Соединенные Штаты Америки. Впечатления переселенца

 

Самое первое — уже от полета. Второй раз подряд мюнхенское бюро путешествий (в последний раз – два года назад) подобрало нам с женой самый дешевый и скорый перелет в компании «United Airlines». Это большущая авиакомпания со своими огромными терминалами в крупнейших городах Америки, и – в этом весь фокус! – принадлежит она трудовому коллективу компании. Да, господа «либералы» крутого русского капитализма, принадлежит пилотам, стюардессам и стюардам, диспетчерам. Даже меня, почти всю жизнь занимающегося разработкой и популяризацией теории посткапиталистического общества, поражает, как такое огромное, сложное и ответственное предприятие, гигантская авиакомпания создана без всемогущих, надутых дельцов и их яйцеголовых топ-менеджеров. Но вот – создана, и развивается успешно! Когда мы при пересадке на местные линии компании ехали из одного ее терминала в другой, ехали на поезде (без водителя), за окнами мелькали бесчисленные хвосты припаркованных самолетов с сине-голубыми буквами «U». Весь мир уже опутали «Соединенные аэролинии». 
В этот полет приятно удивило еще и другое: в бригаде обслуживания пассажиров было много пожилых стюардов и стюардесс, т.е. без обтянутых до треска «форм» и густого макияжа. И это в кризисное время! Нас это впечатлило по той причине, что в частном сервисе везде сейчас изгоняются пожилые сотрудники. Особенно женщины после 40 лет. Как правило, с помощью «мобинга» (немецкий термин), когда и начальство, и их холуи среди рядовых служащих начинают всячески издеваться над пожилыми сотрудниками, вынуждая их увольняться по собственному желанию. И потому такое теплое чувство поднималось в душе, когда мы глядели в самолете «Юнайтед» на немолодых служащих. Потом я подумал: дело ведь тут не только в уважении к ветеранам, но и в том, что эти немолодые сотрудники были совладельцами компании. Все «очень просто». 
В аэропорту Вашингтона при посадке на самолет «Юнайтед аэрлаинс», который должен был доставить нас в Бёрлингтон, самый крупный город Вермонта, билеты проверял живописный индус в униформе компании и в тюрбане. Смуглый брюнет с иссиня-черными волосами, завязанными на затылке узлом. Где еще такое увидишь? 

Позже, при внедрении в американскую жизнь, нахлынули ново-старые впечатления. Одно из самых главных – удивительная благожелательность людей, стремление помочь тебе и друг другу. Я и в шумном, многолюдном Нью-Йорке видел нечто подобное, но люди в Вермонте – это вообще другая планета! Ты стоишь на краю тротуара, рассматриваешь что-то вдали и вдруг замечаешь, что все машины остановились и терпеливо ждут, когда ты соблаговолишь перейти улицу. И это в любом месте улицы, не только на зебрах. 
На улицах стоит взглянуть на встречных прохожих, и они улыбаются тебе, счастливые, что ты им встретился. Поначалу я не понимал: может, эти люди меня каким-то боком знают, а я их не узнал?! 
В большом учреждении спрашиваю служащую, как мне пройти в нужный офис. Она начинает объяснять, но видит, что я ее плохо понимаю, машет мне рукой и ведет меня за собой по лабиринту коридоров. 
Мы с женой нанимаем такси. Объясняем таксисту, молодому афро-американцу, куда нам надо ехать. Он подвозит нас к нужному нам зданию, получает от нас свои деньги, выходит из машины и идет куда-то впереди нас. Останавливается у какой-то двери, показывает, что нам надо сюда зайти, улыбается: «Гуд лак!» — и уходит! 
Неоднократно местные жители уступали нам очередь в магазине или кафе, наверное, из-за того, что видели — мы приезжие и не в ладах с английским. 
У моего сына, живущего в Америке (и в совершенстве владеющего английским), сломался на шоссе велосипед. Он стал голосовать. Немедленно остановилась машина, ее владелец попытался помочь – наладить велосипед. Не получилось. Тогда он предложил сыну запихнуть велосипед в его машину и поехать к нему домой, где у него в гараже есть все необходимые инструменты. Сын согласился. Приехали, починили велосипед. Сын хотел уже ехать, но хозяин дома, посмотрев на часы, предлагает ему пообедать у него вместе с его семьей. Сын принимает предложение. После обеда сын опять собирается залезть на свой велик, но хозяин вдруг говорит, что время уже позднее, и давайте подброшу вас хотя бы к тому месту, где у вас случилась поломка! 
На автовокзале кассирша, выдав нам билеты, долго и тщательно объясняет, как нам попасть на нужный автобус. Вслед за нами билет покупает старушка. И мы видим, как эта кассирша, немолодая женщина, продав ей билет, выходит из своей комнаты, берет ее чемодан и несет к автобусу. 
Подхожу в учреждении к чиновнику за нужной мне справкой. Но он, прежде всего, улыбается мне, протягивает через окошко руку и называет себя по имени – знакомится. И о подобном можно рассказывать до бесконечности. 
А сколько среди публики — на улицах, в кафе, в магазинах — возникает ярких, характерных лиц. Особенно среди мужчин, молодежи. Иногда чудаковатых, экзотичных, чаще по-американски мужественных, открытых, простых, и с богатой мимикой. Чувствуешь – личности. Смотришь и понимаешь, откуда у американцев так много ярких артистов. Они вокруг тебя. 
Но мир (американский), конечно, не без злых людей. В обыденной жизни среди рядовых граждан их встретить нелегко, особенно опять же в Вермонте. Однако по 20-летнему опыту работы на «Радио Свобода», где начальниками были высокопоставленные американцы, вплоть до бывших сенаторов, я понял, что «злых» легче найти в элитарных кругах, и чем выше – тем легче на них напороться. 
Подчеркиваю, что сравниваю Америку только с западной Европой. С Россией сравнивать бессмысленно: атмосфера недоброжелательства и агрессивности после введения капиталистических порядков захлестнула страну. Притом, что и раньше она, эта атмосфера, была той же, но в более скрытой форме. «И чувство локтя оказалось искусством ловко спрятанного когтя», как писал Семен Кирсанов во время хрущевской «оттепели» («Семь дней недели»). А в капиталистическое время сам Путин однажды в публичном выступлении признал, что только в бизнес сообществе убивают по 30 тысяч человек в год. В последний приезд в Россию, в Москву, спускаюсь я на эскалаторе в метро и слышу — радио объявляет: «Граждане, если вы заметите в метро подозрительного человека, немедленно сообщите о нем дежурному милиционеру или работнику метрополитена». С чем после этого можно сравнивать Россию? 

