Когда государство «стареет», пропаганда и идеология становятся все более ритуальными

Как оказалось, ничего не вечно, даже Советский Союз, который высился непоколебимой громадиной над всеми, вдруг накренился и упал на головы своих граждан. При этом уцелели не все…

В 70 — 80-е советское общество потеряло свою динамику, что имело серьезные последствия. Частично это связано с потерей «карающего меча революции», поскольку люди уже не так боялись власти и могли закрываться разными способами от ее попыток проникнуть в их дом и мозги.

Однако пропагандистские потоки не стихали: газеты стоили копейки, в школах сохранялись политинформации, выезд за рубеж был затруднен, но желающие могли выйти из борьбы за место в социальной иерархии. Но послабления ощущались и по другому наполнению газет, и по новым тенденциям на телевидении. Все было, как раньше, но что-то изменилось…

Люди смогли уклоняться от политики и идеологии. В результате возникает феномен поколения дворников и сторожей, как об этом пел Б. Гребенщиков:

Мы молчали как цуцики пока шла торговля всем,

что только можно продать,

Включая наших детей

И отравленный дождь падает в гниющий залив

А мы все еще смотрим в экран

Мы все еще ждем новостей

И наши отцы никогда не солгут нам,

Они не умеют лгать

Как волк не умеет есть мяса

Как птицы не умеют летать [1].

Все это отторжение расходилось по разным слоям населения. А. Огородников вспоминал, например, религиозные поиски молодежи: «мы стали применять у себя на деле принцип «жить не по лжи», о котором писал Александр Солженицын. Надо сказать, что успех это имело колоссальный! Если бы ранним утром вы вышли на улицы Москвы или Питера (особенно Москвы или Питера), то увидели бы, что мостовую подметают задумчивые молодые люди. У них у всех длинные волосы, среди них нет ни шпаны, ни кого-то подобного…И когда один мой знакомый в Питере пришел устраиваться на завод охранником, то глава охранной конторы спросил: «Кто вы по образованию?» – «Психолог». – «Прекрасно! Филолог у нас есть, востоковед – есть, философ – есть… Я вас беру». Что-то подобное впоследствии было воспето Борисом Гребенщиковым в песне «Поколение дворников и сторожей». Так вот, мы и были этим поколением – дворников, истопников и сторожей» [2].

Первыми чувствуют послабление работники творческих профессий. Только — только тон задавали пропагандисты, как вдруг все изменилось. В разных социальных слоях возникло тихое ощущение «оттепели». И именно в такие моменты вырастает новое поколение, которое потом трудно загнать назад.

Г. Павловский также прошел такой путь: «Еще в Одессе, решив найти работу, на которой никого не будут волновать его взгляды, он выучился столярному делу. Вспоминая упреки родни, что он и  гвоздя не может вбить, Павловский для начала купил килограмм гвоздей и научился вгонять их с одного удара в пенек у дома Игрунова. Позже он называл себя «плотником с Мандельштамом в кармане телогрейки». Первую работу после переезда он нашел под Владимиром — строил коровник в деревне Новоселово. Приезжая по выходным в Москву, он останавливался в сквоте Игоря Авдеева (его писатель Венедикт Ерофеев, с которым Павловский иногда пересекался в сквоте, позже вывел как Черноусого в «Москве — Петушках»). В Москве разряд столяра-краснодеревщика давал свои преимущества: какое-то время у Павловского была мастерская в ИНИОНе, где хранилась литература с жестким режимом допуска — после окончания рабочего дня весь институт отходил «царю по всем дверям и замкам». В Институте системных исследований, где в 1980-е трудились Егор Гайдар и Петр Авен, Павловский чинил двери. Самиздатом занимался в столярной мастерской в Староконюшенном переулке — теперь там посольство Камбоджи» [3].

Все это было другой жизнью, которая была хуже материально, но свободнее духовно. Государство постарело и не могло уже за всеми уследить. Собственная демократичность возникает и под давлением Запада — советские руководители, начиная с Хрущева и Брежнева, не особо хотели выглядеть душителями свободы. И поскольку Запад стал для них важнее, чем это было во времена Сталина, они, скрепя сердце, могли терпеть некоторые вольности.

Андропов как глава КГБ предложил им вариант косвенного решения — использование психиатрии: «Андропов ведь изначально носился с замыслом создания полноценного психиатрического ГУЛАГа. Невзирая на все достижения «развитого социализма» и усилия советской охранки, число противников советской власти не уменьшалось, чрезмерное же наполнение лагерей осужденными за инакомыслие оборачивалось скандалами на международной арене и превращением СССР в страну-изгоя. Карательная же психиатрия позволяла с легкостью обойти утомительную процедуру создания видимости законности судебного разбирательства. Раз против советской власти может выступать только ненормальный, а ненормальный – опасен советской власти, значит, душевнобольные – предмет заботы уже не только медиков, но и госбезопасности»  [4].

