Война с Ираном: Мрачная, но неизбежная перспектива

Ненадежные союзники Исламской Республики

«Война слов» занимает немалое место в иранско-израильском противостоянии, хотя сдержанные по форме и логичные по содержанию обвинения Иерусалима резко контрастируют с оскорблениями в адрес Израиля и заявлениями о желательности его уничтожения, на которых специализируется Тегеран. Кощунственное в отношении памяти евреев, погибших в фашистских концлагерях и гетто, отрицание президентом Ирана холокоста, как и все прочие его высказывания по израильской теме, могут быть списаны на особенности личности и биографии Махмуда Ахмадинежада. Однако сообщение агентства Fars о том, что более 30 тысяч сирийских и палестинских террористов-смертников готовы к прорыву северной границы еврейского государства, были восприняты Иерусалимом всерьез. Тем более что это подтвердил, выступая на телеканале Al-Jadeed TV, представитель аятоллы Хаменеи в Ливане шейх Мухаммед Язбек.

При несопоставимости территории и численности населения военные действия Израиля против Ирана даже без поддержки со стороны США, Европы и Турции не являются чем-то невозможным. Да, в иранских вооруженных силах насчитываются втрое больше военнослужащих, чем в израильских (523 и 176,5 тысячи соответственно). У Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) почти вдвое меньше резервистов (565 тысяч) по сравнению с ВС Исламской Республики (один миллион). Теоретически Тегеран может рассчитывать на поддержку Дамаска, ливанской «Хезболлы» и некоторых палестинских группировок. Однако упомянутые союзники и лидеры движения ХАМАС постараются уклониться от прямого столкновения с Израилем.

Руководство охваченной волнениями Сирии, находящееся под давлением Турции, Лиги арабских государств и Запада, судя по осторожной реакции Тегерана на развитие событий в этой стране, не сможет рассчитывать на военную помощь ИРИ в случае попытки свержения алавитского режима. Вооруженное противоборство с Израилем из-за Ирана означает для изолированного в арабском мире усилиями Катара и Саудовской Аравии Башара Асада неминуемую политическую и вероятную физическую смерть. Он решится ударить по Израилю, как сделал Саддам Хусейн в 1991 году, только в преддверии поражения, в попытке втянуть в войну весь регион. При этом сирийской армии придется сражаться с ЦАХАЛ в одиночку, открыв тыл для действий формирований антиасадовской оппозиции и турецких войск.

«Хезболла» и ХАМАС также не заинтересованы в войне с Израилем на стороне Ирана. Главари обеих группировок отдают себе отчет в том, что им уготована роль разменной монеты во внешнеполитических комбинациях Исламской Республики, которая подставляет их под удар во имя собственных интересов. Вот почему «Хезболла» на протяжении пяти лет, минувших после войны 2006 года, ограничивается воинственной риторикой, «отпугивая» израильтян, хотя ее перевооружение завершено, укрепрайоны восстановлены, а политическое влияние в Ливане достигло исторического максимума.

ХАМАС в настоящее время находится между двух огней. Его лидеры отказали Катару в поддержке выступлений оппозиционеров в Сирии, ибо это неизбежно привело бы к ликвидации верными Асаду армейскими частями инфраструктуры организации на территории страны. И вместе с тем хамасовцы не прислушались к пожеланиям Тегерана оказать помощь сирийскому президенту, потеряв годовое финансирование в размере около 500 миллионов долларов. В результате они вынуждены искать место для передислокации своего штаба и политического руководства, пытаясь договориться об этом с Иорданией.

Режим ХАМАС в Газе, переживший в декабре 2008 – декабре 2009 года операцию «Литой свинец», которая не закончилась ликвидацией структур группировки в секторе и возобновлением его оккупации ЦАХАЛ только вследствие разногласий по этому вопросу в кабинете Эхуда Ольмерта, получил в ходе «сделки Шалита» новый шанс. Глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас, потребовав принять Палестину в ООН в одностороннем порядке в нарушение соглашений с Израилем, потерял монополию на ведение с Иерусалимом переговоров и право вето ПНА на контакты израильтян с ХАМАС, что открывает возможность легитимации этого движения под патронатом Турции и Египта. Однако переброска через Северный Синай в Газу из Ливии современных ПЗРК типа «Игла» и «Стрела» поставила перед командованием ЦАХАЛ задачу полного и окончательного разгрома военно-политических палестинских группировок в секторе и установления жесткого контроля над его границей с Египтом – «Филадельфийским коридором».