Но вернемся в Америку. В Америке, по сравнению с Европой, особенно зримо проявляются «злокачественные» свойства капитализма. 
Еще в мой первый приезд в Штаты в 1973 году (в статусе политэмигранта) я обратил внимание на то, как много там очень толстых людей. Но теперь их стало уже катастрофически много. И молодых, и старых, и мужчин, и более всего женщин, особенно пожилых. Идут, переваливаются, а иные уже и идти не могут – ездят в электроколясках. Форменная эпидемия ожирения. И в общепите продолжают превалировать мучные и жирные изделия. Напряженный темп капиталистической жизни породил потребность и традицию «быстрого питания» — всякие МакДональдсы и Бургер Кинги. Теперь частный сектор не хочет, очевидно, отказываться от сокращения этого прибыльного бизнеса. И самая богатая страна в мире с самой продвинутой медициной ничего не может с этим поделать. В госпитале захожу в буфет и вижу там огромные сэндвичи: чуть-чуть начинки (ветчина, сыр) в огромных кусках белого хлеба. Да какого ватного, словно искусственного. Мало того, в коробки вместе с сэндвичами вложены еще пакет чипсов и жирная сладкая лепешка. 
Поражает изобилие ветхих, явно старых домов (в один-два этажа), с примитивной архитектурой. Почти все дома со стенами из панелей прессованной стружки, обитых досками, и с обязательной террасой с жидкими белыми колоннами – а ля дом плантатора 19-го века! Глядя на такие дома, вспоминаешь кадры американских кинобоевиков: огромный грузовик, уходя от преследования, сворачивает с дороги, врезается в дом и пробивает его насквозь. Дом рушится словно карточный. 
Спрашиваешь специалиста-строителя, почему в Америке большинство домов построены из панелей прессованной древесины? – Все остальные материалы, отвечают, дорого стоят! Что же это – США, значит, беднее Европы? Слава богу, в Вермонте еще нет трущоб, без которых не обходится почти ни один крупный город в Штатах. Страшнее трущоб могут быть только разве что бидонвили в какой-нибудь «развивающейся» стране. 
Многие бедные люди строят дома в лесу, вдали от города, живут анахоретами, лишь бы дом был подешевле. Едешь по «проселочному» шоссе и видишь, как то и дело от него уходят в лес подъездные дороги к прячущемуся там дому. 
И нигде в Европе я не видел на улицах городов деревянных столбов с подвешенными к ним кабелями различной толщины. Столбы почти все старые, поддерживаемые растяжками. Мы поселились в Монпелье, столице штата, и там тоже все улицы в допотопных деревянных столбах. 
Асфальт на улицах в рытвинах и трещинах. Только в это лето по антикризисному плану Обамы начали заново покрывать асфальтом дороги с напряженным движением. Дороги с относительно редким движением остаются без ремонта. Покрытие «хайвеев», конечно, превосходное. Но это большой бизнес. 
Удивляет в Америке устарелость многих видов бытовой техники. Так, выключатели большинства настольных ламп и торшеров представляют из себя этакие маленькие, металлические вертушки, применявшиеся даже в России лишь до Второй мировой. Множество приспособлений сделаны кустарным или полукустарным образом. Иногда они остроумно сконструированы, но все равно хлипки и ненадежны или неудобны в пользовании. Дешевые товары выпускаются предельно некачественными. Во всем этом мне видится незаинтересованность «его величества Капитала» в малодоходном бизнесе. 
Жесткость капитализма в США проявляется во многих ипостасях. В США самый короткий отпуск у большинства категорий наемных работников: две недели! В Германии, для сравнения, 5 недель, не считая обильного числа праздничных дней. Очень часто рабочий день не нормирован и переработка не компенсируется. В Европе уволить работника очень непросто: надо за большое время предупреждать его, выделять солидное, законом определяемое и от стажа зависящее пособие. А в Америке вы пришли на свое рабочее место и видите конверт с сообщением от администрации, что она в ваших услугах больше не нуждается. И все – вы свободны. 
В Европе до 80% наемных работников состоят в профсоюзах, в США – менее 18%! Предприниматели в Америке до сих пор воюют с профсоюзами, стараются не допускать их создания на своих предприятиях или учреждениях. 
Образование в США очень дорогое по сравнению с Европой. В Германии, к примеру, оно до сих пор остается бесплатным. Правда, сейчас, после крушения «лагеря социализма» и начавшейся в результате «глобализации», разница в социальных условиях между США и Европой значительно сократилась и продолжает сокращаться. Когда я в 1974 году переехал в Европу, в Западную Германию, из США, я ощутил себя так, словно второй раз эмигрировал на Запад. Сейчас такой разницы уже не существует, но различие все же остается заметным.
