Выступление Станислава Грофа в Университет им. Т.Г.Шевченко состоялось 4-го сентября 2015-го года и было посвящено презентации издания перевода его книги «Психология будущего» в Украине.
Выступление происходило в произвольной форме рассказа об основных моментах его концепций «расширенной картографии сознания», «перинатальных матриц», методики «холотропного дыхания», о философских аспектах этих концепций и о некоторых биографических моментах, в частности, о связи его учения-теории с психоанализом.
Большинство слушателей в аудитории Университета составляли молодые девушки — таков преимущественный состав отделений психологии как в Украине, так и в мире. Аудитория в целом весьма благосклонно отнеслась к выступлению, а поскольку формат встречи не предполагал вопросов и ответов, то некоторые вопросы у некоторых слушателей так и остались непоставленными, неотвеченными и непродискутированными.
По моему личному впечатлению большинство аудитории интересовались возможностью познакомиться из первых рук с методикой «холотропного дыхания», а также узнать о различных аспектах связи концепций Грофа с традициями фрейдовского, юнговского и фроммовского психоанализа, а также психосинтеза Ассаджиоли, которые преподают студентам в стенах Университета.
Меня же интересовали философские аспекты его учения-теории и, прежде всего, философские аспекты «холотропных состояний», как называет их сам автор. Называть многолетнюю работу Грофа учением-теорией мне кажется правильным, поскольку это не только набор вполне научных концепций, но и набор мыслительных установок и мотивационных наставлений, характерных больше для учений, которые предъявляются публике напрямую, в специальных массовых средах обучения, вне чисто академических структур (например, в Институте Эсален, где долгое время работал выступавший).
В комментарии заметим, что Гроф вводит свои мыслительные установки и мотивационные наставления часто как ответы на предъявленные ему в прошлом вопросы или критику. И наша задача в философском понимании их распознать, выделить и отрефлексировать.
В этом смысле первейшая мыслительная установка Грофа — установка на преобразование (сознания-мира) в процессе эксперимента. Это не чистая наука и это даже не вполне прикладные исследования. Мы бы сегодня пошли еще дальше, сказав, что когнитивная революция Тимоти Лири, Станислава Грофа и Грегори Бейтсона была по сути предконструктивизмом. Создание неофициальных исследовательских направлений, движений, институтов, предъявление околонаучных, но ненаучных дискурсов — это мощный тренд 60-х годов ХХ века, который и ныне продолжается.
В своем выступлении Гроф подверг критике понятие «необычные состояния сознания», как якобы те состояния, которые спонтанно делают сознание необычным. Он утверждал, что делирий или различные психозы тоже делают сознание необычным, но они не приводят к каким-либо закрепленным изменениям сознания, которые бы оценивались пациентом как позитивные.
Таким образом, вторая мыслительная установка в отношении исследования необычных состояний сознания — клиент должен их намеренно создавать и воспринимать их как такие, которые приводят к некоторым важным (позитивным) для него изменениям сознания. Сразу же возникает вопрос — как опознать позитивные изменения сознания?
Также Гроф говорил о широком распространении понятия «измененные состояния сознания», то есть такие состояния сознания, когда они возникают намеренно, в результате специальных действий, а результаты таких измененных состояний впоследствии влияют на само сознание как таковое и, если влияние оценивается как желательное, то эти изменения фиксируются.
Гроф в отношении переживающих измененные состояния сознания употреблял термин «клиенты». Здесь проявляется вторая мыслительная установка в отношении исследования уже измененных состояний сознания — такие состояния сознания не являются болезнью или психическими проблемами, они являются расширением нормы, которая и подвергается исследованию клиентом совместно с исследователем, гуру и теоретиком в одном лице. Иначе говоря, «холотропные состояния» имеют установку изменить сознание по доброй воле клиента, а не вследствие его болезни или переживаемых психических проблем или дискомфортов.
Чтобы выделить особую мотивационную установку для обретения измененных состояний сознания, Гроф использует свой термин — «холотропные состояния сознания», в буквальном значении это состояния сознания, полученные с ориентацией на «путь к целостности» сознания (от греч. ὅλος — целый, цельный и от греч. τρόπος — способ, путь, оборот).
