Поток сознания над картинками психических расстройств или как можно изменить менталитет Украины

В моей предыдущей статье, которую на “Хвыле”, на мой взгляд, неудачно назвали “Что украинцы должны знать о современном мире, чтобы добиться процветания”, шла речь о важности преобладающего в стране менталитета при принятии судьбоносных решений и о том, что основанием современной экономики являются таланты и их менеджеры. И, честно говоря, я не ожидал, что для многих она откроет Америку в переносном и буквальном смысле.

Хотя, казалось бы, все как на ладони. Есть люди, объединенные неким пространством и историей, вроде, понятно, что их способ мышления и восприятия вещей будет как-то отличаться от тех, кто живет в другом пространстве и вышел из другого набора обстоятельств. Также имеется невероятное количество вещей, работающих по принципам и созданных из материалов, о которых сто лет назад не подозревали самые передовые умы. Разве не очевидно, что, чтобы создать и довести до ума все эти волшебные приспособления, должно существовать достаточное количество народу с мозгами и организационными способностями? Почему, вообще, одни видят то, что другие не замечают?

Зависит от того, как смотреть на мир. Можно видеть жизнь, как статичную картинку. Изображение может быть невероятно детальным, вплоть до клеток, молекул, атомов и, если очень хочется, то и кварков. Ведь все это великолепие природы слеплено из комбинаций всего-навсего двух кварков, которые из себя вообще ничего не представляют! И звезда Бетельгейзе, и клопы состоят из них. Тем не менее, понимания процесса жизни такая картинка вам не даст. В лучшем случае вы получите точку отсчета или отсылку ко времени. Что неполно, хотя и информативно. Зато, если вместо фотографии вы от руки нарисуете не то что есть, а что вам хочется видеть, то получиться идеология или религия, в принципе, та же идеология, но с позолотой. Тогда создается приятная иллюзия понимания и предсказуемости, и, если повезет, то с такой картинкой вполне можно жить. Египетская цивилизация, основанная на идеологии и известных всем картинках, была настолько долгоиграющей, что ко времени Октавиана Августа и Иисуса Христа ее пирамиды уже простояли две с половиной тысячи лет. Тем труднее переносить разочарования, когда все идет не так, как нарисовано. Когда приходит осознание, что зря вбухали такие средства в газо… в пирамиды эти дурные.

А можно видеть жизнь как постоянно непостоянный поток. Чем быстрее и насыщенней течение, тем сложнее его контролировать без ущерба самой жизни. Северная Корея находится впереди планеты всей в деле контроля над жизнью как таковой. Как долго она будет лидером в этой области, зависит от России. При современной скорости информационного обмена жизнь меняется гораздо быстрее, чем в Древнем Египте, и ничего наверняка наперед никому неизвестно. Кроме единственного факта, что в выигрыше в наше время остаются только те, кто вместо рисования идеологически выдержанных картинок, занимаются познанием свойств мироздания и использованием результатов их исследований для увеличения общего благосостояния. Причем даже теоретические работы могут приносить вполне практическую выгоду. Уже лет 50 электроника строится на принципах квантумной физики, экспериментальные подтверждения которой стали возможны лишь совсем недавно. Неудивительно, так как в квантумном мире частицы могут одновременно находиться в разных местах, перемещаться вопреки нашему пониманию пространства и времени, и делать многие другие невероятные вещи. И мы это точно знаем и учимся их использовать. Поэтому на фоне такого умственного прогресса наше неумение просто организовать внятное общество и экономику начинает казаться подозрительным. Они что там, специально? Я начинаю понимать конспирологов.

Возможно, дело в определение целей. Если сделать государственным приоритетом минимальную социальную обеспеченность, выплату льгот и пенсий, то вы получите именно это – минимальную обеспеченность населения, не более и не менее. В Советском Союзе с этим вполне справлялись. Средний уровень жизни, который будет соответствовать уровню жизни беднейшего, включая инвалидов, населения тех стран, где приоритетом является создание наилучших условий для развития личной (“частная” имеет в русском негативную коннотацию) инициативы. Одним из таких условий окажется та же минимальная социальная обеспеченность для бедных и больных, потому, что вести плодотворную деятельность в обстановке голодных бунтов и разлагающихся на улице трупов инфекционных больных неинтересно. За социальный покой, несомненно, приходится платить, но это не основополагающий элемент организации общества, а побочный результат.