Я объяснял многое тем, что в Америке капитал вкладывается преимущественно в отрасли, приносящие крупную прибыль. Но сейчас обнаружил, что и такие доходные, казалось бы, отрасли, как автомобилестроение, сильно отстают от европейского и особенно японского уровня. Сейчас в Вермонте большинство автомобилей у населения японского производства. Главное, чем выигрывают японские авто – это надежность и долговечность всех узлов и механизмов. От американских специалистов-автостроителей я знаю, что на заводах в США до недавнего времени специально закладывалась недолговечность многих узлов: чтобы люди чаще покупали новые машины. 
А вот совокупный результат: в конце 2005 года Министерство сельского хозяйства США сообщило, что 38 млн. 200 тыс. американцев страдает от недостатка еды. Это число включает 11,3% взрослого населения США и 19% всех американских детей. 
Одна из главных причин такого положения — регулярное уменьшение реальных заработков наемных работников. По данным Бюро переписи населения США(US Census Bureau), за период с 1999 года по 2004 год средний реальный доход на семью снижался ежегодно на 3,8%. За этот же период стоимость жилья, медицинского обслуживания и ухода за детьми выросла на 46%. И это при том, что в означенный период производительность труда в США росла на 3% ежегодно. Отсюда и кризис выполз! 
В апреле 2006 года газета «Нью-Йорк-Таймс» опубликовала сенсационную для США новость: впервые за всю историю страны человек, занятый полный рабочий день, но получающий минимальную зарплату, оказался не в состоянии оплатить аренду однокомнатной квартиры в любой точке США. В 2008 году подобный работник зарабатывал $10,5 тыс. в год. Для сравнения топ-менеджер корпорации Halliburton зарабатывает $8,3 тыс. в час, его коллега из Exxon-Mobil – около $13,7 тыс. в час. (Washington ProFile, 20.04.06). 
Очень плохо дело обстоит в Штатах со здравоохранением и, в частности, со страховкой медицинских услуг. Лечение стоит очень дорого для рядовых людей. Редактор американского журнала, с которым я недавно познакомился, сказал мне, что самое важное из планов Барака Обамы – это реформа здравоохранения. Если она не удастся, стране угрожает гибель! Вот даже так считают американцы. 
И для меня необъяснимо противоречие между жесткостью капитализма в США и обилием в стране доброжелательных людей. 
Необъяснимым мне представляется в Штатах и еще одно явление: американские кладбища. В первый приезд в Штаты в 1973 году ехали мы из аэропорта до города Нью-Йорка на автобусе и вдруг увидели огромное до горизонта поле, утыканное вразнобой какими-то серыми каменными плитами. Жухлая трава и покосившиеся плиты. Что это такое? – спрашивали эмигранты друг у друга. Это было кладбище. Ошарашенные, люди смотрели друг на друга в недоумении. Сейчас в Вермонте я вновь увидел подобные кладбища. 
В Европе кладбища впечатляют своей красотой, благоустроенностью, местом расположения, разнообразием и красотой памятников. И культура оформления и размещения кладбищ в Европе совершенствуется, развивается. Новые, к примеру, кладбища в Германии – это подлинные произведения искусства, храмы светлой печали и уважения к ушедшим в мир иной. На европейских кладбищах всегда работают люди, чистят и украшают могилы своих близких. Американские кладбища, чаще всего, безлюдны. Изредка торчит рядом с надгробным камнем хилый цветочек или того хлеще: висит на воткнутой в землю палочке линялая тряпочка – американский флажок. Что это — культ забвения усопших? Но в домах обычно нормально висят на стенах или стоят на столиках фотографии близких, в том числе и покойных. 
Америка, действительно, страна удивительных контрастов и противоречий. Страна самой передовой, мощной техники и организации труда. Но вот уже скоро месяц как мы въехали в купленный нами дом, и все еще не можем его элементарно обустроить. Не можем добиться подключения интернета, телефона, телевизора. Компании, с которыми мы связываемся, не выполняют обещаний и сроков, тянут волынку. Процветает явное разгильдяйство. Вот, приходит к нам, наконец, мастер подключать интернет. Монтирует нам модем. Через два дня мы получаем еще один такой же модем по почте… (И надо идти на почту – возвращать этот модем.) А еще через день интернет вновь отключается. 
Пенсионная фирма переводит на мой счет в банке пенсию. Прекрасно, но через несколько дней я получаю по почте чек с пенсией за то же время и на ту же сумму. Правая рука не знает, что делает левая. 
Как это совместить с тем, например, что в Штатах быстрее, чем где-либо в мире, строят небоскребы, с исключительной точностью по времени подвозя к стройке готовые для монтажа блоки и конструкции, и именно такие, какие в этот момент нужны, за неделю другую собирается каркас. 

