О рыночном авторитаризме и неизбежности

Вот только некоторые заголовки за последние недели.

«По мнению Виктора Ющенко, Украина еще никогда так близко не стояла перед угрозой диктатуры». «Тимошенко мечтает о диктатуре». Литвин: сегодня украинцам предлагают освятить установление диктатуры»). «Сергей Марков: Украина созрела для диктатуры». «Украина беременна диктатурой». «В Украине грядет фашистская диктатура?». «Украинская элита устала от хаоса и жаждет диктатуры».

Доказывают, что это реально, и довольно убедительно!

«Сергей Ратушняк: А Лукашенко сегодня показывает успех — это не диктатура? А Путин в России — это не диктатура? В конце концов, если даже взять Китай или законодательство в Швеции, Дании, Норвегии – это тоже диктатура своего рода. Диктатура закона и порядка. Надо отобрать украденное у народа, за счет чего можно модернизировать общество. Если этого не произойдет – у этой страны нет будущего… Очень часто такие намерения опираются на усталость людей, которые уже готовытерпеть битье от сильной руки, только бы эта сильная рука появилась». (Сергей Ратушняк: Украине нужна диктатура порядка и закона http://www.dw—world.de)

Некоторые «думки» просто неотразимы.

«Население Украины, во всяком случае, определенная его часть, все ближе подходит к состоянию всеобщего озверения». (Диктатура в Украине?! Не с нашим счастьем…»http://www.ua—pravda.com)

…Но есть один нюанс

Среди анекдотов про Василия Ивановича и Петьку есть один презанятный анекдот про нюанс. Не буду его пересказывать, ввиду бородатости. Отмечу лишь то, что диктатура имеет множество не очень симпатичных родственников: деспотия, тирания, автократия, гегемония, и т.д., и т.п. Есть родственники далекие, но поприличнее, из академической сферы: единоличное правление, полу-авториаризм, полу-диктатура, гибридный режим, и всевозможные «незрелые» демократии – переходная, частичная, электоральная, нелиберальная… Нюанс состоит не в названиях, а в точке зрения, в позиции. То, что с точки зрения Василия Ивановича – тяжкое оскорбление, то с точки зрения Петьки – всего лишь шалость.

Используя же великую формулу Иеремии Бентама, что благо есть наибольшее удовольствие наибольшего числа людей. Если это диктатура большого числа людей над небольшим, то это, в принципе, благо, и это, надо понимать, и называют «диктатурой закона». Если наоборот – то это уже «диктатура единоличного желания», произвол, то есть зло.

В том-то и вся проблема: нынешний мировой идеологический климат суров, и не знает времен года. Есть демократия – это добро, все прочее – зло, безо всяких нюансов.

История знает множество форм правления меньшинства, причем таких, когда это меньшинство творило страшные преступления – и это назвали диктатурой. Обычно такой режим – это правление финансовой элиты, переставшей проводить выборы. Однако есть режимы, которые выражают интересы большинства,не являясь многопартийными демократиями. К сожалению, весь т.н. демократический дискурс является сугубо западным явлением и слеп ко всему не западному. Но они были, есть, и, надеюсь, будут. И не стоит наклеивать на них ярлык одного из имен зла, если только вы сами не стоите на его стороне.

Эти две разновидности правления: власти большинства и власти меньшинства можно развести на демократию и диктатуру, на что угодно, важно понимать различие. А учитывая то, что в большинстве стран мира правит именно финансовая элита, которая хотя и проводит выборы, но либо откровенно манипулирует ими, либо имеет однопартийную систему, то возникает вопрос: как вообще мы можем говорить о демократии и ее противоположности, диктатуре, когда все, что мы видим, это всегда что-то среднее, химерное?

Что вообще-то является политической нормой – порядки, существующие в западной Европе или Северной Америке, где проживает около 10% населения мира, или порядки, по которым живет его 90%? Но есть еще один нюанс.

