Не удивительно, что извне политическое состояние Украины также выглядит не очень привлекательно. В первые годы независимости многочисленные поводы для этого давало засилье консервативных сил, плавно перешедшее в засилье охлократии, приведшее к беспрецедентному экономическому спаду. Затем нарастание автократических тенденций в политическом режиме Л.Кучмы. А после просвета надежды «оранжевой революции» – неспособность так называемых демократических сил хотя бы наладить внутренний диалог, не говоря уже о достижении внутреннего компромисса. Теперь опять на повестке дня автократический крен. Как результат, хроническая усталость от Украины, трансформирующаяся в чувство политического бессилия и бесперспективности нашей страны. Отсюда нелицеприятные определения – «разорванное», «несостоявшееся», «рискованное» государство и апокалиптические прогнозы. Хотя, если взглянуть даже на соседние страны бывшего социалистического блока, то ситуация и с коррупцией, и с благосостоянием населения, и с культурой и с ответственностью (точнее, безответственностью) политэлит в них не намного лучше, чем в Украине.
Общим знаменателем для внутренних и внешних разочарований в Украине является подспудная установка на стабильность. «Стабильности», которая в последние годы все меньше стыкуется с национальными интересами, требуют от украинских властей внешнеполитические партнеры на Востоке и на Западе. «Стабильность», в виде сохранения социально-экономического статус кво, пытается навязать обществу новая властная команда, желающая во что бы то ни стало сберечь свой экономический и политический статус. Общество также жаждет стабильности, только понимая под нею постоянный рост благосостояния без соответствующего роста производительности труда. Естественно, что различные «стабильности» конфликтуют между собой и приводят к своей противоположности – хаосу. И любые попытки обуздать этот хаос – лишь усиливают его.
Новая политическая нормальность по-украински
Необходимо отдавать себе отчет в том, что в нынешних условиях стабильность может быть достигнута только в одном случае – ценой потери независимости. Не случайно, когда в Украине появился прообраз стабильности, одновременно возникло ощущение, что страна втягивается в орбиту влияния России. Поэтому главный урок 20 лет украинской независимости это то, что не стоит стремиться к тому, чего невозможно достичь без потери, собственно, независимости.
Более того, можно задать вопрос, а возможно ли в принципе достижение некой новой стабильности в современном мире? В этом контексте стоит обратить внимание на работы последних лет в области философских исследований в экономике, пытающиеся осознать уроки мирового кризиса 2008–2009 годов. (См., например, Котлер Ф., Касліоне Дж. Хаотіка.- К., 2009). Они показывают, что необходимо отказаться от циклического восприятия экономической реальности как регулярной смены периодов подъемов и спадов, периодов стабильности и кризисов. Отныне речь должна вестись о постоянной турбулентности, которая время от времени оборачивается хаосом. Другими словами, турбулентность и хаос – это «новая нормальность».
Аналогичный подход еще в большей мере эффективен при анализе политических процессов, особенно, в отношении Украины. С этой точки зрения, 20 лет независимости необходимо рассматривать и оценивать, не как неудачный, незавершенный переход от тоталитаризма к демократии, от плановой к рыночной экономике, от советского мировоззрения к европейскому. Это были годы болезненной адаптации к внешней турбулентности и внутреннему хаосу. И в этом Украина, безусловно, добилась значительного успеха, несмотря на многочисленные негативные обстоятельства. Однако, необходимо акцентировать внимание на том, что в турбулентной реальности процесс означает «все», а результат – «ничто». И украинский процесс продолжается.
«Вчера был хозяин империи, а теперь сирота»?
Это строчка из песни ДДТ «Рожденный в СССР», как нельзя лучше характеризует эволюцию политической структуры украинского общества и формирование его элитарных групп. Украина, будучи одним из идеологических, экономических, демографических столпов советской империи, последние 20 лет последовательно демонтировала свои внутренние имперские структуры. В частности, была проведена демилитаризация, деидеологизация и разгосударствление общественной жизни.
