В 2006 году Владимир Никитин читал аудитории КДКД доклад «Самоопределение Украины». Но он отнюдь не собирался повторять уже озвученные когда-то тезисы; нынешнее выступление раскрывало понимание самоопределения на уровне человека, а не страны.
Осмысление темы в опыте Владимира Африкановича связано с тем впечатлением, которое произвела на него «Игра в бисер» Германа Гессе. Эта книга была написана в годы Второй мировой, в эпоху разгула авторитаризма. Но автор демонстрирует трепетное отношение к идее иерархии, включенности и служения. Он критично оценивает «фельетонную эпоху», в которой получают развитие как раз противоположные тенденции – смещение границ, утрата прикрепленности и ориентация на гротескный эффект. Надо признать, мы давно живем в фельетонной эпохе.  
С другой стороны, выводы докладчика оформились в противовес бытующему мнению, что главное в образовании – умение быстро извлекать информацию и свободно менять программный продукт. Целью образования становится воспитание человека, которого легко встроить в любую ситуацию. Но так было не всегда. Реконструируя историю образования и систем управления, Владимир Никитин пришел к выводу, что ориентиры и ценности этих систем со временем кардинально меняются.
Похоже, сейчас, на наших глазах происходит самый значимый со времен античности перелом  в общественном сознании: «В чем суть этого перелома? Это переход акцента в устройстве общества и в общественных ценностях от идеи включенности и структурированности общества – к идее свободного, не ограничиваемого ничем выбора. Выбор, безусловно, был и в той системе, но он был подчинен идее включения. Везде это было структурировано, культурно обоснованно. Культура имеет одной из своих важнейших характеристик искусство или умение различать. Начиная с той фельетонной эпохи, о которой писал Гессе, искусство различения перестало быть значимым по большому счету. Придерживаться различений – понятийных, категориальных или прочих – стало уже не очень важно. Это, на мой взгляд, гигантский сдвиг в сознании, в отношении к миру, который потом, как следствие, предполагает другие структуры поведения и другие формы социальной организации. Мне этот переход не нравится. Мне почему-то общество структурированное, иерархическое нравится больше. Но при этом я уверен, что вернуться туда нельзя. По крайней мере, это уже не мейн-стрим. Вернуться туда надо, но не всем. Все превратится в неразличимую однородную массу, если исчезнут люди, которые эту реперную сетку удерживают».
Докладчик предложил различать четыре уровня человеческой определенности. Правда, им предшествует так называемый нулевой уровень – окультуривание маленького человека. Человек – существо природное, но общество делает из него существо культурное. Докладчик, будучи доктором культурологии и специалистом по теории культуры, авторитетно утверждает: культура есть насилие, она противоречит природе. Значительных усилий стоит овладение искусством есть вилкой или пользоваться нотным станом. Но годам к 12-15 новые навыки усваиваются, и формирование человека культурного завершается.
Но тут-то приходит время самоидентификации. Это первый из четырех уровней определенности. Владимир Африканович предпочитает называть его «самоотнесение». Человек начинает выбирать, что учить, с кем дружить, кем быть. Он осваивает социальные шаблоны (которым уделил внимание Владимир Золоторев на предыдущем заседании КДКД). Так выбирается предпочтительная социальная траектория. В стабильных обществах эти траектории прописаны. В горячих, старых и развитых обществах (по К. Леви-Строссу) больше шаблонов, и отсюда возникает иллюзия, что мы живем в мире, свободном от ограничений. Но это иллюзия!
Типовой шаблон может быть массовым или редким. Но и редкие шаблоны в социуме прописаны и поименованы. Они могут определяться несколькими параметрами, например можно быть альпинистом и физиком-теоретиком. Пусть их было от 50 до 100 человек – тех, кто взял все семитысячники на территории бывшего СССР – но это не было индивидуальным выбором, эта траектория тоже была универсальной! И.Е.Тамм, завсектором теоретической физики академического Института им. П.Н.Лебедева всех физиков-теоретиков водил в горы. Кстати, и сейчас лучшие мировые школы управления культивируют горный туризм и скалолазание.
