Февральские тезисы: Музейное пространство – контуры будущего

Прочитал какое-то время назад статью Мыколы Скибы «Музейні підсумки 2012 року». И у меня возникло желание подискутировать с автором. Так как, на мой взгляд, Скиба написал не столько о важном, сколько о том, что на виду. Это примерно то же самое, что описывать политическую жизнь в стране на основе происходящего в студии у Шустера. Поэтому я решил набросать своё видение того, что происходило в прошлом году и какой должны быть музейная повестка на ближайшее будущее.

АДАПТАЦИЯ

Что является самым главным в жизни украинских музеев на данном этапе? Самое главное – это процесс адаптации отдельных музеев и музейной сети в целом к современным политическим и экономическим условиям.

Это не только наша проблема. Мир меняется. Музеи всех стран переживают процесс адаптации. Об этом прямым текстом говорил Давид Лордкипанидзе в своей лекции. Адаптируется Лувр, Эрмитаж, музеи Берлина. Каждый – к вызовам своего уровня. Топовые музеи – к вызовам глобального мира.

Поскольку львиная доля традиционных отечественных музеев в глобальные процессы не вовлечена вовсе (в отличие от площадок современного искусства), мы должны говорить в основном об адаптации к реалиям нашего украинского болота.

Что самое важное в нашем болоте? Что мы должны анализировать?

Интерес представляют только три вещи:
•    деньги,
•    кадры,
•    динамика межмузейной коммуникации и связи с «негосударством».

Если искать общий знаменатель для указанных трёх вещей – то это динамика выхода музеев из тотальной зависимости от государства, обретение опоры непосредственно в обществе, частном и корпоративном секторе, а также использование коммерческих механизмов для получения ресурсов.

Поэтому в подведении итогов имеет смысл обращать внимание на такие параметры:
1)    Сколько денег музеи заработали сами и привлекли от меценатов? Как изменилась доля этих доходов в бюджете?
2)    Какие изменения происходят в возрастной структуре музейных работников? Сколько специалистов подготовлено? Сколько повысило квалификацию, в первую очередь – в плане работе с публикой и получения навыков для привлечения ресурсов?
3)    Сколько межрегиональных музейных проектов (любых) реализовано? Сколько активных сторонников из числа представителей местных общин, бизнеса, СМИ удалось привлечь и какова динамика в этой сфере?

Всё остальное – малозначительные детали.

Давайте посмотрим на эти вещи подробнее.

ДЕНЬГИ

Что сейчас. Данные анкетирования музеев, проведённого Украинским центром культурных исследований совместно с Национальным институтом стратегических исследований в 2012 г., наглядно подтвердили, что львиная доля музеев 95-98% своих ресурсов получает из государственного и коммунального бюджетов. Расходуются эти ресурсы на коммунальные услуги, охрану и зарплату работникам. Расходы развития у подавляющего большинства музеев отсутствуют вовсе.

Т.е., с точки зрения ресурсов зависимость музеев от государства – полнейшая. Исключение составляют единицы музеев, где сформирован интенсивный туристический поток или есть возможность зарабатывать от представления своей территории в аренду / других услуг.

Что является целью? Целью является увеличение объема доходов музеев с параллельным изменением структуры этих доходов. Оптимальная ситуация – перейти к модели, распространенной в Европе: не уменьшая абсолютные цифры дотаций из бюджетов, необходимо снизить долю государственных поступлений до 65%, самостоятельно зарабатывая до 20% от предоставления услуг и коммерческих сервисов, а также привлекая до 15% от спонсоров, меценатов, различных инструментов общественной поддержки. Увеличение общего объема доходов и коррекция их структуры сделают конструкцию более устойчивой.

Каковы тенденции? В условиях кризиса объем реальной государственной поддержки неизбежно снизится. Это происходит и в других странах. «Музейний простір» уже размещал информацию, что даже Лувру за последние годы дважды уменьшали госфинансирование и уменьшат ещё.

Бизнес, который мог бы выступить источником ресурсов, также затягивает пояса. Равно как и граждане. Поэтому навыки поиска ресурсов становятся ключевыми для музейщиков.

Критически важной задачей для музеев является развитие инструментов, позволяющих изъять ресурсы у меценатов, корпораций и частных лиц. Кризис как раз даёт время подумать над стратегиями диверсификации доходов. Ведь задачу всё равно нужно решать.

Что необходимо? Во-первых, благоприятные условия для спонсоров и меценатов. Во-вторых, реально применимые механизмы заработка для музеев, стимулы для конкретных музейных работников, которые будут развивать эти направления для своих музеев, а также гарантированная возможность потратить деньги на музейные нужды. В-третьих — качественныймузейный (культурный) продукт, а также эффективные инструменты его продажи массовому потребителю (начиная от рекламы и заканчивая возможностью купить диск музея в Интернет-магазине).

Что происходило в 2012 г.? Можно отметить лишь три значимых факта.

1. Государство сделало полшага в сторону создания реальных экономических стимулов для развития культуры – в Налоговом кодексе предусмотрена возможность освобождения культурного продукта от НДС. Эта норма ещё не работает. Чтобы она заработала, нужно сделать ещё два шага: Кабмин должен утвердить соответствующий порядок, а Минкульт – разработать процедуру внесения в реестр культурного продукта (такое предложение записано в проекте правительственного документа).

2. Государство дополнило перечень платных услуг, которые разрешено оказывать учреждениям культуры. Музеи на бумаге получили возможность открывать кафе и рестораны.

3. Фонд Рината Ахметова в рамках программ «Динамический музей» выделил два гранта – 10 млн. грн. Государственному природоведческому музею во Львове и 500 тыс. грн. Музею Ивана Гончара. Плюс продолжает работать программа ФРУ «Идея-Импульс — Инновация», в рамках которой поддерживаются музейные проекты.

Как отреагировали музеи на указанные факты? Третий, понятное дело, воспринят позитивно. А на первые два – вообще никак. Скиба также не отметил их в своей статье, хотя они более значимы. И это странно.

Что делать в 2013 г.? Одна из технических задач – продолжать попытки утвердить на государственном уровне целевую программу развития музеев на 5 лет. По объективным причинам эта задача непростая – выпросить дополнительные деньги у государства будет сложно, плюс до сих пор нет министра культуры, который должен выступать локомотивом этого процесса. Если будет назначен новый человек, только предстоит узнать, как он относится к этой идее.

Более важная задача – публичная работа музеев. Музеи должны постоянно доносить три месседжа: «Долой НДС!», «Руки прочь от меценатов!», «Три музейных каталога по цене двух!». Причём, акцентируя внимание на практической реализации указанных возможностей, где одним из важных элементов является простое администрирование и отсутствие прессинга со стороны разнообразных проверяющих органов.

Требование максимальной лояльности государства к любым законным способам музеев привлечь дополнительный ресурс должно быть разжевано и вложено музейщиками во все говорящие, пишущие и показывающие головы. Тогда будет какое-то движение.

КАДРЫ

Здесь нужно отметить два аспекта – состояние музейных кадров в целом и состояние прослойки музейных руководителей.

Что сейчас? 

1. Прошлый год ознаменовался рядом кадровых скандалов, а реакция на них была очень показательной. То, как были уволены руководители ключевых музеев и заповедников, а также то, кем они были заменены, стало одним из самых главных провалов Минкульта в 2012 г., который министр Михаил Кулиняк признал и попытался частично исправить.

Последствия увольнений директоров и потрясений в коллективах Национального заповедника «София Киевская», Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника и Национального художественного музея пока неясны, поскольку новые руководители работают лишь несколько месяцев. Этого недостаточно, чтобы дать объективную оценку.