«Холотропное состояние» сознания это ориентация, которая формируется у клиентов в процессе освоения ими методики «холотропного дыхания» и рефлексии результатов ее применения вне «холотропного состояния». Иначе говоря, в «холотропное состояние» клиент вводится уже с этой мыслительной установкой (достижения целостности) и с мотивационным наставлением на «расширение сознания». Вне принятия этой мыслительно-мотивационной установки ценность «холотропного состояния» для клиента существенно снижается. Человек может помнить об измененном состоянии сознания как о необычном опыте, но не распознать его как важный для себя, возможный к повторению, достижению большего опыта и закреплению его позитивных результатов вне этого необычного опыта.
Зеленский упрекнул депутатов Верховной Рады за "выходной" 22 ноября
В Германии растет поддержка передачи ракет Taurus Украине
Зеленский лишил госнаград бывших министров, депутатов, силовиков и артистов: список предателей
В Киевской области достроят транспортную развязку на автотрассе Киев-Одесса
В этом смысле важна не методика «холотропного дыхания» сама по себе, которую в принципе освоить несложно. Важна именно эта ориентация сознания — на достижение состояния целостности и единства со всем миром и на расширение сознания. Гроф применяет здесь известное представление из индуизма «Атман есть Брахман».
Здесь мы выходим на весьма важный аспект общей философии «холотропных состояний», относительно которого мне позиция Грофа кажется упрощенной. Приведу цитату из своей работы «Сложная индивидуация (основы психоконструирования)» Интернет-книги «Сложный новый мир»:
«В транзитологическом понимании индуизма существует четыре стадии дифференциации-идентификации в Махавакья (четыре великих изречения):
1) Прагьянам брахма — «сознание есть Брахман» («Айтарея-упанишада» 3.3 «Риг-веды»). Различенное в себе сознание есть Абсолют.
2) Аям атма брахма — «атман есть Брахман» («Мандукья-упанишад» 1.2 «Атхарва-веды»). Целостное сознание есть Абсолют.
3) Тат твам аси — «то ты есть» («Чхандогья-упанишада» 6.8.7 «Сама-веды»). Перенос позиции видения в устремленное вовнутрь себя «Я», из которой видится «То» (то есть Брахман) и «ты» (то есть Атман). Очень часто это положение не понимается во многих интерпретациях даже в самом индуизме. Это непонимание связано с отсутствием представления о позиционном мышлении, и, как следствие, неразличение позиции, из которой производится видение, и внешних позиций, которые отождествляются в этом видении.
4) Ахам брахмасми — «Я есмь Брахман» («Брихадараньяка-упанишада» 1.4.10 «Яджур-веды»). Целостность различенного в себе сознания «прагъянам» как «Я» и отождествление его с Брахманом.
Эти четыре великих изречения можно изложить в такой интерпретации: 1) Различенное внутри себя Я есть Абсолют; 2) Целостное как устремленное вовне себя Я есть Абсолют; 3) Осознание внутри себя устремленного вовне себя Я есть Абсолют; 4) Я осознавшее себя как различенное, целостное и устремленное вовне себя есть Абсолют.
Однако западная научная традиция до сих пор не обладает таким сложным транзитологическим представлением об идентификации, поскольку для западной традиции отождествление «Я есть это» предполагало лишь выяснение того, что есть «Я», и что есть «Это». Всякие попытки вынести устремленность «Я» за свои пределы, то есть за пределы «Это», объявлялись западной традицией ненаучными, а значит, не подлежащими рассмотрению. Выхождение за пределы «Я» как центральное намерение христианского учения оказалось для научного подхода субъективизмом, оторванным от материальной реальности.
При этом западная христианская теология сосредотачивалась на свободе воли и греховности, а не на апофеозе как истинной цели всякой христианской идентификации. Исихазм в православии, имеющий в какой-то мере транзитологическое содержание стремления к апофеозу, оказался маргинальным направлением западной традиции. Поэтому в западной традиции транзитологическая индивидуация была редуцирована до понимания свободы воли.»
