Выживет ли либерализм, который был лучшей идеей последних 400 лет? — The Economist

На протяжении последних четырех веков либерализм был настолько успешным, что он вытеснил своих оппонентов с поля битвы. Теперь же он распадается, уничтоженный смесью самоуверенности и внутренних противоречий.

Так утверждает профессор политологии Университета Нотр-Дама Патрик Динин в своей книге «Почему либерализм провалился», пишет The Economist, передает ZN.UA

Эксперт отмечает, что признаки заката либерализма можно увидеть везде, а особенно в Америке. Основополагающие принципы были разрушены. Равенство возможностей привело к появлению новой меритократической аристократии, которая демонстрирует ту же замкнутость, что и старая аристократия, но без ощущения дворянской принадлежности. Демократия скатилась к театру абсурда. А технологический прорыв еще больше сокращает пространство для функционирования бессмысленного трудолюбия.

«Разрыв между представлениями либерализма о самом себе и живой реальностью граждан теперь настолько широк, что с ложью больше никто не мирится», — убежден Динин.

И лучшим доказательством этого, по мнению политолога, служат тысячи частных самолетов, которые привезли своих состоятельных пассажиров в Давос для обсуждения вопроса о «создании общего будущего в раздробленном мире».

Динин использует термин «либерализм» в его философском, а не обще понятном значении. Эксперт обращается к традиции политической теории, которая берет свое начало с идей Томаса Хоббса и Джона Локка, а не к набору невнятных левых подходов, о которых думают американцы, когда слышат это слово.

Большинство политических теоретиков убеждены, что либерализм разделился на два независимых направления: классический либерализм, основанный на свободном рынке, и «левый» либерализм, который сосредоточен на правах человека. Но Динин убежден, что в своей основе они едины. Он верит, что либерализм до сих пор остается правящей философией, которая диктует порядок всего: от судебных решений до корпоративного поведения. Теория воплощена в практике.

Объединяющим фактором остается личное самовыражение. И классические, и «левые» либералы рассматривают людей как носителей прав, которым нужно дать как можно больше пространства для воплощения своих мечтаний. И цель правительства — защитить эти права. Легитимность такой системы основывается на общей вере в «социальный контракт». Но тут появляется парадокс. Потому что либеральный дух механически уничтожает унаследованные обычаи и местные традиции. Порой это происходит ради эффективности рынка, а порой ради индивидуальных прав. Он создает больше пространства для вмешательства государства как стража и создателя рынка. Идеальным изображением современного либерализма The Economist называет «Левиафана» Хоббса, который состоит из тысяч индивидов, против которых выступает всемогущий суверен.

Издание считает, что Динин допускает две роковые ошибки. Первая из них в самом определении либерализма. Американский ученый Джек Хекстер считает, что его коллег-историков можно разделить на два лагеря: те, кто все классифицируют, и те, кто прибегают к обобщениям. Динин из второго лагеря. Он утверждает, что суть либерализма в том, чтобы освободить личность от ограничений.

На самом же деле либерализм включает широкий спектр интеллектуальных традиций, которые обеспечивают различные ответы на вопрос о том, как распределяются права и обязательства, самовыражение и социальные связи. Даже классические либералы, которые настаивали на устранении любых ограничений свободы личности, мучились над многочисленными мелкими деталями системы. В середине Викторианской эпохи сторонники идеи продемонстрировали ловкость в строительстве институтов: от добровольческих организаций до совместных акционерных обществ, — которые заполнили пространство между государством и обществом. Позже либералы экспериментировали с целым рядом идей: от децентрализации власти до создания национальных систем образования.

Сосредоточенность Динина на сути либерализма приводит его к второй ошибки: он не может признать способность идеи реформировать себя, чтобы справиться с внутренними проблемами. Во второй половине 19-го века Америка страдала от проблем, которые возрождаются сегодня, в частности, появляется «автократия бизнеса», крупные компании становятся все более влиятельными, политики — коррумпированными, а в это время появляется ощущение, что общество разделено на тех, кто проиграл и победил. Но в прошлом широкий спектр реформ помог решить все эти проблемы. Теодор Рузвельт взялся за тресты. Прогрессивисты очистил правительство от коррупции. Университетские реформаторы модернизировали учебные планы и создали лесницы возможностей. Либерализм не умер, а реформировал себя.

The Economist замечает, что Динин прав, когда указывает на плохие успехи либерализма на протяжении последних лет. Он также имеет право утверждать, что миру стоит поучиться у домодерных представлений о свободе как самоуважении. Самый большой враг либерализма — не распыление, а старомодная жадность, присущая некоторым элитам в Давосе. Но, по мнению издания, не правильно говорить о том, что единственная возможность народа освободиться от противоречий либерализма — это «освободиться от либерализма вообще».

На Всемирном экономическом форуме в Давосе профессор политологии Принстонского университета Ян-Вернер Мюллер предупреждал, что либералы делают грубую ошибку, когда недооценивают популистов. Не стоит думать, что популисты не смогут заменить более компетентных людей в правительстве. К тому же, по мнению Мюллера, ни один популист не может победить без поддержки кого-то из истеблишмента. Поэтому успехи таких политиков — это также вина и традиционных элит.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook