Об идеологической ортодоксии и способах ведения дискуссии

Вообще-то целью моей первой статьи было показать, что существуют различные пути решения стоящих перед обществом проблем. Моя позиция по отношению к идеологическому рынку – избегать зашоренности какой-либо идеологией. Я исповедую принцип трансверсальности. По-моему, чтобы иметь адекватную картину действительности и возможных путей развития необходимо подняться над различными версиями понимания социального мира и понять, что каждая из них дает положительного. Как говорил Луи Альтюссер, если наука объединяет, то философия разобщает и, лишь разобщая, способна объединить

{advert=1}

К примеру, охранительный, острожный подход вполне применим, когда становится понятно, что весь мир идет не туда. Если мы не в силах остановить независящие от нас процессы, можно попробовать уменьшить их негатив в своей стране. Если же ситуация становится катастрофической, то здесь нужны решительные авторитарные меры, которые могут быть как на основе правой, так и левой идеологий. А в ситуации стабильного благополучного развития либерализм вполне комфортен для общества.

Я лично считаю, что мы в катастрофической ситуации еще не находимся и умеренно консервативная политика способна притормозить негативные тенденции. Я понимаю, что многие со мной не согласятся, но история нас рассудит. Я хорошо помню, как в 2008 некоторые пророки краха вещали, что все развалится в течение 2-3 лет. Этой зимой мне пришлось несколько пристыдить Михаила Хазина, припомнив ему пророчества, которые он давал осенью 2008-го. Причины такой пророческой активности скорее в психологии – людям интеллектуального труда свойственно преувеличивать значение результатов своих поисков.

Украина абсолютно не субъект в мировых процессах, но обладает возможностями уменьшить влияние негативных факторов на своей территории и реалистично отслеживать складывающуюся в мире ситуацию. Для этого необходимо многое о чем сейчас не место говорить. Но одно из них – избегать шараханий, вызванных стремлением подчинить рацио идеологической ортодоксии. Критический реализм необходим как по отношению к навязываемым из вне моделям, так и для трезвого понимания вещаний доморощенных пророков-спасителей. Впрочем, у таких пророков есть своя функция. На то и волк в лесу, чтоб пастух не дремал.

Возьмем внутренние проблемы Украины. Коррупция – тут дело не в идеологиях, а в наличии жесткой позиции власти и общественная активность. А без них она коррупция расцветает независимо от общественного строя и идеологических пристрастей. Неэффективность управления – то же самое. Региональный раскол – очень сомневаюсь, что в стране, где пока преобладает крестьянская психология, радикальная левая идеология сможет объединить общество. Более того, я уверен, для решения наших проблем более важна мораль, воля и рациональный прагматизм, а не идеологическая составляющая.

Роджерс же, оппонируя мне, показал, что его принцип понимания мира – идеологическая ортодоксия. Что ж у каждого свой путь. Сразу скажу о том, что в дальнейшем спорить на эту тему я не намерен, так как считаю, что время необходимо тратить на более полезные занятия. Я бы и эту статью не писал, но, повторюсь, уж больно специфичны методы полемики, к которой прибегает Роджерс. Поэтому все-таки решил потратить силы и время.

Некоторые методы критики Роджерса показывают, что спорить с ним не то чтобы бесполезно, а скорее непедагогично. Пассаж по поводу того, что термин «социал-либертарная» не встречается в учебниках по политологии, конечно, интересный аргумент на студенческом коллоквиуме, но в профессиональной интеллектуальной среде звучит несколько диковато.

Аналогично звучит претензия Роджерса по поводу того, что я не подкреплял свои теоретические тезисы примерами. Сам же он решил именно такими примерами меня опровергать. Понятно, что в естественных науках достаточно одного эмпирического факта, чтобы фальсифицировать гипотезу. В гуманитарном же знании связь теории и эмпирии намного сложнее. В нем единственный изолированный пример (или даже несколько) не могут ничего подтвердить и ничего опровергнуть. Отдельный пример имеет статус лишь иллюстрации. Но методология гуманитарных исследований слишком сложная и объемная тема, к тому же неформат для публицистического и даже аналитического издания.

Я уважаю интеллект читателей, поэтому и не навязываю им яркие примеры, а даю возможность самостоятельно проанализировать предлагаемые тезисы – насколько они соответствуют действительности. Роджерс же считает, что писать нужно на уровне учебников и викизнания.

{advert=2}

Но дело еще и в том, что и с примерами у Роджерса большие проблемы. Приведем некоторые из них.

1. «к началу 18-го века Россия была забитой и дикой окраиной». Здесь нечего сказать, кроме того, что познания Роджерса о соответствующем периоде истории на уровне школьного учебника.

2. «Гитлер создал специальное управление СД, которое до конца войны охотилось на братьев Штрассеров».