Вместе ХАМАС и «Хезболла» теоретически способны выставить для борьбы с Израилем до 100 тысяч боевиков, применить 80 тысяч ракет ближнего и несколько десятков среднего радиуса действия. Однако опыт операций израильской армии против этих группировок показывает, что БРСД, достигающие Иерусалима и Тель-Авива, могут быть уничтожены в течение 10–45 минут, что снижает угрозу поражения жизненно важных объектов еврейского государства. Боеспособность и уровень подготовки подразделений «Хезболлы» выше, чем хамасовских, однако войну на уничтожение (а именно такой она окажется для движения в случае вмешательства в ирано-израильский конфликт) ему пережить не удастся. Что касается ХАМАС, то из 35–40 тысяч боевиков группировки, дислоцированных в секторе Газа, сопротивление израильтянам в период операции «Литой свинец» оказали не более тысячи, остальные дезертировали.

«Арабская весна» лишь ухудшает положение союзников Ирана в арабском мире, поскольку доминирующими силами в ней выступают противники Тегерана, которые не поддерживали «Хезболлу» в 2006-м и ХАМАС в 2008–2009 годах и тем более не будут делать это сегодня.

Задачи антииранской операции и ее последствия

Разумеется, даже воюя с Израилем в одиночку, Иран способен обрушить на него ракеты Schahab 3 и Sedschil с максимальной дальностью полета две тысячи километров, притом что расстояние между двумя странами не превышает 850. Однако ЦАХАЛ доминирует над вооруженными силами Исламской Республики не только в качестве и уровне военной техники, где его преимущество абсолютно, но и в ее количестве по целому ряду важнейших классов. Согласно информационному графику немецкой газеты Die Welt Израиль превосходит Иран по числу боевых самолетов (460 против 330), танков (3500 против 1600) и баллистических ракет средней дальности (100 против 50).

{advert=6}

Если же ИРИ использует оружие массового поражения, включая «грязную атомную бомбу», которая может быть изготовлена Ираном из имеющегося в его распоряжении сырья, Иерусалим получит повод для того, чтобы пустить в ход ядерное оружие, которого, как сказала однажды премьер еврейского государства Голда Меир, «у Израиля нет, но если надо, мы его применим». Эксперты приводят разные цифры о количестве ядерных боеприпасов, находящихся в распоряжении ЦАХАЛ (от 200 до 400 единиц), высоко оценивая при этом уровень их носителей да и достижений израильской атомной отрасли вообще. Причем Иерусалим не подтверждает, не отрицает и не опровергает данную информацию.

В составе ВМС Ирана насчитывается 15 дизельных подлодок, тогда как израильских – три (еще две субмарины строятся, успешно идут переговоры о закладке шестой подлодки). Но по основным тактико-техническим характеристикам иранские ДЭПЛ уступают «Дельфинам», закупленным Иерусалимом в Германии. Водоизмещение вторых – 1,9 тысячи тонны, длина – 57 метров, ширина – 6,8 метра. Израильские субмарины развивают скорость до 20 узлов, погружаются на глубину до 200 метров, имеют дальность хода около восьми тысяч миль, вооружены шестью торпедными аппаратами калибра 533 миллиметра и четырьмя 650-мм ТА, могут нести крылатые ракеты с ядерными боеголовками. Качественное преимущество артиллерии, ракет, танков «Меркава», самолетов F-15 и F-16, прочих образцов ВВТ ЦАХАЛ над иранскими аналогами имеет стратегическое значение. Космическая программа дает Израилю абсолютный перевес над Исламской Республикой в сфере разведки. Вдобавок он обладает электронными средствами воздействия, в том числе компьютерными вирусами, примером которых может служить поразивший ядерные объекты ИРИ в 2010 году Stuxnet, позволяющими нанести существенный ущерб Ирану даже без военного удара.

И все же какие основные ядерные объекты на иранской территории могут стать потенциальными целями израильтян в возможной войне? Это:

— подземный завод в Натанзе, где вырабатывается низкообогащенный уран для АЭС, который после дообогащения до 80 процентов может быть использован для производства ядерного оружия;

— завод в Куме, до 2009 года не декларировавшийся МАГАТЭ, рассчитанный на 3000 центрифуг для обогащения урана;

— Бушерская АЭС, запущенная в сентябре 2011 года;

— центр ядерных исследований и завод по изготовлению топливных стержней в Исфахане;

— реактор на тяжелой воде и центр производства плутония в Араке, который может быть использован для создания ядерных боеприпасов;

— реактор на легкой воде в Тегеране, построенный «для медицинских целей»;

— город-спутник центра ядерных исследований Карадж.

