Бежать или бороться: какая мобилизация нужна Украине

С началом полномасштабного вторжения перед каждым гражданином стоял классический выбор: убегать или сражаться. Не все его сделали вообще преимущественно потому, что просто не осознавали масштабов рисков. Для большинства тех, кто пытался игнорировать его на оккупированных территориях и жить, как раньше обстоятельства сложились очень плохо. А те, кто проигнорировал этот выбор на свободных территориях, сейчас живут, почти не ощущая последствий этой войны.

Этим они обязаны прежде всего тем, кто сделал выбор в пользу сопротивления. Тем, кто защищает не только свои семьи, но и тех, кто пытается жить так, будто его нет. С самого начала вторжения власти проводили политику добровольной мобилизации, отказавшись задействовать средства законного принуждения военнообязанных от своего военного долга. Первый год это работало, обеспечивая пусть не достаточный, но максимально возможный, учитывая остальные мобилизационные возможности сил обороны, в первую очередь обеспечение ОиВТ.

Уже весной этого года стало очевидным, что регулярные заверения ОП и СНБО, что необходимости в усилении мобилизационных мер нет, не соответствуют действительности. Военные части терпели и продолжают нести большие потери личного состава, а также его физическое и моральное истощение длительными боевыми действиями без всяких перспектив на их скорое завершение. Это проявляется в стабильном, однако неуклонном росте случаев СЗЧ и отказов выполнять боевые задачи, что подрывает и без того ограниченную боеспособность подразделений, а уже в ближайшем будущем может иметь катастрофические последствия вследствие потери управляемости боевыми подразделениями.

Аргумент, что бойцов не кем заменить является откровенной ложью, ведь в Украине сейчас находится более 10 млн военнообязанных мужчин, и мобилизовав хотя бы 5% от них, проблема пополнения личного состава была бы полностью закрыта.

По сложившейся практике, после перезревания проблемы за последние полгода, власти пошли по проверенному сценарию дальнейшего ее игнорирования. Только так можно объяснить ее упорное желание сохранить статус-кво, в котором соблюдение гражданами военного долга определяется только их личным, добровольным, выбором. В пробных камнях, которые забрасываются ОП для проверки общественного мнения, не видно ни одного адекватного вызовам предложения. Зато защищающие уже два года (без учета службы во времена АТО) должны продолжать защищать тех, кто изо всех сил пытается бороться с усталостью от войны с крепко закрытыми глазами. Это чрезвычайно демотивирует бойцов, ведь, как метко сказала дружная одного из них, приняла участие в акциях протеста против бессрочной мобилизации - "он вышел в защиту свободы, а попал в рабство".

Такое парадоксальное, на первый взгляд, поведение имеет логическое объяснение: власть пытается максимально защитить себя саму (со всеми родственниками и тд, т.н. "элиту" от ужасов войны, одним из которых в их понимании и призыв за мобилизацией). А чтобы меньше было скандалов о взятках и тд, она просто ничего не делает для того, чтобы обеспечить выполнение мобилизационного плана, то есть добровольность мобилизации существует практически для всех. Более того – еще до широко разрекламированного снятия военкомов, по требованию "очень сверху" был снят комиссар Оболонского ТЦК за то, что он посмел расклеить на подъездах Оболони распоряжение оказаться всем военнообязанным в срок до конца июля в ТЦК для (первичного) уточнения данных. То есть действительно здоровая инициатива, которая рамочно, без выкручивания рук и другого цирка, привела большое количество военнообязанных, была показательно наказана. Иначе как умышленным саботажем мобилизационного плана МО, такую ​​политику власти не назовешь.

Для осознания пропасти, в которую ведет такая политика ОП, следует ясно осознать, чем отличается мотивация и боевой дух личного состава Сил Обороны хотя бы год назад и сейчас. Мотивированные бойцы – это знающие, для чего и за что они борются. В начале вторжения мы считали, что сделали оптимальный выбор. Бороться ради общего блага. С индивидуалистической точки зрения нужно было все продавать, забирать семью и убегать на Запад (многие так и сделали). Однако именно самоидентификация себя частью целого, частью украинского общества, которое охраняло спасение, перевесила эгоистический прагматизм у тех, кто сейчас на фронте. Так было. Но так ли это сейчас? Общество уже дало молчаливое согласие на рабство добровольцев, что служат сейчас, чтобы не идти на военную службу самим. Более того, нередки случаи, как его худшие представители разными способами пользуются нашим отсутствием на службе для своей выгоды. От использования по устранению конкурента в бизнесе до некоторых других проявлений, о которых даже не хочется писать. Некоторые случаи даже доходят до абсурда – когда военные инженеры вынуждены под давлением (по указанию сверху) принимать фортификационные работы от гражданских подрядчиков областных администраций, которые фактически не были проведены или проведены в ненадлежащем объеме. И доделывать их своими силами, но без строительной техники, в то время как гражданские паразиты наживаются на украденных на подрядах оборонных закупках.