Как говорил Скрипач в фильме «Кин-Дза-Дза» гениального Данелия, «вот потому что вы думаете, что не думаете, и не думаете, то, что думаете, мы и видим весь этот горький катаклизм!» Субъективные желания людей и их объективные интересы более не совпадают. Мы покупаем вещи, которые хотим, хотя объективно они нам не нужны. Мы любим есть сладкие булочки или vodka drinking every day, хотя умом понимаем, что нам это вредно. Нам нравятся политики, которые объективно враждебны нашим интересам, и очень часто не нравятся те, кто их выражает, потому что «рожей не вышли».

Признаем печальную истину: почти все правительства мира выражают интересы правящегоменьшинства. При этом большинство избирателей их действительно хотят, а если и не хотят, то все равно голосуют, выбирая меньшее из зол.

Так в чем же тогда разница между демократией и диктатурой? Советская власть и выражала объективные интересы большинства населения и даже проводила выборы – а считалась на Западе «диктатурой», да и нам не очень-то нравилась, потому что была скучной. Теперь мы имеем режим, который выражает наши желания (причем наиболее низменные), но не объективные интересы – и это на Западе называется демократией. Демократия, это не выборы, а режим манипулирования желаниями масс. Потому мы и имеем пластиковую колбасу, ядовитые псевдо-соки с яркими этикетками, и сметану, сделанную из нефти – зато дешево и вкусно!

Конец демократии?

Люди никогда не думают поодиночке. Люди думают «стадно». И особенно это заметно в западной политологии.

По сей день здесь господствует нормативный подход. Мол, есть «демократия», и это «норма», а есть «ненормальные режимы», которые постепенно эволюционируют к демократии, и когда-нибудь ею станут. Разрушение Советского Союза привело западных политологов в восторг, породив тысячи штудий и новоиспеченных «фи-ди» (ph.d. – я имею в виду званий «докторов наук» на Западе). Всех обрадовал Ф.Фукуяма, заявивший о «конце истории», и немедленно ставший желанным гостем в телестудиях.

Искушение эволюционистской теории демократии очаровало даже такого уважаемого человека, как С.Б.Крымский, который недавно в интервью газете «День» сказал о том, что «…украинской демократии нужно еще много времени, чтобы развиться до уровня современных западных демократий, при всех их недостатках». (Демократия как дар и проблема, «День», 13 января 2010). Нечто подобное ранее высказал президент Кучма, да и сегодня с ним, я думаю, многие бы согласились.

О демократия! Какие блестящие умы свела с ума эта дама! Великий Уитмен (1819-1892), единственный поэт, стихи которого пронимали меня до слез, и которому в сентябре в Москве открыли памятник, и вовсе называл ее «моей женщиной», да еще и по-французски!

Come, I will make the continent indissoluble,

I will make the most splendid race the sun ever shone upon

…

For you these from me, O Democracy, to serve you ma femme!

For you, for you I am trilling these songs.

(«Для тебя, о Демократия», из цикла «Аир благовонный». Перевод К.Чуковского увы, не передает прелести оригинала).

Спору нет, в эволюционистской теории демократии все выглядит замечательно: она опирается на историю (правда, только на историю Европы и Соединенных Штатов), она пышет оптимизмом (к науке это отношения не имеет, зато выглядит симпатично), она даже в чем-то опирается на дарвинизм (хотя сегодня теория Дарвина пребывает in limbo, и к развитию общества отношения не имеет). Одно плохо: она совершенно не соответствует эмпирическим данным и не имеет никакой предсказательной силы по отношению к другим государствам. А с точки зрения правителей «других государств» – это чистая идеология.