С точки зрения такого понимания, «холотропия» есть сужение всего четырехступенчатого богатства духовной практики. Проще говоря, спрошу: ну достигнете вы «холотропного состояния», ну оцените вы всю прелесть единения с миром, и, может быть, даже добьетесь какого-либо закрепленного изменения сознания. Дальше то что?
Пока вы молодой парень или девушка, вы можете утешаться на фоне продолжающегося обучения-образования, что получили существенное расширение сознания, улучшение восприятия и памяти, новый духовный опыт. Однако уже в предзрелом возрасте этого будет недостаточно.
Собственно поэтому я поставлю проблему очень критично, и, наверное, даже нелицеприятно для Грофа.
Все эти «холотропные состояния сознания» это хорошие фишки для обывателей, которые могут хотеть немножко «восточных духовных практик» или немножко «холотропных состояний». Это хорошо продается и весьма стимулирует молодежь к духовному поиску. Но что дальше? Дело не в том, как говорит, Гроф, что это не очень научно. Как раз в научном плане здесь есть масса интересных вещей, которыми, кстати, ученые-психологи и интересуются.
Именно в плане духовной практики «холотропное дыхание» Грофа оказывается ограниченным. То есть оно ограничено именно в том аспекте, который Гроф выставляет как свой главную заслугу — в плане духовного роста.
«Холотропное состояние» создает лишь условия духовного роста — отрывает человека от обыденного представления о пределах своей сознательности. Но не более того.
В предложенной Грофом расширенной картографии сознания есть три уровня. 1) Биографический уровень — уровень биографических воспоминаний. 2) Перинатальный уровень — уровень, относящийся к переживанию рождения и смерти. 3) Трансперсональный уровень — уровень, относящийся к переживанию необычных (изменённых) состояний сознания, таких как видения, экстаз, галлюцинации, отождествления личности с другими людьми, животными, растениями, Богом и так далее. Однако третий уровень лишь осуществляет разрыв с обычным-традиционным-нормальным сознанием. А что же собственно содержит следующий за этим разрывом уровень?
Следующий шаг отнюдь не связан с «холотропным состоянием сознания». Следующий шаг есть собственно творчество специально измененного для этого сознания — как творчество внутри сознания, так и творчество вне сознания — в мире. Это конструктивный или творческий уровень, где сознание более не связано со своими ограничениями в пространстве и времени, в ограничениях объектной науки, в ограничениях персоналистской социализации в обществе. Поэтому этот уровень — уровень внеперсональной индивидуации, уровень когнитивной свободы и психического суверенитета, уровень свободного конструирования Себя, Мира и Внемирности.
Именно такой подход и такая установка дает ответ на вопрос — что есть позитивное изменение сознания. Этот ответ таков — позитивное изменение сознание это не тогда, когда вы хвастливо рассказываете, как вас тОркнуло в процессе освоения «холотропного дыхания» и как вы теперь расширили свое сознание, а когда вы предъявляете очевидные результаты своего позитивно продвинувшегося сознания.
Сделать это можно лишь в акте предъявления продуктов собственного творчества. И никак иначе. Если результатами расширения своего сознания есть налаживание личной жизни, привлечение денег или тому подобные вещи, которыми обычно хвастают практикующие «холотропное состояние», то это никакого отношения к духовному росту не имеет. Необычные ощущения во время «холотропных состояний» тоже никакого отношения к духовному росту не имеют. Лишь в актах творчества на основе оценки их результатов другими индивидами-личностями мы получаем более-менее адекватное представление об изменении своего сознания. Сознание может считаться измененным, если оно изменяет мир вокруг себя иначе, нежели до этих изменений сознания, и это могут подтвердить другие.
Творчество же как индивидуальный процесс предполагает особое состояние сознания, которое весьма осторожно, из-за наличия многих упрощенных пониманий в психологии и в психотерапии, можно назвать метафизической метанойей.
