«Малая игра» в Причерноморье (окончание)

Первая часть см. здесь

В качестве ключевых союзников для решения этих задач рассматриваются Украина и Грузия уже пригласившая американских военных на свою территорию. Поведение Турции, которая выступает как «основной региональный союзник США по НАТО, поддерживающий тесные связи с мусульманским миром, чью позицию может выражать как в евроатлантическом, так и в европейском форматах» все же не так однозначно. Вопреки теплому приему оказанному президенту США во время его недавнего визита в Анкару и восторженным заголовкам турецкой прессы, большая часть турецкого общества отнеслась с недоверием к заявлениям Барака Обамы о намерениях укреплять диалог Америки с мусульманским миром. «Турки, вышедшие на улицы Анкары, Стамбула и Антальи, убеждены, что с приходом Обамы характер американской политики не изменился, а «новый президент отличается от Джорджа Буша только цветом кожи». Это не удивительно, учитывая, что по данным «The Financial Times» девять из десяти турок относятся враждебно к США.

Что касается первого визита нового президента США в Старый Свет, то посещение им Анкары заставляет о многом задуматься. Как сообщает газета «Коммерсант» обязательными пунктами европейского турне Обамы были саммит G20 в Лондоне, саммит НАТО в Страсбурге и Келе, саммит ЕС в Праге, а вот посещение Турции – это уже личный выбор президента, причем еще в январе этого года представители госдепа США говорили, «что в качестве завершающего аккорда европейского турне рассматривалась Россия».

Выбор Обамой Анкары говорит о многом как для стран Причерноморского региона и России, о «перезагрузке» отношений с которой столько было сказано американскими официальными лицами, так и для Украины, где в первые месяцы 2009 года необычайную активность проявлял на «крымском направлении» посол США, а «свободная» украинская пресса, как по команде, осуществляла массированную атаку на Черноморский флот России.

Можно предположить, что эти два события каким-либо образом связаны друг с другом, особенно учитывая несамостоятельность украинского внешнеполитического ведомства и такую особенность внешней политики США, которую известный американский политолог Леон Арон определяет как «импульс геополитической инерции». Даже если Обаме придется отказаться от реализации ранее сформулированных целей американской политики в Причерноморье, инерция, набранная «паровым катком» геополитики США, сохранится на неопределенную по срокам перспективу, подтверждение чему мы увидим в ближайшее время.

Новый президент США старался изо всех сил преодолеть многочисленные проблемы в американо-турецких отношениях, накопившиеся в результате деятельности администрации Буша. «Ни одна другая страна, в которой до сих пор побывал Барак Обама, не получила от него таких многочисленных сигналов подчеркнутого уважения как Турция. Обозреватели связывают мощное, преисполненное комплиментов выступление президента США ключевой ролью, которую играет Турция для Соединенных Штатов как с точки зрения политики, так и безопасности. Иметь такого надежного союзника в исламском мире в стратегическом расположении по соседству с Ираном и Ираком – для Вашингтона это всегда имело особенное значение». Однако наученные бушевскими неоконами турки вряд ли сегодня займут однозначно проамериканскую позицию в регионе, где, по их мнению, ведущая роль в вопросах безопасности принадлежит Турции и России.

Турецкое руководство явно стремиться к большей самостоятельности от своих заокеанских и европейских опекунов. Оно давно уже поняло, что «как и в энергетической сфере, так и в ситуации с черноморским регионом, преследование интересов Запада прежде своих интересов обречет Турцию на потери». Поэтому сегодня уже не кажутся радикальными заявления некоторых представителей турецкого аналитического сообщества о желательности её выхода из НАТО и пока ещё осторожные высказывания турецких политиков о возможной альтернативе европейской интеграции.

Наметившийся в последние годы тренд на сближение позиций Турции и России по вопросам безопасности в Причерноморском регионе, приобретает на наших глазах характер согласованной политики в этом узле международных противоречий. Интересно, но когда автор менее года назад попытался на одном из «круглых столов» обратить внимание своих украинских коллег на эту тенденцию, как пример для выбора внешнеполитических приоритетов Украиной, то получил горячую отповедь со стороны доморощенных евроантлантистов из Киевского центра ближневосточных исследований, доказывавших, что вопросы турецко-российского сближения обсуждаются в Турции только жалкой кучкой левых радикалов. Действия Турции во время конфликта в Южной Осетии вряд ли у кого-нибудь оставили хоть какие-то сомнения в выборе своего главного партнера, сделанном турецким руководством.