Настоящий перечень неполон. Согласно данным экспертов план американо-израильской атаки ИРИ, дабы предотвратить получение этой страной ядерного оружия, разработанный в период пребывания у власти предыдущей администрации США, включал три варианта. По первому потенциальными целями являлись только ядерные объекты и прикрывающая их система ПВО, а также основные ракетные базы, с которых мог быть нанесен ответный удар (всего до 40 целей). Второй предусматривал уничтожение не только всех объектов, перечисленных в первом варианте, но и военной инфраструктуры (базы вооруженных сил и Корпуса стражей исламской революции), а также военно-политического руководства Ирана (всего до 200–250 целей). Реализация третьего варианта означала переход Исламской Республики в доиндустриальное состояние: ковровым бомбардировкам наряду с объектами из второго списка подверглись бы электростанции, производственные комплексы, плотины, железные и автомобильные дороги, газо- и нефтепроводы.

Любой вариант операции должен был осуществляться с помощью высокоточного оружия, применяемого ВВС и ВМС, без использования сухопутных войск за исключением подразделений американского спецназа, дислоцирующихся в Иракском Курдистане и арабских странах Персидского залива.

Контрдействия Ирана могут включать попытки нанесения ударов по Израилю, государствам на Аравийском полуострове, частям армии США в Ираке и Афганистане (в том числе с помощью формирований тамошних боевиков), блокаду Ормузского пролива и «асимметричную войну», преимущественно диверсионно-террористического типа. Насколько можно судить, даже в случае успеха этих акций – полного или частичного – нефть из региона на мировые рынки будет поступать через саудовские терминалы на Красном море, оманские – на побережье Индийского океана и трубопроводы, идущие из Ирака в Турцию.

Впрочем, если поставки «черного золота» прекратятся, мировая экономическая катастрофа, на которую рассчитывает руководство ИРИ, не произойдет – на дворе давно уже не 70-е годы, когда альтернативы ближневосточным углеводородам не было. Ведущие государства планеты научились справляться с ростом и значительным колебанием цен, надвигающийся финансовый кризис ставит на повестку дня сокращение производства, а подорожание энергоносителей стимулирует развитие альтернативной энергетики и позволит успешно разрабатывать нерентабельные и рискованные с экологической точки зрения источники сырья.

Гидроэлектростанции и АЭС, биотопливо, энергия солнца и ветра – стратегический резерв передовых в технологическом отношении стран. Уголь и торф – всех прочих. В случае сбоя в поступлении углеводородного сырья из зоны Залива США, Китай, Европа и Израиль могут приступить к добыче сланцевого газа и нефти из битуминозных сланцев глубокого залегания. Страны Северной Европы, Латинской Америки, Африки, Юго-Восточной Азии и Восточного Средиземноморья – начать освоение нефтяных и газовых резервов глубоководного шельфа. Канада и США – «тяжелых нефтяных песков».

Разумеется, монархии Персидского залива, если Иран перекроет Ормузский пролив, потерпят колоссальный урон, но рынки устоят и потребители перестроятся. Более того, с точки зрения ведущих участников «Большой игры», ситуация, при которой некоторые ее фигуры претендуют на роль кукловодов, используя «великие державы» в собственных интересах, давно требует корректировки. Иранское нападение на Катар, Саудовскую Аравию и ОАЭ, амбиции которых проявились в ходе «арабской весны», укрепит их заинтересованность в военно-политической поддержке со стороны Великобритании, Франции и США.

Мрачная, но неизбежная перспектива

У Тегерана во всем происходящем свои резоны. Параллельно с «мирным атомом» Иран, несомненно, делает ядерное оружие, вскоре его получит, и никакими санкциями или переговорами остановить этот процесс нельзя. Забота иранского руководства о будущем элиты ИРИ означает необходимость присоединения к «ядерному клубу». Урок последнего десятилетия прост: у Саддама не было ядерной бомбы и его повесили, а Ирак превратился в оккупированную территорию, охваченную гражданской войной. У Пхеньяна есть либо А-бомба, либо возможность изготовить ее в кратчайшие сроки, и Северную Корею никто не трогает. Каддафи договорился с «мировым сообществом» и отказался от развития ядерной программы, что предлагают и Ирану, однако все договоренности были нарушены, Джамахирия разгромлена, полковника линчевали, а Ливия как государство более не существует. Вывод: к тому, у кого есть «изделие», относятся с опаской. Тех, у кого его нет, «демократизируют» согласно «дипломатии канонерок», вне зависимости от ранее данных обещаний.