Метафизическая метанойя означает преобразование себя и мира и в этом процессе изменение собственного ума. Но никак не наоборот. Нужно очень точно понять эту мыслительную установку. Если ставишь на изменение себя, как это делает «холотропная практика», то и получаешь только изменение себя. Если ставишь на творчество, нацеленное на изменение мира и себя во взаимодействии с миром, то получаешь действительно нечто важное, равновесное и закрепленное в этом позитивном равновесии как перипетия ума, «превосхождение ума» или «умоперемена» (как пишут об этом Ю.М.Романенко или А.В.Нестерук).
Метанойя в моей книге «Момент философии» понималась как трансцендентное состояние. «…Трансцендентное состояние переживается в эмоциональном плане как вдохновение, а в мыслительном — как легкость сложного мышления, когда идеи приходят спонтанно, но регулярно, а сложные концепты легко строятся, понимаются и выражаются. В трансцендентном состоянии открывается трансцендентный горизонт — как обозрение трансценденции, которое меняется по мере освоения и накопления трансцендентного опыта».
Причем, как показывает мой собственный, сначала интуитивно, а затем уже рефлексивно, построенный опыт, — легальные средства изменения сознания потому и легальны, что являются наиболее эффективными и в то же время наиболее безопасными. И в этом плохая новость для молодежи, поскольку это именно то, что им говорят взрослые, — легальные средства стимуляции сознания вкупе с интеллектуальным напряжением дают наибольшую результативность. Музыка, литература и другие искусства вполне могут создавать «холотропные состояния» Ведь согласитесь, для обывателя это звучит скучно.
На основании личного опыта я утверждаю, что потребление чая, кофе, фиников, орехов кешью на фоне постоянных каждодневных интеллектуальных усилий на пределе возможного со слушанием музыки и чтением литературы некоторую часть времени на протяжении трех месяцев вводят в состояние метанойи. Это состояние метанойи приводит к интеллектуальной усталости в моем личном опыте по истечении двух месяцев. После этого еще три месяца нужно для выхода из состояния метанойи. За восемь месяцев пишется одна книга, причем если за первые три месяца и за последние три месяца делается в количественном отношении по 25% работы, то за два месяца метанойи делается 50% работы.
Однако интенсивность мышления в состоянии метанойи возрастает не просто в три раза, как это следует из подсчетов количества сделанной работы. Возрастает также и способность понимать раньше непонимаемое, работать в тех сферах, где раньше не было принципиальной возможности работать или это требовало неподъемных усилий. Написанное в состоянии метанойи вне состояния метанойи понимается даже самим автором с определенным усилием.
Поэтому я прекрасно понимаю, что для обывателей написанное мной будет весьма спорным. Практика «холотропных состояний» конечно же нужна, особенно для тех, кто был очень обременен пределами своего сознания. Но этой практики не достаточно для тех, кто делает очевидные интеллектуальные усилия каждый раз в каждом продукте своего творчества. Для них необходима практика достижения состояний «метанойи». Однако и «холотропное состояние» и «метанойя» — всего лишь средства творческого изменения себя и мира в их взаимодействующем равновесии.
Практика «холотропных состояний» в интеллектуальной жизни случается и без «холотропного дыхания». Пережив опыт «холотропных состояний» без всякого «холотропного дыхания» в своей юности, могу утверждать, что есть разные способы получения принципиально нового духовного опыта в процессе интеллектуальных усилий на пределе возможного на фоне спонтанного проявления творчества. Интеллектуальные усилия на пределе возможностей и творчество — прекрасный заместитель любых наркотиков и любых «холотропных дыханий».
Именно поэтому признавая значимость «холотропных состояний» Грофа, мы выходим на чисто конструктивные установки сознания-мышления: 1) на собственно само конструирование в отличие от научного исследования-описания сознания и мира; 2) на творчество и сопутствующее ему состояние метанойи в отличие от начальных «холотропных состояний»; 3) на взаимодействующее равновесие изменения себя и мира, а не на лишь изменение себя или на лишь изменение мира.
Признавая значение Грофа в деле выхождения за пределы описательно-предположительного теоретизирования в науке, мы идем дальше — к конструктивному теоретизированию и преобразованию многореальностного Мира и Внемирности. Теория-учение Грофа — первая ступень конструктивистского подхода. Но сегодня мы готовы для того, чтобы сделать следующие шаги.
