Хрупкая супердержава

Ставленник «партии принцев»

Си Цзиньпина выдвинула высшая партийная элита, которая не желала, чтобы нынешний председатель КНР Ху Цзиньтао выбрал себе преемника из числа «комсомольцев» (партийных функционеров, работавших в 1980-е годы в союзе молодежи под руководством товарища Ху). Цзиньпин принадлежит к так называемой «партии принцев» (тайцзыдан) — политической фракции, которая состоит из отпрысков высокопоставленных китайских руководителей старшего поколения. В 1920-е годы его отец Си Чжунсюнь участвовал в революционной борьбе, был одним из отцов-основателей КПК и сподвижников Мао. Однако в 1962 году старший Си, занимавший пост вице-премьера Госсовета КНР, был обвинен в антипартийном заговоре и помещен под домашний арест. Жизнь Цзиньпина тогда в корне поменялась: из элитной пекинской школы он был отправлен в глухую провинцию «учиться у крестьян» и испытал на себе все тяготы, которые могут выпасть на долю сына «врага народа». Неслучайно отец «сингапурского чуда» Ли Куан Ю после встречи с будущим китайским лидером заметил, что он производит впечатление «думающего человека, прошедшего через многие испытания и несчастья».

В период реформ Дэн Сяопина старший Си вернулся в большую политику и выступил одним из инициаторов создания свободных экономических зон. Его сын тут же ринулся работать в развивающихся южных регионах КНР и прошел путь от вице-мэра приморского города Сямэнь до губернатора провинции Фуцзянь. Некоторое время он руководил также провинцией Чжэцзян и был секретарем шанхайского горкома. На этих постах он зарекомендовал себя как сторонник радикальных экономических реформ и получил прозвище «финансовый бог». Министр торговли в администрации Буша-младшего Генри Паулсон, который не раз вел деловые переговоры с Цзиньпином, называл его «своим парнем» и «человеком, который всегда добивается поставленной цели». Китайцам нравится открытость будущего председателя КНР, непривычная для партийной номенклатуры публичность. Фотографии Си с женой — известной китайской певицей Пэн Лиюань — часто можно увидеть на интернет-сайтах.

Накануне китайской перестройки?

На Западе сейчас многие политологи задаются вопросом: сможет ли Цзиньпин стать «отцом китайской перестройки». После того как Нобелевская премия мира была присуждена диссиденту и правозащитнику Лю Сяобо, который год назад был заключен в тюрьму за создание манифеста «Хартия-08», призывавшего к демократизации КНР, в китайской элите всерьез начали обсуждать проблему политической реформы. Конечно, официальный Пекин осудил Нобелевский комитет, назвав его решение «черным юмором» и объявив, что престижная премия мира «ничем не лучше наказания палкой».

Однако группа ветеранов Компартии выпустила обращение, в котором провозгласила существующую в Китае систему цензуры «позорной» и указала на то, что Конституция гарантирует гражданам свободу самовыражения. «Такого рода ложная демократия, утверждаемая в принципе, но отрицаемая в действительности, — это скандал в истории демократии», — отметили представители «прогрессивной фракции» КПК, в которую входит, например, бывший личный секретарь Мао Ли Жуй. «Граждане Китая имеют право знать о грехах правящей партии», — заявили авторы обращения. В КНР существует множество писаных и неписаных правил о том, что можно публиковать в СМИ, однако окончательные решения принимают функционеры крайне закрытого Центрального отдела пропаганды ЦК КПК. «Эта структура, которую называют «невидимой черной рукой», — говорится в обращении, — поставила себя над всеми законами, плодит запреты и табу и тормозит нормальное развитие страны».

В России обращение ветеранов КПК вызвало у многих экспертов неприятные ассоциации с началом горбачевской эры. Как пишет китайская газета Global Times «если партийная элита пойдет на поводу у правозащитников, Китай ждет такая же незавидная судьба как СССР. Страна погрузится в хаос и развалится на части».