Можно прожить наполненную, полноценную жизнь, не выходя из шаблонов. В шаблонном мире решают задачи, а задачный способ мышления является самым мощным и базовым, по мнению докладчика. Причем нельзя назвать простым движение внутри этого социального мира. Так, переход с одного шаблона на другой – дело энергетически затратное. Сам докладчик имеет основания для таких суждений, поскольку освоил как минимум четыре профессии. Для него вообще принципиальна ссылка на собственный опыт: «У меня другого материала нет. Я, конечно, могу цитировать разные источники, книг читал довольно много. Но если нет ориентации на собственный опыт, все ступени, о которых я говорю, вы не пройдете, останетесь на первой. То есть себе надо доверять. И очень сильно. Вопрос – пугаетесь ли вы приобретения опыта. Это дело рисковое и сложное. Если вы получаете новый опыт, надо переделывать себя, свои представления, искать инструменты описания того, что произошло, как доказать другим (а бывают такие социальные ситуации), что ты не сумасшедший.
Я в 17 лет попал в теоретический институт, в 18 я уже знал, что я буду ученым, знал, по какой линии пойду. Все было расписано – аспирантура, в которую я поступил и закончил, защита кандидатской, защита докторской, поведение, круг общения. Но вот в какой-то момент у меня все это поломалось. Я столкнулся с московским методологическим кружком и увидел, что можно не так жить, заниматься исследованиями и не думать про диссертации и про науку. Это была большая сдвижка, которая определила потом очень многие другие сдвижки. Когда директор института узнал, что мы в Москве занимаемся методологией, он нам пригрозил увольнением. Я был секретарем парткома, и он не знал, как поступить». Видимо, члены клуба не могли представить Владимира Африкановича в роли председателя парткома, поскольку эта фраза вызвала общий смех. 
Так докладчик перешел к описанию второго этапа, собственно, самоопределения. На него переходят не все. Но некоторые ищут возможности прорваться туда, где шаблонов нет. Это могут быть люди, у которых личный опыт или устремления не совпадают с шаблонами. Но, как правило, это происходит, когда человек попадает в проблемную ситуацию, в отношении которой нет шаблонного готового решения. Тогда появляется мотив выйти на другой уровень.
Долго находиться на проблемном уровне Владимир Никитин никому не советует. Во-первых, это неприятно, ведь уровень самоопределения не обладает социальной мерностью. Во-вторых, проблемность может превратиться в новый шаблон. Этим шаблоном грешат многие дискуссионные клубы, а также отдельные специалисты по проблемам, например, гендерного равенства. Оптимально, найдя решение проблемы, с данного уровня уйти. Можно вернуться к самоотнесению; так делает большинство. Но некоторые выскакивают выше – на тот уровень, что лежит выше проблемы. Докладчик обозначает его термином «самодвижение».
Самодвижение возникает, когда человек берет на себя ответственность за ту зону пустого или проблемного, куда он попал: «Это уже взрослое состояние. Осознаешь, что это за «иное», с которым ты столкнулся, и начинаешь превращать это «иное» в содержание для своей работы, жизни. Самодвижение своей целью имеет создание нового мира. В самоопределении есть сильный элемент творчества и безответственности. Артюр Рембо в 18 лет создал принципиально новую поэзию, и после этого всю оставшуюся жизнь занимался контрабандой на золотых приисках. У Платона есть различение между поэзисом и праксисом. Поэзис – это безответственное творчество. Праксис – ответственное творчество, когда вы становитесь в практическую позицию. В самодвижении творчество надо превращать в развитие, в ответственность за этот мир, за его обустройство, за то, что люди начинают там жить. На третьем уровне вы должны работать с онтологиями, с картинами мира. И какое мышление нужно, чтобы люди могли работать со многими картинами мира и типами сознания? Понимаете, какая задачка в системе образования некоторых людей?»
Самоотречение – это четвертый этап, который выделяет Владимир Никитин. Самоотречения достигли считанные единицы в истории человечества. Этот этап можно отождествить с мудростью. Одним она дается изначально, другим ее дарует учитель, а третьим приходится самим к ней идти. Человек становится тождественен с миром и уходит в то пространство, которое в разных практиках называется по-разному – свет, сатори, нирвана. Личность исчезает. Это – цель духовного развития. Но для того, чтоб сохранить человечество, лучше не форсировать достижение этого уровня, а пройти весь путь, считает Владимир Африканович. Ведь, случается, на четвертый уровень люди попадают в обход двух предыдущих. А Денис Полтавец вообще предположил, что все уровни существуют одновременно, и докладчик в принципе с этим согласился, прибегнув к аллегории движения параллельными лентами (причем с возвратами).
Сергей Дацюк прокомментировал движение от первого к четвертому уровню на примере жизни Христа и Будды. Впрочем, по этому пути шли все те, кого можно назвать мудрецами, Сократ, например.
Евгений Лапин предложил трактовку тех же четырех этапов, но с позиции психотехнической: «Образ себя пронизывает все стадии самоопределения. И весь этот цикл можно рассматривать как эволюционный цикл эффективного, осознающего себя человеческого субъекта. На первом этапе среда нас подталкивает, чтоб он возник. На втором этапе мы осознаем этот образ. На третьем этапе, до которого мало кто добирается, можно управлять образом себя. На четвертом этапе удается разрушить образ себя». Сергей Дацюк уточнил, что речь идет о том, чтоб, разрушив образ себя, воплотить, перелить его в мир будущего, и Евгений в целом согласился с этим.
А вот Владимир Стус отнесся к идеям докладчика не столько творчески, сколько критически. Посетовав, что такие субъективные схемы не дают базы для дискуссии, он предложил в вопросах самоопределения социума опираться на цивилизационные параметры.
Второй раздел доклада Владимира Никитина был посвящен разным формам организации сознания, как бытующим ныне, так и перспективным. Причем докладчик прибегнул к метафорическому языку, поскольку понятийной проработки по этому вопросу пока нет.
Традиционный человек представлял собой некую структуру. Одним эта структура предписывалась жизнью, например, принадлежностью к сословию или иной иерархии. Другим доводилось собственную структуру создавать самим. Но, будучи определенным образом организованны, таки люди порождали и определенное общество. Сейчас же мы наблюдаем, что исчезает структурная определенность многих зон – этническая, культурная и прочая. Появляются черты универсальности. Мы находимся в ситуации глобального перемешивания. 
Соответственно, рождается другая форма организации сознания, в терминологии докладчика – протеистическая. Так древнегреческий бог Протей мог принимать любую форму, так посланец в «Терминаторе-2» мог возрождаться из любой капли, так любая система ценностей и контактов принимается протеистическим человеком. Это перспективная форма массового человека, считает Никитин: «Но элита так не может быть организована – иначе не будет управляющего или разумного начала. Хотя, может быть, это неправильное допущение, может быть, все внутри будет встроено. Система образования предполагается соответствующая, без учителей, только с преподавателями и тренерами при необходимости. Ведь есть учителя, которые несут учение, смысл и структуру, и есть преподаватели, которые передают знания. Возникает принципиальный вопрос – а может ли быть та форма самосознания, самоорганизации, которая удерживает структурные отношения и при этом не является Протеем? У меня ответа на это нет. Есть некоторые гипотезы, но… не более чем гипотезы».
Пока же складывается промежуточная форма – это человек-химера, когда на одном субстрате сосуществуют несовместимые (ранее) вещи. Например, православный христианин практикует буддийские техники, при этом является левым радикалом и членом клуба коллекционирования абсента. Такие химерические образования является сейчас нормой. 
Сергей Дацюк уточнил, что вхождение в одну иерархию означало отказ от другой иерархии в рамках традиционализма. Но сейчас ситуация самоотнесения принципиально меняется – она становится фрагментированной: «Выбор будет выбором отнесения к разным традициям и системам, чтоб удержать фрагментированные идентификации и идентификаторы. Сейчас они только разрабатываются. Социальные сети обретут плотность. Актуальное пространство станет привязано к социальным сетям, а не наоборот, как мы видим сейчас. И это большая свобода, и она для большинства.
Но и самоопределение, и самодвижение, и самоотречение надо будет простраивать внутри социальных сетей, реализованных на виртуальных носителях. Это иные способы работы и иные, малопредставимые содержания. Но дети будут быстро это осваивать. Опережение сознания молодежного к сознанию зрелому может стать правилом, трендом: новые формы как более сложные будут осваиваться молодым поколением. И это перевернет социальную иерархию. Мой пафос в том, что нельзя считать, что это временно».
Чтобы работать с разными формами организации сознания, Владимир Никитин предложил четыре линии навигации. Первая линия предусматривает навигацию по отношению к «Я»: как человек себя мыслит, как фиксируется движение, как ценностно и инструментально оно оформляется. Вторая линия определяет малую группу общения (семья, коммуна, сетевая структура). Третья линия – это отношение к обществу. Самодвижущееся общество или страна могут быть созданы только людьми, которые обладают самодвижением. Четвертая линия определяет отношение к миру, к вопросам Абсолюта и смерти.
