Российские операции влияния в Германии

Находясь в Германии, невольно обращаешь внимание на относительно частое звучание русской речи. Несмотря на санкции, русских продолжают активно принимать в этой сытой стране. При этом, будучи бесспорным европейским тяжеловесом и регионом с глубокими политическими, экономическими и культурными связями с Россией, Германия нередко становится объектом российских информационных операций.

Однако по сравнению с другими целевыми странами Германия оказалась относительно устойчивой к российскому информационному воздействию. Большая часть такой устойчивости является результатом уникальных для Германии особенностей, которые другим государствам будет сложно повторить. Тем не менее, немецкий опыт дает некоторые уроки, как о природе российских информационных операций, так и о способах информационного противодействия.

Накопление опыта

Германия была центром российских и советских информационных операций со времен холодной войны. Активные мероприятия КГБ в 1950-х годах в Западной Германии включали действия, направленные на поддержку просоветских партий путём постоянного подчёркивания опасность возрождения нацизма. В ответ на угрозы размещения американских ракет средней дальности в Западной Германии Москва организовала то, что в правительстве канцлера Гельмута Коля называли “массовой пропагандистской кампанией вмешательства в дела Западной Германии”, с целью его свержения на выборах в марте 1983 года. Ретроспективный анализ этой кампании, в своём обобщении демонстрирует её безуспешность или самую незначительную эффективность – советская тактика информационных мероприятий оказалась бессистемной и грубой на фоне высокого социального скептицизма и подозрений в эпоху холодной войны.

В свою очередь, недавние российские информационные операции в Германии сосредотачивались на конкретных слабых местах и уязвимостях немецкого общества: на исторических примерах политических и экономических связей двух стран; на негативной реакции западногерманских немцев относительно решений канцлера Ангелы Меркель направленных на улучшение социально-экономического положения жителей бывшей ГДР; на ностальгии, связанной с немцами – иммигрантами из СССР или постсоветских стран.

В то время как российские информационные операции стали более изощренными со времен холодной войны, Германия остается сравнительно сложной целью из-за её консолидированного политического и медийного ландшафта. Однако, обширная сеть политических, экономических и социальных отношений между странами обеспечивает путь прямого влияния.

Возможности и цели

Германия, в отличии от её европейских партнёров, поддерживает более тесные отношения с Россией – у них значительные исторические, экономические и политические связи (по сравнению с соседями). При этом традиционный военный и культурный страх перед “русским медведем”, пронизывающий большую часть европейских стран, практически не заметен в дебатах немецких политиков – Германия осознаёт свою силу и может себе это позволить.

Сама Россия также считает Германию скорее партнером, чем мишенью для доминирования. С момента организации в 1970-х годах канцлером ФРГ Вилли Брандтом проекта под названием “Новая восточная политика” (“Neue Ostpolitik”) Германия продолжает придерживаться осторожного, прагматичного подхода, призванного постепенно вывести Россию на более европейский (цивилизованный) путь развития. Традиции “Новой восточной политики” продолжают оказывать влияние на мнения политических и экономических элит России. Большую часть эпохи после окончания холодной войны Германия была ведущим “защитником российских интересов в Европейском Союзе и стратегическим партнером в области энергетического и экономического сотрудничества”. И, к сожалению, с началом агрессии России против Украины эти тенденции кардинально не изменились.

В работе с агентами влияния, как внутри немецкого социума, так и с элитами, Россия использует практику так называемых “подопечных” или “понимающих” Россию (“Russlandversteher”). Москва пытается вырастить влиятельных сторонников через подготовку выгодных экономических соглашений, организацию культурных мероприятий, деловых и неофициальных встреч, поддержку нецентристских политических партий, среди которых ультраправые популисты “Альтернатива для Германии” (“Alternative für Deutschland”), посткоммунистическая “Левая партия” (“Die Linke”), а также пророссийские голоса внутри других авторитетных политических сил, таких как “Социал-демократическая партия Германии” (“Sozialdemokratische Partei Deutschlands”). Объекты (или агенты) влияния систематически поощряются выгодными предложениями, возможностями участия в “неформальных и непрозрачных сделках или схемах”.

Многие из крупнейших немецких компаний также имеют обширные деловые связи с Россией. Москва добилась поддержки со стороны немецкого делового сообщества для постройки и открытия трубопровода “Nord Stream 2”, который будет поставлять бóльшие объёмы российского газа в Европу и соответственно укреплять роль Германии в качестве надёжного распределительного энергохаба. В состав консорциума “Nord Stream 2” также входят крупнейшие немецкие энергетические компании “Uniper” и “Wintershall”.

Влияние крупного бизнеса в политической силе Ангелы Меркель правоцентристском “Христианско-демократическом союзе Германии” (“Christlich Demokratische Union Deutschlands”) также существенно повлияло на снижение конфронтационного градуса правоцентристов относительно негативного восприятия Москвы.

При этом деловые связи двух стран активно пересекаются с экономическими и научно-культурными – бывший федеральный канцлер Германии и председатель “Социал-демократической партии” Герхард Шрёдер по совместительству является председателем совета директоров консорциума “Nord Stream 2” и российской государственной нефтяной компании “Роснефть”, а на додачу – ещё и членом Российской академии наук.

Помимо делового сектора, Россия активно стремится объединить деятелей, связанных с неосновными и оппозиционными политическими силами. Среди таковых – партия “Альтернатива для Германии”, которая является наиболее важной целью. Москва использует значительные финансовые и политические ресурсы для утверждения симпатий к России со стороны партийного руководства с долгосрочными задачами продвижения благоприятной политики.

В 2019 году член “Альтернативы для Германии” Маркус Фроммайер попал под пристальное внимание журналистов после того, как просочившиеся в СМИ документы показали, что Россия планировала оказывать финансовую и общественную поддержку партии в избирательной кампании на выборах в немецкий бундестаг. Уже известно, что в обмен на это Маркус Фроммайер устанавливал и развивал связи с российскими бизнесменами и прокремлевскими деятелями, открыто высказывался за прекращение санкций и признание российской аннексии украинского Крыма.

Россия также прикладывает значительные усилия для осуществления информационного влияния на проживающих в Германии 2,5 миллиона российских иммигрантов. Многие из этих русских немцев остаются социально изолированными и имеют ограниченные знания немецкого языка. Их социальная и лингвистическая изоляция формирует значительную зависимость от связанных с Кремлем медиаресурсов в условиях ограниченного доступа к неправительственным русскоязычным платформам. После начала российской агрессии против Украины акценты германского общественного мнения ощутимо сместились в сторону поддержки нарративов от “Альтернативы для Германии”, чьи рассказы о миграции, санкциях и других социально-политических темах в значительной степени совпадают с историями кремлёвских пропагандистов.

Помимо иммигрантов из России и других постсоветских государств, поддерживаемые Кремлем СМИ ориентированы на жителей бывшей Восточной Германии. Многие восточные немцы говорят на русском как на втором языке. Более того, коммунистическое правление оставило восточную Германию с определенным институциональным и культурным наследием, определенным образом, вписывающимся в остальной посткоммунистический мир, включая Россию. При этом, несмотря на значительные социально-экономические программы, уровень образования, заработной платы и других показателей статуса у жителей восточной Германии в значительной степени остаётся ниже, чем у западных немцев. И это объясняет, что мнения и опросы жителей бывшей ГДР о таких политических силах как “Альтернатива для Германии” или “Левая партия” демонстрируют более высокие рейтинги, чем среди их западных коллег.

Дезинформация

Германия также является мишенью для классических российских дезинформационных кампаний, хотя их последствия частично нейтрализуются либеральной природой немецкого медиа-ландшафта и законами о партийном финансировании.

Как пишет Нассим Талеб, прямолинейная пропаганда часто разбивается о критическое восприятие, однако история остаётся в памяти. Неудивительно, что, пожалуй, самым известным примером такой российской истории-дезинформации, является факт, когда в 2016 году СМИ распространили сфабрикованную новость о русско-немецкой девушке по имени Лиза, которая была изнасилована мигрантами. Задачей так называемого “Дела Лизы” было разжигание ксенофобии и консолидации русско-немецкой общины с целью снижения поддержки иммиграционной политики канцлера Ангелы Меркель. Сначала эта история распространилась на российском государственном телевидении через русскоязычные информационные агентства в Германии (“Russia Today” и “Sputnik”), откуда попала социальные сети и на повестку правых собраний, которые использовали её для критики политики правительства Меркель и дискредитации мигрантов. На “Дело Лизы” дважды ссылался министр иностранных дел России Сергей Лавров, критикуя деятельность немецкой полиции и спецслужб. И прежде чем были собраны доказательства фабрикации этой истории, “Дело Лизы” успело завоевать популярность в информационном сегменте Германии отчасти из-за скорости его распространения в социальных сетях.

Россия также распространяла дезинформацию во время федеральных выборов в Германии 2017 года. Поддерживаемые русскими СМИ демонстрировали фейки для крайне правой, крайне левой и русско-немецкой аудитории. Поддерживаемые русскими нарративы критиковали решения немецких властей о проблемах беженцев. Они также стремились изобразить “Альтернативу для Германии” как массовую партию среднего класса. При этом стоит отметить, идеологический уровень политических призывов со стороны России наглядно демонстрирует, что степень информационных операций Кремля обусловлен не столько идейным равновесием с крайне правыми, сколько прагматическими соображениями.

Во время немецкой предвыборной кампании в 2017 году в российских информационных операциях использовались телевизионные трансляции на иностранных языках с одновременной активностью в социальных сетях с задачами наибольшего охвата немецкой целевой аудитории. Невзирая на такие усилия, реальное влияние российской дезинформации и пропаганды на результаты выборов оказалось сравнительно низким. Хоть доля голосов в “Альтернативе для Германии” увеличилась почти на 8 процентов, её действия были существенно ограничены полномочиями федерального правительства Германии и решениями регионального (земельного) руководства.

