Мятежный Юго-восток Турции

 

Скажу честно, для меня было непросто сменить жанр пеших фотографических прогулок по интересным местам и поменять его на постоянное сидение в машине и случайное фотографирование мелькающих за окном окрестностей. Но это был компромисс, на который нужно было пойти ради самой поездки как таковой. Или — или. Понятно, что ничего привычного мне по качеству из добытого фотоматериала не могло получиться, но сами впечатления от этой поездки дорогого стоят, и в те края быть может нужно будет приехать еще не один раз. В том числе и для тщательной, неторопливой съемки. Поэтому надеюсь на ваше понимание, когда вы увидите кривоватые кадры, сделанные через стекло, заляпанное разбившимися насекомыми или каплями дождя.
Вначале хотел бы определиться в терминах. Государственного образования Курдистан не существует. Но я позволю себе использовать выражение Турецкий Курдистан исключительно в целях определения части Турции, где проживают курды. Мне совершенно не хочется ссориться из-за этого со своими турецкими друзьями, которые не используют это наименование по политическим причинам. Поэтому надеюсь на ваше понимание и в этом вопросе.

Для тех, кто не знаком и историей курдского вопроса, сделаю краткое пояснение. Курды — народ, численность которого на сегодня определяется в 40 млн. человек. Точных данных о численности нет, так как такую статистику не ведет никто в том числе и по причинам, что курды проживают на территории трех соседних государств — Турции, Ирана и Ирака. Курдская диаспора присутствует в других странах мира, в том числе и в России. Большая часть курдского населения проживает на территории Турции, сами курды определяют примерное число турецких курдов в 20-25 млн. человек. Опять же данным статистики верить нельзя, предполагаю, у турецкой стороны есть причины не показывать точную численность курдов. Данные, полученные мною из открытых источников, совпадают с теми, которые мы получили, общаясь с местными жителями — возможно у нас была общая информация. История курдского вопроса сложна и уходят своими корнями в прошлое, итог развития событий таков — на сегодня курды это самый многочисленный народ в мире, не имеющий своего территориального образования, и разделенный границами трех государств. Итог этого противостояния во взаимной ненависти, которая проявляется в вооруженных стычках и жертвах с обеих сторон. На территории Турецкого Курдистана находятся регулярные части турецкой армии и жандармерии, с помощью которых сохраняется контроль над ситуацией в этом регионе. Все это мы смогли увидеть воочию и я постараюсь показать это в своих репортажах, делая более детальные заметки, а желающие могут попробовать самостоятельно найти более подробную информацию в Интернете. 
Исходной точкой в нашей поездке был Газиантеп, где мы заночевали в отеле Dedeman после весьма волнительного блуждания по проселочным дорогам в горах, когда двигались на юг от Каппадокии в сторону южной границы. После завтрака мы сделали попытку заехать в центр города, но она оказалась неудачной — условия движения, незнание города, все это оказалось серьезными факторами риска и мы решили в дальнейшем избегать крупные города на своем пути. На Газиантеп мы посмотрели только из окон машины. 

Сразу бросается в глаза отличие от тех же городов западной части Турции, дома похожи на те, которые строят для себя жители Ближнего Востока. Отмечу еще одну деталь, степень запущенности и вообще неопрятности городов усиливалась по мере продвижения на восток. Наше наблюдение таково, собственно Турция как таковая живет гораздо чище, чем часть, населенная курдами. Ничего личного, как говорится. Тем не менее, понятно, что мы до сих пор в Турции, а не где-нибудь на Ближнем Востоке или в Египте.