Вопрос о трансформации Украины заинтересовал Игоря Пащенко. Переход общества к самодвижению, по мнению докладчика, должен проходить на всех уровнях, а не только в среде элиты. Хотя просвещенный монарх лучше всего проводит реформы, без инициативной группы человек в 30 не обойтись. Апеллируя к метафизике Софийского собора, Никитин перечислил тех, кто необходим в этом процессе: учителя (Отцы Церкви), пророки и государственные мужи. Сергей Дацюк, кстати, емко определил функцию пророков: именно они призваны погружать общество в проблематизацию.
В заключение докладчик сформулировал несколько идейных посылов, которые он отстаивает, и которые направлены против утверждающихся в обществе шаблонов.
Первый направлен против редукции как сведения сложных человеческих отношений, сложных форм устройства, сложных мыслей – к простому. При этом не имеются в виду высокая простота, символические формулы, которые снимают в себе сложность: «Я имею в виду – против упрощения.  У любимого мною протопресвитера Александра Шлемана в дневниках есть фраза, написанная в 70-е годы, что весь мир играет на понижение, и особенно Штаты. Понижение в культуре, понижение в образовании. И весь мир движется в этом вслед за ними».
Далее Владимир Никитин выступил против акцента на высоких технологиях: «Высокие технологии, как и всякие технологии, есть вещь мощная и бессмысленная. Поэтому, если нет осмысленного отношения к ним, мы становимся рабами их глупости и теряем себя полностью. Инновации должны происходить прежде всего в социальной сфере и в мышлении».
Идея всеобщего и неизбежного будущего также не нравится докладчику. Он считает, что каждый человек имеет возможность и право (если он выскочил в третий слой) создать собственный мир и тем самым – собственное будущее. Комментируя свой переход к уровню самодвижения, Никитин связывает его с началом работы проекта «Foundation for Future» («Фундамент для будущего»). В его рамках делаются попытки выделить и обсудить, что в этом мире является иным. Задача проекта – преодоление идеологии линейного будущего. Ведь его инициаторы придерживаются идеи топического времени, и считают, что будущее определяется теми, кто находится в топе. Мария Несетрова соотнесла это с понятием целеустремленных систем, но Владимир Никитин от них отмежевался: «Для меня важна коммуникативная сфера, а не системные проявления. Системный подход – мощная штука, но не единственная. Есть концепция популятивных систем. Это системы, свободно связанные между собой, с общими пределами и некоторой линией движения самоорганизации. Эти системы прекрасно отражают идеологию свободного выбора, как базовой ценности, но я с ней не очень согласен».
Небольшой экскурс в историю свободного выбора Владимир Африканович сделал по просьбе Яны Волковой. Он напомнил, что в эпоху античности господствовала идея рока, которому были подвластны как люди, так и боги. Считалось, что судьба образовывалась случайным образом. Христианство, и особенно христианские ереси много дискутировали над вопросом свободы воли. Блаженный Августин утвердил мнение, что судьба предопределена, и мы можем только следовать ей, хорошо или плохо. Грех – это движение не по тому пути. У мусульман эта линия актуальна до сих пор.
Европейский романтизм ХІХ века выдвинул борцов с судьбой. И в то же время в среде ученых еще долго бытовала идея, что все состояния будущего могут быть описаны, если иметь полноту информации о настоящем. Это было преодолено только концепцией И.Пригожина: идея странных аттракторов похоронила попытки предсказать будущее исходя из статистики.
Утверждение идеи свободного выбора имеет и социальные обоснования. В потребительском обществе надо обеспечить потребление товаров. Между товарами особой разницы нет, значит, надо эту разницу создать. Чтобы воспитать покупателя, его будоражат идеей выбора. Масс-медиа ее поддерживают в идеологии выигрыша. Большинство игр строится на том, чтобы выбрать один вариант из предложенных. К тому же внедряется мысль, что молодежь не должна быть похожа на родителей. Не зря основные усилия маркетинговых кампаний направлены на молодежь.
И вместе с тем докладчик признал, что сам вовлечен в процессы утверждения свободы выбора. Занять особую позицию в этом объективно протекающем процессе он считает непростой, но почетной задачей: «Не дай Бог, все начнут жить в проблемном мышлении или еще хуже – полионтологическом… Но кто-то должен. Кто-то должен вырваться в этот мир полионтологического мышления, сознания, которое принимает разное, но при этом не теряет различимости».

Источник: ЖЖ КДК

2011-02-10 02:19:15