{advert=7}

Предположения о том, что Иран продвигает ядерную программу лишь для того, чтобы остановиться «на пороге», «в шаге от бомбы», подобно Японии, которая может изготовить ОМП, но не делает этого, демонстрируют правильность тезиса: единственный урок истории состоит в том, что из нее никто не извлекает никаких уроков. Сторонники этой точки зрения не задают себе вопрос: сделала бы Япония атомную бомбу, если бы могла ее изготовить до Хиросимы, Нагасаки, разгрома Квантунской армии и капитуляции? Страна, пережившая ядерные бомбардировки и американскую оккупацию, на территории которой находятся военные базы США, по определению ведет себя иначе, чем в период военно-политического подъема и расширения «жизненного пространства» за счет соседей.

Иран можно сравнивать с Японией или Германией, но Японией и Германией довоенными, со всем из этого вытекающим по поводу «остановки на пороге». Пример Пхеньяна, к которому также апеллируют адвокаты Тегерана, не более уместен. Задача Ирана, первой страны победившей исламской демократии, – гегемония в мусульманском мире и превращение в региональную сверхдержаву, а не сохранение заповедника идей чучхэ в рамках территориально ограниченного этнически монолитного тоталитаризма.

Регион движется к войне и аргументы в пользу возможности мирного разрешения ядерного кризиса в отношениях Ирана с соседями путем естественной эволюции режима аятолл не выдерживают критики. Ядерный статус страны – предмет национального консенсуса всех оппонирующих друг другу политических течений ИРИ, причем в современном Иране либералы не имеют шансов на приход к власти, да и когда они находились у руля управления страной, развивали ядерную программу так же, как прагматики до и консерваторы после них. Следует напомнить, что в отношениях США и СССР апогей ядерного противостояния – Карибский кризис – пришелся не на период установления «железного занавеса», а на хрущевскую оттепель.

Вопрос не в том, будет ли у Ирана ядерное оружие, а в том, какие преимущества оно ему даст в конфликтах с соседями и в возможности его применения против Израиля. Конечно, ирано-израильский ядерный кризис мог бы быть разрешен снижением уровня противостояния Тегерана с Иерусалимом по индо-пакистанскому или американо-советскому образцу, но если для еврейского государства это приемлемо, то для Ирана, полагающего Израиль страной, которая не имеет права на существование, недопустимо. Иран для Израиля – противник, а Израиль для Ирана – порождение зла, борющееся с силами света в лице Исламской Республики. О чем можно договориться с верующими мусульманами, которые считают израильтян дьяволами во плоти?

Исходя из этого Израиль готовится к конфликту с Ираном, понимая, что Запад в случае нужды его сдаст, как в 30-е годы сдал Гитлеру Чехословакию. Иллюзий по этому поводу в еврейском государстве нет: дипломаты и политики не любят вспоминать Эвианскую конференцию по беженцам 1938 года, но израильтяне не забыли, что такое холокост, и не склонны экспериментировать с миротворческими теориями, мало чего стоящими на практике. Отметим, что война евреев и шиитов для ваххабитской катарско-саудовской оси была бы наилучшим сценарием да и другими членами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, не говоря уже о Турции, воспринималась бы в качестве подарка судьбы. Она автоматически решила бы в пользу «новых османов» вопрос о том, кто будет лидером исламской уммы, ослабила бы Иран в его противостоянии с суннитскими странами, предоставила бы ССАГПЗ широкие возможности подавления шиитов в арабском мире в целом и на Аравийском полуострове в частности. Кувейт мог бы забыть о «Хезболле» и «войне танкеров», Катар – об угрозе блокады Ормузского пролива, Бахрейн и Саудовская Аравия – о восстаниях шиитов на собственной территории, Эмираты потребовать возвращения оккупированных Ираном островов.

«Зачистка» Ирана скорее всего будет произведена без одобрения ООН: Россия и Китай не склонны присоединиться к лагерю его противников. Иранская ядерная бомба для России – неприятность, учитывая разногласия Москвы и Тегерана по Каспию, но менее опасная, чем превращение Дагестана в новый Южный Ливан, что ИРИ может осуществить без труда. Что касается Китая – крупнейшего покупателя иранской нефти, ему она не угрожает, как не угрожает США, ЕС или Индии. Удар ЦАХАЛ по иранским ядерным объектам на Западе воспримут с облегчением – это позволит вмешаться в конфликт, «спасая» Израиль, чтобы в итоге разоружить не только Тегеран, но и Иерусалим.

Россия же мало что способна предпринять в сложившейся ситуации. Разве, сохраняя отношения со всеми участниками конфликта, постараться остаться от него в стороне. Совсем неплохая позиция.

Источник: Военно-промышленный курьер