Но вновь о позитивных впечатлениях. 4 июля в США отмечается один из самых важных национальных праздников – День независимости. И по этому случаю в Монпелье проходили военный парад и «демонстрация трудящихся». 
Какой же это был душевный праздник! В жизни таких праздников не видал. Шел с десяток пожилых ветеранов в военной форме. Потом шли и ехали группы ряженых работников разных учреждений, некоторые ехали на го-картах, другие не грузовиках, третьи шли пешком, иные на цирковых велосипедах. Кто во что горазд. Шли или ехали и маленькие оркестры и «банды». Население города стояло и сидело на складных стульчиках по всей Мэйн-стрит, приветствовало своих знакомых, шествовавших в праздничной колонне. Вдруг раздался залп явно театральных ружей. Показалась группка пожилых ветеранов в темно-синих мундирах американской армии времен войны за независимость. Время от времени они останавливались и палили из своих длинных, как палки, ружей. Появился грузовик, в кузове которого сидели пожилые люди в какой-то знакомой нам одежде и наигрывали какие-то уж очень знакомые песенки. И мы вдруг заметили на борту грузовика растяжку: «Баварское землячество Вермонта»! Откуда они тут взялись наши бывшие земляки? Такой вот был замечательный праздник. Полная самодеятельность. Вечером давался фейерверк. 
А еще поразил меня цирк. Дочка с внуком пошла в цирк и нас пригласила. Цирк выступал под шатром на поляне среди леса, под городом. Выступала только молодежь, юноши и девушки школьного и студенческого вида. Выступали ярко, весело, темпераментно, виртуозно. Обычных сольных цирковых номеров почти не было. Все почти выступления были групповыми. Врывалась на арену ватага юношей и девушек, с огромной скоростью крутили они всевозможные сальто, молниеносно сооружали высоченные пирамиды, жонглировали или взвивались на качелях под потолок и стремительно исчезали в противоположных воротах, а навстречу им врывалась другая группа. Видно было, что выступления доставляют им радость, и казались эти выступления импровизацией, в том числе и комичные моменты. Но все у них было, разумеется, тщательно продумано и отрепетировано. Особенно захватывающими были акробатические танцы над землей — на руках. Казалось, что акробаты были лишены земного притяжения. Цирк этот представился мне демонстрацией мощи и темперамента американцев. И каково же было наше удивление, когда мы узнали, что вся труппа была создана в маленьком городке, расположенном милях в 20 от Монпелье. (Сам-то Монпелье имеет всего тысяч 6 населения.) 
Замечательная достопримечательность этого города — кооперативный супермаркет «СООР». В нем торгуют только биологически чистыми продуктами – «Organic». И организован он замечательно. В нем покупателям предоставлена свобода самодеятельности. Все жидкие и сыпучие продукты можно приобретать не только в заводской таре, но и самостоятельно наполнять ими банки или бумажные мешочки различной величины, которые размещаются на нижних полках. Наполнил, карандашом, висящим на цепочке, надписал на таре номер, который стоит на товаре, и неси его в кассу. Можно покупателям и в кооператив вступать, заплатив взнос в 25 долларов, получать товары со скидкой и иметь право участвовать в собраниях членов кооператива. Мы с супругой, разумеется, немедленно вступили. 
Из общего серого колера городков и поселков штата Вермонт выделяется Бёрлингтон, так сказать, вермонтский Нью-Йорк, но только на 50 тысяч жителей. Там и нарядный, веселый центр, и нарядные, добротные дома, сложенные уже из прочных материалов, и красивые, снаружи и внутри, торговые «молы», университеты и колледжи. Много прекрасных скверов, аллей и в то же время нет ни небоскребов, ни трущоб, и расположен город на берегу огромного, как море, озера Чэмплейн, уходящего аж в Канаду. За озером высятся горы, и с озера над городом парят белоснежные чайки. Великолепный курортный город-жемчужина. Я нигде на Западе не видел города лучше. В Бёрлингтоне живут состоятельные люди, и небедные туристы его наводняют — этим, видимо, все и объясняется. Плюс рядом французская Канада, Квебек, и под городом единственный в Штате международный аэропорт. 