Итак, общество в своем общем четко дало понять, что мотивация защищать его, со своей армией паразитов, коррупционеров и равнодушных, защищать тех, кто видит в тебе просто раба без права на отдых или элементарное уважение – просто безумие, инстинкт самоуничтожения. До сих пор мы побеждали исключительно благодаря своей лучшей организации, которая невозможна без должной мотивации и хотя бы удовлетворительного морального духа. Может ли побеждать или хотя бы не проиграть войну немотивированная, меньшая, хуже оснащенненная и истощенная армия? Казалось бы, вопрос риторический.

Учитывая колоссальные риски продолжения такой политики, вынужден подробно изложить ее последствия и какие изменения необходимы, чтобы их предотвратить.

Следствие 1. Саботаж наступательных действий. Любые наступательные действия связаны с повышенным риском для жизни, и наступают лишь мотивированные бойцы, или знающие, что пути назад у них нет. Проблему неповиновения решители решают просто – физическим принуждением и расстрелами. Как будем решать его мы?

Следствие 2. Существенный рост потерь в обороне. Из-за полного провала государственной политики мобилизации не только личного состава, но и техники, предприятий, всех ресурсов, фортификации, укрытия для личного состава до сих пор отрываются заступами (зимой еще и кирками). Для этого, кроме принуждения или удовлетворительного боевого духа, нужны также элементарное физическое здоровье. Медианный возраст бойца Сил Обороны превышает 40 лет. Это нонсенс, которому просто нет мировых прецедентов.

Следствие 3. Коллапс фронта. Уже в следующем году моральный дух рашистов будет выше, чем таковой у Сил Обороны. Не потому, что он вырастет, а потому что наш продолжает падать с тенденцией к ускорению падения. В этом году мы наблюдаем неконтролируемый рост случаев СВЧ. В следующем году мы будем также наблюдать случаи самовольного покидания позиций.

Следствие 4. Среди военнослужащих сейчас есть огромный запрос на справедливость или проще возмущение существующим положением вещей. Если каким-то чудом Украина сохранит свою государственность без изменений в (не)проведении мобилизации, то по возвращении у нас будет непредсказуемый рост преступности на почве выяснения отношений между ветеранами и отсидевшимися. Пока действия и выражения власти лишь подливают огонь будущей ненависти. Например, как можно расценивать заявления по типу "Уклонистов не будут привлекать к криминальной ответственности, потому что нужно исправлять тяжелую демографическую ситуацию в стране (Вениславский)" или "Помощь ВПЧ будет назначена… если ВПЧ трудоспособного возраста… активно ищет работу, регистрируется как ФЛП, подает грант на создание бизнеса, получает грант на обучение". Выходит, ВПЧ-мужчины, сбежавшие от войны, могут и дальше продолжать получать деньги от государства и «выправят демографическую ситуацию»… даже без обязанности стать для этого на военный учет. Власти упорно продолжают считать, что сесть в тюрьму должен тот, кто провоевал два года, но самовольно покинул свою часть, а не тот, кто продолжает получать выплаты от государства, но по уговорам сотрудника ТЦК явиться для уточнения данных, хамит и угрожает ему. Не очевидно ли, что это бомба замедленного действия?

Какое же решение? Программа-минимум – ОП просто должен снять свой запрет на задействование админресурса для выполнения мобилизационного плана. Это отлично бы сработало даже полгода назад. Однако сейчас этого уже может быть мало (поздно). Поэтому если власть не хочет задействовать свои законные инструменты силового принуждения, то она, по крайней мере, должна:

1. Отказать в любых социальных выплатах всем мужчинам (а служащим и рабочим госпредприятий – и в заработной плате) до тех пор, пока такой человек не появится на сверке данных в ТЦК. Только одно это приведет к заметному сокращению дефицита бюджета. Для этого нужно только наладить интеграцию баз данных ТЦК и Минсоцполитики.
2. Ввести обязанность проверять статус военного учета всех мужчин перед предоставлением каких-либо государственных услуг, а также услуг в госпредприятиях (в том же Привате, например).
3. Радикально переписать т.н. "мобилизационные очереди", убрав оттуда тех, кто уже был демобилизован (по желанию, они могут подписать контракт) и привлек к выборке первой очереди военнообязанных в возрасте 20-35 лет, а также старших мужчин из категории получавших выплаты как ВПЧ.
4. В выборку второй очереди следует привлечь всех мужчин, в течение последних нескольких лет получавших любые выплаты/субсидии от государства. Балласт нужно сбрасывать. Если мужчина во время войны не только уклоняется от мобилизации, но и забирает деньги из налогов военных… то власти до сих пор считают, что это нормально.

Напоследок замечу, что аргумент о том, что в армию нужно брать "мотивированных" не выдерживает проверки реальностью, потому что в армии не демократия и люди, не имеющие внутреннего стержня, просто выполняют приказы. А вот настоящая, внутренняя, мотивация тех, кто выполняет приказы уже два года без всяких перспектив – падает с каждым днем.

Автор - офицер ЗСУ