Андропов додумался до того, что не пришло в в голову Сталину — сделать инакомыслящих психбольными. Андропов и Брежнев находилисяь под давлением Запада, а Сталина чужое общественное мнение не интересовало настолько, чтобы менять свои политики, он просто мог отправлять за решетку неугодных.

 

С. Глузман, который попытался разобраться в истоках всего этого в самой психиатрии, говорит: «Во время страшного деспота Сталина не было случаев использования психиатрии в политических целях, наоборот, люди прятались от репрессий, в том числе, в психбольницах. Таких не преследовали, врагом объявляли соседа. Жертвой мог стать любой, и некоторые сохранились в больницах. Кто-то мне рассказал историю театрального режиссера Ровенских, который разыгрывал навязчивое состояние. Через много лет после смерти деспота он вышел, работал, стал известным, и уже не мог избавиться от навязчивых состояний»  [5]. И еще: «Несколько лет назад мне рассказал генерал КГБ, которые в 1970-е был младшим офицером, фамилию не буду называть, что «вялотекущая шизофрения» как способ репрессии была изобретением группы Андропова. Сказал, что была специальная закрытая инструкция».

Появляются островки и материки людей, которые ведут себя не по правилам. Они ушли от работы в престижных местах, поэтому уменьшается возможность давления на них. Редкие «игроки» выпадали и из высших эшелонов власти. Таким, к примеру, был Лен Карпинский (см. о нем [6]). Он точно так видел изъяны коммунистической модели, как и диссиденты: «На одной из встреч с московской интеллигенцией Хрущев прекрасно описал некую догматическую схему: «Кто у нас главный? — спрашивал он и сам же отвечал: — Народ. Кто выражает интересы народа? — Партия. А кто решает в партии? — Мы решаем.» Так демократия (власть народа) предстает под давлением коммунистической парадигмы в виде законченной тоталитарной конструкции» [7].

Система держится не столько на населении, сколько на элите, которая является ее реальной опорой. Важной является легитимность системы именно в глазах элиты. А головы элиты постепенно разворачивались в сторону Запада. И это естественный процесс: всегда более сильный привлекает и больше внимания. Даже признавая правильность своей идеологии, элита понимала, что Запад почему-то с его неправильной идеологией живет лучше их.

О. Крыштановская впервые проанализировала советскую элиту. Приведем некоторые ее выводы:

—  «Советская элита представляла собой жестко институционализованную группу, списочный состав которой утверждался высшими партийными инстанциями — Политбюро, секретариатом и отделами ЦK КПСС. Круг высших чиновников был строго очерчен; в номенклатуру ЦК КПСС входило примерно 400 тыс. чел. Высшая номенклатура (номенклатура Политбюро ЦК КПСС) включала в себя в разные периоды от 800 до 1800 чел. Номенклатура секретариата ЦК состояла из списка в 14–16 тысяч должностей. Учетно-контрольная номенклатура (то есть номенклатура отделов ЦК КПСС) включала 250 тыс. чел. Остальную часть составляла номенклатура нижестоящих партийных комитетов — обкомов, крайкомов, горкомов и т. п. Таким образом, политический класс в советское время составлял примерно 0,1 % от общей численности населения страны»;

— «Изоляция высшего руководства усиливается в тоталитарно-бюрократических обществах, подобных советскому, где верховный правитель вынужден ограждать себя не только от рядовых членов политического класса, но и от своих товарищей по Политбюро. Отсутствие легитимного механизма перехода власти в обществах такого типа приводит к тому, что для верховного правителя опасными соперниками становятся все члены топ-элиты как возможные узурпаторы власти, которую генсек желал бы (но не может) длить вечно. Особо опасными для правителя являются такие члены его команды, которые моложе его и пользуются популярностью среди элиты. Если к тому же потенциальный соперник еще и контролирует силовые ведомства, он становится внутренним врагом № 1 правителя. Поскольку подозрения в возможном переемничестве возникают у главы тоталитарного государства попеременно то в отношении одного коллеги, то в отношении другого, создается атмосфера обшей подозрительности. Формируется негласная «презумпция виновности» всякого члена высшей иерархии, являющегося потенциальным соперником лидера»;