Особо надо сказать о природе Вермонта. Она ни с чем не сравнима. Страна зеленых гор – «Green Mountain of Vermont». Горы везде прекрасны, но и везде примерно одинаковы. Скалистые вершины, закрывают друг друга и горизонт. А в Вермонте невысокие горы горизонт расширяют — так что дух захватывает. Одна зеленая гряда гор-холмов, за ней другая повыше и уже синяя, третья уже на горизонте, темная, силуэтная. Мягкие линии гор-холмов перемежаются острыми вершинами сопок. И все горы покрыты кипящей зеленью лесов, иные деревья выделяются, как зеленые взрывы. И почти нигде не видно присутствия людей: крыш домов, просек, дорог. (Все население штата – чуть более 500 тысяч человек.) Часто зелень лиственных лесов прорезают темные острые вершины северных канадских елей, издали похожих на кипарисы. Но я-то знаю, что это за ели! Однажды, подлетая к американскому континенту, наш самолет совершил посадку для дозаправки горючим на бывшей базе военной авиации США «Гус бей» в приполярном регионе. В войну эта база была создана для дозаправки знаменитых летающих крепостей, которые перелетали с нее в Англию бомбить Германию. Аэродром на берегу океана был врезан в тайгу. И дикий, страшноватый этот лес весь состоял из темно-синих свечек – таежных елей. 
Но вместе с такими елями леса Вермонта полны и совершенно южными по виду деревьями, и густыми зарослями незнакомых диких цветов, тоже порой каких-то субтропических. И много в лесах странных не то сосен, не то лиственниц, удивительно пышных, с длинной серебристо-зеленой хвоей. И птицы встречаются пестрые, как попугаи. Вьются в воздухе как большие стрекозы птички с мизинец величиной, сущие колибри. В средней полосе Европы я ничего подобного не видел. В лесах Вермонта полно и всяческого зверья. Недавно одна наша знакомая увидела, что около дверей ее дома ночует олень. 
Природа Вермонта — сочетание севера с югом. Бавария, из которой мы приехали, находится гораздо южнее Вермонта, совсем рядом с Италией, но природа там куда более северная. Северные субтропики! – как-то метко сказала жена про Вермонт. 
С любопытством, смешанным с некоторым страхом, ждем мы теперь зиму, по рассказам местных жителей, долгую, богатую морозами до 30 градусов Цельсия, буранами и снежными заносами в несколько метров. Дочь, живущая уже 4 года в Вермонте, предупредила нас: зимой имейте запас продуктов, хлеба. Снежные бураны иногда обрывают провода, валят столбы, и на 2-3 дня можно остаться без электричества! А значит и без плит на кухнях. Плиты здесь все электрические. Электричеством в морозы подогревают и воздух в помещениях, если газовые и дровяные камины с подогревом не справляются. 
В целом природа Вермонта отличается оригинальностью, контрастностью и мощью. Как и люди, выросшие на ней.

 

Штат Вермонт

 

В Монпелье

 

Велопробег в Бёрлингтоне

Голые люди на велосипедах агитируют пересаживаться с автомобилей на велосипеды

 

 

Контрасты негативные. Часть вторая

Если бы на Землю прилетели инопланетяне и спросили меня, как им побыстрее изучить жизнь на Земле, я посоветовал бы им не тратить время на изучение всех стран и континентов, а обследовать лишь Соединенные Штаты Америки. Они получили бы почти полное представление и обо всей планете Земля. 
К такому выводу я пришел совсем недавно, примерно после года жизни в Америке, в столице штата Вермонт городе Монпелье (с населением большого европейского села – 5-6 тысяч). До того я часто посещал Америку, работая на Радио Свобода в Мюнхене, посещал по делам работы или проводя отпуска. В первый год, после эмиграции из СССР (в 1972 году), восемь месяцев прожил в Нью-Йорке. Побывал позже на Флориде, в Калифорнии, в Вашингтоне, ездил по Восточному побережью. Я видел контрасты американской жизни, порой колоссальные, видел, что уровень и качество жизни в Европе¸ особенно в побежденной Германии, значительно выше, чем в США, стране-победительнице, но только теперь осознал масштабы и причины этого феномена. 

Подтолкнули меня вновь задуматься о жизни этой страны несколько событий и впечатлений. В начале весны мы с женой по приглашению дочери поехали в «глубинку» Вермонта, в какое-то село, на затеянный там для жителей округи завтрак. Ехали больше часа по проселочной дороге, покрытой потрескавшимся, с выбоинами, асфальтом. И на всем пути у дороги с разными интервалами стояли дома, обычные для провинциальной Америки в один-два этажа, с дощатыми стенами, чаще всего без каких-либо палисадников при них, но со всяческим разбросанным возле домов хламом. Дома оставляли впечатление ветхости и нищеты. Но перед домами можно увидеть одну-две легковых машины. Без личного автомобиля в Америке жить нельзя: нет ни автобусного, ни железнодорожного транспорта. В Монпелье, правда, появились в последнее время микроавтобусы: как-никак – столица Штата. 
Но вернусь к жилым домам. Тонкие стены домов чаще всего не имеют хорошей теплоизоляции, плюс оконные рамы на одно стекло, и летом дома перегреваются — надо жить с кондиционером, а зимой нужно сильно топить. В Вермонте, в частности, зимы долгие и холодные, морозы доходят до 30 градусов по Цельсию. И надо переплачивать за энергоносители. И это в самой развитой на планете Земля стране, с техникой космического уровня. А ведь почти во всех больших городах Америки есть еще и огромные трущобные районы, которые представляют собой совсем страшное зрелище: ряды черных от копоти примыкающих друг к другу двухэтажных цементных домов, совершенно одинаковых, с железными ржавыми пожарными лестницами между этажами. Ни клочка зелени на улицах, только мусор. Встречаются в больших городах и районы, брошенные жителями, с разрушающимися пустыми домами и с выбитыми стеклами в окнах. Кошмар наяву, апокалипсис! 
Сравниваю Штаты с Германией, проигравшей тяжелейшую войну, во время которой почти все крупные города были превращены в руины американской авиацией и советской артиллерией. Но уже давно немецкие города и села застроены красивыми каменными домами разнообразной архитектуры. Вокруг домов, будь то небольшие дома на одну-две семьи или многоэтажные, как правило, разбиты палисадники, а то и маленькие парки. Очень широко применяются и солнечные батареи, размещаемые на крышах домов. Более красивых и богатых городов и селений трудно себе представить. А ведь Германия значительно беднее Америки. 
