Леворадикальное движение Украины: не морг, а ясли

3.  Кто такие «маргиналы»?

Вместо перепечатки определений маргинальности, которые весьма громоздки и утомительны  для восприятия многих читателей, я дам соответствующую ссылку . Она подтверждает, что маргинальность не порок, а  естественное и (я предполагаю) позитивное следствие  неких объективных социально-экономических процессов.

Видимо, говоря о маргинальности, Ю. Романенко  имел в виду другое — отвратительное сочетание  кустарщины, неорганизованности и фантастической амбициозности, характерной для  активистов большинства левых и леворадикальных организаций.

И вот тут , несмотря на  расхождения  с уважаемым коллегой  по многим вопросам, я готов выступить  с ним «единым фронтом» против данного явления.

То, что сейчас объективно является «маргинальностью», это состояние, достигнуть которого для левых — означает совершить прорыв на новый количественный и качественный уровень в оппозиционном движении.  Это уровень  Бакунина, Ленина, Махно, Троцкого,Че Гевары.  Если, конечно, язык повернется назвать  данных людей —  затертым словечком «маргиналы».

В любом случае они и множество их последователей не «стеснялись» покидать свои социальные группы, беря  оттуда все  полезное для классовой борьбы в интересах трудового народа. Не  «стеснялись» они так же говорить трудящимся то, что считали правдой, вне зависимости от того как быстро  данную правду народ собирался «покупать».

Есть ли основания надеяться на такой крутой подъем  в общественном сознании,  который приведет к массовому появлению «маргиналов» и  затем вызреванию  левого, революционного субъекта  истории?

Убежден, что именно этот процесс и происходит на наших глазах.

Просто большинство исследователей, находясь,  «внутри процесса», его не замечают. Точно так же  человек, любовавшийся морским прибоем перестает его замечать, будучи накрытым волной.

Более того, у такого человека появляется масса причин роптать на судьбу  из страха захлебнуться, из-за полной дезориентации в пространстве, толчков со всех сторон.

Нынешняя реальность приходит в острое противоречие с представлениями левой интеллигенции о ходе  и способах  социального переустройства мира. Это рождает  разочарование в  преобразующей  роли народных масс, особенно  пролетариата, вызывает  скепсис, иронию, обиду. Прямо как у детей не получивших обещанную конфету.

4. Стоит ли  рыдать по утерянной социальной активности?

В действительности  все слои трудящихся и доминирующие типы их поведения,  рождены   условиями материального производства, а не размышлениями о способах улучшения жизни.  И пролетариат — класс настолько же эгоистичный ( а в иные моменты —  «малопривлекательный» для кабинетного интеллектуала), насколько эгоистичен и класс буржуазии. Не даром они не могут существовать друг без друга. И будут уничтожены ( в социально -экономическом смысле)  одновременно.

Длительная практика показывает, что пролетарии  и другие трудящиеся  будут уклоняться от лобового столкновения с капиталом столько, сколько это будет возможно. Потому, что они нормальные люди, а не носители «революционных идеалов». Они поступали так  всегда. Просто в 1848, 1871, 1917 или в 1941гг. возможностей уклониться от  столкновения с капиталом уже не было. Их  в то время не оставил сам капитал!

Следовательно, перспективы усиления левой непарламентской оппозиции зависят главным образом, не от  самоотверженности пропагандистов, удачных пиар-ходов или политических сделок (на чем настаивает Ю. Романенко), а от глубины  противоречий, рождаемых капитализмом. (Противоречия и вызовут к жизни самоотверженность, новые формы работы).

Нет никаких  оснований  говорить о каком то «фатальном»  падении человеческой способности бороться за лучшее будущее! Попытаюсь это обосновать.

Надеюсь, что вывод о  сути человеческой личности,  как «продукте» социально-экономических отношений,  еще никто не отменил.

Деградировало ли   в социально-экономическом плане современное общество,(как основа развития личности) если брать  для сравнения значительные промежутки времени ( 50 и более лет)? Думаю вряд ли.

Да,   жизнь современного общества все более усложняется. Социальные взаимоотношения, психологические нагрузки на поддержание соответствующего темпа, уровня жизни, статусной самооценки, растут  быстрее  среднего  уровня потребления материальных благ.

Именно это рождает чувство приниженности и «глухой ропот» недовольства.  Но не произошло какого то эпического обвала, отбросившего развитые ( в т. ч. «пост-социалистические» страны) на  уровень средневекового варварства.

Из этого следует любопытный и парадоксальный вывод.

Наблюдаемая сегодня социально-политическая пассивность большинства трудящихся  (в первую очередь лиц наемного труда) и  деструктивное, сектантское поведение узенького слоя левых политических активистов ( которых мой оппонент ошибочно называет маргиналами) — это две стороны одной медали — качественного социокультурного роста современного общества,  роста «субъектности» личности.

Данный процесс принимает внешне регрессивные формы, именно потому, что находиться в начальной фазе своего развития.

