Классическим примером такого беспамятства могут служить российско-польские отношения. Новейшая история двух этих соседних стран зафиксировала резкое обострение взаимоотношений Москвы и Варшавы. Причин тому немало. С одной стороны, новая Россия, став правопреемницей СССР, сконцентрировала основные усилия на Западном направлении в отношениях с более значимыми государствами — такими, как США, Германия, Франция и Великобритания, забыв, что Польша уже не «младший брат» в составе большой социалистической семьи народов, а шестая по величине страна в Европе, имеющая собственные национальные интересы. С другой — Польша, страдающая синдромом жертвы российского империализма еще со времен Российской империи, пыталась доказать восточному соседу, что она теперь не нуждается в опекунах из Кремля. Так «объединенными усилиями» двусторонние польско-российские отношения были загнаны в тупик, выход из которого, казалось, невозможен. Польская «моська» отважно лаяла на российского «слона», блокируя с помощью права вето заключение договора о сотрудничестве России и ЕС, а российский «слон» упорно делал попытки не замечать гордых шляхтичей, делая упор в своей европейской политике на грандов Старого Континента — всё тех же немцев, французов и британцев.
В какой-то момент обе стороны уже понимали, что из тупика надо как-то выходить, но внешняя политика обеих стран без соответствующего дипломатического обеспечения была бессильна. Но вот случилась беда. Смоленская катастрофа унесла жизни не только президента Леха Качиньского, но и самых видных представителей польской политической элиты. Казалось, авиационная катастрофа неизбежно должна повлечь за собой катастрофу дипломатическую. Более удобного повода обвинить Россию во всех смертных грехах и придумать трудно. Но… случилось «чудо». Путин, встретившись с польским премьер-министром Дональдом Туском на смоленском аэродроме, повинуясь какому-то шестому чувству, мгновенно «перехватил» ситуацию и совершенно неожиданно (возможно и для самого себя) обнял польского премьера. Это объятие двух руководителей, запечатленное многочисленными фотокорреспондентами, обошло первые полосы всех мировых СМИ. Можно спорить, что это было — проявление политической интуиции, или искренний порыв, но ясно одно — этот жест сделал то, чего не смогли сделать на протяжении долгих лет дипломаты двух стран — он изменил двусторонние польско-российские отношения. Это и есть высшее проявление дипломатии.
Анализируя сегодня иранскую внешнюю политику, так и хочется сказать: «Учитесь, господа!» Иран находится в крайне непростой внешнеполитической ситуации. Большая часть мирового сообщества демонстрирует, мягко говоря, недружественное отношение к этой стране. В то же время, Иран не предпринял, практически, ни одного недружественного или агрессивного шага по отношению ни к одному государству. Обвинения Ирана со стороны США и Израиля в попытках создать ядерное оружие явно лежат за пределами международного права. Этот вопрос подробно рассмотрен мною в статье «Иранская ядерная программа и международное право». В ней же мною поставлен вопрос: «Что в такой ситуации, кроме риторики, может стать причиной повышенного интереса к иранской ядерной программе?». Как ни странно, но дело именно в риторике. Заявления высших должностных лиц Ирана о намерении «стереть Израиль с карты мира», пусть даже вырванные из контекста или неточно переведенные на английский (как утверждают в Иране), отрицание Холокоста, проведение в Тегеране международного антисионистского конгресса, обещание в ближайшее время начать обогащение урана до 90%, перекрыть Ормузский пролив и множество других непонятных жестов иранской дипломатии загнали Иран в международную изоляцию, которая негативно отражается на экономике Ирана и создает угрозу его национальной безопасности. Следует отметить, что последние два предложения выглядят и вовсе непонятно.
На фоне заявления высшего лидера Ирана аятоллы Хаменеи, объявившего создание ядерного оружия грехом, заявление иранского генералитета о фактическом создании этого оружия не может не вызывать вопросов. Идея перекрытия Ормузского канала и вовсе принадлежит шефу агентства STRATFOR, называемого «теневым ЦРУ» Джорджу Фридману, несколько лет назад заявившего, что у Ирана есть оружие пострашнее ядерного — перекрытие Ормуза. Явно провокационная идея американского разведчика на пенсии, похоже, пришлась по вкусу президенту Ирана, не заметившего «второго дна» этой коварной инициативы. Что же касается антиизраильской, она тоже вряд ли уместна. Сам Иран в своей внутренней политике проявляет достаточную толерантность по отношению к своим гражданам еврейской национальности. По мнению специалистов, из всех государств Ближнего Востока (за исключением самого Израиля, естественно) именно в Иране созданы наиболее благоприятные условия для проживания еврейской диаспоры. Для чего же тогда дразнить мировое сообщество, нетерпимое к проявлениям ксенофобии, «борьбой с сионизмом», усугубляя, таким образом, изоляцию Ирана?
Бывший Государственный секретарь США, лауреат Нобелевской премии мира Генри Киссинджер, которого Владимир Путин называет «тонким экспертом в российско-американских отношениях», когда-то сказал: «Дипломатия есть искусство обуздывать силу». Не секрет, что Иран не в состоянии в настоящее время противостоять военной мощи блока НАТО, возглавляемым США. Может быть, иранскому внешнеполитическому ведомству самое время прибегнуть к этому искусству?