Хотя бы в Википедию посмотрел, когда был расстрелян Грегор Штрассер. А Отто, если мне не изменяет память, был исключен из НСДАП еще в 1926 г., мирно в Праге, Цюрихе, Канаде, где СД его легко бы достало. Да и под опекой спецслужб он вроде бы не находился.

3. «Российский Генштаб … в полном составе поддержал большевиков».

Ну, во-первых, не в полном составе. Кара-Мурза по этому поводу пишет, что в Красной армии было 639 генералов и офицеров Генерального штаба, в Белой – 750. Соотносительно, чуть больше в пользу большевиков, чем в целом (30% офицеров в Красной Армии, а 40% – в Белой). А, во-вторых, не сразу. Начиналось все с интриг начальника разведывательного управления генерала Потапова еще летом 1917. А основная часть генералов перешла на сторону большевиков лишь в феврале 1918. Они мыслили реалистично – им Родину надо было спасть, а не выяснять, кто более прав в политике. Это еще вопрос, большевиков они сильно полюбили или не верили в возможность сторонников демократической учредиловки спасти империю.

4. «Большевики смогли за несколько лет … поднять все отрасли промышленности».

Видимо поэтому в 30-х закупали в огромных количествах американское и немецкое оборудование (несколько лет уже явно прошли) на деньги, вырученные от грабежа крестьян. А по поводу всех отраслей – до конца советской власти наш народ мечтал не иметь ничего общего с продукцией отечественной легкой промышленности и рвался достать что-нибудь импортное. Сейчас, конечно другие проблемы, но это уже другая история. Вспомним, что строительство газопроводов в Европу технологически обеспечивали немцы, французы, итальянцы. А технологическая мощь СССР по-настоящему проявилась лишь в военной и космической сферах.

Хватает и других несуразностей и некорректного истолкования мнения оппонента. В частности, когда я говорил о позитивной роли либеральной доктрины в истории, то речь шла о как минимум полутора сотнях лет прогресса, а Роджерс мне приводит в ответ несколько лет великой депрессии, да сегодняшние проблемы. Ну, хватит о примерах. Теперь – об отдельных, особо понравившихся мне перлах.

1. «В эпоху турбулентности не перестают действовать законы общественного развития».

Во-первых, дискуссионным является само наличие «законов общественного развития». Я лично считаю, что в социальном мире существуют лишь локальные закономерности, по крайней мере, на современном уровне науки. Во-вторых, турбулентность – это ситуация, когда любые параметры среды могут испытывать хаотические колебания и распределены по случайному закону. В турбулентных состояниях самопроизвольно образуются нелинейные и линейные волны. И это в – в физической реальности. А в социальной? Тут уж не до законов, хотя бы вообще понять, что происходит в турбулентных состояниях. Но у Роджерса, наверное, есть привилегированное положение внешнего наблюдателя и загадочные приборы, при помощи которых он умудряется измерять, рассчитывать процессы и открывать законы. Что ж, история уже неоднократно смеялась над такой самоуверенностью

2. «А кто такой Ленин? Всего лишь один из самых образованных и умных людей своего времени, прекрасно разбирающийся в философии, истории, экономике, теории управления, социальных процессах». Там еще говорится о 70-ти томах.

Мне, в отличие от оппонента пришлось еще в средней школе конспектировать «классика». Поэтому об уровне писания Владимира Ильича знаю не понаслышке. Что-то я никогда не слышал о популярности плодов его творчества у интеллектуалов до 1917 г. А стать непререкаемым авторитетом при помощи обладания властью, а потом в качестве мифологизированной фигуры – дело нехитрое. Кстати, в советское время формальная логика находилась в загоне. Специально придумали диалектическую логику, чтобы многие ленинские измышления нельзя было обвинить в противоречивости.

3. «Скорую помощь можно (и нужно) вызвать круглосуточно» – это по поводу гипотетической ситуации с высокой температурой у ребенка.

Где-то в тексте Роджерс упоминал, что я, возможно, живу на необитаемом острове. Здесь остается предположить, что уважаемый оппонент живет в какой-то другой стране. Как же, приедет родная скорая помощь по поводу высокой температуры, особенно с симптомами простуды. Так и ответят по телефону – обращайтесь завтра в поликлинику. Лично я не желаю, чтобы сам Роджерс когда-нибудь столкнулся с такими проблемами. Пусть продолжает жить в иллюзиях.

Ну ладно, достаточно. Можно, конечно было бы продолжать, но особого удовольствия от копания в чужих недостатках я никогда не испытывал.

{advert=3}

Под конец призываю Роджерса вспомнить, кто виновен в смерти столь любимого им поэта Николая Гумилева и каковы были его политические убеждения. Возможно, это поможет ему в будущем не переходить на личности в интеллектуальной дискуссии. На сим завершаю и освобождаю себя от дальнейшего выяснения отношений.