Если в среде трудящихся  из «традиционных» секторов экономики, данные регрессивные формы сводятся к искусственному «социальному инфантилизму, пассивности», «бегству от политики», то « левая интеллектуальная элита» ( что и отмечает Ю. Романенко), рожденная НТР,  «грешит»  таким же искусственным политическим  активизмом, сектантством и агрессивностью. Причем агрессивность  направлена  главным образом не против капитала, а против коллег по борьбе.

5.Новая порция «книжной мудрости», или что такое «субъектность»?

«Субъектность» — способность осознавать себя как часть мира, а мир , как часть себя.

Это способность видеть явление  в развитии, принимать в его судьбе  активное участие и  понимать  различные варианты последствий этого участия, способность адекватного решения социальных проблем.(http://slovari.yandex.ru/~книги/Социальная психология/Субъектность)

Рост субъектности  происходит  с тех пор как  самый древний человек сделал свое самое древнее орудие. Однако более заметным этот рост субъектности стал только в новейшее время.

Субъектность личности и социокультурный уровень — близкие , но  не  идентичные понятия. И то и другое понятия  зависят от  уровня производительных сил общества и имеют тенденцию к росту. Однако социокультурный уровень является первичным по отношению к  уровню субъектности. Он более жестко привязан к физическим параметрам производства и потребления.

Еще одно отличие в том, что скорости их развития — не одинаковы.

На практике  это приводит к тому, что  уровень субъектности личности ( коллектива личностей)  может отставать от  уровня социокультурного развития. Тогда  социальный дикарь, воинствующий мракобес или просто  тупой потребитель  процветает  в окружении комфорта, предоставленного чудесами НТР, является частью современного производственного процесса.

История знает и массу противоположных случаев опережающего развития субъектности, когда  нищие и голодные люди  «штурмовали небо» во имя всеобщего счастья.

Каковы факторы опережения или отставания  уровня субъектности по отношению  к среднему  уровню социокультурного развития?

Это ключевой вопрос  в нашей дискуссии о способах и формах  выведения  левооппозиционного  движения  на уровень реальной силы. И именно тут  меньше всего ясности.

Можно только предполагать , что лидирующее или отстающее положение зависит от сбалансированности  в субъектности  личности неких компонентов. Условно их можно назвать « осознанным, эмоционально-индивидуалистическим» и « неосознанным, рационально-коллективистским». 

Первый компонент формируется за счет  « идеологической надстройки» общества, второй —  за счет неосознанных «базисных» отношений между людьми.  Первый компонент — ставит «сверхзадачи», определяет объекты борьбы в соответствии с политическими, идеологическими, религиозными, моральными представлениями, созревшими в  надстройке общества.   Второй проводит ревизию возможностей, сопоставляет желаемое и действительное.

Именно субъектность личности — тот полигон  на котором достаточно хаотично сталкиваются  элементы надстройки и базиса. Допустим в субъектности личности доминируют  реакционные надстроечные элементы, представляющие  уходящие экономических уклады и не адекватные новой социально-экономической реальности , тогда субъектность личности резко снижается. 

Гораздо более редким, но возможным является противоположный вариант, когда надстроечные элементы, резко опережающие «свое время» доминируют в небольшой  (маргинальной) части  общества. Результат тот же — резкая потеря субъектности.  В этом  случае «революционно озабоченную»  часть общества основная его часть просто не воспринимает всерьез. Причем, не из-за собственной отсталости, а из-за  несерьезности  самозваного «авангарда».

Маленькие группки левых активистов не успевают образовать реальную политическую структуру , так как буквально разрываются на части  личностями с  «несбалансированной» субъектностью  и гипертрофированным ощущением собственной значимости для революции.

Подобный период мы сегодня переживаем.

Но, при этом под влиянием  экономических противоречий, резко увеличивается потребность в  опробовании все новых и новых:  комбинаций  идей, правил, систем ценностей, неосознанных рационально-коллективистских  стереотипов поведения, моральных норм.

В истории известны такие периоды « острого голода  на идеи», когда  разные слои общества судорожно  и стихийно  перебирают  новые мысли , идеи, ценности, массово рождая  не виданные произведения искусства, религиозные, политические, философские концепции (Ренесанс, Просвещение, взлет Европейской общественной мысли  19 века.)

Я думаю, что подобное состояние общества  в  исторически скором времени ожидает и  нас.

6.   Леворадикальное движение: не  морг, а ясли.

Леворадикальная тусовка (которую почему то принято  называть  «маргиналами») демонстрирует «зацикленность» на первом компоненте, ухватив ( но не усвоив) из надстройки   отдельные куски представлений о революционном преобразовании мира. Эти идеи не глубоки, они озвучиваются  ради  самовыражения,   но не подкрепляются   готовностью к  серой рутинной работе.  Рационально-коллективистское (базисное) восприятия мира, напротив, проявляется  в системности и требует погруженности  в господствующие производственные отношения.

Леворадикальная  среда — это, как правило, молодежная среда, представляющая только созревающий социально-экономический уклад, рожденный НТР, компьютерными технологиями, сферой услуг .

Он как бы  «достраивается» над«старым» промышленным сектором экономики.   Динамичность его развития рождает ощущение его  доминирования.  Виртуальная и опосредованная экономическая деятельность, провоцирует в среде левых активистов, из данной сферы производства, представления о значимости виртуальной и опосредованной политической деятельности  (борьба в интернете).  Делается упор на борьбу с  вторичными проблемами  капитализма : ксенофобией, экологическими, гендерными  проблемами, причем, с помощью опосредованных форм борьбы ( «флэшмобы»,  «перформансы», культурологический и морально-этический эпатаж).

Доминирующим мотивом действий пролетарского революционера периода машинного производства  сто лет назад был мотив объективной целесообразности (человек делал не то, что интересно, а то, что нужно). Не случайно  политические организации трудящихся в то время отдаленно воспроизводили структуру и характер взаимоотношений в  крупном машинном производстве, с четкой иерархией, специализацией, умением подчинять и подчиняться.

Субъектность миллионов борцов с капиталом  в 19-20 вв. была высока.  Потому, что  «Я»-( эмоционально-индивидуалистический, надстроечный фактор) и «МЫ»-(неосознанный,рационально-коллективистский  базисный  фактор) были сбалансированы самим типом господствующих  отношений массового промышленного производства.

Доминирующим  мотивом значительной части  леворадикальных активистов 21-го века  является мотив самореализации, поднятие собственного статуса  в своих собственных глазах и в  глазах ближайшего окружения. В подобной среде «микро-троцкие», «микро-ленины», «микро-сталины» плодятся с ужасающей скоростью и воспроизводят на карикатурном уровне идеологическую борьбу прошлого.    Разумеется, тут нет  ничего фатального для будущего левого движения.

Формы  самоорганизации  и взаимоотношений  левых активистов  сегодня косвенно воспроизводят  формы  организации  производственных процессов, в которых они участвуют (распыленные, малочисленные  коллективы, высокая составляющая интеллектуального труда, трудно поддающегося административной регламентации).

При этом происходит повторное прохождение этими социальными группами периода взросления, аналогичного тому, который проходил фабрично-заводской пролетариат  в течение 19 го — первой половины 20 века.

«Внешними», объективными причинами формирования такой мотивации стали:

— наличие свободного времени (как фактор опережающего развития общественного бытия) и задержка в появлении навыков его рационального расходования (как фактор отстающего общественного сознания);

— отсутствие у большинства  молодых левых активистов острой необходимости заботиться об иждивенцах;

— возможность зарабатывать, занимаясь достаточно оплачиваемым трудом с высоким содержанием интеллектуальной, творческой составляющей; 

— возможность чередовать производственную деятельность с долгими перерывами в ней (учеба, поиск устраивающей их работы, творческие командировки и отпуска и т. д.);

— отсутствие навыков монотонного рутинного физического труда и связанной с ним необходимости координировать действия с другими участниками труда на непосредственном «физическом» уровне.

Данные особенности общественного бытия породили две очень распространенных черты общественного сознания, господствующего в левооппозиционной среде.

Первая черта — слабая способность воспринимать себя критично, а человека сходных взглядов не как конкурента, а как потенциального коллегу по борьбе. Отсюда обилие мелких склок и конфликтов в левой среде, когда под проявившуюся личную неприязнь срочно подводится «теоретическое обоснование»: он же «троцкист», «маоист», «сталинист» и т. п. Преодолеть такие расколы чрезвычайно трудно. «Любовь себя в революции» бывает настолько глубокой, что приводит к естественному желанию придать мелким коллизиям и личным разногласиям эпический размах

Вторая черта – слабая способность воспринимать «объективно необходимое и нужное» как « интересное», неумение подчинять интерес необходимости, выделить из десятков проявлений общественной активности действительно социально значимое и концентрировать работу в данном направлении.

Именно эти черты  ( как я попытался доказать —  экономически обусловленные и исторически преходящие)   превращают  леворадикальное непарламентское   движение — в  движение «броуновское».

Итак,  субъектность  растет постоянно, но через опережение того  или иного компонента, в той или иной социальной группе, из которых состоят трудящиеся массы. В периоды «перекосов» наступает спад социально-политической активности.

Но эти перекосы вызваны не происками «мировой закулисы»,  не развалом СССР, не  «дискредитацией  коммунистического идеала», а изменением характера  современного  производства,  особыми социальными группами, рожденными НТР, ростом  доли творческого труда по  сравнению с необходимым рутинным трудом.

Следовательно, не проповеди философов, не рекомендации политехнологов, не «перформансы»  левых радикалов,  а   дальнейшее развитие производительных сил и обострение противоречий современного капитализма   взаимно обогатят опытом  различные слои трудящихся, как индустриального, так и «постиндустриального» сектора экономики.

Наша задача не ускорять и, тем более, не инициировать эти процессы, а квалифицированно убирать препятствия  на его пути.

Об этом более подробно — в  заключительной  части публикации.