В Национальном музее Тараса Шевченко за год не изменилось ничего. Музей по-прежнему проводит качественные мероприятия, но широкая публика о них по-прежнему не знает. Есть сдвиги в оцифровке коллекции. Но задача превращения музея в один из наиболее заметных и влиятельных культурных центров столицы, которую Дмитрий Стус декларировал год назад, не решена.

В Национальном музее народной архитектуры и быта в Пирогове Дмитрий Заруба сделал упор на финансовое оздоровление скансена, что проявилось в интенсивных попытках монетизировать трафик посетителей за счёт размещения торговых точек и разных сервисов. У многих это вызвало раздражение, но очевидно, что это — вынужденная мера. Другие измерения музейной работы пока оценить сложно. Прорывов нет, грубых провалов – также нет. Возможно, второй год работы нового директора будет в этом плане более содержательным.

Если перейти от частных ситуаций к общей картине музейного руководства, то надо отметить следующее.

В Украине отсутствует традиция прозрачной ротации музейных директоров. Напрочь. Отдельные случаи мирной и предсказуемой передачи власти являются аномалией. Поэтому увольнение директора – это практически всегда скандал, независимо от того прав ли Минкульт (региональная власть), или прав директор. Это почти всегда – потрясение, протесты, суды. Причём не важно, сколько директор находится на посту.

Опять можем привести пример Лувра. Анри Луаретт, 12 лет возглавлявший музей, не будет баллотироваться на 5-й срок и в апреле 2013 г. уходит в отставку. Об этом стало известно ещё в декабре 2012 г., запущена понятная процедура отбора кандидатов. Есть возможность объективно оценить претендентов в контексте задач самого популярного музея мира и принять решение.

У нас же этого и близко нет. Сам факт публичной конкуренции воспринимается музейщиками как нечто неприличное, а критика идей / концепций – как персональный выпад и попытка очернить, за которой обязательно «кто-то стоит». Система кадрового резерва также не работает. Поэтому на данной почве всегда будут возникать конфликты, и чем дальше – тем больше.

2. Общее состояние кадрового потенциала наглядно показывает, какие проблемы нас ждут в ближайшие годы.

Если брать среднюю температуру по отрасли, то в музеях доминируют две возрастные группы: «те, кому за 50» и «те, кому до 30». Это также зафиксировано данными упомянутого анкетирования.

Тенденции внутри групп прозрачны. Опытные квалифицированные сотрудники постепенно уходят. Молодёжь (особенно – самая толковая, знающая языки, обладающая навыками работы с публикой), набравшись знаний и опыта, также часто уходит из-за низкой оплаты труда и отсутствия возможностей для самореализации.

Т.е., грубо говоря, через пять лет у нас будет снова две группы – «те, кому за 55» и «те, кому до 30». Дисбаланс только усиливается.

Каковы цели? Тут можно выделить два блока.

Первый – отработка понятной процедуры замены руководителей. Именно поэтому представители УЦРМС весной 2012 г. настаивали на том, что нужно проводить конкурсы. Именно поэтому лично я настаивал на том, что раз уж Минкульт запустил конкурс по НХМУ и создал комиссию, то этот конкурс, несмотря на все сложности, должен быть доведён до конца и закончиться ЛЮБЫМ решением комиссии, т.е., голосованием.

При всей своей ограниченности и юридической небезупречности, этот конкурс в силу свой публичности был очень полезен. Поэтому нужен прозрачный публичный формат.

Не важно – это будет предварительное рассмотрение и предложения Музейной рады министру. Или это будет схема кадрового резерва, когда преемник готовится заранее. Любой публичный формат лучше, чем то, что есть сейчас. И это польза для всех. Назначенный директор получит своего рода вотум доверия. А Минкульт получит страховку от грубой ошибки.

Второй блок целей – развитие кадрового потенциала музеев, устранение дисбаланса. Ключевой задачей  должно стать создание условий для преемственности поколений. Здесь масса факторов, которые связаны и с денежными вопросами, и с вопросами карьерного роста, возможностями внутри музея заниматься наукой или новыми  проектами. Шанс пройти интересную стажировку за границей, общий статус профессии – всё важно. И над этим предстоит работать.

Каковы тенденции?

Как в плане музейных руководителей, так и в плане музейных кадров в целом тенденция одна – если ситуация не изменится, то в музей будет приходить всё больше случайных людей. Это приведёт не к адаптации, а к извращению самой сути музейного дела.

Нынешние кадровые потрясения – это лишь цветочки. В ближайшие годы директоров будут менять массово, волна покатится по регионам. То, что раньше было единичными случаями, станет повседневной практикой.

Поэтому музейное сообщество должно навязать другую практику — публичного отбора на должности музейных руководителей. Только так можно обозначить некий профессиональный стандарт и хоть в какой-то мере направить этот процесс в цивилизованное русло.

Готовы ли сами музейщики к этому? Объективно – не готовы.

Заинтересован ли Минкульт? Объективно – чиновникам проще принимать решения в ручном режиме. Именно поэтому состоялся только один конкурс. В то же время без всякого конкурса с мая 2012 г. были назначены директора Национального заповедника «Быковнянские могилы», директор НКПИКЗ, директор «Софии Киевской», директор Львовской картинной галереи.

И по этому поводу кроме нас никто особо не возмущался.

Что касается общей подготовки кадров, то остро стоит вопрос выстраивания современной системы музейного образования. В ближайшие годы в музеи придут тысячи новых людей. Их надо подготовить и «переварить». Для сравнения – Национальный университет культуры и искусств в год выпускает порядка 20 музееведов. Харьковская академия культуры также готовит штучный товар.

А нужна массовая схема! Которая должна включать подготовку топ-менеджеров в Национальной академии управления при Президенте, магистерские программы не только по гуманитарным, но по естественнонаучным и техническим специальностям. Чтобы бакалавр – биолог смог стать магистром-музееведом в своей сфере. Также нужна плотная сеть краткосрочных образовательных акций (семинаров, мастер-классов), вершиной которой должны быть заграничные поездки.

Что делать в 2013 г.?

Раз экономические условия не позволяют особо фонтанировать выставками-блокбастерами, надо вкладывать усилия в людей. Если этого не сделать, то музейную систему ждёт кадровый обвал в среднесрочной перспективе, что приведёт, помимо прочего, и к обрушению части музейной сети, особенно – на уровне районов.

В 2013 г. в Украине начнётся реализация двух значимых образовательных проектов.

Первый при поддержке Open Society Institute (США), МФ «Возрождение» и МБФ «Украина 3000» реализует УЦРМС. Проект рассчитан на 2 года и стартует в феврале 2013 г. Одним из главных направлений проекта является образовательно-тренинговое. В его рамках будут проведены два годовых цикла семинарских программ для музейных сотрудников, широкая лекционная программа. Конкурс мини-грантов даст возможность участникам семинарской программы закрепить на практике полученные знания.

Главной целью данного проекта является развитие кадрового ресурса музейной отрасли Украины, поиск и подготовка активных специалистов, имеющих потенциал стать ядром активности на уровне своих музеев, способных транслировать свои знания коллегам. Важным результатом проекта должно стать формирование сети специалистов, создание условий для активной дальнейшей работы.

На это направлены и остальные компоненты двухлетнего проекта: создание и обеспечение работы Музейного информационно-ресурсного центра, перевод и издание на украинском языке зарубежной литературы, разработка проектов нормативно-методических документов согласно современным мировым стандартам музейной работы и т.д.

Второй при поддержке Фонда Рината Ахметова будет воплощать Музей Ивана Гончара. В его рамках предусмотрен цикл из 4-х двухдневных семинаров для разных категорий слушателей.
Каждый проект имеет свои приоритеты, но уже есть договорённость о тесной координации.

И музеи должны требовать таких же усилий от государства на центральном и местном уровне.

МЕЖМУЗЕЙНАЯ КОММУНИКАЦИЯ И СВЯЗЬ С «НЕГОСУДАРСТВОМ»

Что сейчас? Скиба в своей статье отметил, что трагическая гибель Бориса Григорьевич Возницкого стала символом конца определённой эпохи. На мой взгляд, этот момент требует существенного уточнения.

Трагизм ситуации в том, что за короткий промежуток времени Украина потеряла трёх легендарных людей. В лучший мир ушли Петр Тимофеевич Тронько (12 сентября 2011 г.), Михаил Иванович Сикорский (27 сентября 2011 г.) и Борис Григорьевич Возницкий (23 мая 2012 г.). Личности разные, но каждый из них был настоящим Героем Украины. Все трое добились выдающихся результатов, а их заслуги были общепризнанны на национальном уровне.

Мне посчастливилось лично познакомиться со всеми тремя, но что интереснее – задолго до знакомства о каждом из трёх я читал в книжках, будучи студентом.

Так вот суть ситуации в том, что сейчас в Украине нет ни одного человека, который бы мог выступать выразителем интересов всей отрасли и при этом пользоваться одинаковым авторитетом во всех регионах. А ведь кроме признания самими музейщиками, необходимо ещё обладать узнаваемостью и авторитетом в немузейной среде. Такие люди не могут появиться в один момент, они должны «вызреть». Фактор времени тут очень важен. Ещё более важен соответствующий «фронт работ», на котором музейщик может совершить «подвиг».

Какие тенденции? В Украине много достойных музейщиков, но на мой очень субъективный взгляд, ни один не пользуется по-настоящему всеукраинским влиянием. Поэтому на ближайшие несколько лет музейное дело Украины осталось без персонифицированного «знамени», которое можно были бы предъявить обществу.

Ситуация усугубляется тем, что потеря «персонификации» музейных свершений совпала с изменением общего восприятия музеев в обществе. Произошла десакрализация музейной деятельности. Сами музеи начали восприниматься как имущество, по недоразумению оставшееся невостребованным. И эту «оплошность» будут «исправлять».

В прошлом году не на пустом месте активно продавливалась идея  превращения музейных ценностей в залоговое имущество. Скиба этот факт также не отметил, хотя что может быть важнее? Была абсолютно реальная угроза, что музеи потеряют контроль над своими фондами. Эту атаку удалось с большим трудом погасить (подключать депутатов, обращаться в Генпрокуратуру, разъяснять ситуацию министру), но попытки вернуться к теме монетизации музейных коллекций неизбежно будут предприниматься.

Параллельно продолжает усиливаться тенденция отрыва основной массы музеев от территории, где они находятся, выпадения из повседневной жизни основной массы граждан.

Для районных музеев, которые лишены ресурсов и не проявляют активности, отрыв от местной общины – это неизбежная смерть. В ближайшие годы именно районные музеи подвергнутся «оптимизации», потому что они полностью зависят от местной власти, и никто их не будет защищать. А делить в них есть что.

Для музеев-«витрин страны» это не менее важно. Эпопея с увольнений директоров ключевых музеев должна была показать всему сообществу, что оторванный от живых людей музей беззащитен. Любой директор может вылететь по щелчку. Защититься можно только при наличии поддержки на территории и наличии процедур, к которым можно апеллировать.

Какие цели? Раз нет персонифицированных символов национального уровня, для защиты интересов необходимо противопоставить другую модель – сильную музейную сеть.

Можно называть это «сообществом» или каким-то другим словом. Но суть в том, что объективной потребностью музейной системы является выращивание публичных лидеров разного уровня. Лидеров – понятных не только музейщикам, но и обществу.

Наша летняя провокация с «музейным депутатом» чётко показала – есть лишь полдюжины человек, которые выходят за рамки региона. А этого крайне недостаточно для защиты интересов отрасли.

Что необходимо? Во-первых, нужно оказывать всемерную публичную поддержку людям, которые либо по статусу, либо в силу личных качеств выходят на публику. Часть можно перечислить – глава Музейной Рады Игорь Кожан, президент ИКОМ Сергей Лаевский и все члены президиума, глава УЦРМС Владислав Пиоро и другие. Например, директор Литературно-мемориального музея-квартиры Павла Тычины Татьяна Сосновская в прямом смысле является голосом музеев. Есть масса ярких директоров в регионах. Все, кто способен говорить не только о своём музее, должны знать, что коллеги как минимум на уровне писем или комментариев для СМИ их поддержат.

Нужно участвовать в национальных и местных выборах. Наличие полусотни музеев, умеющих капитализировать свои достижения в публичность и оказывающих взаимную поддержку – это та ситуация, к которой нужно прийти.

Координирующую роль в этом процессе должен играть ИКОМ. Музейное сообщество также должно нагружать Музейную раду своими вопросами, чтобы была какая-то обратная связь. Сам факт появления Музейной рады – это огромное достижение, которое нелегко далось. Но без обратной связи она превратится в пустышку.

Во-вторых, особое значение приобретают межрегиональные музейные проекты. Например, выставка Музея Ханенко в Москве – это важное событие, за которым стоит огромный труд. Но с точки зрения внутренней ситуации в стране объективно было бы лучше, если бы Музей Ханенко провел свою выставку, например, в Херсоне или Тернополе. Я понимаю, что нельзя противопоставлять одно другому, но факт то, что внутриукраинские гастроли музеев – почти такая же редкость, как участие в международных экспозициях.

Межрегиональные проекты должны стать своего рода самоцелью и встречать всемерную поддержку, потому что они укрепляют связи между музеями и демонстрируют публике прочные связи внутри музейной корпорации.

В-третьих, предстоит решить самую важную задачу – обеспечить тесный контакт музеев с общинами территорий, где они находятся. Сейчас эта связь нарушена. Вовлечение живых людей, бизнеса, журналистов в повседневную жизнь музея – это необходимость. Здесь все средства хороши – от активности в Интернете до вечеров «чай — печенюшки».

Если обратиться к реальной ситуации, то в Украине насчитывается полтора десятка музеев, которые уже адаптировались к новым условиям. Они сумели обеспечить баланс в коллективе, выстроить отношение с властью, стать важной частью жизни местной общины и заручиться поддержкой СМИ. Всё, что я описал выше, они по большей части реализовали. И во многом это заслуга конкретных директоров.

Так вот для этих музеев все остальные объективно являются балластом, который тянет вниз. Совершенно понятно стремление части этих музеев дистанцироваться от «проблем отрасли» и сконцентрироваться на своих задачах. Где-то совершенно обоснованно срабатывает инстинкт самосохранения. Где-то присутствует нежелание помогать тем, кто этого не заслуживает и не оценит.

И здесь опять нужно говорить о направляющей роли ИКОМа. Эта организация должна приложить все усилия, чтобы вовлечь успешные музеи в решение общеотраслевых задач. Тогда начнутся внутренние преобразования, которые позволят всей системе лучше адаптироваться.

Ещё раз.

1. Изменение объёма и структуры доходов за счёт увеличения доли внебюджетных поступлений.
2. Прозрачные процедуры смены руководителей, обеспечение преемственности поколений и современное музейное образование.
3. Построение действенной музейной сети для публичной защиты, поиск опоры в обществе и частном секторе.

Именно эти показатели свидетельствуют, как музейная система движется из точки «А» в точку «Б». От сегодняшней реальности, которая практически никого не устраивает, к музейной системе будущего. Динамика (или её отсутствие) этих трёх параметров является индикатором действительно важных процессов в музейной среде. Именно их нужно фиксировать и анализировать.

Примерно такие вопросы я предлагал рассмотреть на музейном форуме. Но форум откладывается по причине отсутствие министра. Поэтому будем продолжать действовать на своём уровне, в том числе – развивая сайт и журнал «Музейний простір».

ИСТОЧНИК: Prostir.Museum