Однако некоторые китаисты отмечают, что идеи перестройки не чужды лидерам четвертого поколения. Только за последние несколько месяцев премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао дважды говорил о необходимости перемен в существующем строе. Выступая в провинции Шэньчжэнь, он заявил, что «без политических реформ Китай может потерять достигнутое в результате реструктуризации экономики». И хотя цензура не пропустила слова премьера, по мнению политологов, в партийной номенклатуре сейчас царят перестроечные настроения. Многие вспоминают о том, что нынешние лидеры выдвинулись в 1980-е годы — «золотой век реформ», когда во главе КНР стояли такие руководители как Ху Яобан и Чжао Цзыян, обвиненные позже в том, что они «поощряли буржуазную либерализацию» и «спровоцировали трагические события на площади Тяньаньмэнь».
Учитывая печальный опыт своих наставников, нынешние лидеры вкладывают в понятие «демократизация» иной смысл. Прежде всего речь для них идет о повышении гибкости внутрипартийной бюрократической системы. Например, в период их правления для государственных чиновников всех рангов были введены максимальные сроки нахождения у власти (к тому времени уже сложилась традиция 10-летнего пребывания на высших постах КНР).

«Команда соперников»

Эксперты отмечают, что КПК, которая для внешнего наблюдателя выглядит монолитной, идеологически однородной структурой, в последнее время становится ареной борьбы между двумя соперничающими номенклатурными группировками. С одной стороны, это стоящие за Ху Цзиньтао «комсомольцы», а с другой — «шанхайцы», обязанные своим выдвижением бывшему лидеру страны Цзян Цзэминю и работавшие с ним в Шанхае в период с середины по конец 1980-х годов. По мнению исследователя китайской политической системы из Института Брукингса Ли Чэна, внутри Политбюро Компартии формируется новая система баланса власти, которая может быть обозначена формулой «одна партия — две фракции».

И в этом смысле очень показательно, что в Китае завоевывает популярность идея Авраама Линкольна о том, что «команда соперников» способна эффективно работать «ради достижения общего блага». Как отметила недавно популярная газета «Чжунго циннянь бао» («Китайская молодежь»), «эта идея просто великолепна и может быть взята на вооружение партийными функционерами, которые должны обучиться искусству компромисса». Конечно, события на площади Тяньаньмэнь научили китайских лидеров не выносить на публику трения, существующие в истеблишменте, однако у экспертов давно уже не вызывает сомнения наличие двух фракций внутри КПК.

«Комсомольцы», которых называют еще «популистами» (или «туанпаи»), ориентируются на малообеспеченные слои населения, и до избрания в члены Политбюро, как правило, руководили бедными внутренними провинциями. Они обладают неплохими администраторскими навыками, пропагандистским и законотворческим опытом, однако не сильны в экономике.«Шанхайцы» или «аристократы» — выходцы из семей партийной номенклатуры, отражают интересы богатых провинций, расположенных на Восточном побережье Китая. Свою карьеру они начинали в таких сферах, как финансы, торговля, дипломатия и высокие технологии.

Во взглядах двух ведущих группировок КПК существуют серьезные различия. «Популисты» призывают к борьбе с безработицей, обеспечению доступным жильем, развитию социальных программ, возрождению северо-восточных провинций, которые являются главной индустриальной базой страны. Их главные приоритеты: справедливое перераспределение ресурсов, сбалансированный рост и предотвращение дальнейшего имущественного расслоения в обществе.

«Аристократы» выступают за развитие рыночной экономики, интеграцию страны в мировую экономическую систему. Их называют наследниками реформаторского курса Дэн Сяопина на «опережающее обогащение» наиболее активных и жизнеспособных регионов, общественных слоев и граждан. Они поддерживают частный сектор, финансовую и деловую элиту Восточного побережья и пользуются популярностью на Западе.

И если «аристократы», рассуждая о пятом поколении китайских лидеров, связывают свои надежды с Си Цзиньпином, то «популисты», в первую очередь, делают ставку на вице-премьера Госсовета КНР Ли Кэцяна.

Ли Кэцян, который в 2012 году сменит Вэнь Цзябао на посту премьера, является полной противоположностью Си Цзиньпина. Он родился в провинции Аньхой в семье мелкого чиновника, в 1980-е служил в центральном аппарате китайского комсомола под началом Ху Цзиньтао, с 1998 года руководил отсталой аграрной провинцией Хэнань, а в 2003 году был назначен секретарем комитета КПК в провинции Ляонин, которая пострадала в результате масштабного банкротства крупных предприятий. Он никогда не работал на промышленно-развитом юге и является одним из самых рьяных сторонников партийного курса на восстановление социальной справедливости и борьбу с бедностью.

