Харьков над пропастью: власть и общество в поисках спасения

Поведение самих жителей Харькова будет определяющим для судьбы города. Этот фактор опережает по значимости экономические и военные угрозы.

Владимир Путин неоднократно заявлял, что перед аннексией Крыма сверялся с данными социологических исследований о настроениях на полуострове.

В этом ему можно поверить, ведь все активные действия военного характера в Украине он предпринимал там, где была либо устойчивая поддержка политики РФ, или ситуативная, как на пике постмайданной и посткрымской кризисной ситуации на Донбассе.

В тех регионах, где доминировать не удавалось, были попытки с помощью пропаганды и терроризма изменить баланс настроений.

Это само по себе не исключает возможности военного вторжения в регион с недостаточной лояльностью к “русскому миру”, но очевидно, является очень важным элементом, так как лояльность населения снижает военные, медийные и общие экономические издержки для оккупанта.

Сегодня уже можно наблюдать определенный клинч в восприятии российской пропаганды в Украине. Ее приверженцы и антоганисты уже определились, если не во время Майдана, так после Крыма, а если не после Крыма, то после войны на Донбассе.

Кремлевская пропаганда уже не в состоянии изобрести ничего кардинально нового, поэтому два этих полюса будут сохранять свои позиции. Можно сказать, свой мобилизационный потенциал она уже полностью выработала: тех, кого можно было поднять на “прямые действия”, уже подняли.

Сегодня основной ударный потенциал российской пропаганды (и местных провайдеров русского мира в Украине) заключается в другом.

Приоритет сдвинулся в сторону попытки деморализовать общество. Деморализация вызывает сомнения во всем, сомнения — апатию.

Задача Кремля заключается в расширении “серой зоны” нейтральных, тех кто “против всех” или просто чувствует себя вне политики.

Уставшие и разочарованные формируют разрозненную массу.

В определенный момент ей просто достаточно предложить выбор между плохим и очень плохим, и она поддержит любого, кто прекратит эту бесконечную пытку.

Это может быть и ниоткуда взявшиеся на границе войска новой народной республики, среди лидеров которой будут “местные уроженцы” и “неважно чьи” солдаты. А согнанные на площадь тысячи бюджетников создадут радостную картинку “освобождения”, которую покажут на весь мир. Объективные западные комментаторы глядя на это скажут: “там, конечно, не все так однозначно”.

В другом сценарии это могут быть и заседания в местных советах, где триумфально избранные экс-регионалы будут требовать от имени народа то, чего народ действительно хочет: чтобы кончилась война и мобилизация, что нужно запускать экономику (подразумевается — восстановить связи с РФ). А чтобы помириться с РФ нужно стать внеблоковой страной и для этого нужна федерализация.

Объективно ухудшающаяся социально-экономическая ситуация играет на руку такому курсу. Скажем, хотя сейчас мы не видим в Харькове столько “титушек”, как в прошлом году, ясно, что количество “потенциальных титушек” только выросло и они ждут своей активации. А последние социологические исследования говорят о массовой готовности украинцев просто продать голос на выборах.

Тренд вырисовывается красноречивый и надо признать, что никакого чуда в ближайшей перспективе не произойдет, даже если кто-то в Киеве внезапно реализует обещанные реформы и перестанет воровать.

Исходя из этого, для нынешней государственной власти самоубийственно пускать все на самотек, поддерживать политическую стабильность и поиск баланса в регионе, которые ведут в пропасть.

Власть не терпит пустоты. Поэтому, представляется, что возможны два возможные “анти-кризисные” варианты, где общество и нынешняя государственная власть могут найти компромисс.

Первый вариант, консолидирование общества вокруг фигуры губернатора или нового мэра в образе центриста и умеренного патриота.

При этом он должен зайти на электоральное поле Геннадия Кернеса, стать для значительной части его поклонников “своим”, а для “патриотов”, активистов, журналистов — лучшим из зол.

Эта фигура должна создать четкую вертикаль власти и образ человека, который отвечает в городе (области) за все, играть роль своеобразного Лукашенко. Это будет являться предохранителем от политической раскачки, внушать обществу (особенно самым патерналистским слоям), что ситуация под контролем, хозяин — дома.

Разумеется, успех такой консолидации зависит от способности переступить через свои амбиции и вкусы множества других местных политиков, бизнеса, активистов и всего общества.

Второй вариант, противоположный, делегирование власти. Если государство неспособно осуществить власть, которую имеет, ею нужно поделиться с теми, кто является врагом твоего врага в большей мере, чем твоим.

Так поступили в начале 90-х в Украине и России, когда провели (хотя и не очень чистую) приватизацию, создав класс крупного бизнеса, который не допустил реванш коммунистов.

Ситуация имеет аналогии. Нынешний мелкий и средний бизнес и, ай-ти, активисты, волонтеры никак не совместимы с “русским миром” или реваншем регионалов. Они единственные, кто будет драться за свое. И чем больше их будет и чем больше они будут иметь, тем сильнее будет сопротивление.

Поэтому, при этом сценарии власти нужно усечь себя, четко сосредоточиться на базовых направлениях: безопасность и выполнение элементарных социальных гарантий.

Дерегулировать все остальное, впускать новых людей на управленческие должности, экспериментировать со всеми сферами, которые прямо сейчас не определяют бюджет и не ставят под угрозу обороноспособность.

Первый, “консолидированный” сценарий кажется более реалистичным, если учитывать структуру общества, негибкость власти и прифронтовое положение региона. Хотя второй выглядит предпочтительнее, ведь страхует от ошибок одного лица и дает мощный стимул для роста, а не консервации.

В прошлом харьковчане-патриоты проявляли и способность к сопротивлению в критический момент, как это было при визите Януковича в город перед его бегством.

Также была показана и пассивность патриотического электората и разобщенность его лидеров на парламентских выборах. Поведение общества в настоящем определит его будущее.