Хорошо застроены города и села и в большинстве других европейских стран, хотя в некоторых из них, в частности, в Италии, особенно южной, во Франции, Англии иногда встречаются бедные, а то и трущобные районы, но по размерам они несравнимо меньше, чем в Америке. 
В первом очерке я писал о том, что в Вермонте люди удивительно небрежно одеваются, но со временем я понял, что это результат их бедности. Время от времени какой-нибудь супермаркет объявляет день торговли без налогов или по удешевленным ценам, и чуть ли не с ночи у его дверей выстраивается очередь, и все день магазин кипит от покупателей, жаждущих дешевых товаров. 
В целом, если не знать, что ты находишься в самом передовом и богатом государстве, можно подумать, что это очень бедная и отсталая страна. Вермонт граничит с Канадой, и мы ездили туда к сыну, живущему в Оттаве. Канада выглядит вполне по-европейски. А ведь она куда менее богата, чем США. 
Я вспоминаю первый год жизни (1973-74) в Америке, в Нью-Йорке. Я почти сразу был принят на работу на Радио Свобода и стал получать хорошую, выше среднего уровня, зарплату. Поэтому мы сняли квартиру в районе для среднего, так сказать, класса. И как же я был удивлен, когда увидел, что и внешний вид домов, и внутренняя отделка квартир в этом районе была беднее, чем в рабочем городке под Римом, в котором мы жили до этого. Дома (5-6 этажные) угнетали своей стандартностью, словно их строили по одному проекту. Цементные квадратные кубы безо всякой внешней отделки и, опять же, с обязательными ржавыми пожарными лестницами между балконами на каждой секции дома, от верхнего этажа до нижнего. Квартира наша была примитивно окрашена масляной краской, полы выстланы линолеумом. В Витинии у каждого дома была своя архитектура и лепная, разноцветная отделка стен, квартиры тоже были вполне прилично отделаны, полы устланы паркетом. Я спросил как-то у хозяина нашего нью-йоркского дома, почему здания в районе такие серые и стандартные? – Потому что индивидуальные проекты и отделка дорого стоят! – ответил хозяин. Выходит в Италии, в рабочем городке, все это было по карману строителям? Непостижимо. 
Несколько примеров из статистики. В конце 2005 года Министерство сельского хозяйства США сообщило, что в 2004 году 38 млн. 200 тыс. американцев страдали от недостатка еды. Это число включает 24 млн. 300 тыс. взрослых (11,3% взрослого населения США) и 13,9 млн. детей (19% всех американских детей). 
В апреле 2006 года газета Нью-Йорк-Таймс опубликовала сенсационную для США новость: впервые за всю историю страны человек, занятый полный рабочий день, но получающий минимальную зарплату, не в состоянии оплатить аренду однокомнатной квартиры в любой точке США. Ныне такой работник зарабатывает $10,5 тыс. в год. Для сравнения: топ-менеджер корпорации Halliburton – получает $8,3 тыс. в час, его коллега из Exxon-Mobil – около $13,7 тыс. в час. 
По данным Бюро переписи населения США (US Census Bureau), «за период с 1999 года по 2006 год средний доход на домохозяйство снижался ежегодно на 3,8%. За это же время стоимость жилья, медицинского обслуживания и ухода за детьми выросла на 46%. И это притом, что в означенный период производительность труда в США росла на 3% ежегодно»! (Данные международного информационного агентства Washington ProFile (http://www.washprofile.org). Выпуск от 29.04.06, №36 (668). Во время работы над этой статьей (в мае 2010) мне стало известно, что уже 17 миллионов детей в Штатах живет впроголодь, т.е. каждый четвертый ребенок в стране «недоедает», как осторожно выражается статистика. 