Все это давно известно ученым, которые, к сожалению, в политическом процессе обычно предпочитают не участвовать. Посему им трудно напрямую достучаться до масс, хотя последние десятилетия они становятся все лучше в деле образования широкой публики. Но главным источником информации о мире по-прежнему остаются не капицы, саганы или деграсс тайсоны, а СМИ. А там, из-за специфики жанра, процессу предпочитают картинки.

В телевидение я влезать даже не буду. Но вот, сидя у компьютера, беру наугад публикации из источников, в чей объективности и образованности оснований сомневаться нет, и что мы имеем?

Так как я диссидент не по убеждениям, а по натуре, ходить далеко не стану, а начну прямо с “Хвыли”. Сам Юрий Романенко удобно так подставился статьей “Как Украина может превратить войну на Донбассе в эффективный инструмент глобального продвижения”, в которой, вполне справедливо критикуя подход к созданию украинского глобального телевидения, он высказывает интересные мысли о том, как его бы стоило реорганизовывать. Но только до тех пор, пока не начинает обосновывать свои рассуждения фильмами из серии «Голодные игры” в качестве показателя уровня человеческой цивилизации. Даже купившись на этот ниоткуда взявшийся аргумент, придется уточнить, что «Голодные игры», на самом деле, просто киношка о подростках с луками, как до этого были фильмы о подростках-вампирах, а до них о подростках-волшебниках, и так далее. Все эти фильмы о подростках и для подростков. И что это говорит о человеческой цивилизации или ориентации медийных усилий Украины? Ровным счетом ничего. Одна картинка, и та неполная. Возможно, что Юрий просто немного потроллил.

Тут же рядом статья Владимира Стуса “Какой должна быть реформа украинской милиции”. Автор, похоже, не поинтересовался, зачем, с появление цивилизации, всегда требовались правоохранительные институты, он просто знает, что они плохие по определению, и сразу углубляется в семантику. Термин “полиция” не подходит потому, что в России так бессмысленно переименовали структуры МВД, а в народе, возможно, с Великой Отечественной живет память о полицаях. Вот “милиция” пойдет, потому что это слово значит “ополчение”, а американское ополчение победило в революционной войне. И бог с ним, что в Америке за порядком следит именно полиция, а ополчение само по себе не что иное, как армия для бедных, и к поддержанию правопорядка отношения не имеет. В Американской революции, кстати, их милиции просто очень повезло с обстоятельствами. Упрекать, впрочем, в незнании автора не стоит, поскольку в это поверили и сами американцы, когда в 1812 году со всем этим своим ополчением ломанулись в Канаду, где знатно огребли от вполне регулярных британских солдат и индейских партизан, которые вскоре спалили Вашингтон с новеньким Белым Домом. Кстати, а в МО Украины знают опыт той войны? Стус же верит в народ и то, что любой чих, любая чисто техническая проблема, вроде реформы милиции-полиции, должна решаться не специалистами, а общенародными собраниями. Ибо запад нам не указ. Не обязательно принимать во внимание мировой опыт, но почему бы не поучиться на ошибках других? В Калифорнии, например, сравнительно легко поставить на общий референдум любой вопрос. Результат? Если обобщить, то граждане желают платить как можно меньше налогов, но при этом иметь наилучшие в мире школы, дороги и прочие дорогие вкусняшки. Майданить ведь тоже нужно по делу и с умом.