В результате, по своей структуре, украинское общество вполне соответствует своим европейским аналогам. Да, есть количественные различия – разрыв между самыми богатыми и беднейшими группами здесь больше, бедных – больше; в целом общество имеет меньший уровень благосостояния. Однако возник средний класс (конечно, не по абсолютным, а по относительным показателям), который в случае восстановления экономики быстро вырастет количественно и потребует политических прав. «Оранжевая революция» была по своей природе выступлением среднего класса – мелких и средних буржуа. Более того, неожиданный и испугавший власть немногочисленный Налоговый майдан-2010 также был результатом недовольства именно среднего класса (кстати, неспособность ни одной политической силы толком возглавить этот вид протеста свидетельствует о том, что они не готовы представлять данную социальную группу). В целом же, в Украине сформировалась новая социальная матрица, которая потенциально может развиваться в более справедливое и сбалансированное, чем советское общество.
Есть расхожее мнение, что многочисленные украинские неурядицы после 1991 года во многом были обусловлены тем, что УССР выступала донором бюрократической, научной и культурной элиты общесоюзных структур. Частично с этим можно согласиться (впрочем, данная тема еще ждет своих дотошных исследователей, чтобы проверить, насколько этот тезис соответствует реальности). Но после обретения независимости, Украина столкнулась с резким прекращением привычного процесса циркуляции элит. Другими словами, активных, пассионарных людей в Украине больше, чем ей нужно (речь идет не столько о квалификации, сколько о личностях, жаждущих и способных властвовать). Отсюда высокий накал политического противостояния и отсутствие единого курса развития государственной машины.
В Украине уже летом повысят тариф на электроэнергию: сколько придется платить
Крах внешнеполитических иллюзий украинцев
В случае конфискации российских активов Украина всю сумму сразу не получит - СМИ
В Украине разворачивают сеть "мини-ТЭЦ": скольких жителей они смогут обеспечить теплом
Для сравнения, в России наблюдается недостаток подобных людей. Здесь необходимо признать, что и масштаб проблем, стоящих перед россиянами, а значит и требующих соответствующих энергетических затрат, значительно шире. Но, так или иначе, путинский авторитаризм успешен именно потому, что он выстраивает бездушную и примитивную бюрократическую машину, повинующуюся кремлевским бюрократам. При этом любой более менее активный человек, не гнушающийся методов власти, может найти себе применение на пути к «возрождению Великой России». Поэтому у наших соседей у оппозиции нет значительной социальной базы.
В Украине же в силу исторических демократических традиций и трансформации социальной структуры общества в последние десятилетия, авторитаризм бесперспективен и, скорее, будет приводить к обратному эффекту. «Бездушная и примитивная бюрократическая машина» не сможет консолидировать активных украинцев, в том числе, из-за малых масштабов предлагаемых им задач. Впрочем, конечно, остается сценарий, когда какая-нибудь из политических сил попытается решить эту властно-социальную дилемму силовым способом. Однако здесь, на всякий случай, можно напомнить, что Международный трибунал в Гааге уже заканчивает судебные разбирательства по преступлениям против человечности в Югославии, и у его судей появится время заняться и другими странами.
В то же время, активная часть населения постепенно, но неуклонно покидает пределы страны добровольно, предпочитая начинать новую жизнь с «мытья посуды» в Гамбурге и Нью-Йорке, чем бороться за выживание при очередном патерналистско-популистском режиме.
Десакрализация власти: идолы падут
Одним из важнейших политических результатов 20 лет независимости стало то, что власть как социальный феномен наконец-то заняла свое, достаточно скромное место в общественной жизни. В этом случае без преувеличения можно говорить о произошедшем цивилизационном сдвиге. В Украине власть уже не священное животное, о ней не говорят с придыханием, со страхом и блеском в глазах. Это банальный инструмент. Да, к сожалению, с 1991 годы это был инструмент, прежде всего, обогащения узких групп влияния за счет широких масс. Но, скорее всего, это была вынужденная плата за переход к современному секуляризированному обществу, за отказ от чеховской практики «выдавливания из себя раба по капле», от необходимости повиноваться помазанникам Божьим в виде императоров и генсеков, а также их нынешним кремлевским наследникам.
Данный сдвиг не осознан нынешней властной командой. Во-первых, вызывает сомнение адекватность современным условиям и актуальным задачам сама постановка вопроса о возвращении уважения к власти. Во-вторых, реальные действия по преследованию «героев вчерашних дней» – оппозиции – ведет к обратному эффекту, лишь тем самым доказывая, что украинская власть растет от сохи, а не от храма. К слову, российские «коллеги», создавая свою «управляемую демократию» и возвращая святость власти, в начале 2000-х преследовали не столько вчерашних политических оппонентов, сколько олигархов, приведших их же во властные коридоры.
В-третьих, нынешняя попытка возвращения уважения к власти (методами даже по не особо избирательным эстетическим вкусам украинцев достаточно малопривлекательными) закономерно сопровождается усилениями авторитарных тенденций и опять же ведет к противоположным эффектам. Действие равно противодействию: именно попытка сакрализировать авторитаризм Л.Кучмы, а заодно с ним и В.Януковича, дала толчок к не менее неуместным мессианству В.Ющенко и харизматичности Ю.Тимошенко. И история обязательно повторится, если этот относительно недавний исторический урок не будет усвоен нынешней политической командой. Как гласит древняя корейская мудрость – «рабство порождает героев», а зачем нынешнему режиму новые оппозиционные герои?
Обновление фасада политической системы
В условиях стремительно меняющегося общества, несомненным успехом стало создание демократического фасада политической системы, с формальным разделением властей и формальным же провозглашениям основных демократических свобод. И хотя первоначальная модернизация советской системы в Украине затянулась до середины 1990-х годов (Конституционный договор 1995 года и Конституция 1996 года), важно отметить, что она стала результатом относительно широкого компромисса, а не одностороннего внедрения, как это, например, было в России в 1993 году. Именно компромисс 1996 года заложил в украинскую систему достаточный запас прочности, удержавший ее от распада в 2004 году. Пусть система политических отношений, созданная по Конституции-1996, была несовершенна, но она давала достаточно легального пространства для диалога между властью и оппозицией. Тогда как политическая реформа 2004-го года стала уже результатом более узких договоренностей, причем даже не компромиссов. Что и обусловило разбалансированность политического развития страны в последующие годы. Однако конституционный регресс осени 2010 года продолжил порочную практику игнорирования широких компромиссов и заложил мину замедленного действия под новое издание политической системы.
Дальнейшее политические развитие следовало бы направить не на достижение эфемерной стабильности, которая возможно лишь в воображаемой реальности отдельно взятых властных кабинетов. Главная задача – выстраивание такой конфигурации политических сил, которая сохранила бы умеренную конкуренцию, причем публичную конкуренцию, а не только кулуарные интриги. К сожалению, политические партии, точнее многопартийная политическая система как властный институт существенно дискредитировали себя (причем не только в последние годы, но и в 1990-х годах). Если в начале независимости политические партии еще пытались представлять интересы общественных групп, то чем ближе к нашему времени – они перешли на обслуживание интересов своих вождей и их спонсоров, а удовлетворение общественных потребностей шло и идет по остаточному принципу. Но другой альтернативы партийному представительству при демократической форме правления нет. Тенденции дня сегодняшнего свидетельствует о том, что нынешняя власть пытается подтолкнуть истеблишмент к сужению числа парламентских партий, формированию двух- или трехпартийной системы. Однако слабое структурирование общества, особенно, с только встающим на ноги средним классом, вряд ли позволит такой системе быть сколь-нибудь устойчивой и эффективной.
Кризис парламентаризма – достаточна болезненный процесс, однако деградация судебной власти это, пожалуй, один из наиболее негативных результатов 20-летия. Недееспособность Верховной Рады приводит к усилению других властных институтов, а вот насквозь коррумпированная судебная система, эрозия которой проходила постепенно в течение 90-х годов, оставляет лишь один путь к восстановлению социальной справедливости – экстремизм (в политических вопросах) и насилие (в экономических вопросах). Перехват контроля над судебной системой, предпринятый нынешней властной командой, потенциально может снизить уровень развращенности судей на местах, но выводит и фактически легализирует коррупцию на центральном уровне. Не говоря уже о том, что, в свою очередь, радикализация общества и централизация коррупции обычно приводит к новому витку усиления влияния на власть и общество правоохранительных органов, постепенно превращая их в паразитирующие структуры, чья деятельность является самоцелью.
Местное самоуправление и гражданское общество: а о чем речь?
Чего не было 20 лет назад – так это реального местного самоуправления и гражданского общества. К сожалению, на сегодняшний день эти оба необходимых и взаимосвязанных элемента демократической политической системы в Украине продолжают пребывать в зародышевом состоянии.
Самоуправление в первой половине 90-х больше выступало как самосохранение, а дальше его развитие уперлось в экономическую слабость и по-советски централизованный характер властных отношений. В Украине, с институциональной точки зрения, можно было бы даже утверждать, что в сфере местного самоуправления имеются в наличии все необходимые составляющие. Вертикаль советов есть, формально они работают автономно, имеют автономные бюджеты. Однако на деле их автономность не более чем имитация. Тем более, что ряд историков, в частности, Станислав Кульчицкий считает, что основой функционирования власти СССР было сращивание советов с коммунистической партией (см., например Кульчицький С. Що таке радянська влада // День, 27.10.2007). А как показывает уже новейшая история Украины, в том числе последние выборы в местные органы – партия власти тяготеет к советскому образцу, причем контроль на местах – это искушение, которому вряд ли в принципе способны противостоять украинские политики.
Кроме того, есть и психологические ограничения для развития местного самоуправления. Так, в городе и то, и другое начинается с простейшей самоуправляющейся ячейки – объединения совладельцев многоквартирных домов (ОСМД). Трансформация ЖЭКов в ОСМД идет со скрипом. В условиях хронического невыполнения государством своих минимальных обязательств, данный шаг довольно рискованный, ведь четкое очерчивание зоны ответственности в царящей в обществе моде на безответственности обычно бьет в первую очередь по самым сознательным гражданам. Не говоря уже о том, что экономическая мотивация в данной микро-трансформации оставляет желать лучшего. Подобная ситуация наблюдается и в сельской местности – с той только разницей, что к беспомощности сельсоветов (такое впечатление, что их главная задача – не мешать доворовывать то, что еще осталось от советских колхозов) добавляется или недружелюбие со стороны односельчан, или прямое засилье местных барончиков а ля Лозинский.
Другими словами, весьма сложно формироваться первичным ячейкам демократического общества снизу, когда сверху излучаются ценности феодального уклада. Или как в свое время пел Борис Гребенщиков: «тяжело быть послом рок-н-ролла в неритмичной стране».
Что касается институтов гражданского общества, то здесь ситуация еще хуже. При СССР, при всех его ограничениях политических свобод (не вся же жизнь человека сводиться только к ним), в бытовых вопросах советский человек был достаточно защищен от произвола чиновников – в большинстве случаев он мог бы обратиться в местные партийные или профсоюзные организации и получить помощь. Но в 1990-х годах эта система закономерно пришла в упадок, и теперь среднему украинцу намного сложнее отстоять свои права, чем в свое время жителю УССР. Тем более, в развитых демократиях именно «третий сектор», формирующийся инициативой снизу, защищает от произвола государства и бизнеса граждан, чьи права и так достаточно соблюдаются и поддерживаются правоохранительной системой. А в Украине – чуть ли не государству вменяется в обязанность развитие системы НГО.