Отдельно отмечу турецкие дороги, про которых слышны только похвалы. Расстояние от Османие до Шанлыурфы мы преодолели по скоростной платной дороге — уж очень нам понравилась езда по ней. Цена вопроса составила 3,5 лиры за дорогу от Османие до Газиантепа, и 5,5 лир от Газиантепа до Шанлыурфы. Для интересующихся сообщу, мы платили наличными, на въезде нажимаете кнопку в автомате и получаете магнитный билет, который предъявляете кассиру в конце на выезде с трассы. Скорость передвижения по скоростной дороге ограничена 120 км/час, мы в среднем шли 125-140 км/час — дорожная ситуация позволяла. 
Те дороги, которые у нас принято относить к скоростным, в Турции считаются общеупотребительными, т.е. бесплатными. Почувствуйте разницу, как говорится. Вообще, тема дорог интересна и в политическом смысле. Как привязать к основной части страну ту ее часть, которая не хочет жить с основной? Предложить им свой порядок жизни, взамен прежнего. Точнее — навязать, но скажем так, мирным способом. Вообще, тенденция в мире такова, что войны сейчас проводятся иным, «мирным» способом так сказать — замещается культура, привычки и быт людей, их язык, два-три поколения и они уже не вспомнят, кто были их деды и прадеды и на каком языке они говорили. В одной такой войне мы уже проиграли по общему мнению. Так и в Турецком Курдистане — всюду, где мы проезжали, идет мощнейшее дорожное строительство. Прокладываются коммуникации, которые важны в стратегическом плане и без которых люди уже не смогут существовать, ибо исторически давно доказано, что вся жизнь людей развивается вдоль транспортных артерий. Дороги прокладываются кстати руками тех людей, которых и предстоит привязать. То же самое верно и по отношению к другим видам коммуникаций, но об этом постепенно.

Территория от Газиантепа и дальше Мардина представляет собой совершенно ровное плоскогорье с невысокими горными участками. Это та самая Месопотамия, точнее ее верхняя часть, которая считается колыбелью человеческой цивилизации. Поля здесь представляют собой нечто особенное — на много-много километров простирается тучная нива созревающего хлеба. Поля — поливные, в одном месте я видел как пара человек руками перекладывали пластиковые трубы, подготавливая к поливу участок своего поля. Почва тут каменистая, валуны, вынутые из земли десятками поколений земледельцев, сложены в валы — заборы, отделяющие поля друг от друга. Величина и протяженность этих валов поражают. К сожалению, вдруг обнаружилось, что подходящего снимка у меня нет. Обидно. 

Животноводческая ферма. Зерно, производимое тут же, служит кормом для крупного скота. Ферма очень большая, животные содержатся в открытых загонах под навесами.

Чуть дальше, уже ближе к границе с Сирией нам встретился вот такой зерновой элеватор. Размеры его огромны, этого возможно не очень заметно из-за расстояния, до элеватора от дороги по прямой примерно километра три. На переднем плане те самые хлебные поля, чуть дальше разделительная полоса границы и сторожевые вышки. Я немного забежал вперед, граница с Сирией у нас чуть дальше, этот снимок я показываю для иллюстрации. 

Интересен быт местных жителей. Разумеется наши наблюдения опять-таки основаны на том, что мы увидели из окон машины. Примерно половина домов сделана по технологии, срок жизни которой уже века, если не тысячелетия. Так строили эти дома на протяжении многих столетий и ничего принципиально с тех пор не изменилось. Такова видимо человеческая природа. Попробуйте изменить их жизнь, наверное у вас получится, но эти люди перестанут фактически существовать, как перестают жить животные, помещенные нами в неволю. Этот край — заповедник нашей цивилизации, где порядок жизни в основном остается неизменным, люди здесь все так же ждивут своим трудом на земле, в отличие от тех, которые пытаются переделать их жизнь по своему образцу и которые давно уже забыли как растет хлеб.
Дома видимо сложены из камня и обмазаны саманом — смесь глины с соломой. Крыши плоские или с невысоким скатом, так же сделаны из глины на каркасе из деревянных жердей. Мне с моим отцом довелось построить в жизни несколько домов на дачах, свою роль в этом деле я разумеется сильно преувеличиваю, но с тех пор я неравнодушен к таким вещам и как все это устроено. Так что извините мне мое техническое занудство.

Дома жителей часто расположены отдельно друг от друга и представляют собой полностью автономное хозяйство. К жилью подведена линия электропередачи, причем сделано это основательно — на стальных опорах, а не на соплях, как мы видим в наших деревнях. Электричество нужно скорее всего для подачи воды из скважин на поля. Дома современной постройки не сильно отличаются от тех, которые строили тут раньше — все тот же прямоугольник с плоской крышей. И никаких архитектурных излишеств и украшений. В домах видны спутниковые тарелки, а на некоторых саманных стенах укреплены блоки кондиционеров. Сельскохозяйственная техника выглядит отлично, ее состояние указывает не на бедность их владельцев, а скорее наоборот. Не знаю деталей экономики сельского хозяйства Турции, но эта страна заслуживает самого глубокого уважения уже хотя бы только за то, что сумела не только сохранить, но и развить уклад жизни, который является основным для успешного развития страны — деревню и сельское хозяйство. Про страны, где деревня разрушена и крестьяне находятся на грани уничтожения, вы все сами знаете. Вообще, при виде всего этого у меня возникает много мыслей по поводу парадоксов современной жизни, в которой те, кто создает материальные блага и богатства, находятся в самом низу общества, а те, кто их потребляет, руководят и создают тот порядок, который сохраняет это ненормальное положение  вещей. Сказки про убыточность и обязательное дотирование сельскохозяйственных производителей выслушивать не намерен.

