Гражданская война в Сирии: суть и перспективы иностранной интервенции

 

Мы уже говорили о том, что в сложившейся ситуации у режима Башара Асада остался только один путь, который можно условно назвать «алжирским». Первый этап подразумевает войну на истощение противника, уничтожение его основных опорных пунктов, и что очень важно – перевод боесостояния повстанцев от активной и легальной формы сопротивления (крупные отряды, берущие под постоянный контроль кварталы в крупных городах и устраивающие постоянные блок-посты на автомобильных дорогах) к подпольной (городское подполье с опорой на партизанские группы в горах).

Второй этап является чисто антипартизанским. В этой фазе повстанцы не в состоянии регулярно использовать открытые формы сопротивления и вступать в полноценные боестолкновения в армией. На первое место выходят диверсионно-террористические методы борьбы. В этих условиях режим, наряду с полицейскими и контрразведывательными мероприятиями, будет проводить работу по разложению противника, стремясь расколоть его на фракции и «переманить» на свою сторону «отступников».

То, что сейчас происходит в Сирии, относится с полным основанием к первому этапу. Асад сейчас может полностью положиться на две «алавитские» дивизии (4-ю танковую и Республиканской гвардии) и подразделения «коммандос». Остальные воинские подразделения считаются «ненадежными» в силу большой прослойки в них суннитов. Если мы даже будем исходить из этой логики, хотя достоверных данных о степени лояльности «суннитских» дивизий нет, то этих сил вполне достаточно для того, чтобы ликвидировать организованные очаги сопротивления в городах, и даже «зачистить» мятежный Хомс. Вообще именно от последнего зависит вся динамика сопротивления, и совершенно очевидно, что после того, как войска нейтрализовали повстанцев в пригородах сирийской столицы, они сосредоточат свои основные усилия именно на этом направлении. При этом сопротивление повстанцев в городах, каким бы ожесточенным оно не было бы, в любом случае обречено на провал в силу превосходства сирийской армии в тяжелых видах вооружения, прежде всего танках. Отметим также, что повстанцы сами начнут отходить в горы очень скоро, поскольку в противном случае их потери поставят под угрозу само существование единой и централизованной структуры вооруженного сопротивления. Спрятаться в массовом порядке в городах не получится, поскольку в обязательном порядке будет проводиться «фильтрация». Судя по количеству задержанных в «зачищенном» пригороде Дамаска (около 200 только за сегодня), эта процедура идет очень активно.

Что же касается возможного дефицита в живой силе, то она легко компенсируется «добровольцами» из «Хизбаллы». Последние кстати уже воюют в Сирии на стороне правительства довольно длительный срок. И проблем с этим у Асада быть не должно, поскольку для ливанских шиитов сохранение его режима у власти – это вопрос их политического выживания. Боевики «Хизбаллы» наверное, не слишком хорошо чувствуют себя в качестве регулярных частей, но что касается партизанской борьбы, в которой они «собаку съели», то в этом им равных в сирийских силовых структурах мало. А хорошие партизаны, как правило, очень беспроблемно в случае надобности, становятся антипартизанами.

Касаясь темы задействования режимом авиации для подавления очагов сопротивления, то не согласимся с утверждением в отношении того, что Асад не задействует ее «из-за боязни скомпрометировать себя перед мировым сообществом применением чрезмерно военных методов против мирного населения». Во-первых, население уже сильно не мирное. Во-вторых, ее пока негде задействовать. Воевать авиацией в городах возможно и оправданно только, если город полностью захвачен повстанцами и мирное население по большей части его покинуло. Судя по всему, такого нет даже в Хомсе. Да и в уличных боях сподручнее использовать бронетехнику. Авиация заработает в полный рост во время второго этапа, когда повстанцы отойдут в горы. Что же касается преобладания суннитов среди техсостава ВВС, что якобы блокирует вылеты, то для нанесения штурмовых и бомбовых ударов по базам боевиков в горах необходимо всего около шести самолетов и 15-20 вертолетов. Специалисты, в случае отсутствия таковых в рядах сирийских ВВС, легко перебрасываются из Ирана. Благо и сирийцы, и иранцы работают на одних и тех же образцах российской техники. В этой связи, как представляется, неслучайным является информация о поставках в Сирию из России учебно-боевых самолетов «Як-130», которые в сирийских реалиях являются оптимальным средством атаки на локальные цели в горах или сельской местности.

Таким образом, если подводить итог сказанному, то дальнейшее развитие событий будет напрямую зависеть от того, насколько быстро и эффективно войска лояльные режиму смогут реализовать первый этап подавления организованного сопротивления.

Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время сирийский режим сделал ставку исключительно на силовые методы подавления организованных очагов сопротивления. При этом необходимо учитывать, что режиму Асада необходимо решить задачу первого этапа в очень короткие сроки, поскольку тем самым из рук его международных противников выбивается один из главных козырей. Оппоненты, которые будут вынуждены в результате открытых боестолкновений перейти на террористические формы борьбы, теряют сразу несколько преимуществ. Во-первых, любая террористическая деятельность чревата большим количеством жертв не только среди силовиков, но и мирного населения. Во-вторых, рушится иллюзия ряда зарубежных противников сирийского режима на создание неких «свободных» буферных зон, которые бы позволили :

1.Признать официальные органы оппозиции в качестве «законного представителя сирийского народа». Напомним, что, несмотря на всю поддержку тому же Сирийскому национальному совету (СНС) со стороны «западников», Турции и «заливников», он до сих пор никем (даже ЛАГ) не признан в качестве единственного органа, который представляет оппозицию. Помимо прочего, это обстоятельство объясняется и тем фактом, что СНС не контролирует и не управляет в надлежащей мере вооруженным крылом оппозиции в лице Свободной сирийской армии (ССА).

{advert=1}

2. В полной мере развернуть спонсирование и снабжение оружием и медикаментами вооруженные отряды оппозиции, при это сохраняя видимость того, что повстанцы действуют самостоятельно «изнутри» самой Сирии. Это принципиальный момент, который является пока «камнем преткновения» между теми же «западниками» и подталкивающими их к более активным действиям «заливниками».

Именно поэтому сирийские войска и сосредоточились сейчас на ликвидации организованных стационарных очагов сопротивления в городах. Исход этой борьбы предопределен, и в ближайшее время вооруженная борьба перейдет во вторую фазу городской и сельской «герильи». При этом цифры о количестве вооруженных отрядов оппозиции сильно разнятся и не вызывают доверия. Если бы речь шла о 50 тысячах, о которых говорят в руководстве ССА и СНС, то бои шли бы уже в Дамаске у президентского дворца. Скорее всего, речь идет о максимуме 10 тыс. боевиков, которые к тому же не объединены в единую структуру, а принадлежат к разным «филиалам»: ССА, «исламисты» и т.п. К тому же из характера боестолкновений можно сделать вывод, что они строго локализованы. То есть, речь идет об организации сопротивления по принципу «квартала», «населенного пункта», «района», в котором принимают участие группы населения, которые там проживают. Это не просто затрудняет маневрирование силами и средствами, что необходимо для проведения наступательных операций, а делает это невозможным в принципе и предопределяет поражение обороняющихся.

Ряд экспертов в этой связи указывает на то, что сирийская оппозиция может получить неожиданное подкрепление в лице суннитских частей сирийской армии, которые могут поднять восстание и открыть тем самым «второй фронт». Это, безусловно, было бы в состоянии серьезно осложнить жизнь режиму Асада. Но такой вариант представляется пока маловероятным по ряду причин. Во-первых, та часть военнослужащих, которая активно позиционировала себя в качестве оппонентов режима, уже в большей части дезертировала и составила костяк ССА или других вооруженных отрядов. Во-вторых, «суннитские» подразделения уже на протяжении долгого времени не снабжаются ни вооружением, ни топливом. Без этого говорить о полноценном мятеже не приходится, поскольку техника без топлива – это просто хорошая цель для штурмовиков, не более.

Другой момент, который мог бы серьезно усилить сопротивление войскам Асада, это курды. Но политические курдские партии фактически объявили мораторий на активные действия. Их позицию можно охарактеризовать как «нейтрально-выжидательную», что, безусловно, стимулирует сторонников Асада в кратчайшие сроки завершить ликвидацию организованных очагов сопротивления.

Роль курдов в настоящее время сводится к снабжению повстанцев оружием. Причем в основном это контрабандисты, которые работают на логистических каналах из Иракского Курдистана и Турции. Представляется, что речь идет не об инициативе криминальных групп, а о начале тайных операций со стороны американского разведсообщества и саудовских спонсоров. В частности, по ряду данных, именно по этому пути повстанцам в скором времени начнут поступать противотанковые системы «Корнет», которые были закуплены турецкими военными именно для этих целей. Вторым направлением снабжения вооружением повстанцев является район Дераа, в который по системе подземных тоннелей из Иордании идет контрабанда вооружения и боеприпасов. Причем система тоннелей, по оценке свидетелей, скоро сравняется по разветвленности с системой тоннелей существующей в секторе Газа. Этот процесс естественно тайно поддерживается Амманом при условии наличия и «бедуинской солидарности». Что же касается Ливана, то через ливано-сирийскую границу также были налажены поставки оружия, но они быстро иссякли, поскольку ливанские силовики не питают симпатий к повстанцам и приняли довольно жесткие меры контроля. Это, правда, не помешало скупить и переправить из приграничных районов Ливана в Сирию даже охотничьи ружья.

Возможность иностранной агрессии в отношении Сирии, которая широко обсуждалась в кулуарах ООН и ЛАГ в последнее время, существует в настоящее время исключительно в теории. Она целиком и полностью зависит от соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН. Судя по последним дискуссиям в Нью-Йорке, Москва пока без колебаний такой вариант развития отвергает. В этой связи очень много говорят о том, что «Сирия является последним стратегическим партнером России на Ближнем Востоке», о «военной мафии» в Москве, о «многомиллиардных контрактах» по поставкам оружия в Дамаск, о российской базе ВМФ, и т.п. Несомненно все это важно, но не принципиально. Рискнем вновь повторить тезис о том, что основным мотивом нынешней позиции Москвы является элементарная обида на западных партнеров за «ливийский финт». Именно на примере Ливии Москве вновь было указано на ее место, и она фактически была отстранена от участия в развитии событий. И это при том, что в начале позиция по «ливийскому досье» у российского руководства была чуть ли не жестче, чем у Запада (вспомним эпопею с отзывом российского посла , и высказывания президента Д.А.Медведева в тот период времени). Это говорит лишь о том, что если Запад хочет видеть Россию в качестве партнера, то она должна быть участником «общей работы» постоянно, а не от случая к случаю, когда в этом у кого-то появляется необходимость.

Мы еще раз остановились на этом моменте именно потому, что бы еще раз подчеркнуть, что без соответствующей резолюции Совбеза ООН (а значит, и согласия России) никакой иностранного военного вмешательства быть в настоящее время не может. В случае с НАТО это объясняется двумя основными факторами:

1.Невозможностью для большинства членов альянса проводить подобного рода операции без «зонтика ООН»

2.Выборными президентскими кампаниями во Франции и США, во время которых ни один здравомыслящий политик не пойдет на рискованные внешнеполитические комбинации с непредсказуемыми последствиями. Для американцев это еще и их войска в Афганистане, вывод которых явно затягивается.

Это уже поняли и в Эр-Рияде, и в Дохе. Отсюда попытка предложить в качестве альтернативы войска стран ЛАГ, что, в общем-то, довольно робко озвучили марокканцы. Идея высказана скорее от отчаяния, в надежде, что за этот вариант уцепятся в Вашингтоне и Париже. При этом абсолютно понятно, что Дамаск на такой сценарий не пойдет, а входить в Сирию без согласия ее центральных властей, без соответствующих резолюций ООН, с явным отсутствием солидарности по этому вопросу в рядах самой ЛАГ, чревато очень большими последствиями. Во-первых, это фактически приведет к расколу в самой ЛАГ, и, скорее всего, к ее самоликвидации (формальному или неформальному). Во-вторых, таким решением организация полностью меняет свой статус вопреки своему же уставу и превращается в некое региональное подобие Совета Безопасности ООН, что совершенно не понравится не только руководству целого ряда арабских стран, но и более крупным игрокам в мусульманском мире, таким как Турция или Пакистан, например. Не говоря уже об Иране.

При таком сценарии будет создан очень неприятный прецедент по возникновению войны внутри арабского мира, между арабами. Это невозможно по идеологическим мотивам в принципе, поскольку в этом случае рушится легендарная «арабская солидарность» перед «общим врагом» Израилем. Страны-инициаторы в этом случае окончательно утрачивают лидерство не только в арабском, но и мусульманском мире. В последнем исторически традиционно очень не любят «выскочек» и ревниво относятся к ярко выраженным лидерским амбициям своих «братьев».

Не очень понятно также, кто будет предоставлять эти контингенты. Единственными боеспособными частями среди стран ЛАГ являются марокканцы и иорданцы. Последние вроде бы воевали в Ливии. Но одно дело послать десяток-другой инструкторов и солдат спецназа, а другое разворачивать полномасштабные боевые действия против соседней арабской страны. Вряд ли Амман готов к такому сценарию, а тем более предоставлять свою территорию в качестве плацдарма для такой агрессии (в случае отказа Совбеза ООН ее поддержать, она по всем параметрам международного права подпадает именно под такое определение). Это не в традициях осторожной Хашимитской династии, несмотря на все потуги того же Катара, руководство которого сулит королю Абдалле «золотые горы» в виде инвестиций. Кроме того, абсолютно непредсказуемой является реакция большинства сирийского населения на интервенцию «арабских братьев», какими бы благими мотивами они не руководствовались. Недаром Сирийский национальный совеет (СНС) устами своих руководителей так настойчиво повторяет тезис о «недопустимости иностранного вмешательства».

Таким образом, ситуация сложилась патовая. И в этой связи единственными мерами по подрыву режима Б.Асада для «заливников» остается стимулирование всеми возможными способами партизанской войны, что они сейчас и делают. А Асаду надо разгромить основные очаги сопротивления повстанцев до окончания президентских выборов во Франции и США, поскольку только в этом случае он превращается из «тирана» в «борца с террористами».

Источник: Институт Ближнего Востока