ. Второе – каспийская флотилия, как и военная база входит в Южный военный округ России и оснащена современным вооружением – ракетами, способными поражать любую точку в Азербайджане. В случае военных действий база не будет действовать отдельно. Она действует в составе вооруженных сил России и Армении. Это значит, что если Москва вступает в войну, она воюет с Азербайджаном как на границе с Дагестаном, так и в Каспийском море. Плюс к этому и авиация. Все важные точки Азербайджана достигаемы для средств огневого поражения Армении и Карабаха. Все запасы вооружения для ведения войны формируются сейчас, и не на это количество личного состава войск, а на отмобилизованный состав.  С учетом этого и все планируется – что необходимо, как доставлять и прочее. Что невозможно доставлять, оно в мирное время складируется. Также и наши вооруженные силы. Ясно, что не они будут воевать. Они предназначены для обеспечения безопасности на сегодня и плюс обеспечения мобилизации в угрожаемый период и в начале агрессии. 5-тысячный российский контингент предназначен именно для этой цели.

Не переоценивается ли готовность России вступить в большую войну с Азербайджаном из-за Армении? Больше двух лет назад между Россией и Азербайджаном состоялась сделка по поводу продажи систем ПВО С 300 «фаворит» Баку.

Закупка зенитно-ракетных систем повысила боеспособность Азербайджана. Это очень эффективная система вооружения. С другой стороны Москва, продавая вооружения Азербайджану, практически идет против своих интересов. Усиление боеспособности армии Азербайджана на этом направлении приводит к повышению вероятности войны. С другой стороны, Россия, продавая свое вооружение, усиливает военно-политическое влияние на Азербайджан. Баку завязывается на Россию в плане закупки запасных частей, подготовки кадров и всего остального. Одной из главных задач военно-технического сотрудничества – усилить влияние одного государства на другое. Не исключено также то, что эта этой сделке была и коррупционная составляющая. После того, как оборонное ведомство России возглавил Сергей Шайгу там раскрывается куча коррупционных дел. Наконец, с точки зрения соотношения эффективности и стоимости, эта сделка бессмысленна для Азербайджана на нашем направлении. На других направлениях это имеет смысл, так как это комплекс дальнего действия.  У нас в наличии есть штурмовая авиация – СУ-25 порядка 15 штук и вертолеты. Их эффективное бомбометание осуществляется с высоты 1000 метров. С той же эффективностью их можно сбивать другими средствами, которые есть сегодня в наличии азербайджанских войск. Нельзя из пушки стрелять по воробьям.

Что это может дать Армении заключение договора с Россией  о военно-техническом сотрудничестве?

Война очень затратное мероприятие. Содержание вооруженных сил тоже. С другой стороны без боеготовой армии, без обеспечения безопасности не может быть и речи об экономическом развитии. Армия не только тратит деньги, она также активно участвует в экономическом развитии государства. Затраты на армию – не выкинутые деньги. Та же война в Карабахе: это порядка 12 тыс. км² территории. Чисто с точки зрения экономики, это прибыль. Так что обеспечение безопасности – императив. Ее основой является военно-техническое сотрудничество и оснащение войск вооружением. Если Азербайджан тратит на армию $3,7 млрд, то мы должны хотя бы тратить адекватную  сумму. Мы же тратим $400 млн. Баланс в регионе мы обеспечиваем за счет военно-технического сотрудничества. Мы закупаем у России вооружение по внутренним ценам, и это нам позволяет за меньшие деньги поддерживать баланс. Кроме того, наличие 102-й базы и контроль армяно-турецкой и армяно-иранской границ со стороны российских погранвойск позволяет Еревану сконцентрировать свои средства только на обеспечение безопасности на азербайджанском направлении. После подписания же Протокола к договору о базе в 2010 году и в этом направлении можно уменьшить расходы, так как по всей территории страны безопасность обеспечивается совместными силами. В целом договор о военно-техническом сотрудничестве есть продолжение подписанного два года назад Протокола к соглашению о базе. Этот документ – практичная реализация подписанного Протокола, где будет четко сказано как, что и в каком количестве будет обеспечиваться.

Источник: Большой Кавказ