Сейчас украинский «третий сектор» находится в поиске новой модели функционирования. В 1990-х годах, в основе работы большинства из них лежал неписанный «кодекс строителя демократии», с разной степенью щедрости поддерживаемый западными фрондами. После 2004 года демократический пафос несколько померк и активность НГО уменьшилась. В нынешней социально-политической ситуации ряд НГО надеются сдуть пыль с наработок рубежа 1990–2000-х годов и вновь гордо «поднять» гранты борьбы за демократию. Но, скорее всего, в реальности будут работать только те организации, которые смогут органично заниматься сугубо прагматичными общественными вопросами. Либо, чего греха таить, смогут сотрудничать с властью, смягчая или даже амортизируя ее не вполне цивилизованную политику внутри страны и неуклюжие поступки вовне.
Восточноевропейское танго: кто танцует украинскую политику?
Обзор политических итогов 20 лет украинской независимости был бы не полным без анализа того, какое влияние на развитие Украины оказывала Россия. В 1990-х годах складывалось четкое впечатление о вторичности украинского политического процесса. Только в Киеве внутренние конфликты решались чуть мягче, чем в Москве, а экономические и социальные издержки «демократического транзита» были выше.
Если в первые годы независимости вторичность еще можно было объяснить инерцией советской системы управления (учились «там же» и у «тех же»), то далее «игра вторым номером» стала привычной для украинских правящих элит. Как результат, местные правительства, стремясь решить поточные острые проблемы (такие как погашение задолженности за поставки энергоносителей) по факту выступали основными лоббистами российских интересов.
Лишь к рубежу 2000-х годов в Украине, благодаря появлению влиятельной некоммунистической оппозиции, начала просматриваться собственная внутриполитическая линия, венцом которой стала «оранжевая революция». На короткий период вечно вторая Украина вышла из российской тени как претендент на демократическое лидерство на постсоветском пространстве и в этой ипостаси попыталась сформировать собственную альтернативу российским политическим рецептам постсоветской модернизации – умеренный авторитаризм, который в большинстве бывших советских республиках оказывается довольно таки неумеренным.
И хотя, перспектива украинской демальтернативы была перечеркнута бесперспективностью исповедующих ее местных политиков, прямое влияние российского фактора на политику в нашей стране существенно сократилось. При всех издержках президентства Виктора Ющенко, именно при нем украинский политический процесс был рассинхронизирован с российским. Другое дело, что отказ от синхронизации не должен был быть самоцелью, а скорее первым шагом к установлению нового формата отношений с Россией и более прагматичного отношения к ее интересам внутри страны, чего не было сделано.
На сегодняшний день, можно говорить о безуспешных попытках вернуться к «до-оранжевым» форматам следования в российском русле с целью получения экономических преференций. Иногда даже в действиях против оппозиции, предпринятых правящей командой в 2010 году, видят попытку построения «управляемой демократии», как в России. Впрочем, и Россия не стоит на месте, – местные политологи тамошнюю политическую систему уже называют «сверхуправляемой демократией» (см., например, Петров Н. Сверхуправляемая демократия: тандем и кризис// Pro et Contra. – №5-6, сентябрь-декабрь 2009. – С.31–50).
А если говорить без шуток, то команда Януковича уже столкнулась с тем, что Москва не склонна легко разменивать гуманитарные и внешнеполитические вопросы на экономические льготы, а внутриполитические реверансы Киева в виде «борьбы со своим националистическим прошлым» воспринимает как нечто само собою разумеющееся. Впрочем, исходя из сложившихся внешнеполитических и экономических обстоятельств, данная ситуация сохранится в ближайшие несколько лет. А дальше у Киева может появиться шанс отыграться.
Головко Владимир, канд.истор.наук, Центр политического анализа, Диалоги
2011-02-15 12:13:47