К счастью, не все политологи думают стадом, есть и свежемыслящие «еретики». Удивительное дело, но такие нашлись еще в конце 1990-х. Ими оказались Стивен Левицкий из Гарварда и Лукан Вэй из университета Торонто (Lucan A. Way, Steve Levitsky). Двое ученых обратили внимание на удивительную живучесть не вполне демократических режимов, их устойчивость и нежелание куда-либо эволюционировать. И, что самое обидное, в качестве одного из примеров таких режимов они выбрали именно Украину. («Competitive Authoritarianism: Hybrid Regime Change in Peru and Ukraine», 2004).

Вот резюме одной из их работ.

«Конкурентный авторитаризм наблюдается в странах, где выборы проводятся в условиях конкуренции, и ведут к получению власти, но при этом постоянно попираются гражданские и политические свободы. Такие режимы нужно рассматривать скорее как особый тип политического режима, а не переход к демократии. Они существуют длительные периоды времени, вовсе не обязательно демократизируются, и поднимают ряд вопросов, которые игнорируются в исследованиях по полностью демократическим или совершенно авторитарным режимам. Конкурентный авторитаризм в Украине лучше всего рассматривать как развитие структурных факторов не спроса, а предложения.Упадок демократии объясняется не потребностью населения в авторитарной власти или силе экстремистских групп – чего опасались в начале 1990-х, а возможностями соперничающих политических групп нарушать демократические нормы, созданные советским институциональным наследием» (Lucan A. Way, «The sources and dynamics of competitive authoritarianism in Ukraine», 2001).

Где-то в начале 2000-х, или даже раньше, транзитологический дискурс вышел из моды. С приходом к власти администрации Обамы ученые мужи Америки, специализирующиеся на недоразвитых странах, стали почесывать затылки: под политику нового президента надо подвести теоретический базис, а для этого нужно сменить парадигму. Левицкий и Вэй тут оказались кстати, и сейчас готовят к печати очередную книгу о конкурентном авторитаризме, (Competitive Authoritarianism: The Origins and Evolution of Hybrid Regimes in the Post-Cold War Era), под которым мы, оказывается, и сидим.

Между прочим, у них появились и последователи. Похоже, что подобный взгляд на Украину становится все более распространенным. (Например, работа «Market Democracy Unleashed? Business Elites and the Crisis of Competitive Authoritarianism in Ukraine», John A. Gould, Yaroslav Hetman, 2008).

Думаю, нет нужды подчеркивать, насколько важны для нашей страны отношения с Соединенными Штатами. Потому нам важно понимать, как мы выглядим, что о нас думают. Конечно, в «Ивовой Лиге» лучших университетов Америки между собой соперничают разные воззрения, однако старая, националистически окрашенная профессура понемногу уходит, как и прежнее романтическое отношение к Украине, которая, якобы, идет по пути демократизации. Унизительные 5%, полученных Виктором Андреевичем на выборах, это не только антирекорд, но это и провал американской политики, который не может остаться незамеченным в Вашингтоне. А ведь США, пожалуй, единственная страна, где экспертное сообщество имеет влияние на политику.

Резюмирую: с точки зрения наиболее продвинутых западных авторов, Украина уже имеет авторитарный режим. И что еще более важно, состояние перманентного кризиса для нас совершенно нормально, и это надолго. За такой страной можно и нужно присматривать, но нет смысла надеяться, что она демократизируется.

Более того, здесь можно вспомнить мысль политического философа и эссеиста Джорджо Агамбена о том, что состояние чрезвычайного положения, перманентного кризиса становится привычным состоянием большинства государств, и даже старых демократий.

Тенденции, способствующие росту авторитаризма

Значит ли это, что «если у вас нет собаки, то вам ее не потерять?» Если у нас нет демократии, а всего лишь более-менее демократичная автократия, то хуже не будет? Нет, конечно. Нам есть что терять. Есть четкие признаки того, что может стать хуже. Возможно, Украине и не грозит установление фашистского режима, но есть другие угрозы, имеющие глобальный характер.