Иран — естественный геополитический союзник России — находится сегодня в непростой международной ситуации. Неблагоприятный сценарий ее развития может нанести ущерб и геополитическим интересам нашей страны. Экономические санкции, введенные против Ирана Европейским Союзом и США, несмотря на готовность Ирана и его торговых партнеров противостоять им, могут также поставить на грань выживания иранскую экономику, существенно снизить уровень жизни простых иранцев. Популярные в восьмидесятых годах прошлого века английские писатели, авторы политических телесериалов «Да, господин министр» и «Да, господин премьер-министр» Джонатан Линн и Энтони Джей обогатили дипломатический фольклор такой фразой: «Дипломатия — это вопрос выживания в будущем столетии, политика — вопрос выживания до следующей пятницы». Хочется надеяться, что иранское государство найдет в себе силы обратиться к дипломатическому языку, и в лучших традициях знаменитой персидской дипломатии, о которой писали ещё Фукидид и Геродот, вступит в диалог с Евросоюзом, США и Израилем так, как когда-то, в пятом веке до нашей эры, это делал Артаксеркс II, мастерски лавировавший между интересами спартанцев и греков в Пелопоннесской войне.
В сегодняшних реалиях сложного переплетения геополитических интересов США, Израиля, Королевства Саудовской Аравии и Турции Иран мог бы выработать новую дипломатию, направленную на поиск если не союзников, то хотя бы партнеров. В то время как Турция активно заявляет о своей новой роли на Ближнем Востоке, претендуя на звание главного защитника палестинцев и намеренно обостряя отношения с Израилем, когда Саудовская Аравия, лицемерно выступая в той же роли, одновременно обслуживает интересы США и финансирует террористические ваххабитские движения по всему миру — от Пакистана и Афганистана — до российского Северного Кавказа и Магриба, Иран (как это ни парадоксально, на первый взгляд) мог бы обратить свой взгляд в сторону Израиля.
Дипломатия в современном мире получила новое измерение — народную дипломатию. Сейчас много говорят о роли современных информационных технологий в общественно-политической жизни самых разных стран. Арабские революции даже называют Facebook-революциями. Буквально на днях, 26 марта, появилась новая форма народной дипломатии — Facebook-дипломатия. В этой самой популярной в мире социальной сети, количество пользователей которой приближается к миллиарду, появилась страница (или как это называется по-английски funpage), созданная израильскими пользователями, которая называется «Иранцы, мы любим вас и не хотим войны». Созданию страницы предшествовала первая в истории Израиля демонстрация в поддержку мира с Ираном. В субботу, 24 марта, в Тель-Авиве собралось более тысячи протестующих против политики правительства Нетаньяху, угрожающей войной Ирану. Пока к этой странице присоединяются только пользователи-иранцы, живущие за пределами страны. Может быть, и в самом Иране найдутся энтузиасты примирения с Израилем, но для того, чтобы народная ирано-израильская дипломатия стала реальностью, надо, как минимум, разрешить доступ к Facebook из Ирана. У Ирана и Израиля общие противники — Саудовская Аравия и Турция. Как же здесь не вспомнить ставшую расхожей фразу знаменитого французского историка и философа XIX века Эрнеста Ренана: «Враги наших врагов, в конце концов, — наши друзья».
В контексте иранской внешней политики нельзя обойти молчанием очень важный иранский фактор в российско-американских отношениях. В последние годы самое большое напряжение на линии Москва-Вашингтон возникло в связи с размещением третьего позиционного района американской ПРО в Европе. Причиной такого решения Белый Дом называет иранскую ракетную угрозу. Котировки российских политических акций на американской бирже в значительной степени зависят от умения и возможности России договариваться с Ираном по глобальным вопросам международной безопасности. К сожалению, координация усилий Москвы и Тегерана далека от идеала. Легкий жест иранской дипломатии в сторону России, дающий понять Западу, что в Тегеране прислушиваются к мнению Москвы, был бы сейчас очень кстати.
Кстати, о жестах в мировой политике. На завершившемся 27 марта в Сеуле саммите по вопросам ядерной безопасности после встречи с турецким премьером Реджепом Эрдоганом Барак Обама пальцем подозвал к себе турецкого министра иностранных дел Ахмета Давутоглу. Это вызвало скандал в Турции, где оппозиционная Народно-Республиканская партия расценила жест американского президента как оскорбление в адрес Турции. Правящая Партия Справедливости и Развития вынуждена была объясняться, толкуя этот неудачный жест Обамы как свидетельство близости отношений Турции и США. Иранская «угроза» стала причиной еще одного скандала на том же саммите. «Микрофонная утечка» разговора Д. Медведева с Б. Обамой также связана с противоракетной обороной США в Европе. Просьба Обамы дать ему время до переизбрания в ноябре и передать содержание разговора В. Путину наделала немало шума в прессе. Как ни странно, по этому чрезвычайно важному для России вопросу никаких заявлений иранского МИДа не последовало.
России далеко не безразлична судьба Ирана, но уровень взаимодействия внешнеполитических ведомств двух стран пока не соответствует важности наших отношений. В практике министерств иностранных дел любой страны существует целый набор мер, препятствующих публикациям необдуманных заявлений в официальных лиц. К сожалению, эти меры не всегда срабатывают. Достаточно вспомнить экспансивные высказывания российского посла на Украине В. Черномырдина, многократно блокировавшие российско-украинское сотрудничество Таких примеров немало в любой стране. Поэтому хотелось бы напомнить всем, от кого зависит международная безопасность, классическую фразу Уинстона Черчилля: «Настоящий дипломат дважды подумает, прежде чем ничего не сказать».