Источники немецкой устойчивости

Но, не смотря на описанное выше, в целом, воздействие российской информации и операций влияния в Германии кажется менее выраженным, чем во многих других государствах, включая США. В то время как Россия старается привлекать элиты, культивировать маргинальные группы и активно использовать тактику дезинформации, политическая сплоченность Германии остаётся сравнительно высока. В то же время поддержка хороших отношений с Россией по-прежнему широко распространена в политической и деловой элите Германии, а также среди широкой общественности.

Эксперты называют несколько причин кажущейся устойчивости Германии перед операциями российского влияния. Среди них может быть выделено доминирование основных средств массовой информации, особенно государственных телевизионных сетей “ARD” и “ZDF”. Около трети немцев смотрят вечернюю новостную программу “Tagesschau” производства “ARD”, а большинство из 16 германских регионов (земель) также имеют собственные государственные телерадиокомпании. В таких условиях, менее фрагментированной и в большей степени центристской медиасреды, Германия становится сложной мишенью для российских (и других) кампаний по дезинформации – за исключением таких целевых аудиторий как русскоязычные иммигранты, а также турецкие работники (gastarbeiter).

У российских медиакорпораций “Russia Today” и “Sputnik” наверняка есть перспективные планы превращения Берлина в центр российского информационного влияния в Европе. Однако в целом, на теперешний момент, доминирование основных немецких средств массовой информации служит сдерживающим фактором распространения дезинформации – за исключением таких единичных случаев как с “Делом Лизы”.

При этом, воздействие социальных сетей, кажется ниже, чем во многих других государствах – процент американцев в социальной сети “Тwitter” вдвое превышает процент немцев. Кроме того, в 2017 году правительство Германии внедрило новый нормативный акт – “Закон о защите прав пользователей сетей” (“Netzwerkdurchsetzungsgesetz”), которое обязывает компании социальных сетей и провайдеров сотрудничать в выявлении и удалении “фейкового контента”, а также так называемых нежелательных новостей. Наказание за невыполнение закона и несоблюдение его требований предполагает штраф в размере до 50 миллионов евро. Такой регламент, пожалуй, самый строгий для всех членов ЕС. Несмотря на озабоченность по поводу свободы выражения мнений (которая в Германии уже давно регулируется соответствующими нормами), “Закон о защите прав пользователей сетей” обеспечивает действенный стимул для сотрудничества в борьбе с дезинформацией.

Основные политические партии и крупный бизнес в Германии напротив, более благоприятно относятся к России, чем в большинстве других центральных и европейских государств. Хотя Ангела Меркель, как известно, скептически относится к Владимиру Путину и склонна рассматривать Россию как угрозу интересам Германии и всему европейскому единству, влиятельные голоса отдельных политических сил (“Христианско-демократический союз” и “Социал-демократическая партия”) продолжают считать Россию потенциальным партнером.

Деловое сообщество, которое имеет обширные экономические связи с Россией, также выступает голосом для компромисса. При этом, выдающееся положение “подопечных” (“понимающих”) Россию в немецкой элите может, как это ни парадоксально, помочь уменьшить видимость дезинформации и других операций российского влияния.

Однако немецкие эксперты и политические обозреватели предполагают, что российская дезинформация заметно снизилась после выборов 2017 года. Одним из ярких примеров, за последние несколько лет, была попытка посеять сомнения относительно роли России в убийстве чеченского боевика Зелимхана Хангошвили в Берлине в августе 2019 года. Москва открыто высказывала свою точку зрения о деле Хангошвили. Дезинформация в этом случае была связана с отдельным событием и была нацелена на то, чтобы заставить Берлин занять более уступчивую позицию, чем пытаться нарушить целостность политики Германии как таковой.

Независимо от того, является ли этот сдвиг в российской тактике результатом успешного сдерживания со стороны Германии или изменяющегося геополитического ландшафта, большинство немцев, похоже, не рассматривают российские операции влияния, особенно дезинформацию, как существенную угрозу. Дезинформация и прямое влияние остаются второстепенными и отчасти потому, что у России есть много других возможностей для воздействия на Германию. При этом, несмотря на российскую агрессию в отношении Украины, миграцию и другие чувствительные темы, многие немецкие чиновники, бизнесмены и лидеры мнений признают, что некоторая степень российского влияния – это цена, которую Берлин должен платить за удовлетворение своих экономических амбиций и стремление к призрачной стабильности в центре Европы.

 

При подготовке материалов использовалась открытая информация некоторых иностранных электронных изданий, таких как: “IPG. Международная политика и общество”, “Stratfor. Global Intelligence”, “Center For Strategic & International Studies”, “GPF. Geopolitical Futures”, “Geopolitical Monitor” и другие.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, страницу «Хвилі» в Instagram.