Прежде всего, это мировая тенденция перерождения политических лидеров, которые все больше отходят от представления о политике как о чем-то серьезном, надежном, представительном. Вовсе не случайно пьяный Медведев на одном из саммитов оказался в объятиях Берлускони, который вместе с Саркози выводил его с глаз подальше. Современный политик – это не железобетонный Де Голль (которого и за глаза все звали «генерал»), и не Никсон, взявший на себя ответственность за проделки своих однопартийцев во время Уотергейтского скандала.

Современный политик, – это палач и клоун в одном лице. Это человек, который показывает всем, что он «свой парень», с ласковой улыбкой объявляя об урезании зарплат и сокращении тысяч рабочих мест.

Тенденция гламуризации политики затронула не только Европу, где появились целые клоунские партии и кандидаты в президенты, но и страны Азии и Латинской Америки (один Лула чего стоит!). Почему так происходит? Это сложный вопрос. Потому, что таков характер современного капитализма. Потому, что олигархи, бомжи и обыватели, при всех отличиях, сегодня ощущают мир одинаково, как бессмысленный и враждебный лабиринт – это и есть вышеупомянутое «состояние всеобщего озверения».

На эту тенденцию накладывается тенденция разделения власти и ответственности. Например, руководство Евросоюза не несет никакой ответственности перед избирателями. В нашей стране как не было закона про импичмент президента, так и нет; отозвать депутата избиратели также не могут; партийная коррупция процветает, и все так же ненаказуема. Президент Украины и вовсе ни за что не отвечает даже в принципе: прекрасная должность для того, чтобы встретить старость!

Третья тенденция геополитическая, и связана с изменением мирового баланса сил в пользу Китая с его автократией. Французы поддерживали диктатора-людоеда Бокассу потому что он был «свой парень»; китайцы на этот счет еще более терпимы. В любом случае автократы и диктаторы больше могут не бояться гнева дяди Сэма или недовольных покашливаний богатых господ из Евросоюза. И коль приспичит, они могут давить недовольных хоть танками, лишь бы этого никто не увидел.

Четвертая причина экологически-экономическая. Меняется климат на планете, меняется водный цикл, снижается урожайность зерновых, идет засоление и опустынивание почв, и все это на фоне роста мирового населения. Наши хваленые черноземы уже утратили половину своего плодородия. Рыбы в Днепре становится все меньше. Даже океаны лишаются рыбных запасов. Последние два года в мире наблюдается беспрецедентная засуха. Мировой экспорт зерна снижается.

Печально, но в ближайшие годы планете грозят не эпидемии гриппа, а голод. А голодным людям не до демократии – они вознесут до небес любого диктатора, лишь бы он спас их от голодной смерти.

…

Похоже, что мир ждет довольно тревожное будущее. Это значит, что ресурсов для проведения модернизации экономики и социальной сферы будет не хватать. Негде будет их и позаимствовать. Рост недовольства в обществе неизбежно породит искушение правящей верхушки прибегнуть к старым проверенным методам, вроде «чисток», закрытий СМИ, переделу имущества, удушению оппозиции. Конечно, это неприятно, но это – сущая мелочь по сравнению с тем, что, поскольку и финансовые, и человеческие, и интеллектуальные ресурсы власти будут становиться все меньше, будет снижаться и ее способность решить самые насущные проблемы: накормить, напоить, обогреть население, дать ему работу.

Конечно, никакая диктатура Украине не грозит. Хотя бы потому, что мы уже имеем «горький катаклизм», а «диктатуру закона» мы просто не хотим – мы привыкли, что власть потакает нашим желаниям, причем наиболее низменным. Разговоры о диктатуре в среде журналистов и политиков подобно мычанию коровы, которая что-то чувствует, но знает лишь слово «му». Но, к сожалению, у такого мычания есть очень серьезные и грозные причины. Для нас опасен не избыток власти, не рост авторитаризма, а разложение государства, некомпетентность и безответственность правителей и их неспособность защитить нас от реальных, земных, а не надуманных политических угроз.

Андрей Маклаков, Диалоги