Принц Мухаммед бин Сальман — зелёный луч на сумеречном горизонте Аравии

Говорят, зелёную вспышку последних лучей заходящего солнца можно увидеть лишь в открытом море. Этот удивительный природный феномен, поражающий своей мимолётностью, знаменует окончание светлого времени суток и наступление ночи. Вмиг проносящаяся зелёная вспышка – будто бы взрыв от падения самого солнца, в последний момент освещающий красочный звёздный небосклон. Однако не только лишь в открытом море возможна встреча с этим уникальным мигом. Одинокие путники в бескрайних молчаливых пустынях Аравии, изрезанных невысокими дюнами, могут увидеть зелёную вспышку после того, как огромный красный диск заходящего солнца окончательно померкнет за песчаным горизонтом, переворачивая очередную страницу жизни нашей планеты.

Некоторые бедуинские племена исторической Аравии верят, что зелёный луч означает перерождение души, что он – начало совершенно новой, девственно чистой главы в жизни каждого человека. Закат старого дня, забирающего с собой за небосвод все воспоминания, деяния и мысли за прошедшее время, перерождается в восход нового этапа жизни. Он начинается вовсе не с восходом солнца, а с наступлением той самой ночи, когда всё старое сгорает в лучах зелёной вспышки и исчезает, разносясь тихим влажным ночным ветром по пустыне и превращаясь лишь в шёпот истории, бродящий среди угрюмых дюн и рассказывающий путешественникам о былых днях славы, радости, горечи и трагедий.

          Я считаю, у каждой страны тоже есть свой зелёный луч – момент, когда всё старое уходит, знаменуя начало нового исторического периода. Следуя за многочисленными аравийскими племенами от юго-западного побережья Аравии вверх по широкому песчаному полотну к священной Мекке и далее на северо-восток через оазис Умм Аль-Рамт можно наблюдать удивительное перевоплощение этих земель, будто бы пересекаешь портал между мирами, когда огненно-белая роба пустыни сменяется зеленовато-серым костюмом большого мегаполиса – Эр-Рияда. Здесь находится средоточие зелёного луча Саудовской Аравии, пронизывающего врата Ат-Тумайри и пробивающегося сквозь арочные окна Королевского дворца  Каср Аль-Хукм.

          Здесь, в самом сердце Аравии, для многих местных такой себе зелёной вспышкой называют период правления наследного принца Мухаммеда бин Сальмана – молодого, амбициозного, по-западному воспитанного и по-восточному одетого сына короля одной из самых консервативных стран мира, бросившего вызов собственной истории. Прошло более 2 лет с тех пор, как принц Мухаммед неожиданно быстро и подозрительно плавно очутился в кресле наследника престола в свои 37 лет. Вероятно, лёгкость, с которой принц вплотную приблизился к заветному трону, его про-западный современный запал, пронизанные духом футуризма нестандартные идеи вдохновили многих саудовцев, увидевших в принце своего спасителя, мессию, которой убьёт дракона и освободит королевство от оков собственного 100-летнего наследия. Так на горизонте Саудовской Аравии 2 года назад блеснул зелёный луч, впервые за много лет указавший населению праведный путь. По крайней мере, так им казалось.

          Потребность в «омоложении» дряхлой правящей династии, необходимость реформироваться ради общего блага и будущего самого государства, демографическое давление и политические амбиции стали опорами трамплина, благодаря которому принц Мухаммед взлетел на престол. Когда он анонсировал свой до неприличия пафосный и пугающе смелый стратегический план реформ «Видение 2030», его превозносили как человека, который выведет страну из стагнации в новый дивный мир, реформатора, положившего начало настоящего «золотого века» в истории Саудовской Аравии. Зелёная искра вспыхнула на сумеречном горизонте Аравии в тот день, а мировые СМИ не щадили свои первые полосы, заполняя их фотографиями скромно улыбающегося и аскетично одетого Мухаммеда. Даже украинские медиа не обошли вниманием новое лицо реформаторской Аравии, поспешив сделать из внутренней политики принца успешную модель борьбы с коррупцией.

          Пожалуй, сейчас уже не столь важно, когда точно разгорелись дебаты относительно целесообразности и работоспособности плана реформ Мухаммеда бин Сальмана. Поползли ли слухи о его провале из-за слишком уж затянувшейся пластинки принца о «светлом будущем» и «роботах на улицах», либо же после целого ряда откровенно анти-реформистских акций по подавлению любой оппозиции – точно неизвестно. Впрочем, дебаты по поводу реалистичности «Видения 2030» не утихали с самого начала. Кто-то называл план Мухаммеда опережающим время решением всех проблем, другие клеймили его как фантазию капризного ребёнка. Особенно горячие дебаты разворачивались вокруг планов Мухаммеда построить на побережье Красного моря инновационный футуристический город NEOM, который станет жемчужиной нового научно-технологического уклада. А уж смелые и решительные заявления принца о намерениях реформировать имидж страны через отказ от многовековой официальной идеологии – ваххабизма, и вовсе вызвали настоящую бурю страстей в Эр-Рияде.

          Любые реформы – очень опасный и уязвимый для государства период. Преобразования требуют жертв, зачастую – больших жертв, затрагивающих целые поколения. Любой процесс реформирования страны, в зависимости от глубины его проникновения, словно бур, болезненно впивается в кору системы, разламывая её на куски с последующей заливкой нового склеивающего вещества. За этим следует многолетний период «реабилитации», когда вещество должно усвоиться системой. В противном случае, она лишь выплюнет его и переварит его создателей, вернув всё на круги своя, но уже в крайне ослабленном виде.

          Реформы, задуманные принцем Мухаммедом бин Сальманом, поистине фундаментальные, ибо затрагивают сами основы морально-ценностной и духовно-культурной системы саудовского королевства. Изменение имиджа Саудовской Аравии за счёт встряхивания фундамента самой конструкции дома Ас-Сауд – такой старой, уважаемой и хрупкой – повлечёт за собой преобразование самого смыслового поля страны, переосмысление её роли и собственного места в этом мире. Когда такое происходит, государство становится крайне уязвимым к внешним раздражителям, а инициаторы реформ попадают под шквальный огонь десятков критиков и инакомыслящих, в особенности тех, кто не готов реформироваться и менять самих себя. Это самая страшная категория людей, ибо загнаны в угол перед лицом неумолимого стирания части собственной идентичности, они способны на всё, лишь бы сохранить свою частицу исторической памяти и своего засидевшего места винтика системы.

          Реформы принца Мухаммеда, о которых бравурно и мажорно трубили все, кому не лень, включая внезапно забывшую обо всех грехах Саудии либеральную общественность, охватывают несколько столпов саудовского государства и их идентичности: религия, демография, энергетика, общественные нормы и экономика. Однако по каждому из этих секторов спустя 2 года существуют серьёзные проблемы.

Отказ от воинственного ваххабизма, вдохновляющего тысячи боевиков-экстремистов по всему Ближнему Востоку, сражающиеся с враждебными Эр-Рияду режимами, сам по себе является актом самоубийства для саудовской правящей семьи. Изначально, этот пункт реформ наследного принца казался совершенно невероятным. Мухаммед вряд ли выполнит его, просто потому, что на поддержке этих группировок завязана значительная часть внешней легитимности Эр-Рияда. А любые радикальные телодвижения в сторону от ваххабизма лишь настроят экстремистов против саудовцев, тем самым открыв для них новый, внутренний, фронт борьбы, обещающий для королевства лишь горечь, страдания, пот и слёзы, года анти-партизанской войны. Среди членов многочисленной королевской семьи множество сторонников этой идеологии и тех, кто не желает пилить сук, на котором они сидят. Неудивительно, что после объявления принцем намерения отказаться от ваххабизма, многие влиятельные богословы и клирики в Мекке, Медине и Эр-Рияде публично раскритиковали самодовольного и зарвавшегося молодого человека. Это остудило его пыл, и хоть он пытался арестовать всех своих критиков, заткнуть рты всем сразу – значит вызвать на себя гнев их паствы, толпы консервативных мусульман, вполне способных и на убийство, а может даже и своих родственников. А повторять судьбу короля Фейсала бин Абдель-Азиза Ас-Сауда, застреленного в 1975 году одним из членов своей семьи, принц Мухаммед не хочет.

Расшатывание общественных норм, которые зиждутся на исламской закрытости, скромности и набожности, опирающиеся на кланово-племенные общинные микро-сети внутри саудовского организма, также разрушают сами основы королевства. Вестернизация старинной аравийской культуры, размывание границ через глобализацию и расширение прав женщин стали символами реформ Мухаммеда, перекликающихся с аналогичными жёсткими и резкими шагами Мустафы Кемаля в Турции, заставившего своих соотечественников поменять одежду, сбрить бороды, перейти на латиницу, принять западные технологии и отказаться от ислама как единого источника легитимности и власти. Вполне вероятно, что принц Мухаммед в своём безумном реформаторском порыве жаждет стать новым Ататюрком на саудовский лад, вбив своё имя в историю как человека, вкинувшего свою страну в вагон поезда технологической и культурной революций.

Энергетические и экономические проблемы стали краеугольным камнем политики Мухаммеда и одним из самых понятных зарубежным инвесторам. Желание наконец снять Саудовскую Аравию с нефтяной иглы и дать ей что-нибудь новое, а также обновить рынок труда, дав перспективы собственным гражданам, а не иностранным рабочим, должны стать ярчайшим из лучей зеленого света на закате дня аравийской пустыни. Сильная экономика продуцирует стабильные государственные институты, а демография стабилизирует внутреннюю ситуацию и принесёт прибыль в, на сегодняшний день дырявую, казну.

Принц Мухаммед бин Сальман безумно боится собственных реформ. Недавний конфликт на пустом месте с Канадой лишь подтвердил этот тезис, продемонстрировав не силу и крутость Саудовской Аравии, а её слабость, отчаяние и гиперчувствительность в период реформ. Ноябрьские массовые аресты членов правительства и королевской семьи – ещё одна рефлексия наследного принца на обострение борьбы с внутренней оппозицией своим реформам. За последние 2 года на жизнь Мухаммеда покушались трижды, что вынудило его создать собственную карманную гвардию, охраняющую его 24 часа в сутки.

Все изначальные задумки Мухаммеда, идеями свежи и прогрессивны, но по форме оказались уродливы и примитивны, так и не были пока что реализованы в Саудовской Аравии. Анти-ваххабистская кампания, повлекшая за собой разговоры о возможном политическом переформатировании и послаблении авторитаризма властей, развязала языки многим известным в стране богословам, проповедникам и имамам, начавшим проповедывать слишком свободный для этой страны ислам. В результате этого, будто бы испугавшись собственной решительности, принц приказал арестовать десятки оппозиционных проповедников с многомиллионными аудиториями. В итоге, сейчас эти религиозные лидеры ожидают казни в тюрьмах Эр-Рияда, и лишь Аллах знает, какой социальный взрыв ждёт страну, если хоть кого-то из них действительно повесят. Это уже не какой-нибудь обвинённый в терроризме и шпионаже в пользу Ирана шиитский проповедник Нымр Ан-Нымр, а «свой»: мусульманин-суннит, служитель священных саудовских храмов, олицетворение религиозной идентичности большинства саудовцев, их духовные лидеры.

