Об этом главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Анатолий Гальчинский заявил в интервью газете «Зеркало недели».
«Когда я начинаю анализировать именно в таком контексте сегодняшние реалии мировой экономики, мой оптимизм полностью угасает, — заявил он, — Оказывается, что глубинные основы кризиса (а это не только противоречия ипотечного рынка; ипотека — лишь внешний фактор кризиса) во многих своих аспектах остаются вне поля зрения. Понимаю, еще рано делать окончательные выводы, но фундаментальные проблемы реформирования мировой экономики, в частности и те, о которых шла речь на последних саммитах «большой двадцатки» , еще не привлекли должного внимания. Вывод отнюдь не утешителен: к сожалению, по моим оценкам, достигнутая стабилизация мировой экономики не будет продолжительной».
Экономист также указал на противоречивость антикризисных мер.
В частности, — говорит он, — неоправданное (на мой взгляд) огосударствление во многих странах мира банковских систем, огромный рост бюджетных дефицитов, разбалансированность эмиссионных механизмов, угрозу реанимационных инфляционных процессов и т.д. Серьезным аналитикам абсолютно понятен сугубо оперативный подтекст соответствующих шагов, которые (что меня больше всего беспокоит) отражают опасную тенденцию нового раунда политизации экономики и в долгосрочном контексте могут сыграть лишь деструктивную роль.
Гальчинский также обращает внимание еще на один аспект. По своим признакам нынешний кризис относится к классу структурных, связанных с системными преобразованиями существующих институциональных механизмов мировой экономики.
Как свидетельствует мировая история, подобные кризисы обычно многоступенчаты в своем развитии, — говорит он.
« Так, мировой структурный кризис 1873 года
продолжался до 1879-го, а затем через три года, в 1882-м, фактически возобновился. В связи с этим кризис 1873—1882 годов называют «длительной депрессией».
Аналогичным образом разворачивались события и в период Великой депрессии 1929—1932 годов, в результате которой институциональные механизмы монополистической экономики трансформировались в государственно-регулируемый монополистический рынок. Привлекает внимание непродолжительный стабилизационный период: в середине 1937 года развернулся новый кризис, имевший те же признаки. Могу привести такую статистику: если взять индекс мирового промышленного производства в 1929 году за 100, то в 1932-м он упал до 63,8. В 1936-м — поднялся до 103,5 (все этому аплодировали), но уже в 1938 году снова упал до 92,7» , — указывает на г-н Гальчинский.
По его мнению, когда мы акцентируем внимание на структурной специфике нынешнего кризиса, то обязаны учитывать похожие процессы. В частности то, что для принципиального обновления существующих функциональных механизмов мировой экономики, утверждения нового ряда устойчивых экономических форм понадобится достаточно много времени. Хотел бы ошибиться в своих выводах, но с учетом приведенных размышлений я придерживаюсь мнения, что нынешний кризис, вероятно, тоже будет ступенчатым, а стабилизационные процессы — относительно непродолжительными.
12/09/2009 18-45
«Хвиля»
