120 дней в Багдаде: нефть, вода и новая коалиция в Ираке

Уже более 120 дней продолжается драматический, несколько трагикомичный, сериал под названием «Иракская Коалициада». После выборов 12 мая этого года серьёзные переговоры о формировании правительства начались лишь неделю назад. До этого политическая жизнь в Ираке выглядела как плохая серия шоу Бенни Хилла: все сидят, смотрят за беготнёй своих избранных топ-политиков из одного здания в другое в ускоренном темпе под дурацкую музыку, а тем временем регион продолжает скатываться в пропасть войны и насилия. Пожалуй, открытие иракского политического сезона вполне может потягаться с уже известным всем сериалом «Верховная Рада». И я признаюсь, последний старается на отставать, так что люблю смотреть оба один за другим.

Ситуация в Ираке за последние 1,5 года изменилась до неузнаваемости. Возможно, для кого-то это будет новостью. Парламентские выборы 12 мая стали последним штрихом, дополнившим картину «От войны к миру и снова к войне». После военного поражения террористов «Исламского государства», провального референдума про независимость Иракского Курдистана, за которым последовала унизительная для курдов акция силового пинка под зад из всех спорных арабских территорий, и начала процесса послевоенной реконструкции Ирака страна перешла в новую фазу. Война завершилась, а с ней и все попутные политические моменты. Боевые действия как оправдание всех проблем (от безработицы и коррупции до перебоев со светом и отсутствия реформ), формально-демонстративное политическое единство в парламенте, вынужденный тесный союз с курдами, постоянное напряжение, переполненные больницы и госпитали, тысячи грузовиков гуманитарных организаций, снующих туда-сюда, в поисках места для разворачивания лагеря для беженцев и раненых, куча кэша для войны с «Исламским государством», этой «коричневой чумы» XXI века.

Вместо войны пришёл мир. Слабый, хрупкий, еле стоящий на ногах после тяжёлой контузии, но мир. Партизанские отряды террористов «Исламского государства» всё ещё действуют на нервы. Остатки их разрозненного руководства ушли в глубокое подполье, время от времени вбрасывая в информационное пространство полубезумные сообщения от уже умерших или давно отошедших от дел лидеров. Боевики «ИГ» ушли, оставив иракские земли, предпочитая либо сбрить бороды и раствориться в толпе, либо перебазироваться в другие, более «правоверные» страны с благоприятной почвой в виде хаоса.

А в воздухе остались витать все ещё провокационные, такие средневековые, кровожадные и столь актуальные сейчас, идеи не реализованного «Всемирного Халифата» — последняя кульминационная рефлексия на стремительное разрушение старой региональной системы. Так и никем и не опровергнуты, они остались парить над полуразрушенными городами, пронизывая расстрелянные окна и коридоры, скапливаясь над руинами мечетей Мосула, всего 4 года назад ставших свидетелями возрождения призраков прошлого.

Бремя войны сменилось тяготами мира. Старые альянсы перестали быть актуальными, города разрушены, образ врага исчез или ослаб, холодильник снова начала возобладать в борьбе за умы народа, на первый план вышли бытовые проблемы, скинуть которые на войну становится нереально, а на носу – выборы. Первые, кто понял это – сами солдаты. Когда в начале июля иракская армия взяла Мосул – так называемую «столицу» террористов «ИГ» – на фоне всеобщего ликования населения и излишне пафосной речи главы правительства, военные красноречиво повесили плакат на въезде в город и затем в Багдаде. На нём были фотографии убитых в войне бойцов и надпись: «Помните нас, празднуя победу».

Однако в одном высоком кабинете в Багдаде ликование не прекращалось, а завершение войны всё-таки связывалось с позитивными эмоциями. Премьер-министр Хайдер Аль-Абади, пришедший к власти на фоне страшного кризиса, масштабного суннитского восстания и тотальной деморализации армии, сумел выкарабкаться из ямы и привести страну к победе. Возможно, она была не окончательной, но эта была полная военная победа, по крайней мере Аль-Абади верил в это и заставлял верить других. Он прекрасно понимал, что его ждёт дальше, но победа, которую он так смаковал после падения Мосула в июле 2017 года, сулила ему большие надежды. На волне ура-патриотизма и эйфории от разгрома боевиков «ИГ», он снова выиграет на выборах и получит второй срок, а значит останется у власти ещё на 4 года.

Его решительные действия против иракских курдов и их смелой авантюры с провозглашением независимости Курдистана в сентябре прошлого года лишь укрепили его имидж в его же глазах. Он был точно уверен, что теперь все козыри в его руках, а экономические проблемы, выходящие на первый план после завершения войны, не  успеют навредить ему. В конце концов, всегда можно спихнуть всё на войну или, к тому времени, на её последствия.

Парламентские выборы 12 мая 2018 года разочаровали премьера. Его блок «Ан-Наср» занял на них лишь третье место, получив какие-то жалкие 35 мандатов. Аль-Абади просчитался сразу во всём: недооценил противников, забил на своих недавних союзников-шиитов, переоценил самого себя и свою роль в войне, повёл себя слишком жадно и вызывающе как для араба и иракца, тем самым оттолкнув значительную часть электората и политических партнёров. Победы в войне, порой, недостаточно, чтобы получить признание народа. Надо помнить, какой ценой она была получена, и не путать политику с военным делом. Именно поэтому премьерский блок с лёгкостью обогнали бывшие «добробаты» военизированных формирований «Силы народной мобилизации», сражавшиеся с боевиками на поле боя. Их политический блок «Аль-Фатх» занял второе место и стал одним из двух центральных в процессе формирования правительства.

Парламентские выборы в Ираке 12 мая продемонстрировали всю суть меняющегося мира и региона. Рекордно низкая явка, внезапная победа технократов и коммунистов, антикоррупционная повестка, минимальное присутствие этно-религиозного компонента в политической риторике – всё это подчёркивало, каким другим стал Ирак после 4 лет конфликта. Понимание последних парламентских выборов в Ираке даёт возможность осознать масштабы изменений, происходящих на микроуровне в многочисленных иракских общинах в разных частях страны. А заодно и уровень оторванности политических элит от населения. Основные выводы по выборам таковы:

— Население устало от старых коррумпированных элит;

— Этно-религиозная риторика в духе «sectarianism» теряет популярность и способность воздействовать на население;

— Есть запрос на обновление элит и технократическое правительство;

— На первый план вышли социально-экономические проблемы: вода, свет, топливо, коррупция, строительство;

— Уровень национализма в Ираке пока ещё не готов к тому, чтобы стать опорой государства, всё ещё необходим внешний партнёр;

— Вырос уровень антиамериканизма в национальном масштабе;

— Иран начал терять популярность в своих традиционных оплотах – южных провинциях, в основном из-за того, что местные про-иранские шиитские элиты ассоциируются с коррупцией и изношенностью системы;

— Иран начали воспринимать в нетрадиционных для него районах на севере и западе страны;

— Есть запрос на нормализацию отношений с соседями: Саудовской Аравией, Турцией, Сирией.

Выборы нарисовали нам интересную картинку нового Ирака, измученного войнами и внутренними распрями, и из последних сил ставшего на путь преодоления проблем и обновления своей институциональной базы. В этом контексте проходили выборы, и именно этого не увидел премьер-министр Хайдер Аль-Абади со своей старой, заезженной годами риторикой с акцентом на «великую победу». Однако несмотря на то, что молодое иракское население медленно меняет своё отношение к власти, сами элиты пока не спешат расставаться с привычными правилами игры, да и остальная часть населения всё ещё подвержена старым знакомым довоенным манипуляциям. Так и начинается период, который я называю «послевоенной войной», когда общество начинает бороться за поиск новой концептуальной модели функционирования государства и системы отношений между этим самым государством и населением. Выборы стали точкой отсчёта, следующий «чек-пойнт» — формирование коалиции, о чём я и хочу рассказать.

Но давайте всё по порядку. Для начала рассмотрим основные действующие стороны в иракской политической игре нового сезона.

Блок «Саирун»: технократы и коммунисты

          Неожиданная для многих победа блока «Саирун» (в переводе с араб. «Вперёд») во главе с эксцентричным проповедником-реформатором Муктадой Ас-Садром очень гармонично вплёлся в общие политические тенденции, описанные выше. Влиятельный шиитский богослов, позиционирующий себя равноудалённо от основных региональных игроков, с антикоррупционной технократической повесткой дня, с лёгкостью завоевал голоса практически во всех иракских провинциях. То, что за него отдали голоса не только лишь шииты, но и жители курдских земель, езиды, ассирийцы и суннитские регионы на западе и севере – стало квинтэссенцией электоральных перемен, ведущих Ирак в новую эпоху стремительно меняющегося мирового порядка.

«Саирун», или как его ещё называют «Альянс за реформы», был сформирован в январе 2018 года как раз под выборы. В эту политическую коалицию вошли преимущественно светские партии а-ля гражданские активисты, правозащитники и реформаторы, а также часть шиитских партий из южных регионов и Багдада. Основой блока является очень странный для иракской политики союз: шиитская реформаторская Садристская партия единства и Иракская коммунистическая партия. Переговоры об объединении в единый блок начались ещё в конце 2017 года. Многие тогда считали, что это какая-то насмешка над политикой: религиозные консерваторы-садристы и марксисты-ленинцы с полностью светской повесткой. Однако несмотря на скептицизм большинства аналитиков и журналистов, их союз состоялся, дожил до выборов и даже пережил их, позволив коммунистам и садристам вместе войти в парламент.

Между двумя идеологически разными силами появилось множество общего: меседжи, аудитория, политическая тактика, имидж «незапятнанных» политикой. Самое главное – это общая социальная база. Обе партии апеллировали к бедным и рабочим, а также ставили борьбу с коррупцией приоритетом №1 в своей риторике. Они не делали разницы, кто стоял у власти: шиит, суннит или курд. Они атаковали всех, если дело касалось разворовывания денег, коррупционных схем или злоупотребления властью. Разгоняя тотальную «зраду», движение садристов и коммунисты решили объединиться, логично полагая, что вместе им легче выиграть на выборах, нежели стать конкурентами и грызть глотки друг другу за общий электорат.

          Сотворение этого политического Франкенштейна, подпитываемого массовыми социальными протестами 2015-2017 годов в Багдаде, стало очень важным событием для эволюции иракской политики. Впервые Ирак получил партию, необременённую квотным «дерибаном» вдоль этно-религиозных линий, раздирающих страну с того самого момента, как нежные руки европейских аристократов нарисовали грубые прямые линии на песке после Первой мировой войны, обозначив несуществующие границы нового государства Ирак.

Шиитское движение садристов стало олицетворением «вечной оппозиции» в Ираке. Находясь под постоянным давлением со стороны всех правительств, начиная с Саддама Хуссейна, шииты стали настоящей подпольной армией внутри Ирака, закрывшись в своих священных твердынях на юге. Проповедник Муктада Ас-Садр вобрал в себя все тяготы политического пути садристского шиитского движения, усеянного трупами и костями тех, кого перемалывала одна война за другой. Его оба брата и отец, великий аятолла Ирака Мухаммед Садек Ас-Садр были убиты саддамовскими спецслужбами в 1999 году. Его дядя – известнейший иракский философ и богослов Мухаммед Багер Ас-Садр – был казнён в 1980 году. Его двоюродный брат, один из влиятельнейших ливанско-иранских религиозных и политических деятелей Муса Ас-Садр, пропал без вести при загадочных обстоятельствах в Ливии в 1978 году. Муктада Ас-Садр продолжил оппозиционную деятельность, которая, казалось, уже стала чем-то вроде «семейного дела».

Два масштабных шиитских восстания против Саддама в 1991 и 1999 годах, несколько мощных антиамериканских вооружённых выступления в 2003, 2006 и 2008 годах, массовые социально-экономические протесты последних 5 лет – всё это неполный список акций, организованных Муктадой Ас-Садром и его сторонниками. Политическая жизнь в Ираке закалила проповедника, а последние изменения в мире стали для него шансом прорваться во власть. Он одним из первых осознал, в какую сторону разворачивается иракская молодёжь и на каких меседжах стоит сыграть на выборах.

Иракская Компартия пережила взлёт и падение. Будучи одной из самых влиятельных и правящих партий в Ираке в 1950-х и 1960-х годах, её ожидал крах после прихода к власти Саддама Хуссейна. Далее начался длительный период постоянных репрессий и преследований, в том числе при помощи ЦРУ США. После 2003 года коммунисты не смогли вернуться в политику – слишком высокий антирейтинг и слишком токсичная среда. Консервативная религиозная страна не стала для них благодатной почвой для развития, а после 2003 года для населения куда более важным был вопрос представительства своей общины в парламенте, а не проблемы коррупции, энергетического кризиса или недостатка воды. Свой шанс Компартия нашла в союзе с садристами.

Общая социальная база и общий враг в лице старой иракской элиты с её костными законсервированными внутри себя институтами, стали тем клеем, который позволил обоим партиям сформировать коалицию в начале 2018 года, к удивлению всех.

Кроме садристов и коммунистов, в «Альянс за реформы» влились ещё несколько не столь крупных, но прогрессивных молодёжных партий:

1. Партия «Молодёжное движение за реформы».
2. Партия прогресса и реформ.
3. Иракская республиканская группа.
4. Партия «Справедливое государство».

Выборы 2018 года стали первым серьёзным шансом для садристов взять власть в свои руки и показать, как надо управлять страной. Первое место на выборах дало блоку «Саирун» мощный стартовый пакет доверия и обязательство возглавить новое правительство, впервые за много лет пребывания в оппозиции. Ожидания миллионов иракцев легли на плечи Ас-Садра и его старого движения, но молодого политического блока. В основу своей политикой программы блок «Саирун» положил борьбу с коррупцией, снос старых неэффективных институтов, преодоление экономического и долгового кризисов, а также модернизацию инфраструктуры для решения проблем южных регионов.

Сложно сказать однозначно, кто стоит за блоком «Саирун» из внешних глобальных и региональных игроков, и стоит ли вообще. После формирования блока в январе внешние силы засуетились и начали думать, поддерживать ли эту коалицию. Многие задавались вопросом, надолго ли её хватит, учитывая идеологические расхождения садристов и коммунистов. Шиитский антиамериканский бекграунд проповедника Муктады Ас-Садр делал его логичным и вполне предсказуемым союзником Ирана. В своё время Ас-Садр даже жил в Тегеране, прячась от американцев. Однако проповедник и его сторонники из других партий решили занять равноудалённую позицию как от США, так и от Ирана, культивируя иракский национализм.

Настоящая гонка за контроль над Ас-Садром началась уже после окончания выборов и объявления результатов. В середине лета, когда все поняли, что коалиция «Саирун» точно останется единой, Иран, Саудовская Аравия, США, ОАЭ и Россия бросились соревноваться, кто предложит опальному проповеднику больше «плюшек».

Блок «Аль-Фатх»: про-иранские варлорды

Политический альянс «Аль-Фатх» (в переводе с арабского «Завоевание») был сформирован также под выборы в начале этого года. Его основой стали бывшие командиры про-иранских шиитско-христианско-суннитских военизированных отрядов «Силы народной мобилизации», воевавших бок-о-бок с иракской армией против террористов «Исламского государства» в 2014-2017 годах.

Именно подразделения «Сил народной мобилизации», собранные по общенациональному призыву великого аятоллы Али Ас-Систани в 2014 году, остановили боевиков «ИГ» практически у самых врат Багдада, пока иракские войска распадались на части, деморализованные и сломленные после целого ряда поражений и из-за внутренней коррупции. Они участвовали во всех крупных и мелких сражениях военной кампании против террористов «ИГ» на западе и севере страны, включая грандиозную битву за Мосул.

          Добровольцы стали национальными героями для многих людей. А их лидеры, зачастую связанные с иранской разведкой, лишь улучшали для иракцев имидж Ирана. Однако проблем не было, пока шла война, и у всех сторон был общий враг. Когда же дым рассеялся, недавние союзники стали врагами. «Силы народной мобилизации» стали конкурентами Вооружённых сил Ирака и федеральной полиции. Центральное правительство пыталось интегрировать их в структуру армии, но встречало сопротивление со стороны Ирана. По сути, повторялась ситуация 2006-2010 годов, когда шиитские силы на юге создали кучу собственных военизированных подразделений в ответ на суннитское восстание в провинции Анбар и террористические нападения «Аль-Каиды в Ираке», позже ставшей известной как «Исламское государство».

В начале этого года командиры «Сил народной мобилизации», вероятно по указанию из Тегерана, решили конвертировать свои военные достижения в политику и сформировали блок «Аль-Фатх», ставший главным конкурентом премьер-министру Хайдеру Аль-Абади. Фактически, между ними разразилась борьба за то, кто больше сделал для победы в войне с «ИГ».

 Лидером нового про-иранского политического блока стал известный в Ираке и Сирии ветеран иракско-иранской войны Хади Аль-Амири. Он является лидером «Организации Аль-Бадр» — шиитской политической партии, долгие годы являющейся проводником иранских интересов в Ираке. Эта «Организация» стала одной из основных в блоке «Аль-Фатх». Хади Аль-Амири – политический и военный тяжеловес в Ираке. Он много лет возглавляет «Организацию Аль-Бадр» и тренирует бойцов их военного крыла. Ещё во времена Саддама Хуссейна Аль-Амири был одним из первых, кто призывал к федерализации Ирака и автономии южных преимущественно шиитских провинций. Его часто связывают с руководством Корпуса стражей исламской революции в Иране, в частности с генералом Касемом Сулеймани, являющемся главным куратором про-иранских сил на территории Сирии и Ирака. Кроме самой «Организации Бадр», в состав блока «Аль-Фатх» входят:

          — «Бригады Хезболлы» — военизированные отряды иракского отделения про-иранского движения «Хезболла», сражавшиеся против США с 2003 года;

          — «Бригады имама Али» — военизированные отряды шиитских добровольцев, воевавших с террористами «Исламского государства» с 2014 года;

          — «Лига правоверных» — военизированные шиитские отряды, воевавшие против США с 2006 года.

          Собственно, расчёты Тегерана оказались верны. Блок «Аль-Фатх» обошёл своих оппонентов из партии премьер-министра и занял второе место на выборах 12 мая, получив 48 мандатов в парламенте. Это стало триумфом для политической партии, которую только создали.

Блок «Ан-Наср»: неудавшийся начальник войны

Отчаянные попытки премьер-министра Хайдера Аль-Абади выйти на второй срок, используя свой образ «победившего терроризм», привели к его расколу с партией «Дава». Становясь слишком самостоятельным, Аль-Абади решил порвать с частью руководства партии. В частности, он отдалился от про-иранского бывшего премьера и вице-президента Нури Аль-Малики. Последний пытался удержать Аль-Абади в своей партии и заблокировать его попытки сближения с США и Саудовской Аравией. Будучи уверенным в своей победе, Хайдер Аль-Абади пошёл ва-банк, разорвал отношения с Аль-Малики и основал собственный политический блок «Ан-Наср» (в переводе с арабского «Победа»).

В новый политический блок вошли сторонники Аль-Абади из шиитской партии «Дава» и несколько политиков из Кабмина. Изначально в конце 2017 года в блок также входили про-иранские силы, созданные на базе «Сил народной мобилизации». Однако вскоре произошёл тот самый раскол, и они покинули блок, предпочитая посоревноваться со своими недавними партнёрами, нежели просто стать частью команды, частью корабля, при чём дырявого. Конфликт с про-иранскими силами также разбил альянс между Хайдером Аль-Абади и его предшественником Нури Аль-Малики. Соответственно, Аль-Абади вышел из состава коалиции «Государство закона» Аль-Малики.

          Впрочем, самоуверенность и провальная коммуникационная кампания Аль-Абади, а также его негативный информационный фон (коррупционные скандалы, отмывания денег, ассоциирования со старыми элитами) привели к поражению его блока. «Ан-Наср» занял лишь третье место на выборах, получив 42 мандата.

 Основными внешними союзниками блока «Ан-Наср» являются Саудовская Аравия, Турция и США. Хотя Хайдер Аль-Абади пришёл к власти в 2014 году как компромиссная и менее токсичная фигура после целой серии скандалов с Нури Аль-Малики, постепенно, он начал отдаляться от своей про-иранской партии. За последние 4 года во время войны с террористами «ИГ» Аль-Абади диверсифицировал своё влияние и установил дружеские отношения с Саудовской Аравией, Кувейтом, Катаром, США и Турцией. Для него крайне важно было сохранить свою должность. А после открытого конфликта с про-иранскими силами накануне выборов, Аль-Абади окончательно перешёл на сторону американцев и их союзников.

Блок «Аль-Хикма»: гражданские активисты и проповедники

          Политический альянс «Аль-Хикма» (в переводе с арабского «Мудрость»), или как его ещё называют «Движение национальной мудрости», было сформировано в 2017 году в результате слияния нескольких религиозных шиитских партий, организаций и движений.  Во главе блока стал один из самых влиятельных и известных богословов в Ираке Аммар Аль-Хаким. Его семья Аль-Хаким не менее влиятельна, чем тот же клан Ас-Садр. В разные времена они даже конкурировали друг с другом.

