Об этом в авторской статье в «Зеркало недели.Украина» пишет министр иностранных дел Украины Константин Грищенко.
Он видит три ключевые причины, которые делают выход из кризиса для ЕС более проблематичным, чем США.
Во-первых, кризис застал ЕС в тот момент, когда он еще не выработал оптимальный (для своего расширенного формата) механизм принятия решений. В условиях экономического шторма государственному кораблю нужен не только умелый капитан, но и эффективная система навигации. На еэсовском корабле «капитанов» несколько, а система навигации, вопреки модификациям последних лет, все еще громоздкая. Популярная ныне концепция выхода из кризиса путем углубления интеграции звучит вполне логично. Но если это будет углубление «по образу и подобию» одного из членов ЕС, то в Евросоюзе могут возникнуть новые внутренние линии напряжения.
Во-вторых, все бонусы и гарантии «социального государства», которые многие годы были предметом гордости ЕС, настолько глубоко проникли в кровь европейцев, что любая их коррекция потребует особо болезненных усилий не только на политическом, но и на глубоко индивидуальном уровне. В ближайшие годы жителям ЕС придется пожертвовать некоторыми комфортными привычками, выработать более жесткие модальности повседневной жизни. Это путь, на котором может произойти изменение политического ландшафта. В частности подъем политических сил, исповедующих популистскую и изоляционистскую идеологию.
В-третьих, перед ЕС стоит проблема еврозоны, при создании которой были допущены ошибки и дисбалансы. Их исправление является сегодня, в том числе по изложенным выше соображениям, трудной задачей.
Ситуация сложная, но не трагическая. Экономические проблемы Запада — и американские, и еэсовские — реально решить. Но для этого нужно переосмыслить вещи, казавшиеся до сих пор фундаментальными. И речь идет не только о пересмотре основ «социального государства». Речь идет о новых моделях взаимодействия государства и корпоративного бизнеса. Речь идет о новом уровне контроля над деятельностью финансовых рынков (реформа Додда—Франка в США была лишь первым шагом на этом пути). Речь идет, наконец, о переосмыслении места Запада на весах глобального геополитического влияния.