«Гармоничное общество», готовое к социальному взрыву

Политологи отмечают, что в эпоху экономического кризиса опыт и идеологические воззрения «популистов» более востребованны, чем предпринимательские таланты «аристократов». Ведь главной задачей КПК становится исправление ошибок прошлого десятилетия, когда рыночная эффективность была для правящей верхушки важнее социальной справедливости. «Архитектор реформ Дэн Сяо Пин, — отмечает Ли Чэн в американском журнале The Foreign Policy, — назначил себе двух преемников: «шанхайца» Цзян Цзэминя и «комсомольца» Ху Цзиньтао. Предполагалось, что после экономического рывка, осуществленного Цзэминем, Цзиньтао будет залечивать социальные раны. Указания Дэна были исполнены в точности: в 2002 году товарищ Ху стал председателем КНР и хотя Цзэминю удалось провести в Политбюро своих выдвиженцев, помешать возвышению «комсомольцев» он не смог».

Придя к власти, Ху так часто упоминал о Мао Цзэдуне и так много говорил о поддержании социальной справедливости, что зарубежные аналитики заподозрили его в «левизне». Однако со временем стало очевидно, что лозунги «научного взгляда на развитие» и «построения социалистического гармоничного общества» предполагают «оказание более широкой поддержки бедным без ущерба для богатых». Сохранив рыночный курс реформ, нынешние лидеры-«популисты» старались сделать все, чтобы избежать социального взрыва и обеспечить легитимность правления Компартии.

Со времен Тяньаньмэня между китайским обществом и властью существовало негласное соглашение: в обмен на экономическое благосостояние граждане отказывались от политических свобод. Но, как заявил «Однако» директор Стокгольмского международного института Гилл Бейтс, «рабочие и крестьяне так и не воспользовались плодами экономического чуда, религиозные и сепаратистские организации недовольны идеологической монополией Компартии, и не исключено, что в ближайшие годы в стране начнется восстание».

Недовольство населения вызывает и состояние китайской экологии. 16 из 20 самых загрязненных городов мира находятся сейчас в Китае. Почти 75% воды в стране слишком токсично, чтобы считать ее пригодной для употребления. Неслучайно Ху Цзиньтао призывает к созданию «экологической цивилизации» и отмечает, что «непомерное ресурсопотребление» может привести КНР к катастрофе.

Чтобы избежать социальных волнений, Компартия выступает за более сбалансированное развитие города и деревни (программа строительства «новой социалистической деревни»), передовых приморских и бедных внутренних регионов, сокращение пропасти в доходах между бедными и богатыми. Несколько раз в неделю телевидение демонстрирует, как премьер Вэнь Цзябао путешествует по отдаленным «депрессивным» регионам и общается с бедняками, выслушивая их жалобы и пожелания. На Западе его даже прозвали по этому поводу «китайский Билл Клинтон».

«Несмотря на то что во внешнем мире китайские лидеры воспринимаются как бесстрашные исполины, распоряжающиеся судьбой Поднебесной, — пишет американский политолог Сьюзан Ширк, автор книги «Китай: хрупкая супержержава», — сами они чувствуют себя словно испуганные дети, которые отчаянно борятся за то, чтобы удержаться у власти в стране, переживающей экономический переворот и резкую поляризацию общества».

Аналитики предсказывают, что, придя к власти, пятое поколение китайских лидеров поменяет приоритеты. «Следующее десятилетие вновь станет эпохой экономического развития, — пишет Ли Чэн, — ведь на посту президента «популиста» Ху Цзиньтао сменит «аристократ» Си Цзиньпин». Как отметил в интервью «Однако» президент вашингтонского Института экономической статегии Клайд Престовиц, «новым лидерам КНР предстоит полностью перестроить китайскую экономику, перейдя от экстенсивного к интенсивному пути развития, отказавшись от экспортно ориентированной модели в пользу модели, основанной на внутреннем потреблении. Все это потребует нестандартных экономических решений, которые смогут принять лишь квалицифированные бизнес-управленцы, находящиеся на высших государственных постах».

Александр ТЕРЕНТЬЕВ-мл, Однако

07-11-2010 16-26