«Движение национальной мудрости» возникло на основе Верховного исламского совета Ирака – одной из старейших шиитских политических организаций, из которой вышел тот же проповедник Муктада Ас-Садр и его движение. Совет многие годы был неотъемлемой частью любого иракского правительства после 2003 года. Отчасти, именно поэтому они не смогли набрать много голосов на выборах 2018 года. Многие ассоциировали движение со старыми элитами и их скандалами и провалами, особенно в южных провинциях страны. Даже ребрендинг Аль-Хакима, когда он объявил, что движение «Аль-Хикма» будет светским, не помог серьёзно повлиять на ситуацию.

Когда в 2017 году Аммар Аль-Хаким запустил свой новый политический проект «Аль-Хикма», это не понравилось Ирану, с которым семью Аль-Хаким связывают тесные узы. Верховный аятолла Ирана Али Хаменеи, узнав о ребрендинге движения и его отказа от религиозной составляющей политической риторики, назвал это «ошибкой». С тех пор движение «Аль-Хикма» отдалилось от Тегерана, предпочитая держаться вместе с другими технократами, например блоком «Саирун» проповедника Муктады Ас-Садра или премьер-министра Хайдера Аль-Абади.

Блок «Даулят Аль-Канун»: нависающая тень прошлого

Политическая коалиция «Даулят Аль-Канун» (в переводе с арабского «Государство закона») во главе с бывшим премьер-министром Нури Аль-Малики представляет собой такой фантом недавнего прошлого, который уже никто не воспринимает, но он всё ещё витает над землёй, время от времени терроризируя жителей. Нури Аль-Малики по праву считается одним из худших политиков Ирака. Его считают одним из тех, кто виновен в восхождении террористов «Исламского государства» в 2013-2014 годах, ибо вёл неадекватную социально-экономическую и дискриминационную политику по отношению к шиитам и другим меньшинствам. При нём коррупция процветала в Ираке, а армия, хоть и была развалена усилиями американцев, так и не смогла встать на ноги, что в 2014 году напомнило о себе, когда боевики «ИГ» просто разнесли Вооружённые Силы Ирака всего за полгода.

Коалиция «Государство закона» сформировалась в результате конфликтов среди шиитского политического движения. Накануне парламентских выборов 2010 года, Нури Аль-Малики решил идти на них собственным блоком и вышел из состава Верховного исламского совета Ирака, а также порвал с движением садристов. Это раскололо шиитский политический истеблишмент, что сегодня является такой себе иронией судьбы – именно благодаря расколу Аль-Малики его блок проиграл на выборах 2018 года, уступив своим оппонентам, с которыми когда-то он отказался сотрудничать дальше.

Нури Аль-Малики подмял под себя всю коалицию, что сделало его сторонников заложниками одной персоны. Политическая токсичность Аль-Малики бьёт по рейтингам всей коалиции. Это не нравится части членов партий, входящих в блок. Однако пойти против Аль-Малики никто не решается. У него очень хорошая «крыша» в Иране, что не позволяет его конкурентам открыто выступать против бывшего премьера и нынешнего вице-президента. Однако накануне выборов 2018 года часть его сторонников во главе с нынешним премьер-министром Хайдером Аль-Абади решила отколоться и в конце концов победила коалицию Аль-Малики. Это стало победой проамериканских сил внутри этой части шиитского политического класса.

Нури Аль-Малики и его блок «Государство закона» являются одними из самых яростных защитников иранских интересов в Ираке наряду с блоком «Аль-Фатх». Однако низкие рейтинги и результаты на выборах, а также чрезмерная одиозность самого лидера коалиции делает этот «актив» слишком дорогим для Тегерана. Поэтому основная ставка на этих выборах и была сделана не на «Государство закона», а на более новый блок «Аль-Фатх».

Сунниты

Как и на выборах 2014 года, сунниты представлены двумя крупнейшими политическими альянсами. Первый – это коалиция «Аль-Муттахидун», состоящая из основных суннитских политических партий из разных регионов на западе и севере Ирака. Вторая – это коалиция «Аль-Ватанийя» во главе с шиитским политиком, бывшим вице-президентом Ирака Иядом Аль-Аллауи.

Кроме двух коалиций, сунниты также имеют десятки разрозненных политических партий, часто конкурирующих между собой. В этом проявляется основная слабость суннитской части политического класса. Они слишком разобщены, менее сговорчивы и поэтому оказываются либо в меньшинстве, либо в оппозиции.

Коалиция «Аль-Муттахидун» (в переводе с арабского «Единство») — результат многолетних переговоров между несколькими влиятельными группами иракских политиков.

Первую представляют братья Усама и Асиль Ан-Нуджайфи из северо-восточной провинции Найнава с центром в городе Мосул и их партия «Аль-Хадба». Усама последние 4 года был вице-президентом Ирака, а его брат – губернатором Мосула до 2014 года, когда его захватили террористы «Исламского государства». Название партии «Аль-Хадба» является отсылкой к старинному средневековому минарету Великой мечети Мосула, ныне лежащей в руинах, как, собственно, и сама партия. Последние силы боевиков «ИГ», обороняя город Мосул, в июле 2017 года, подорвали себя в Великой мечети, уничтожив само здание и легендарный минарет, ознаменовав конец суннитского восстания 2008 года, ставшего прелюдией к восхождению «Исламского государства». Партия «Аль-Хадба» скорее призрак своего прошлого величия, попытка, которая так и не реализовалась на политической арене Ирака после 2003 года. Множество членов руководства партии связаны с бывшим режимом Саддама Хуссейна, из-за чего часть электората не голосовали за них. Например, среди лидеров партии бывший генерал Хассан Аль-Люхайби, командовавший иракскими войсками во время вторжения в Кувейт в 1990 году. Единственным преимуществом партии «Аль-Хадба» являются их тесные связи с племенем Шаммар на северо-востоке Ирака. Один из старейшин племени – Абдалла Аль-Хумайди Аль-Яуар – входит в ряды партии.

Вторая группа политиков, входящая в состав коалиции «Аль-Муттахидун» — это часть региональных элит провинции Анбар на западе страны. Этот регион – ядро печально известного суннитского восстания 2012-2013 годов, из хаоса которого вышло «Исламское государство». Местные анбарские племена активно поддержали «ИГ» и стали их частью, что вскоре ещё больше изолировало этот регион в обществе. Ахмад Абу Риша входит в руководство коалиции «Аль-Муттахидун» как лидер партии «Национальное пробуждение». Он ярый сторонник федерализации и автономии суннитских иракских земель, а также противник Ирана. Абу Риша имеет тесные связи с США и Саудовской Аравией. Он также член племени Ад-Дуляйми, в своё время помогавшем террористам «ИГ» в провинции Анбар. Ахмад Абу Риша и его партия обеспечивают коалицию поддержку части западных регионов.

Третья группа возглавляется бывшим министром финансов Ирака Рафи Аль-Иссауи и его партией «Национальное собрание будущего», которую он создал накануне выборов 2010 года. Тогда же он стал министром в правительстве Нури Аль-Малики как один из представителей суннитской части населения. Тогда многие восприняли это назначение с энтузиазмом. Однако уже через 2 года его отношения с премьером испортились. Шиитская коалиция начала обвинять его в связях с «Аль-Каидой». Сам Аль-Иссауи заявлял, что премьер-министр преследует его сторонников, а также пытается узурпировать власть в Ираке. В конце концов, в 2012 и 2013 годах неизвестные совершили два неудачных покушения на Аль-Иссауи, что вынудило его подать в отставку. Это событие во многом побудило суннитов присоединиться к масштабным протестам 2012-2013 годов, а племя Альбу Исса в провинции Анбар, к которому принадлежит Рафи Аль-Иссауи, помогало многим исламским экстремистским группировкам в их войне против правительства, из чего потом появилось «Исламское государство».

Четвёртая группа суннитских политиков, сформировавших коалицию «Аль-Муттахидун» — это руководство Иракской исламской партии. Она является крупнейшей суннитской партией в стране и одной из самых влиятельных до 2011 года. Лидеры партии участвовали в формировании правительств после 2003 года. Сейчас эта партия является участницей коалиции премьер-министра Хайдера Аль-Абади. Иракская исламская партия тесно связана с исламистским движением «Братья-мусульмане», из-за чего её членов часто обвиняли в связях с «Аль-Каидой» и другими исламскими экстремистскими группировками. Партия выступала против военного присутствия США в Ираке и не поддерживает идею федерализации. Также они выступали против дебаасификации Ирака после свержения Саддама Хуссейна, тем не менее призывая восстановить роль ислама в политической жизни страны.

Пятая группа – сунниты-туркоманы из северо-восточных и северных регионов, примыкающих к Иракскому Курдистану. Они представлены партией «Иракский туркоманский фронт», в которую входят политики из окрестностей Мосула, Таль-Афара, Таз-Хурмату и Киркука. Богатой нефтью город Киркук туркоманы считают своим, а не арабским или курдским. Имеют тесные связи с Турцией, которая в 2014-2017 годах предоставляла им деньги и финансы, а также тренировала военизированные формирования самообороны туркоманов для борьбы с террористами «Исламского государства».

Наконец, шестая группа – это сторонники шиитского политика Ияда Аль-Аллауи, который возглавляет преимущественно суннитскую коалицию «Аль-Ватанийя». В неё входят около десятка мелких партий, большинство из которых суннитские. Сам Аль-Аллауи был временным главой правительства, премьер-министром и сейчас завершает свои полномочия как вице-президент Ирака. Он считается одним из самых влиятельных политиков старого истеблишмента. Ияд Аль-Аллауи – один из самых известных иракских политических оппозиционеров Саддаму Хуссейну. Он более 30 лет прожил в изгнании в Британии, пока в 2003 году не вернулся в уже американский Ирак. Однако серьёзно закрепиться он не смог, поскольку был уже чужим собственной стране. Тем не менее, у него остались хорошие связи с британской разведкой и США, которые сейчас являются его союзниками после выборов 2018 года.

Курды

После провального референдума про независимость Иракского Курдистана – автономного региона на севере страны – в сентябре 2017 года курды потеряли значительную часть своих политических позиций. То, что пытался сделать бывший президент Курдистана Масуд Барзани в прошлом году, надеясь на широкую автономию, обернулось для него крахом. Он был вынужден отречься от результатов референдума, заморозить процесс объявления независимости Курдистана и уйти в отставку, передав должность своему племяннику. Барзани пытался провернуть эту безумную аферу по нескольким причинам:

1. Шантаж центрального правительства с требованием более широкой автономии для Иракского Курдистана;
2. Взять под контроль торговлю нефтью из северных арабских территорий в Турцию и Сирию;
3. «Под шумок» присоединить к Курдистану так называемые «спорные территории», находящиеся на границах автономного региона и де-факто подконтрольные курдским отрядам пешмерга после 2014 года.