Снятие исторического запрета женщинам водить автомобиль, продиктованное чисто экономическим прагматизмом, легко потянуло за собой требования аналогичных послаблений и в политической сфере. Как результат, испугавшаяся протестов и требований политических преобразований, правящая элита бросила за решётку десятки правозащитниц и активисток за права женщин, одновременно снимая запрет на вождение. Это полностью перечеркнуло результат усиленных пиар-кампаний принца Мухаммеда за рубежом, в которых он рассказал о том, как Саудовская Аравия перестаёт угнетать женщин и становится на путь свободы и верховенства права. Аресты женщин летом этого года стали огромной ложкой дёгтя в целой бочке мёда, заготавливаемой принцем на Западе на протяжении последних 2 лет. Попытки придать Эр-Рияду западный окрас, проведя там первый в истории модный показ в прошлом году, напоролся на яростное сопротивление духовенства и консервативной части общественности, что повлекло за собой отмену мероприятия, тем самым также ударив по репутации лично принца и его команды, а инвесторов оставив в недоумении.

Последним ударом по планам принца Мухаммеда стал конфликт с его собственным отцом, королём Сальманом. Разуверившийся в способностях и идеях своего сына, 14 сентября Сальман лично отменил планы Мухаммеда выставить на продажу акции энергетического гиганта «Saudi Aramco», что должно было стать главным достижением принца в экономической политике страны. А недавний конфликт с его дядей, принцем Ахмадом, из-за войны в Йемене, окончательно засвидетельствовал, насколько глубокие разногласия внутри семьи относительно будущего развития королевства и политической карьеры самого Мухаммеда. Провалы во внутренней политике и чересчур агрессивная внешняя политика не нравится многим в королевской семье, а 14 сентября король даже созвал специальный совет экспертов и аналитиков оценить реалистичность планов реформ принца Мухаммеда. Вердикт был неудовлетворительным, а король всерьёз задумался над тем, была ли это хорошая идея грубо отодвинуть своего двоюродного брата и дать титул наследного принца своему сыну.

Зелёный луч на сумеречном горизонте Аравии блеклый и практически невидимый на фоне мощных песчаных ветров, дующих в обратном направлении. На мой взгляд, принц Мухаммед бин Сальман не готов к реформам, которые сам анонсировал. Безусловно, он первый поднял целый пласт проблем, от решения которых будет зависеть будущая целостность государства. Сделал он это из соображений самопиара, либо же искренней веры в себя как реформатора – не важно. Однако его алчность, жадность и чрезмерная самоуверенность в себе на фоне безусловной поддержки со стороны США и Израиля, привели к катастрофическим последствиям во внешней политике. Опустошительная война в Йемене, изнурительный де-факто проигранный конфликт в Сирии, безрезультатная борьба за умы и сердца иракцев в Багдаде, фантастически глупая ссора с Ливаном в ноябре 2017 года и сказочно недальновидная блокада Катара свели на нет многие экономические и социальные начинания принца Мухаммеда. Желая реформировать страну, при этом напрочь отказываясь уменьшить свои аппетиты в региональном и мировом масштабах, внесли раздор в про-саудовский блок монархий Залива и ослабили их союз в стратегической перспективе, а также не позволили наполнить бюджет для реализации мега-проектов Мухаммеда, таких как рытьё гигантского канала в обход Ормузского пролива для транспортировки нефти в Аравийское море к берегам Йемена.

Все больше похоже, что принц Мухаммед не станет аравийским Ататюрком. Его планы нереалистичны, а его внешнеполитическая ориентация оторвана от внутренней политики. Процесс «саудизации» экономики по замене иностранных работников этническими саудовцами, запущенный месяц назад, не поможет, если внутренние дисбалансы регионов останутся неизменными, а внешняя политика продолжит быть наступательной и агрессивной, зависящей от капризов одного человека. Судя по всему, принц Мухаммед будет держаться до конца, однако его правление достигло кульминации. После конфликта со своим отцом и дядей, многие задумались над тем, а стоило ли вообще молча проглатывать приход Мухаммеда к власти? Это значит, что у новоиспечённого саудовского Ли Куан Ю осталось лишь немного времени, пока его же творения не начнут пожирать его. В ближайшие пару лет принц Мухаммед бин Сальман либо станет королём, либо, словно Икар над Критом, упадёт в море, увлёкшись своим головокружительным полётом к палящему солнцу Аравии.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook