1968 год. Всем известно, что в этом году впервые послевоенный Запад столкнулся с мощной антикапиталистической волной протеста. Основу этой волны составили французские студенты. Идеологической основой движения 68 года были левые идеи — точнее, их маоистская версия. 60 годы вообще стали для Европы левацким кошмаром — везде создавались террористические группировки, которые ориентировались на марксизм, маоизм, анархизм, троцкизм и другие левые доктрины. Прежде всего, террористы активизировались в Италии и Германии; в Испании — с установлением демократического режима; позже — во Франции, Северной Ирландии и Бельгии.

Все дело в том, что капитализм — в любой из его версия — это несправедливый строй. Его можно сколь угодно хвалить за несомненные достижения, но фактор несправедливости неустраним. И никакие политтехнологии, никакое «зомбирование» не позволяет устранить этот фактор из сознания людей. Мало того — улучшение качества жизни только усиливает чувство несправедливости. Скажем, известный культуролог, социолог и «гуру» постмодернизма Жан Бодрийяр заметил (применительно ко Франции как раз), что часть профессий становится наследственной. Более того — эти профессии находятся в области управления и политики. И несмотря на все политтехнологические изыски, люди отчетливо понимают, что буржуазная демократия лишь прикрывает непреложный факт того, что управляют одни и те же кланы в интересах этих же самых кланов. Что элита при всей ее периодической сменяемости на видимых постах госвласти и управления, по сути просто производит ротацию внутри одной и той же группы.

В итоге капиталистическому проекту неизбежно начинает противостоять иной. Иной, который может нести в себе любый отрицательные черты, за исключением того, что он внутренне более справедлив. Именно этим и можно объяснить, что вполне добропорядочные дети вполне добропорядочных семей на волне алжирских событий выплеснули свое негодование несправедливостью на улицы.

На сегодня левый проект закрыт. Причин много — но он резко маргинализовался — что видно практически по всем странам — включая и Россию. Плохо это или хорошо — неважно, это факт. По сути, сегодня единственный проект, который способен противостоять капиталистическому в плане большей справедливости мироустройства — это ислам.

Да, он архаичен, да, он значительно менее гибок — но парадоксально — в странах Запада население, никогда не исповедовавшее ислам, бывшее приверженцем совершенно иных религиозных воззрений, довольно массово исламизируется. Если не так давно это был модный тренд — то сегодня в Америке негр с вероятностью почти в 50% — мусульманин. Хотя его родители были ревностными католиками или протестантами.

В Европе ситуация в этом смысле еще более характерна — а с учетом свирепствующей толерантности и разрушением традиционных ценностей исламизация коренных популяций идет вполне серьезными темпами. Несмотря на то, что пришельцы с Юга представляют для Европы определенную опасность — но пока их количество некритично. Гораздо более критична для европейцев добровольная исламизация.

Кстати, в России тренд на появление славянских фамилий среди террор-групп также возник не так уж и давно. Тот же Саид Бурятский, Раздобудько и его жена — это ни разу не кавказцы и не арабы.

В общем, суть в том, что победа Ливии — а даже ничья в нынешней войне несомненно будет означать ее моральную победу — может стать толчком, который сдвинет Европу к событиям, напоминающим 60-70 года. Однако вместо леваков, она окажется под угрозой ударов своих собственных европейских исламистов. Несправедливость всегда вызывает протест.

Эль Мюрид

Аналогичность ситуаций, несомненно, находится под вопросом, но то, что подобное развитие событий вполне вероятно — видимо, вне сомнений