Несмотря на то, что российская власть жестоко расправилась с повстанцами во времена войн в Чечне, боевые группы действуют в подполье, а молодые чеченцы, как говорят местные, «уходят в леса».
Об этом сегодня на страницах Financial Times пишет Кэтрин Хилл, передает ZN.UA
Согласно данным ФСБ, в Сирии на стороне исламских террористов воюют до 2,4 тысяч граждан РФ и большинство из них – выходцы из Дагестана и Чечни. Кроме того, Россия стала порталом для джихадистов, из-за которых они попадают в ближневосточную Сирию. 80-90% боевиков из Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана были завербованы именно в России. Приехав на заработки и столкнувшись с дискриминацией, они теряют свою национальную идентичность, пытаясь приспособиться, и объединяются вокруг религиозной принадлежности. И террористы этим пользуются.
В это же время, сотни юношей из Дагестана и Чечни отправляются на войну в Сирию из-за высокого уровня безработицы и экономической ситуации в родных республиках. «Много людей с Северного Кавказа становятся радикалами не дома, а на заработках в других регионах России», — говорит эксперт по вопросам кавказского региона организации International Crisis Group Варвара Пархоменко. Она добавляет, что проблема радикализации существует среди татар и башкир, которые также исповедуют мусульманство.
Чеченцы часто возглавляют боевые отряды «Исламского государства» и менее радикальной «Джабхат Аль-Нусра» благодаря своему боевому опыту во время войн в Чечне или во время войны России против Грузии в 2008 году. Москва долгое время игнорировала риски от распространения радикальных взглядов на основе ислама на Севере Кавказа. Более того, российские спецслужбы даже поддерживали это, помогая новоиспеченным джихадистам попасть в Сирию.
«Я удивлялась, как им удавалось уехать из России. Спецслужбы знали о многих из них, держали их на учете. Им должны были запретить пересечение границы. Но, как оказалось, идея силовиков была очень простой: эти люди радикалы, они не нужны здесь, поэтому пусть едут в Сирию, откуда они не смогут создать проблем дома», — сказала журналистка «Московского комсомольца» Екатерина Сажнева, долгое время пишет репортажи о Северном Кавказе и Близком Востоке.
Такой «экспорт террористов» принес кратковременную выгоду в 2014 году. Перед Олимпийскими играми в Сочи власти России уделяла большое внимание безопасности, чтобы не было терактов. И российская необъявленная политика лояльности к джихаду сработала. В 2014 году в Дагестане не было зафиксировано ни одного теракта. Однако теперь появился страх, что террористы с боевым опытом начнут возвращаться из Сирии. «Они знали о проблемах с вербовкой джихадистов, а теперь столкнулись с риском возвращения боевиков с друзьями, деньгами и оружием», — пояснил неназванный европейский чиновник. Начиная с лета 2014 года российские иммиграционные службы ужесточили контроль за движением граждан в Турцию, Грузию и Азербайджан, ведь через эти страны джихадисты чаще всего попадали в Сирию.
Эксперты говорят, что желающие посетить Турцию обязаны предоставить службам безопасности пароль от своих страниц в социальных сетях, чтобы силовики могли проверить, не интересуется ли путешественник радикальными идеями. В это же время, ветеран антитеррористических сил России Алексей Филатов считает усиленные меры безопасности в стране недостаточными. «Мы должны больше работать с теми членами нашего общества, кто больше всего склоннен поверить террористической пропаганде. И наиболее эффективный способ бороться с радикализацией таких людей – это обнаружить, почему они настолько уязвимы для террористических идей. Это единственный способ защитить их и нас», — считает он.
В Дагестане Гасан Османов, который работает с молодежью, говорит, что юные дагестанцы мало знают об исламе. Поэтому они легко впитывают в себя искривленные террористические идеи. «Долго мы даже не подозревали, что происходит в их головах», — говорит Османов. По его словам, молодежь, когда видит исламистские пропагандистские видео, часто считает, что это «круто» из-за своей религиозной необразованности. «Они думают, что это «прикольно», в смысле хорошо. Они слышат «Аллаху Акбар» и начинают идентифицировать себя с этими радикальными идеями. Надо их учить, что правда, а что — нет, что хорошо, а что – зло. Но мы пока не знаем, как достучаться до них», — поясняет Османов.