Еще одно наблюдение. Как правило поселки находятся не невысоких возвышениях, часть из которых намекает явно не искусственное происхождение. Мы смогли это объяснить тем, что раньше на этих холмах находились крепости, которые служили убежищами для окрестных жителей. Расстояние между поселками таково, чтобы в случае опасности жители могла бы успеть спрятаться от врагов в крепости, и оно равно примерно 3-5 километрам. Возвышенности, на которых находились укрепления, позволяли контролировать обстановку вокруг и давали возможность оперативно передавать информацию своим соседям, например, с помощью костров. Если попробовать раскопать вот такой холм, уверен, внутри него можно найти много интересного. В ровном поле, в свете закатного солнца иногда было видно сразу несколько таких вот поселков.

Какое-то время мы двигались вдоль границы с Сирией, которая проходила буквально за обочиной дороги. Что интересно, земля за забором, отделяющая пограничную полосу, все равно обрабатывалась. Прямо посреди поля стоят пограничные вышки.

Еще один момент напомнил нам о приграничной обстановке — это брошенные цистерны от бензовозов. Они остались со времен недавней войны в Ираке, которая открыла возможность ввозить в Турцию контрабандным способом нефть из Иракского Курдистана. Этим промыслом зарабатывали на жизнь местные жители, а правительство Турции закрывало на это глаза, так как этот импорт был выгоден всем сразу. Так продолжалось какое-то время, пока обстановка в Ираке не стала более стабильной и нефть перестала поступать нелегальным путем. Теперь вдоль всей границы с Ираком можно встретить вот такие упоминания о том времени.

Около Мардина мы остановились на заправку, выпили чаю с местными и заодно спросили про предстоящую нам дорогу. Понятно, что два иностранца, едущие в явно не туристские места вызывали удивление, но само наше намерение проскочить сходу горную часть и попасть до ночи в Ван, вызвало только смех. Нам объяснили, что ехать ночью по горным дорогам, которые в темное время фактически блокированы военными, в военной же зоне, просто небезопасно, и потому мы наметили пункт промежуточной остановки — город Ширнак, до которого рассчитывали добраться вечером. Впереди нас ждало несколько часов пути, которые мы проехали уже по горной части Турецкого Курдистана, но об этом в следующих репортажах. 

 

Вдоль границы с Сирией и Ираком проходит маршрут D400 — тот самый, по которому мы ездили вдоль побережья Средиземноморского и Эгейского морей. Как же он отличался от хорошо знакомой многочисленным туристам дороги. Через какое-то время после Мардина перманентная реконструкция дороги закончилась, и трасса представляла собой обычную двухполосную дорогу с худшим качеством дорожного покрытия. Города, которые мы проезжали, носили турецкие названия, но уже сильно отличались от привычных нам населенных пунктов средней части страны. Тем не менее, общие черты городского жизненного уклада оставались теми же. На улицах по вечерам были видны мужские компании, коротавшие вечернее время за стаканчиком чая или нардами, многочисленные компании детей и подростков развлекали себя как только могли, уличные торговцы старались использовать к своей выгоде остаток дня. Города и поселки проживали свою повседневную жизнь, а мы проносились мимо, изредка нарушая их покой попытками фотографирования из открытого окна автомобиля.

Изменился и тип одежды. Теперь в мужском одеянии появились широченные брюки, собранные и затянутые широким поясом. Верхнюю часть составлял пиджак, жилет или короткая куртка. Головной убор кепка-«аэродром», или арабский шарф, повязанный вокруг головы.