— и очень интересно о новых демократических выборах: «при отсутствии принудительной мобильности, характерной для советского общества, слабые социальные группы, такие как рабочие и крестьяне, были почти полностью вытеснены из политического поля и заменены более сильными группами — например, бизнесменами, представительство которых в парламентской элите увеличилось в 17 раз (для нижней палаты) и в 15 раз (для верхней). К группам с растущими перспективами теперь относились региональное чиновничество (поставки элитных кадров в парламент здесь увеличились соответственно в 4 и в 6 раз), и силовики (увеличение в 2 раза)»;

— о переходе к В. Путину: «При создании и дальнейшей реализации проекта «президент — военный» сыграл свою роль и миф о Юрии Андропове как правителе, который мог бы (но не успел) реформировать советскую систему, не подвергая ее сокрушительному слому. По плану стратегической элиты Путин должен был стать «реализованным Андроповым». Этот план предполагал консолидацию общества, восстановление управляемости и усиление контрольных функций государства, восстановление ряда советских институтов власти. Как ожидалось, реализация плана должна удовлетворить требованиям как элиты, так и общества. Так в недрах администрации президента вызрел план перехода власти от Ельцина к преемнику-военному, осуществление которого принципиально изменило профиль российской элиты. Проект приведения президента-военного к власти подкреплялся общественным мнением, которое давно ждало наведения порядка и пресловутой «сильной руки». Репутация военных как честных, ответственных, политически не ангажированных, исполнительных профессионалов, действующих по принципу «сказали — сделал», выгодно отличала их от членов других элитных групп, имидж которых прочно связался с воровством, коррупцией, демагогией. Кроме того, в условиях общего распада государственных институтов, военные сохранили организацию, построенную на дисциплине и единоначалии, прямо связанную с федеральным центром. Они имели многочисленные региональные структуры, пронизывающие все общество, что позволяло использовать их как управленческую сеть. Они казались «силой порядка» российского общества» [8].

Элита и особенно следующее поколение ее детей несомненно оценивали Запад достаточно высоко, что можно легко увидеть в том, где учились эти дети и куда шли работать. Идеальной моделью жизни для них был МГИМО и последующая работа за границей [9]. Это стало еще одним вариантом двоемыслия, поскольку в своих головах молодое поколение выбирало Запад, а не СССР. А в 1985 г. именно это поколение вообще массово выходило на арену.

Это скрытое неприятие МГИМО со стороны власти можно было увидеть в сериале «Спящие», где студенты становятся даже агентами ЦРУ [10 — 11]. Более того, уже эта же конструкция использовалась в осуждении сотрудника администрации президента России О. Смоленкова, сбежавшего на Запад, и известного журналиста С. Брилева, у которого обнаружилось английское гражданство при том, что он является одним из главных пропагандистов Кремля  [12 — 13].

Мы можем добавить воспоминания Э. Неизвестного об элитной группировке международников из ЦК: «Эти цековцы меня любили, потому что я был бесшабашный, хулиганистый и, так сказать, всех выручал – и с бабами, и с жёнами. Но я знаю, почему они меня любили. Я обслуживал их ночное сознание. Я знаю много про Италию. Анекдоты про Микеланджело и Папу Римского, стихи на эту тему. Там были всякие истории. Увы, среди тех людей было много сильно пьющих, которые через это погибли. Я стихийный патриот. Мне главное – чтобы за власть не было стыдно: если не пукает публично – уже спасибо. Потому что пролетарии распустились. Хорошо помню – когда приходишь в идеологический отдел, то пахнет грязными носками. А если в международный отдел, где работали мои ребята, то французскими духами. Елизар Кусков, Вадим Загладин, Анатолий Черняев» [14]. И еще очень важное замечание: «Дело в том, что эти ребята… Они шли в Сперанские. Я им говорил – если лампочка хочет стать Сперанским, то она обязательно перегорит. Я оказался прав. Потому что сменить власть может только диверсант или предатель. А не службист».

В завершение советской эпохи вовсю развернулась работа 5 управления КГБ СССР по работе с творческой интеллигенцией, которая, вероятно, предстала в качестве вероятной опоры врага. Правда, особых успехов в этом уже не было, поскольку эпоха настала другая. Как пишут сегодня: «Ничем славным Пятое управление себя не запятнало: это был чистой воды орган политического и идейного сыска, много отличившийся исключительно по части подавления инакомыслия, свободомыслия, да и вообще всякого «мыслия», несанкционированного свыше. Вот только КПСС и советский строй это не спасло, да и Советский Союз от развала не уберегло» [15]. Кстати, самым известным руководителем этого ведомства был Ф. Бобков.

Атмосферу того времени передают воспоминания А. Ципко: «Знаю из своего личного жизненного опыта, что силовик Бобков имел куда больше власти над нами, советской интеллигенцией, чем не только ЦК КПСС, но и шеф Бобкова Юрий Андропов. И это говорит о том, что всевластие «большой» власти оборачивается всевластием конкретных людей, которые в жизни якобы защищают эту «большую» власть. Только один пример. Когда в январе 1981 года я вернулся в СССР после работы в Польской академии наук по ее приглашению, я написал записку в ЦК на тридцати страницах о рабочих причинах польской девятимиллионной «Солидарности». Но наш директор ИЭМСС АН СССР О.Т.Богомолов сказал мне, что «для пользы дела лучше мой доклад отсылать не в ЦК КПСС, а умному Андропову». Через несколько дней довольный Богомолов вызвал меня к себе и сказал, что Андропов прочитал мой текст, поблагодарил за анализ политической ситуации в Польше. Правда, при этом Юрий Андропов отдал мой текст, во многих местах подчеркнутый им, Олегу Богомолову и предложил его оставить в нашем институтском секретном отделе» [16]. И это говорит человек, поработавший и в ЦК ВЛКСМ, и в ЦК КПСС, никак не диссидент, а службист.

Страна, которую все время разворачивали назад в 1917 г., когда как бы началась новая эра человечества, просто потеряла свое будущее. Оно стало чужим, заимствованным из других стран. О. Кашин, говоря о сериале «Спящие», подчеркнул, что «здесь самые недовольные не голодные, а сытые» [17]. Отсюда мы можем экстраполировать: в революциях принимают участие голодные, а в перестройках — сытые. Недаром один из майданов характеризовали как бунт миллионеров против миллиардеров, и именно они вывели на улицы людей.

В. Федоров подчеркивает роль образа будущего в создании нации/страны: «Так что же создает нацию? Её, утверждает Ортега-и-Гассет, создает будущее. Не абстрактное будущее, которое когда-нибудь нас настигнет, а будущее как идея, как образ и как проект. Если будущего у вашей нации нет — то у вас нет нации! За прошлое, как бы дорого оно нам ни было, за язык, за историю — никто или почти никто не выйдет бороться. И мы вместе с вами наблюдали это в 1991 году. Страну с великой историей и культурой — никто не вышел защитить. Почему? Потому что у страны исчезло видение общего будущего, её оказалось нечего предложить народам 15 союзных республик. Тот проект «Союза суверенных государств», который предложил Горбачев, увы, никого не вдохновил и не воодушевил. И страна распалась в одночасье!» [18].

По сути сначала страну покинули в своих головах представители элиты, затем их дети. И так феномен «внутренней эмиграции», характерный для диссидентов, превратился в реальность. И поскольку эмигрировать все не могут, то решили действовать наоборот: перевести не себя в чужую страну, а чужую страну как-то перевести к себе. Это стало началом и концом перестройки. И произошло это в первую очередь в воображении людей, поскольку основная масса за границей не бывала, но хорошо изучила ее по кинофильмам. А они в свою очередь тоже не являются реальностью, а продуктом воображения.

И за продуктами воображения власть продолжала следить, наказывая здесь не столько чужих, сколько непокорных. И здесь больше всего страдала интеллигенция, поскольку производители материального мира никак не могли вступить в противоречие с властью, тем более что иногда они даже …ракеты делали.

Интеллигенция же в головах чиновников всегда смотрела не в ту сторону. Например, по поводу Ролана Быкова пишут так: «придирки чиновников из минкульта порой были просто глупыми. Самый яркий пример — «Черепаха» (1968). Нашлись умники, которые утверждали, что первые две буквы в названии фильма «содержат замаскированную отрицательную оценку ввода наших войск в Чехословакию» (такая докладная записка обнаружена в одном из архивов). Не стал Быков более «благонадежным» и после участия в картине Тарковского «Андрей Рублев»» [19].

Ничего не проходит бесследно. Советский Союз вырос на противостоянии с Западом, поэтому эта давняя модель вполне хорошо работает и сегодня. Как фиксирует О. Кашин: «. «Антизападная риторика, частью имитирующая советскую, создает своего рода психологический комфорт для миллионов россиян, которым чего-то советского не хватало все эти годы. Логика здесь, вероятно, такая: Советский Союз тоже противостоял Западу и был при этом великой державой, и если Россия сегодня говорит с Западом так же, как раньше СССР, то она и в остальном такая же, как СССР, который на протяжении всех постсоветских лет оставался для многих россиян источником ностальгии.Это качество российского массового сознания Владимир Путин эксплуатирует много лет, особенной новости здесь нет. Новость связана с российской экономикой: оказывается, если общество приучено к тому, что источником всех неприятностей для страны был и остается Запад, то ни обрушение рубля, ни падение цен на нефть никак не влияют на устойчивость режима. В самом деле, если во всем виноват Запад, разве можно в чем-то обвинять правительство?» [20].

И эта ориентация на западное «зеркало» и одновременное отталкивание от него будет сохраняться так долго, сколько Запад будет впереди. И как «друг», и как «враг» он все равно останется точкой отсчета.

Советский Союз умер, но дело его живет. Жаль только, что это касается в основном плохих дел, а не хороших…

Литература

1. Гребенщиков Б. Поколение дворников и сторожей // lyricsworld.ru/lyrics/Akvarium-Boris-Grebenschikov/Pokolenie-dvornikov-27820.html
2. Бульчук Н. «На допросе в КГБ я ощутимо понял: СССР идет к концу». Беседа с христианским правозащитником Александром Огородниковым. Часть 3 // pravoslavie.ru/123888.html?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
3. Бекбулатова Т. Диссидент, который стал идеологом Путина Полная история Глеба Павловского — человека, придумавшего современную российскую власть // meduza.io/feature/2018/07/09/dissident-kotoryy-stal-ideologom-putina
4. Воронов В. «Психиатры» в штатском. Как Андропов психиатрический ГУЛАГ конструировал // www.sovsekretno.ru/articles/psikhiatry-v-shtatskom/?sphrase_id=5347
5. Глузман С. Медицина против людей // kyivdaily.com.ua/semen-gluzman/
6. Шевелев Л. Лен Карпинский: от номенклатуры до свободы // www.svoboda.org/a/1888603.html
7. Карпинский Л. Утопический коммунизм Хрущева // www.yabloko.ru/Themes/History/Pisigin/dinoz06.html
8. Крыштановская О. Анатомия российской элиты. — М., 2005
9. Миронова К. и др. Университет вражды народов. Путеводитель по МГИМО, «кузнице» российской элиты // www.proekt.media/guide/mgimo/
10. Фладунг К. В Сети посмеялись над истерикой либералов из-за сериала «Спящие» // www.ridus.ru/news/263233
11. Погром Е. Служба охраны газопровода: образ офицеров ФСБ в сериале «Спящие» // sputnikipogrom.com/film/78674/pipeline-security-service/#.Xbnql-jYqhc
12. Иванов А. Спящие, реальность // zavtra.ru/events/spyashie_real_nost_
13. Васильев А. «Мочи» МГИМО, или Новая серия сериала «Спящие» https://zen.yandex.ru/media/id/5bcac86fa452a000ab753673/mochi-mgimo-ili-novaia-seriia-seriala-spiascie-5bffc05d9974671312bd85f5
14. Панков Ю. Эпоха Эрнста Неизвестного // www.sovsekretno.ru/articles/epokha-ernsta-neizvestnogo/?sphrase_id=5347
15. Воронов В. Святейшая инквизиция Кремля // www.sovsekretno.ru/articles/svyateyshaya-inkvizitsiya-kremlya/?sphrase_id=5347
16. Ципко А. В жизни экс-бонзы КГБ Бобкова была подлинная драма. Главный жандарм СССР // www.mk.ru/social/2019/08/26/v-zhizni-eksbonzy-gkb-bobkova-byla-podlinnaya-drama.html
17. Кашин О. Кино «про Навального». Сериал «Спящие» – экранизация страхов и иллюзий Кремля. «Здесь самые недовольные не голодные, а сытые» // republic.ru/posts/86928
18. Федоров В. Выступление на конференции «Психологическая оборона. Технологии управления массовым сознанием. Угрозы и вызовы» // wciom.ru/index.php?id=237&uid=9366
19. Максимов Н. 90-летие Быкова: он был Роландом и Роланом // wek.ru/90-letie-bykova-on-byl-rolandom-i-rolanom
20. Кашин О. Комментарий: От советского антизападничества к советскому двоемыслию // www.dw.com/ru/%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%B9-%D0%BE%D1%82-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D0%BF%D0%B0%D0%B4%D0%BD%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0-%D0%BA-%D1%81%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC%D1%83-%D0%B4%D0%B2%D0%BE%D0%B5%D0%BC%D1%8B%D1%81%D0%BB%D0%B8%D1%8E/a-18203873

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, на страницу Хвилі в Instagram