Политическая линия Турции в ходе конфликта в Южной Осетии, вызвавшая озабоченность и раздражение у её западных партнеров, тема специального исследования, поэтому мы не будем на ней останавливаться. Отметим только в контексте нашего доклада одно из последствий для Турции европейского турне американского президента. «Для Обамы, который хочет нового имиджа США в мире, Турция является более важной, чем для кого-либо из предшественников». Возможно, именно этим обстоятельством объясняется призыв Обамы как можно быстрее принять Турцию в Европейский союз. Такая инициатива американского президента вызвала резко негативную реакцию европейских парламентариев, один из которых заявил «Немецкой волне», что «американский президент хочет вознаградить турков европейской конфетой. При том интеграционные процессы внутри Европы ему безразличны. Если уже Обаме так хочется чем-то позабавить Анкару, пусть тогда предложит ей стать 51-м штатом США». В подобном же духе выдержаны комментарии и других членов Европарламента. А президент Франции Николя Саркози ещё раз подтвердил, что он остаётся противником присоединения Анкары к ЕС и его позиция в этом вопросе «не изменилась и не изменится».

Турция не осталась в долгу перед Европой. Она приняла решение увязать энергетические проекты, проходящие по ее территории, со своим стремлением вступить в ЕС. И хотя европейские аналитики считают, что Турция переоценивает свои возможности как страна-транзитер, что от этого её решения выиграет только Россия, реализация проекта Nabucco — единственного реального для Европы газопровода альтернативного российским, имя которого прошедшей зимой с таким вожделением повторяли все восточноевропейские русофобы, — откладывается на неопределенный срок. Таким образом, и в отношениях с Европой Турция ставит во главу свой интерес. А что ей собственно остаётся делать, когда ЕС имеет своего «игрока» в Причерноморье, на которого давно уже сделана ставка.

Речь идет о Румынии, которая является членом НАТО и ЕС, что позволяет ей претендовать на статус региональной сверхдержавы. Особенно наглядно претензии на этот статус проявляются Румынией по отношению к Украине. Президент Румынии Траян Бэсеску неоднократно выступал с заявлениями о Южной Бессарабии и Буковине, которые можно трактовать как территориальные притязания к Украине. На эти заявления со стороны украинского МИДа обычно следовала довольно вялая реакция, в корне отличающаяся от традиционных истерик по поводу мифических притязаний России на украинский суверенитет. Решение Гаагского суда о разделе части шельфа Черного моря было указано считать победой украинской внешней политики, хотя 80% спорного шельфа, на который частично распространялся украинский суверенитет, было отдано Румынии. Решение суда было воспринято многими радикалами как сигнал к возможному пересмотру границ, а некоторые комментаторы напрямую связали его с попыткой антиправительственного бунта в Молдавии, сопровождавшегося установкой румынского государственного флага над правительственными учреждениями в Кишинёве. Как и следовало ожидать, реакции украинского МИДа на эти события не последовало.

Совершенно очевидно, что Украина должна вести активную политику по отношению к Румынии, которая при поддержке ЕС замыкает на себя многие экономические и, прежде всего, транспортные проекты, в которых она могла бы принимать участие. Но при всём желании каких-либо следов подобной политики не только на румынском направлении, но и по отношению к другим причерноморском государствам вряд ли удастся обнаружить.

Особняком стоят украино-грузинские отношения, но их характер и содержание едва не привели Украину в 2008 году к катастрофе.

Роль и значение Украины как самостоятельного игрока в Причерноморском регионе совершенно не соответствует её потенциалу и географическому положению. Это обусловлено как перманентным политическим и экономическим кризисом, так и тем, что начиная с 2004 года все усилия внешней политики Украины сконцентрированы на вопросах евроатлантической интеграции, и она оказалась как бы «повернута боком» к Черному морю. Активная поддержка США претензий Украины на региональное лидерство не принесла позитивных результатов. Украинский политический класс, состоящий из бывших советских хозяйственников, националистов и клептократов, начисто лишен геополитического мышления. Это приводило и приводит, по меткому замечанию одесского профессора В.А. Дергачева — автора популярных вузовских учебников по геополитике, «к рождению мыльных пузырей стратегического значения (имитации европейской интеграции, Великого шелкового пути, нефтепровода Одесса-Броды, региональной группировки ГУАМ)». Можно констатировать, что своё сражение за право доминировать в Чёрном море Украина проиграла, несмотря на принадлежность ей Крымского полуострова, обладание которым позволяет осуществлять стратегический контроль во всём Причерноморском регионе.

Подобный вывод справедлив и в отношении Грузии, которой потребуется не один год для восстановления своего политическая лица после нападения на Южную Осетию и поражения в конфликте с Россией. Массовые акции протеста оппозиции в Тбилиси, требующей отставки президента Саакашвили, провал антиправительственного бунта в Кишиневе, кризис и политическая неопределенность на Украине ясно показывают, что на постсоветском пространстве заканчивается эпоха «цветных» революций. Сегодня евроатлантические устремления Грузии и Украины, находят противников не только в лице России, Германии и Франции, но даже такой влиятельный мировой мозговой центр как лондонский Международный Институт Стратегических Исследований вынес им свой вердикт: «ненадежным, обманывающим собственных спонсоров, погрязшим во внутренних конфликтах и территориальных спорах странам — не место в НАТО».

Даже американские эксперты уже не стараются поддерживать евроатлантические иллюзии украинских и грузинских политиков. Так, например, 2 апреля 2009 года директор исследовательских проектов Американской ассоциации международных стратегических исследований Йозеф Бодански «посоветовал умерить аппетиты тем украинским политикам, которые думают, что Украина все также находится в фокусе особых интересов Вашингтона. «Штаты уже не интересует Украина и Грузия как раньше. Ни у кого в мире нет денег для этого» и продолжил: «ЕС и Россия хотят видеть, прежде всего, стабильным Черноморский регион, Россия и ЕС не являются благотворительные организациями для Украины. У них свои геополитические интересы».

В августе 2008 года Россия показала всему миру, что она уже способна защитить свои геополитические интересы, что дальнейшие уступки Западу невозможны и что она не остановится перед угрозой применения оружия, если её интересы и дальше будут игнорироваться. Такая позиция вызвала возмущение всего «цивилизованного мира», звучали призывы к наказанию, к международной изоляции России, но как точно подметил российский публицист и политолог Михаил Леонтьев: «всегда, когда Россия ведет себя уверенно и последовательно и когда мир ясно видит российскую волю, западное общественное мнение находит достаточно веских и прагматических аргументов, чтобы смириться и успокоиться».

Мировой экономический кризис приглушил накал страстей, бушевавших вокруг Причерноморского региона в конце лета начале осени 2008 года. В Малой Игре наступила пауза. Пока трудно судить, как долго она продлится. Слишком много желающих разжечь пожар войны на берегах Черного моря, слишком много предсказателей её неизбежности. Единственным надежным условием для сохранения стабильности в регионе является наличие здесь мощной военной группировки, которая одним свои присутствием была бы способна остудить любые «горячие головы». На протяжении длительного времени эту задачу выполнял Черноморский флот. Эта задача может быть ему вполне по силам и в будущем. Если Украина хочет сохранить свой суверенитет и территориальную целостность, то вполне разумно было бы ей заключить военно-политический союз с Россией, что позволило бы объединить под единым командованием ЧФ и ВМСУ, избежать проблемы 2017 года и надежно защитить южные рубежи Украины и России.

Подобное решение было бы поддержано большей частью народов обеих стран, сняло бы многие межгосударственные и внутригосударственные проблемы, укрепило бы не только их обороноспособность, но и экономику. Мне кажется, что со стороны России подобный проект возражений не вызовет…

Сергей Киселёв, доцент ТНУ, г. Симферополь (материал предоставлен «ФЛОТ2017» Крымским независимым центром политических исследователей и журналистов)