Потерпев поражение, Барзани ушёл из публичной политики. Это спровоцировало настоящий институциональный и политический кризис в Курдистане. Дело в том, что уже много лет Курдистан фактически разделён между двумя мейнстримными и крупнейшими курдскими кланами – кланом Барзани и его Курдской демократической партии, восседающей в Эрбиле и кланом Талабани и его партией «Патриотической союз Курдистана» со штаб-квартирой в городе Сулеймания.

После провала референдума доверие к этим двум силам пошатнулось, а новые партии во главе с движением «Горран» начали призывать к переформатированию политической системы и свержению двух кланов, которые фактически держат весь регион в страхе и покорности. Так началась внутренняя политическая борьба в Курдистане, которая продолжалось аж до выборов 2018 года. На них курды не набрали большого количества голосов. Основная ставка будет делаться на выборы в парламент Курдистана 30 сентября. Только после этого курды вернутся в большую иракскую политику, но уже в совершенно новом амплуа, если, например, победят новые внесистемные технократические силы.

После выборов: начало коалициады

В соответствии с иракской Конституцией, новый состав парламента должен собраться спустя 15 дней после того, как Федеральный Верховный суд утвердит результаты выборов. На первой сессии депутаты должны избрать старейшего депутата и.о. спикера парламента. Тогда же выбирают нового спикера, а он представляет на рассмотрение кандидатов на пост президента Ирака. И уже президент выдаёт мандат на формирование правительства лидеру политического блока, имеющего наибольшее количество депутатов. По крайней мере, так должно быть по букве закона.

Естественно, иракская коалициада не была бы захватывающим сериалом, если всё пошло не по плану. С самого начала старые мейнстримные элиты Ирака были недовольны тем, что на выборах победили реформаторы и технократы, пусть даже с некоторым левым популистским привкусом. Блок «Саирун» на первом месте по результатам голосования был чем-то невероятным. Истеблишмент в лице премьер-министра Хайдера Аль-Абади и партий, входящих в предыдущую коалицию попытались изменить соотношение сил в свою пользу. Аль-Абади был разочарован своим результатом на выборах. Его переговорная позиция слабела, а поддержка других партий таяла. К тому же, для премьер-министра, который порвал со всеми своими партнёрами и друзьями по партии ради должности, третье место на выборах означало, что его с лёгкостью могут выкинуть из новой коалиции на мусорку истории.

Поэтому курс был взят на пересмотр результатов голосования. Поводов было достаточно: и низкая явка (44,5%), и многочисленные жалобы на нарушения в ходе голосования. Руками группы депутатов из коалиции, премьер и его сторонники, включая про-иранского Нури Аль-Малики, не желавшего прихода к власти реакционного и мстительного Муктады Ас-Садра, они подали жалобу в суд, заблокировав признание официальных результатов голосования. Уже в конце мая иракский парламент, не дожидаясь реакции суда, принял решение аннулировать все результаты голосования иракцев за границей, а также на всех округах, где были замечены нарушения. Казалось, что новые выборы неотвратимы.

Однако в дело вмешался Верховный суд, заблокировавший решение парламента. Понимая, что он может вызвать на себя гнев парламентариев, суд решил сыграть на две партии. Отменив постановления парламента, он всё же частично удовлетворил запросы депутатов по поводу нарушений. А после длительных торгов и вечерних поездок премьера и других политиков в здание суда, судьи назначили ручной пересчёт голосов, признав, что машины, подсчитывавшие бюллетени, имеют неисправность, а возможно их ещё и хакнули.

Это затянуло процесс коалиционных переговоров на целое лето, ибо ручной пересчёт голосов завершился лишь в августе. За это время стороны активно взялись за переговоры. Основная интрига состояла в том, с кем будет проповедник Муктада Ас-Садр и его блок «Саирун». И США, и Иран пытались перетянуть его на свою сторону. Садристы решили обыграть всех вокруг, но в итоге запутались сами.

Сперва они заключили коалиционное соглашение с движением «Аль-Хикма». Затем пошли на союз с блоком «Ан-Наср» бывшего премьер-министра Хайдера Аль-Абади. Вскоре Ас-Садр встречается с лидером про-иранских сил «Аль-Фатх» Хади Аль-Амири и договаривается с ним. Это вызывает неприятие у двух предыдущих партнёров по коалиции. Тогда блок «Аль-Фатх» вынужден выйти из состава нового союза и формировать свой отдельный политический блок, надеясь собрать больше голосов, чем «Саирун» и их союзники. Так Ас-Садр оказался в лагере условно проамериканских сил, а про-иранские партии оказались по другую сторону баррикад.

Процесс утверждения Верховным судом результатов парламентских выборов в Ираке был разблокирован лишь в августе после того, как завершился пересчёт бюллетеней. Существенной разницы он не показал, и в конце августа суд наконец-то признал результаты выборов. Это открыло дорогу для созыва новой сессии парламента.

Кто с кем объединился?

На момент открытия новой сессии парламента Ирака 1 сентября 2018 года в стране сформировались два крупных политических союза, претендующих на то, что у них наибольшее количество голосов. А это значит они имеют право формировать новое правительство.

Первый союз можно назвать «про-иранским». Это блок «Аль-Фатх» + коалиция «Государство закона». Вместе они имеют, по словам их лидеров, 145 мандатов.

          Второй союз можно назвать «проамериканским». Это блок «Саирун» + блок «Ан-Наср» + движение «Аль-Хикма». Вместе, если верить лидерам коалиции, они набирают рекордные 185 мандатов из 165 необходимых.