Подозреваю, что проблема шире, чем один украинский портал. Прыгаю дальше, уже в Россию. Тема правопорядка и Америки, кстати, опять выскакивает. Юлия Латынина в “Новой Газете” обрушивается на “люмпенов” в американском городе Фергюсоне, которые, после убийства белым полицейским невооруженного черного подростка “поднялись вовсе не за «права» и не за «свободы». Они поднялись за свою маргинальную субкультуру, в рамках которой им все должны”. Автор представляет растущий слой российских (да и украинских) интеллектуалов, разочаровавшихся в демократии, как они ее понимают, потому что тупой народ постоянно выбирает путиных, януковичей, саддамов и каддафи. Журналисты часто сами плохо разбираются что такое демократия, и, как и их аудитория, сводят все к выборам. Между тем, демократия держится на нормально функционирующих общественных и административных институтах. Как в биологии. Многоклеточные организмы только так называются. На самом деле их формирует и держит вместе именно живое межклеточное пространство, без которого единого тела просто не возникнет. Но Латынина рисует произвольную картинку в поддержку своего тезиса. Вот, говорит Юлия, доказательства показывают, что действия полицейского были оправданы ситуацией, а посему все протестующие – жлобы и гопники. При этом она удобно забывает, что межрасовые отношения с участием американской полиции постоянно находятся на уровне взрыва, так как доверие к правоохранительным институтам среди расовых меньшинств крайне невысоко. Дело не в каждом отдельном случае, а в хронической проблеме доверия к системе, когда даже правомерное действие полиции и судов вызовет немедленный, инстинктивный протест. Помните, что Майдан тоже пытались представить отдельным случаем бесчинства правых маргиналов, вне контекста истории отношений с властью в независимой Украине. И то, что местные и федеральные власти в Америке пытаются осмысленно реагировать на события, показывает, что все не так тривиально, как хочется идеологам. Если подумать, то многие проблемы расовых отношений в США и Европе решаются направленной градостроительной политикой, когда вместо сегрегированных богатых или нищих районов, застройка предусматривает жилища для людей с разным уровнем дохода в одном месте. Богатым это, понятно, не нравится, но зато дает бедными, чаще всего этническим меньшинствам, шанс ходить в нормальные школы, пользоваться нормальными спортивными сооружениями и парками, и, главное, возможность выйти из бесперспективного гетто, хотя бы на полшага. Но интеллигенцию такие неинтересные детали городского планирования не волнуют, ей важна общая культура.

Ищем культуру, находим на “Обозревателе” плачь, иначе это и не назовешь, Михаила Аншакова “Русская культурная катастрофа 21 века”. Он достойный человек, правозащитник, но, как интеллигент, считает, что культура – понятие исключительно положительное. Есть люди культурные, то есть хорошие, а есть некультурные, плохие. Ученые же скажут, что своя культура имеется у любого сегмента общества, даже у зеков, подростков и пьяниц, и говорить можно только о различии культур. Автор сетует, что после распада Советского Союза культура как таковая пришла в упадок. Вот в Европе там вот так, а у нас ничего такого не привилось. Странно, но и в Зимбабве не привилось, и на Гаити не вышло. Возможно ли, что в Европе не столько другая культура, сколько другие социально-экономические отношения, которые отражаются в общественных и правительственных институтах? А культура уже прилагается после. Нахрена, спрашивается, бюджетнику в государственной квартире правовая культура? Куда он ее понесет? Аншаков винит деятелей культуры, погнавшихся за конъюнктурой в 90-е, как будто на западе конъюнктуры нет. Скорее, именно на западе конъюнктура зашкаливает, поэтому там постоянно меняются тренды, и ничего, лабают симфонические оркестры и верещит Джастин Бибер.

Тут сам подход поставлен шиворот на выворот. То, что Аншаков называет упадком культуры после распада СССР, на самом деле просто полное фиаско именно тех, кого называли советской интеллигенцией. Изменилась публичная риторика и ГОСУДАРСТВЕННЫЙ капитализм стал государственным КАПИТАЛИЗМОМ, а так все осталось прежним: такие же партийные элиты, те же вечнозеленые Кобзон с Пугачевой, и непрекращающаяся зависимость масс от подачек правительства. Да и ‘ватники’ не новое явление, в головах у них всегда были опилки, только раньше они назывались простыми советскими парнями. Но обернулось так, что эта простота хуже воровства, и простые советские парни сейчас вовсю бьются с украинскими фриками-неформалами за идеалы, которые в течение 25 лет так и не выветрились. Кто способствовал тому, что за время жизни целого поколения ничего в его головах не произошло? Советская интеллигенция. Оказалось, что этот особый вид человека еще с царских времен был способен существовать исключительно в качестве государственного служащего. Мы думали, что это потому, что других видов занятости особо не наблюдалось, но оказалось, что служение власти у нас, интеллигентов, в крови. Также оказалось, что, по крайней мере, при коммунистах имелись хоть какие-то институты культуры и искусства, позволявшие жить и крамольничать из-под полы. Но пришли братки и гэбисты, и все культурные связи обрушились, так как держались они не на интеллигенции, а на машине государства. И получилось, что ничего особо интересного сами по себе мы делать не можем без наличия Большого Брата. Миф разрушен!

Более того. Самым большим разочарованием для меня стал тот факт, что после распада СССР появилось так мало олигархов. Я, и не только я, в 80-е считал, что мы все такие умные и интеллигентные, нам только дай возможность, мы такое завертим. Мы, надо же, всерьез обсуждали предполагаемый ужас Запада перед либерализацией постсоветского пространства. Мы же их тупых просто задавим нашим гением. А, в конечном счете, нашлась всего лишь дюжина бывших комсомольцев, сподобившихся торговать уже имеющимися сырьевыми ресурсами. Как оказалось, никакой особой культуры не было, и никакой особой интеллигенции не было, а была красиво нарисованная картинка, или автопортрет. Инженеры человеческих душ оказались плохими инженерами и психологами.

Но не все так плохо. Всегда имеется категория людей, которая по роду своей деятельности просто не может не мыслить динамически категориями развития и процесса. Ученый знает, что он прав лишь до тех пор, пока его не опровергнут. Наука – это такая область человеческой деятельности, где один копает под другого, и тот этому только рад, так как их общая задача найти истину. В науке нет национальности, наука требует общности, легенды об ученых одиночках всего лишь легенды. Если вы хотите что-то в жизни изменить – думайте как ученый, ищите истину. А, как еще Сократ говорил, истина рождается в споре.

Вот этого не хватает Украине сегодня – спора, дискуссии, совместного поиска истины, когда изначальная позиция участника дебатов есть всего лишь пункт отправления на долгом пути к истине. То, что происходит в обществе и в СМИ, считается дискуссией и общением, но на деле это в основном конфронтация и отрицание позиции другого априори. Потому что, если просто меряться пипи… картинками, то есть, то, можно с достаточной уверенностью предположить, что они не совпадут. Если задачей ставиться защищать свою позицию до конца, не глядя на любые противоположные аргументы, то это не дискуссия. Люди просто выкрикивают свою точку зрения, отмахиваются от чужой, и все расходятся с убеждением, что пообщались как взрослые. А так как полная уверенность в своей правоте не требует особых знаний и умственных усилий, то встречая сопротивление своим идеям, спорщики просто включают эмоции, подтверждая поговорку о неправом Цезаре. Поэтому когда в Донецке кричат, что Донбасс не слышат, они ошибаются. Никто никого не слышит. Каждый слышит только себя. Потом Руслана едет к сепаратистам за пленными и, к своему ужасу, поражается, что с той стороны, оказывается, тоже более-менее адекватные люди, и если бы не почти павловский рефлекс на всхлестывание эмоций телепропагандой, то, по крайней мере, обсудить ситуацию с ними было бы вполне возможно.