Как я уже отмечал, опрятностью города этой части страны отличаются не в лучшую сторону. Вообще, часто можно было видеть запущенные дома, про которые принято говорить «нет мужской руки», хотя совершенно ясно, что мужчины в этих домах водятся. Вместо крыши можно было видеть пластиковую пленку, прижатую от ветра по краям тяжелыми камнями. Можно подумать, что эта семья бедствует, но при этом рядом с домом можно было видеть например автомобиль. Вряд-ли сносная крыша стоит дороже автомобиля. Чуть дальше мы видели дома с нормальными, добротными крышами, но почему сплошь и рядом народ предпочитает не морочить себе головы капитальным строительством. Например, этот загон для скота пристроен к основному дому, вместо стен натянуты какие-то полотна или сетка, или вместо ограды используются вязанки из хвороста. В свое время такой тип организации стоянок для стока я видел в Забайкалье — буряты пасут скот в степи, на ночь сгоняя отары овец в такие вот загоны, огороженные вязанками из кустарника. Или можно было наблюдать хижины и лачуги, собранные буквально из мусора. Что это такое — привычка жить во времянках, передающаяся из поколения в поколение? Или просто лень? Или это порядок жизни, который люди просто не хотят менять, потому как они и не знают, и не желают другого?

Кстати, присмотревшись, я нашел на стене дома пару козлиных рогов, еще дальше такое же рога можно было видеть укрепленными на печных трубах. Где-то я прочитал, это символ счастья и достатка, своего рода местный талисман.

Проезжая одну из рек мы увидели, что она используется как свалка для строительного мусора. И вообще, почти все реки, речки и речушки, вдоль которых издавна жили люди в этих местах, используют как сточные канавы. Не осуждаю и не криткую такой порядок жизни в этих краях, отмечу только, современный мусор, произведенный человеком, представляет большую проблему в том плане, что он не саморазрушается естественным путем в отличие от отходов жизнедеятельности всего живого на земле, оборот которых в природе представляет замкнутый цикл. В этих местах быт и привычки людей не меняются веками, и проблема утилизации современного мусора ставит под удар их здоровье и благополучие. 

В горной части в городах находятся укрепленные постройки гарнизонов турецких вооруженных сил. Они представляют собой крепости с высокими и не очень высокими стенами, башнями, бойницами, рядами колючей проволоки, системами наблюдения, долговременными огневыми точками и так далее. Все это мы увидим дальше. Я написал «все», но потом подумал, что все я не смогу показать, так как съемку военных объектов мы вели тайно, рискуя быть пойманными за руку, поэтому сняли, что могли, и это я могу вам показать. Турция контролирует положение в этом регионе в том числе и присутствием военный силы, и это присутствие мы начали ощущать больше и больше по мере нашего продвижения на восток. 

Полицейская машина, приспособленная для разгона скоплений людей. На кабине у нее укреплена водометная пушка, онка защищены решеткой и сеткой, кузов бронирован.

Вдоль дороги по прежнему попадались кладбища из автомобильных цистерн, которые служили для контрабандной перевозки нефтепродуктов из Ирака. Меня поправили, оказывается, этот промысел здесь процветал достаточно давно, а точку в нем поставила недавняя война в Ираке. Еще мы заметили открытый склад угля, который тут добывается открытым способом — в этих горах угольные пласты иногда выходят к поверхности земли.

Вновь в одном из поселков мы близко увидели укрепленный гарнизон, который охранял вот этот БТР. Приятно было увидеть что-то родное вдали от своей страны. В глубине души шевельнулась гордость за наших, придумавших эту боевую машину, охраняющую спокойствие нашей дороги.

Дальше по пути вдоль дороги через каждые несколько километров, а часто и в пределах прямой видимости, расположены турецкие укрепления — блок-посты. Практически все важные в стратегическом отношении высоты или позиции на всем протяжении нашего пути были оборудованы военными укреплениями. Иногда рядом с ними находились вышки трех основных сотовых операторов страны. Здесь же замечу, что телефонная связь почти на всем пути была великолепная, качество приема отличным. С одной стороны, связь служит военным целям, а с другой стороны, делает жизнь в этом регионе более удобной и комфортной. Что очень важно для создания связей между населением этой части страны и всей Турции в целом. 

Вечер первого дня пути закончился для нас в городе Ширнак, в котором мы с приключением нашли гостиницу, и потом дождливым утром отправились дальше, но об этом читайте в продолжении.