С удовольствием прослушал беседу Юрия Романенко с Сергеем Дацюком «Методичка для президента». Кто еще не слушал – рекомендую.
Сергей Дацюк четко выложил в систему, то о чем давно и нудно говорят в экспертных кругах. В нашем политическом пространстве окончательно оформились два государства: Глубинное государство, которое имеет три уровня: глубинный президент, глубинный парламент и глубинное гражданское общество. И публичное государство с публичным президентом, публичным парламентом и публичным обществом.
Уже хотел на время прекратить мучить клавиатуру своими размышлениями, но распирает. В общем, мои пять копеек в эту баночку.
Первое. Глубинное государство существует в рациональном пространстве. Просто потому что мера всех отношений в этом пространстве есть степень доступа к ресурсу. Отношения с глубинным государством гражданин поддерживает через коррупционный консенсус, в общем, и коррупционные связи, в частности. Когда вы заносите торбу чиновнику, вы вступаете в отношения с глубинным государством, и свои финансовые ресурсы обмениваете на доступ к другим ресурсам. Эти отношения рациональны. Ничего личного – цена вопроса. Коррупционный консенсус сформировался не сегодня, он начал зарождаться еще в Союзе, а в лихие девяностые (давайте быть честными хотя бы перед собой) был принят обществом за основу сосуществования и из него вырос олигархический консенсус. В публичном государстве пространство иррационально. Потому что через публичные институты гражданин не может получить доступ к ресурсу. Вы заходите к чиновнику, рассказываете проект, доказываете, что вы имеете право, что, в конечном счете, это принесет пользу обществу, а чиновник вам, улыбаясь, смотрит в глаза и вытаскивает параграф, согласно которому этого не может быть никогда. Хотя вы прекрасно знаете, что это уже есть и уже работает. Как говорится, не верь глазам своим, и вы никогда не решите вопрос, если не вступите в отношения с глубинным сословным государством через коррупционную сделку.
Второе. Есть места сочленения, где эти рациональные и иррациональные пространства пересекаются, там базовый набор можно получить через публичные институты. Кое-какую первичную медицинскую помощь, к примеру. Глубинное государство вынужденно затрачивать часть ренты на содержание публичного, ибо оно (глубинное государство) не может существовать само по себе – это паразит, а паразиту всегда нужен донор. То есть для глубинного государства публичное государство является ресурсом, в котором оно прорастает подобно грибнице.
Петр Порошенко попытался освоить этот ресурс, предлагая иррациональные смыслы и пытаясь консолидировать целевую электоральную группу. Не получилось, потому что за границами той группы, которую он считал базисной для себя, консолидировались гораздо более мощные антагонистические группы, которые тоже иррациональны. Иррациональность и у одних, и у других возникает, потому что базового набора доступа к ресурсам, который можно получить через публичные отношения уже не хватает для самореализации. Дацюк опят прав – победа Зеленского это натуральный электоральный Майдан, такой себе взрыв иррациональных эмоций. Может ли Майдан рационализировать пространство? Сам по себе нет. Если Майдан из бунта перерастет в революцию, то он выполнит задачу всех революций – разрушить государство как корпорацию и разрушить все старые отношения. Революции это всегда апокалипсис (читаем Бердяева). Если же он не перерастает в свершившуюся революцию и остается бунтом, то следующий ход за системными элитами. Они могут пойти по пути реформ, а могут зажать гайки.
Традиционно реформаторами были представители системной элиты, селекция которой осуществлялась через каналы государства, и новые элиты тоже были системные, поскольку проходили селекцию в этих же каналах. Функции аристократии постепенно перетягивали на себя чиновники. Могущественных кардиналов-министров заменяли выходцы из третьего сословия, но селекцию они все равно проходили, ползя по чиновничьей лестнице, служа монарху. Причем и первые и вторые могли быть реформаторами. Ришелье, Кольбер, Столыпин, Рузвельт, Тэтчер, Солон – все представители системной элиты. Были в истории моменты, когда селекция элит проходила в какой-то автономной группе. К примеру, в армии. Была эпоха солдатских императоров в Риме. Армия кстати тогда была коммуникативной структурой, примерно такой же какой сейчас являются средства массовой информации, она пронизывала насквозь все сословия, циркулировала по всей площади империи. Но крутых реформаторов среди солдатских императоров не случалось. Реформаторами даже в античном мире были представители системной элиты, в системе античных полисов, как конгломерате семейных культов вызревали новые отношения, и полис постепенно перерождался в цех воинов по определению Вебера.
Вполне возможно, что реформаторами могут быть представители новой элиты, которые родились в огне революции на обломках старого государства (опять же читаем Бердяева). Но это ни в коем случае не Зеленский, который, конечно же, не является представителем системной элиты и не заработал деньги путем распила, но как крупный бизнесмен и как представитель творческого сословия связан с глубинным государством через пуповину коррупционной сделки в любом случае. Он успешный гражданин глубинного гражданского общества.
Сможет ли Зеленский провести реформу системы и загнать глубинное государство в рамки закона? Сможет ли обеспечить свободный доступ к ресурсам для публичного общества? Захочет ли он это?
Пока по факту налицо очередная вариация Майдана.
Подписывайтесь на страницу автора в Facebook, канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, канал Юрия Романенко на Youtube, канал Юрия Романенко в Telegram, страницу в Facebook.