А раздувание эмоций можно предотвращать превентивной дискуссией на больную тему. Как хороший доктор, обязательно интересующийся у больного, как тот себя чувствует и что у него болит, объясняющий общую позицию медицины на проблемы здоровья, перед тем, как напрямую посоветовать ему жрать и пить поменьше. Проблемы, приведшие к Майдану и Донецку-Луганску, были на виду по крайне мере лет 20, но никому не пришло в голову просто начать их обсуждение, поинтересоваться мнениями, сформировать консенсус, ни политикам, ни общественным деятелям, ни творческой интеллигенции. Потому что при мышлении статичными картинками, проблемы носителей других картинок не видны. Тем не менее, даже самые фантомные боли для верящих в них вполне реальны. На востоке Украины случилось не что иное, как массовый психоз, и что, никто за все эти годы не видел предпосылок к нему? Не дожидаясь, пока начнутся взрывы и стрельба, когда вступать в дискуссию будет поздновато? Я уверяю вас, что даже когда на Донбассе наступит мир и Новороссия здохнет вместе с ее зачинателями, начать диалог все равно придется, чтобы выслушать все позиции, найти общие точки и прийти к какому-то консенсусу. Иначе все начнется по новой.

СССР считался социалистической страной, но у него был фетиш гипериндустриализации, и на социальную обустроенность и психическое здоровье граждан сил уже не доставало. В результате ни социология, ни психиатрия никак не влияет на общество, живущее по понятиям 19-го века. Наследники Страны Советов продолжили эту традицию, но уже без унылого спокойствия застоя. Стресса стало много, институтов социальной и психологической поддержки почти нет. Достойно удивления то, что несмотря на отсутствие нормальных условий, подавляющее большинство украинцев сохранило ясность ума и жажду к жизни.

Геополитика, глобальная экономика и политический выбор – набор пустых звуков для общества, где главной силой воздействия на население является телевидение, где противоборствующие стороны первым делом отключают телеканалы оппонента. Да, люди легко зомбируются голосами из ящика, эти люди нездоровы, ну так и что? Разве лечение психических заболеваний начинается с крепкого удара в голову, а не со спокойного диалога с больным? Но на всех психиатров не напасешься, и без сознательной помощи СМИ, огромное число сограждан так и останется в вечных сумерках своего сознания.

Не преувеличиваю ли я способность простого диалога влиять на умы? Судите сами. Знаете ли вы, что последние десять лет самой заслуживающей доверия личностью на всем необъятном американском телевидении считается один такой себе Джон Стюарт (Jon Stewart)? И знаете ли вы, что вышеупомянутый Джон Стюарт не является ни ведущим влиятельной политической программы на центральном канале, ни известным политическим анналистом со связями в Конгрессе, ЦРУ и Белом доме, а просто юморист, который четыре раза в неделю по двадцать минут обсуждает основные новости вчерашнего дня и проводит занимательные интервью с интересными людьми? Идея шоу (The Daily Show) состоит в том, что, в стиле сократовского диалога, у людей просто, а у друзей и с подкавыкой, спрашивают их мнение и дают им возможность открыто высказаться. В течение 15 лет шоу Джона Стюарта вместо готовых ответов просто несерьезно задавало вполне серьезные вопросы и, похоже, изменило менталитет нации, несмотря на невероятно шумный информационный фон Северной Америки, в котором затеряться легче легкого. 15 лет заинтересованного диалога в индустрии, где принято произносить исключительно монологи. И комик становится главным аналитиком новостей, до такой степени, что его меряют высокими (ихними) стандартами журнализма, хотя шоу идет на Канале Комедии, и главные политические фигуры нервно оглядываются на юмориста.

Сила в подходе. Можно, например, громко поносить невежество и фарисейство фанатиков, а можно искренне попросить религиозного идиота, желающего повсюду установить таблички с десятью библейскими заповедями, напомнить нам, что там такое написано, и сочувственно кивать, гладя, как тот мучается, будучи не в состоянии вспомнить больше двух заповедей. Умные ведь говорят по делу, талантливые — интересно, а дураки – смешно, и когда ведущий добавляет ко всему этому дозу иронии и мягкого юмора, все становиться на свои места. В Украине, кстати, Майкл Щур, похоже, пытается работать в этом направлении, но ему потребуется время, чтобы найти свой подход. Но все, что он делает, это 20-минутная передача раз в неделю, явно недостаточно для его роста, и роста аудитории. Это очень нелегкое занятие.

Ирония и юмор в общественном дискурсе гораздо эффективнее для сохранения здравого смысла, чем агрессивная конфронтация, прячущаяся за маской доставшейся нам из прошлого сатиры, когда или оплакивают, или разоблачают, но никто не смеется от души просто так, для удовольствия. Неудивительно, что, словами Виктора Цоя, “мама, мы все тяжело больны, мама, мы все сошли с ума”.

Мне кажется, что основное произведение украинской литературы, которое ни у кого никогда не вызывает ничего, кроме позитива, это “Енеїда” Kотляревського. Шевченко гениальный поэт, но у него слишком много слезливой сентиментальности и надуманного пафоса, присущих его веку, а вот радости там мало. Зато в “Енеїде” есть все, что угодно, и, главное, веселье и ирония, такая себе бурлящая радость бытия. Не удержусь и процитирую.

Еней був парубок моторний

І хлопець хоть куди козак,

Удавсь на всеє зле проворний,

Завзятійший од всіх бурлак.

Но греки, як спаливши Трою,

Зробили з неї скирту гною,

Він взявши торбу тягу дав;

Забравши деяких троянців,

Осмалених, як гиря, ланців,

П’ятами з Трої накивав.

Если это не главный шедевр украинского творчества, то что? И где фильмы, фестивали и отечественный косплей, особенно по шикарным иллюстрациям Анатолия Базилевича? Они могли бы стать патриотической альтернативой унылым факельным шествиям с ношением портретов, при этом не только оставаясь глубоко национальным явлением, но и создавая образ Украины как места хотя и героического, но при этом очень веселого.

Вот убейте, но самый украинский музыкант для меня – Боб Марли. Вообще, кроме Америки и Европы, где рулят Битлы и Мадонны, весь остальной мир слушает Боба. Казалось бы, такой себе ямайский растаман с драйвом Владимира Высоцкого и харизмой Джона Леннона, но эмоционально и поэтически он звучит так, как сегодня должен был бы звучать Тарас Шевченко. Известные песни Марли были по сути религиозной и политической пропагандой, заряд которой удивительно совпадает с позитивным зарядом украинских майданов. Журба у украинских творцов получается отменно, а создать боевую песню, под которую весь мир начнет плясать, они пока не могут. Поэтому единственный глобально значимый бренд и тренд, вышедший из Украины, это феминистское движение FEMEN. В чем FEMEN не упрекнешь, так это в унынии.

А Марли умел совмещать социальную идею с заводной музыкой. Вот, например, песня, полная библейских образов, “Исход” (“Exodus”), под которую мог бы прыгать и Майдан. Неудивительно, что песни Боба Марли так легко ложатся на украинский язык.

Наш ісход: Рух людей божих!

Так ми підемо — шляхом сотворіння

Наше покоління через жах та гоніння

Наш ісход: Рух людей божих!

Очі відкрий, поглянь углуб себе,

Чи задоволений ти життям своїм?

Ми знаймо, куди йдемо!

Ми знаймо, звідки ми.

Лишаємо Вавилон,

Рушаємо до землі батьків.

(Рух людей божих!) Прийди брате Мосій!

(Рух людей божих!) Море Червоне!

(Рух людей божих!) Ще раз поможи нам!

(Рух людей божих!) Море перетнуть!

Рух людей божих!

Бог йде проти гноблення,

За закони рівності,

Покарати злочини,

Звільнити бранців гідності!

Когда меня спрашивают, как изменить менталитет целой страны, я отвечаю просто – пишите и пойте песни как Боб Марли.

P.S. Вот примерно так Марли мог звучать по-украински:«Пісні Визволення», украинский перевод оригинала песни «Redemption Songs», и все будет all right!

Использована иллюстрация Анатолия Базилевича к “Энеиде” Kотляревского