Социальные условия в США также отличаются в худшую сторону от условий в Европе. В Германии, к примеру, высшее образование бесплатное, в США платное и очень дорогое. Если у молодого человека, желающего получить высшее образование, нет денег для его оплаты, он должен брать в банке кредит и после окончания учебы выплачивать его, с процентами, разумеется. 
В Германии размер отпуска составляет в среднем 30 рабочих дней, во Франции и Англии – 25-20 дней, в США – 12 дней. 
В Германии в профсоюзах состоит подавляющее большинство работающего по найму населения, в США – менее 18%. До сих пор предприниматели в Америке борются против создания профсоюзных организаций на принадлежащих им предприятиях и учреждениях. В Германии и Австрии на крупных и средних предприятиях имеются «Рабочие советы» (Betriebsrat), защищающие социальные права работников. (Профсоюзы занимаются в основном экономическими вопросами.) В США таких «Советов» нет и в помине. 
Уволить работника в Германии можно только по строго оговоренным в законодательстве причинам, соблюдая процедуру предупреждения за определенный и значительный срок и с выплатой большого пособия, размер которого зависит от стажа и величины зарплаты. Плюс пособие по безработице, выплачиваемое в течение двух-трех лет. Существуют специальные «Рабочие суды», в которые работники могут подавать иски на работодателей и в связи с увольнением, и по поводу уровня зарплат. Сам подавал иск в такой суд и выиграл. Ничего подобного в США нет. Приходите на работу и находите на своем рабочем месте конверт с письмом: «Компания в ваших услугах больше не нуждается», и никаких компенсаций. В Германии существует страховка на услуги адвокатов, что очень помогает людям защищать свои права. (Гонорар адвокату выплачивает страховка. Исключение — бракоразводные процессы.) В Америке таких страховок не водится, и помощь адвоката обходится очень дорого. 
Рабочий день в Штатах чаще всего не нормирован, и компенсация за переработку, как правило, отсутствует. Большое число магазинов работает по 24 часа в сутки. В Германии я не встречал магазинов, работающих круглосуточно, кроме дежурных магазинов на вокзалах. До середины 80-х годов все магазины, за исключением вокзальных, работали до 6:30 вечера. Сейчас стали работать до 7-8 часов, но не более. 
Значительно больше в Германии спортивных сооружений: стадионов, бассейнов, спортивных залов, в лесах и на горах – везде маркированные пешеходные тропы, зимой в горах действует множество горнолыжных спусков, при которых работают подъемники, отели, рестораны. И стоимость пользования спортивными объектами в разы меньше, чем в Штатах. 
Но тут я должен оговориться, что в Штатах значительно больше, чем в Европе имеется предприятий и учреждений, принадлежащих их трудовым коллективам, больших и малых, и в самых разных отраслях экономики, от металлургии до авиации, от торговли до прикладной науки. А это – будущее человечества. (Если у человечества это будущее будет.) Существуют даже институты, изучающие развитие таких предприятий, и коммерческие консультационные фирмы, помогающие созданию или выкупу учреждений/предприятий в собственность работников. Контрасты Америки! 
И еще должен отметить, что в Европе, включая Германию, в последние 20 лет социальные условия и уровень жизни стали ухудшаться, приближаться к американским стандартам. Это явление совпало с крушением «социалистического лагеря» и установлением в этом регионе капиталистического строя. Думаю, что ухудшение социальных параметров жизни в Европе происходит, очевидно, по той причине, что отпала конкуренция между лагерями капитализма и социализма (феодального). Люди в соцлагере жили хуже, чем в Европе и США, но его определенные социальные условия были предпочтительнее. Раньше можно было часто слышать от немецких крестьян, что да, они знают, что доходы у колхозников в России ниже, чем у них, но колхозники имеют отпуска, могут болеть, а немецкий крестьянин-единоличник не может отлучиться от своего хозяйства. Работники промышленности указывали на то, что в соцлагере не банкротятся предприятия, когда все работающие оказываются на улице, и медицина полностью бесплатная, и в отпуска можно ездить по очень дешевым профсоюзным путевкам. Так что конкуренция имела место. Между прочим, в Германии больше всего потрудился над разрушением социальных программ канцлер Гельмут Щрёдер, социал-демократ. Вопреки представлению большинства россиян на Западе никакой существенной разницы между «левыми» и «правыми» партиями давно уже не осталось. 

Побудила меня к работе над этой статьей и реформа медицинского страхования, предпринятая Бараком Обамой. Прежде всего, я узнал, что около 59 миллионов американцев не имеют медицинского страхования. И это притом, что медицинские услуги в Америке стоят баснословно дорого. В развитых европейских странах застраховано почти все население. Далее я узнал, что одна из целей этой реформы — ликвидировать практику, когда страховые компании прерывают договоры с клиентами, заболевающими тяжелым недугом, требующим дорогого лечения. Чудовищная практика! Не страховка, а откровенная грабиловка. Наверное, так действуют не все страховые компании, но достаточно и того, что так можно действовать. В Европе, разумеется, ничего подобного нет. 
И при этом в Соединенных Штатах чуть ли не половина избирателей поддерживает республиканцев, выступающих против реформы Обамы. Главный аргумент противников реформы состоит в том, что она приведет к повышению налогов. То есть люди, имеющие медицинские страховки и хорошие доходы, не хотят помочь обделенным людям, не желают из-за них потерять маленькую толику своих доходов. И при этом нигде я не встречал во множестве таких доброжелательных людей, готовых вам помочь, как в Америке. Выходит, американское общество делится на две половины: на добрых людей и жестоких эгоистов.

 

Еще несколько домов в Монпелье

 

 

Продолжение следует

 

Вадим Белоцерковский, Civitas