В стороне от этих процессов остались другие политические группы. Сунниты и курды пока не присоединились ни к одному из блоков. Интересно то, что за время «торгов» летом сунниты продемонстрировали невероятные способности к объединению и сформировали все вместе мощную политическую коалицию «Национальная Ось» во главе с вице-президентом Иядом Аль-Аллауи. Их к этому подтолкнули Турция, Саудовская Аравия и США с тем, чтобы они продвигали интересы внешних игроков, участвуя в коалиции.

Когда открылась сессия парламента, произошло то, чего все ожидали. Начались политические разборки. После того, как спикер парламента официально сложил с себя полномочия, депутаты не смогли выбрать нового спикера. Оба политических блока заявляли, что это они имеют наибольшее количество голосов. Когда же дошло до конкретного подсчёта депутатов и подачи списков, из партии премьер-министра «Ан-Наср» внезапно вышел 21 депутат. Они заявили о переходе в другой лагерь к про-иранским силам. Это стало ударом по Хайдеру Аль-Абади и его позициям внутри блока, с которым он планировал сформировать новое правительство. Теперь у него было на 20 депутатов меньше.

Кроме того, непонятным стала позиция курдов. В начале заседания они решили поддержать своими голосами блок про-иранских сил, однако затем после внезапно объявленного перерыва передумали и заявили, что остаются нейтральными. Всё это вынудило и.о. спикера парламента объявить перерыв и отложить заседание до 15 сентября.

После выборов: кризис в южных регионах

          Кроме внутриполитических игр, пришедших на экраны телевизоров иракцев с новым осенним парламентским сезоном, обострилась ситуация в южных провинциях Ирака.

Начиная с середины июля, там продолжаются массовые антиправительственные выступления. Всё из-за ужасного социально-экономического кризиса, ударившего по региону после войны. Изношенная инфраструктура, перебои с поставками электроэнергии, недостаток питьевой воды, и всё это на фоне сводящей с ума жары в более 50 градусов вывели из себя местное население. Мелкий спор вокруг цен на воду в каком-то небольшом посёлке близ города Басра зажёг спичку пороховой бочки, которая стояла тут как минимум с 1990-х годов. В результате серии протестов и забастовок несколько человек погибли в столкновениях с полицией, а сотни была арестованы. Выходя на улицы из-за того, что люди банально не могут жить при таких условиях, демонстранты вспомнили правительству и другие «грехи»: повсеместная коррупция, бездеятельность, несправедливое распределение доходов от нефтяной промышленности, засилье промышленного сектора иностранными рабочими, отсутствие социальных лифтов.

Кризис в южных провинциях Ирака, о котором я подробно писал тут, больно ударил по премьер-министру Хайдеру Аль-Абади, поскольку большинство проблем в провинциях ассоциировались с его правлением последних 4 лет. Когда протесты повторились вновь на прошлой неделе после отравления десятков людей грязной водой, партнёры Аль-Абади по коалиции засомневались в целесообразности ведения с ним дел.

Поворотным моментом в коалиционных переговорах стало заявление Муктады Ас-Садра и блока «Саирун», в котором они призвали премьер-министра уйти в отставку. Интересно то, что их поддержал блок «Аль-Фатх» аналогичным заявлением. Протесты на юге стали тем инструментом, который обе стороны использовали для политической игры мышцами и перетягивания каната. Кроме того, все, кому не лень, поспешили сбросить всех собак на Хайдера Аль-Абади, который после потери целой группы собственных депутатов, окончательно потерял свой вес в глазах многих политиков.

Сценарии развития ситуации

Суммируя в голове все последние данные по переговорам в Ираке и вышеизложенную информацию, я выделяю три основных сценария развития ситуации с коалицией в ближайшем будущем:

1. Победит Иран. Блок «Саирун» Муктады Ас-Садра, разочаровавшись в премьер-министре Хайдере Аль-Абади, заключит сделку с про-иранскими силами. Он согласится выкинуть Аль-Абади их всей схемы в обмен на то, что Иран уберёт Нури Аль-Малики, раздражающего всех вокруг. Также они могут присоединить к себе курдов. В таком случае Ирак получит первый по-настоящему мощный про-иранский блок в правящей коалиции.
2. Победят США. Суннитская коалиция «Национальная ось» под давлением США присоединится к блоку «Саирун» Муктады Ас-Садра и его партнёрам. Вместо Аль-Абади могут поставить другого премьера, например Ияда Аль-Аллауи. Также к ним присоединятся курды. Про-иранские же силы окажутся в оппозиции.
3. Победит Ирак. Блок «Саирун» может бросить премьер-министра Хайдера Аль-Абади и объединиться с частью шиитов, суннитами и курдами, оставив позади все силы со старым политическим этно-религиозным укладом: блок «Аль-Фатх», коалицию «Государство закона», блок «Ан-Наср» и т.д. В таком случае новая коалиция будет националистической и получит шанс попытаться самостоятельно вырулить из кризиса, будучи равноудалённой от США и Ирана. Правда, вопрос в том, надолго ли?
4. Крах системы. Стороны так и не находят общего языка, а парламент парализован. Кризис в южных регионах выходит из-под контроля. К нему прибавляются проблемы в разрушенных районах на севере, северо-востоке и западе Ирака. Всё это грозит войной, особенно если Иран и США разворачивают здесь очередной прокси-конфликт после начала нефтяного эмбарго против Ирана в ноябре.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook