Сергей ГРИНЕВЕЦКИЙ: «Не хотелось бы, чтобы в лице Румынии формировался образ главного внешнего врага Украины»

— Сергей Рафаилович, в последние годы в Черноморском регионе наметилась тенденция к усилению влияния Турции и Румынии. Какие вызовы это несет для Украины?

— Очевидно, что сегодня в Причерноморье формируется новая система стратегического партнерства между странами, в основе которой — все тот же вопрос доступа к ресурсам. В конце прошлого года произошли события, которые свидетельствуют о том, что на роль одного из лидеров в Черноморском регионе все более активно начинает претендовать Румыния. В сентябре состоялся визит в Бухарест Президента Азербайджана Ильхама Алиева, итогом которой стало подписание «Совместной декларации о согласии на установление стратегического партнерства» между двумя странами».

Вслед за Ильхамом Алиевым в Бухарест прибыл и Президент Польши Лех Качиньский, который также подписал с Румынией соглашение о стратегическом партнерстве. Стоит напомнить, что и Азербайджан и Польша являются давними союзниками Украины. Азербайджан является партнером по объединению ГУАМ, а Польша – стратегическим партнером Киева. Причем, в обоих случаях речь шла о проекте Nabucco, который, как известно, рассматривается как альтернативный российскому источник поставок газа из Каспия в Европу. Не менее успешно развиваются и отношения Румынии с другим союзником Украины по ГУАМ – Грузией. Румыния и Грузия намерены реализовать проект «Белый поток — 2», который предполагает, что Румыния будет участвовать в транспортировке природного сжиженного газа из Азербайджана в румынский порт Констанца, откуда будет распределяться между европейскими странами.

Кроме того, Россия в открытую предложила Румынии присоединиться к проекту «Южный поток», правда в данном вопросе Румыния проявляет традиционную выжидательную позицию и ищет для себя выгодный вариант. Если вы помните, то в октябре 2009 года, в ходе проходившего в Бухаресте Черноморского энергетического и экономического форума, госсекретарь министр экономики Румынии Тудор Щербан заявил, что Румыния сможет обеспечить газопровод Nabucco четвертью необходимого объёма газа при условии, если он будет построен раньше российско-итальянского газопровода «Южный поток».

Хочу обратить ваше внимание, что все эти проекты имеют энергетическую подоплеку и предполагают создание новых маршрутов транзита энергоносителей в обход Украины.

В свете этого возрастает и роль Турции в создании новых маршрутов транспортировки нефти и газа из Средней Азии и Прикаспийского региона в Европу. Нефтепровод Баку—Тбилиси—Джейхан мощностью до 1 млн. баррелей нефти в день уже позволил качественно изменить ситуацию на Кавказе: Азербайджан получил доступ к глубоководным портам Средиземноморья, а Грузия стала транзитной страной.

— Учитывая стратегическую важность вышеуказанных энергопроектов, как Вы оцениваете планы США разместить в Румынии элементы ПРО?

— Намерение США разместить элементы ПРО на территории Румынии или в районе Черного моря, очевидно, приведет к новому витку гонки вооружений в Причерноморье. В таких условиях Украина рискует оказаться между молотом и наковальней. И потому вопрос о том, является ли Украина региональным лидером в Черноморском регионе, стоит ставить гораздо жестче – является ли вообще Украина региональным игроком?

— Эту тему я предлагаю затронуть чуть ниже, а сейчас еще несколько вопросов в развитие румынской темы. Как Вы оцениваете румынскую политику в отношении Молдовы? На Ваш взгляд, укрепила ли Румыния свои позиции в Молдове после президентских выборов летом 2009 года? Согласны ли Вы с утверждением, что Румыния способна превратиться в главную головную боль Украины в среднесрочной перспективе?

— В принципе, нынешняя румынская политика в отношении Молдовы целиком предсказуема и исходит из тех исторических и политических формул, которые сегодня доминируют в румынском политическом классе. Суть их, как известно, сводится к тому, что не существует отдельной нации «молдаване», а есть «бессарабские румыны», отторгнутые в свое время от «Матери-родины». Соответственно, главная цель – добиться воссоединения родных земель. При этом как-то не принимается в расчет, что на территории Молдовы живут представители других народов – гагаузы, болгары, украинцы, русские, которые вовсе не желают становиться частью Великой Румынии. Да и далеко не все молдаване в восторге от этой перспективы. Одно дело – получить румынский паспорт, чтобы иметь возможность ездить на работу в Румынию или страны ЕС, а другое дело стать частью другого государства, с другими законами, принципами жизни и т.д.

Молдавский фактор, как известно, играл существенную роль в предвыборной риторике Траяна Бэсеску и его первые шаги на этом посту подтверждают, что это не просто слова.

Победа в Молдове Альянса за европейскую интеграцию существенно усиливает влияние Румынии в Молдове. Недаром в числе первых шагов нового руководства страны стало подписание соглашения о малом трафике, принято решение об открытии дополнительных румынских консульств и снят запрет на двойное гражданство для госслужащих. Румыния, в свою очередь, уже оказывает финансовую поддержку новому режиму.

Исполняющий обязанности президента Михай Гимпу не устает повторять «Мы — румыны». Более того, правящий Альянс намерен внести изменения в Конституцию и назвать государственный язык «румынским» вместо «молдавского». Подобные меры нельзя назвать иначе, как подарком Тирасполю. Но, кроме того, они не по душе и части жителей Молдовы.

Вообще, ситуация в Молдове очень напоминает ситуацию в Украине после победы «оранжевой» революции. Тот же резкий поворот в сторону Запада, та же заостренность внимания на языковом вопросе, те же попытки расквитаться с советским прошлым и преступлениями «коммунистического режима».

Однако правящий Альянс уже дал трещину. Далеко не все его участники согласны с откровенно прорумынской ориентацией руководства страны, в частности, президента Михая Гимпу и премьера Влада Филата. С другой стороны, есть довольно сильная оппозиция в лице коммунистов. Именно поэтому исполняющий обязанности президента старается по возможности оттянуть дату досрочных выборов, чтобы подольше продержаться у власти, ослабить коммунистическую оппозицию и сделать процесс ползучей интеграции Молдовы в Румынию необратимым.

Вместе с тем, не хотелось бы, чтобы в лице Румынии формировался образ главного внешнего врага Украины. Румыния — наш сосед, и, несмотря на наличие серьезных споров и противоречий, необходимо с ней выстраивать диалог. Выстраивать, разумеется, на основе национальных интересов. К сожалению, мы слишком мало знаем Румынию, ее историю и ее современность, что недопустимо по отношению к соседям. Да, в Румынии есть политики, открыто выступающие за присоединение к ней украинских земель – Буковины и Южной Бессарабии. И эти политики даже представляют Румынию в Европарламенте. Но и у нас есть политики, призывающие к эскалации отношений с соседями. Но не на них же стоит ориентироваться.

Отношения с Румынией будут непростыми, и для преодоления всех существующих противоречий понадобится не то что не один год, а даже не одно десятилетие.

— Какие риски несет в себе сближение Румынии и России, которое отмечают украинские и зарубежные аналитики в отношении позиций Украины в регионе?

— Отношения Румынии и России, на мой взгляд, двойственные. С одной стороны, Румыния принадлежит к тем странам, которые сегодня относят к «младоевропейцам». Именно для «младоевропейцев» характерна активная поддержка политики США, в том числе и в вопросах расширения НАТО и усиления военного присутствия в Черноморском регионе. Это подтверждает февральское решение Высшего совета обороны Румынии об участии в создании новой системы противоракетной обороны Соединенных Штатов Америки в Европе. Стоит напомнить, что недавно утвержденная Военная доктрина России относит к числу основных внешних угроз стремление наделить силовой потенциал Организации Северо-Атлантического договора глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран-членов НАТО к границам РФ, в том числе путем расширения блока. В качестве одной из угроз рассматривается и развертывание системы ПРО. С другой стороны, Россия заинтересована в присоединении Румынии к проекту «Южный поток».

В отличие от Украины, Россия не является для Румынии серьезной проблемой. Скорее напротив. Отсутствие общих границ, территориальных претензий и даже споров на «исторические» темы (этот вопрос как раз более актуален для украинско-румынских отношений) создает предпосылки для установления прагматических отношений между Бухарестом и Москвой.

Однако есть фактор, который способен существенно повилять на российско-румынские отношения. Это молдавский вопрос. Как Румыния, так и Россия стремятся расширить свое влияние в Молдове. Естественно, что при этом запускается пропагандистский маховик с использованием антироссийской риторики с одной стороны, и антирумынской – с другой. Это естественно не способствует формированию позитивного имиджа России в румынском общественном мнении, и позитивного имиджа Румынии в глазах россиян.

— Какую роль Украины Вы видите в урегулировании конфликта между ПМР и Молдовой? Стала ли наша внешняя политика на юго-западном направлении более системной?

— Украина, как известно, является посредником в урегулировании приднестровского конфликта, что закреплено соответствующим соглашением. Известно также, что в 2005 году была предпринята попытка совершить прорыв на этом направлении. Речь идет о так называемом «плане Ющенко» по приднестровскому урегулированию. Однако его реализации помешали два фактора. С одной стороны, жесткая позиция двух конфликтующих сторон – Кишинева и Тирасполя, которые не готовы к ведению полноценного диалога. Собственно говоря, каждая из сторон де-факто заинтересована в сохранении «статус кво». Для приднестровской элиты это возможность получать подпитку из России, для молдавской – быть объектом внимания со стороны Евросоюза и США. Кто обратил бы внимание на небольшое государство Молдову, если бы не было приднестровского конфликта? Кто стал бы оказывать ему финансовую помощь, если бы оно не стало ареной противостояния между Россией и Западом?

Вторая причина провала «плана Ющенко» – отсутствие политической воли украинского руководства, общая несогласованность внешней политики. В итоге, единственный шаг, на который пошел Киев – это введение в 2007 году новых таможенных правил на приднестровском участке украинско-молдавской границы, которое было расценено в Тирасполе как блокада Приднестровья. Шаг этот был выгоден, в первую очередь, Кишиневу. Можно спорить, насколько логичной была данная мера, но очевидно другое – Украина ничего не получила взамен за этот шаг, и даже наоборот – на определенный момент утратила. Из-за самоблокады Приднестровья были прекращены грузопассажирские перевозки через территорию непризнанной республики, что привело к существенным потерям как украинских дунайских портов, так и «Укрзалізниці».

Украина может сыграть существенную роль в приднестровском урегулировании. Но при одном условии – если она будет иметь четко продуманную стратегию на юго-западном направлении. К сожалению, в подавляющем большинстве случаев украинско-молдавские отношения развиваются спонтанно. Более того, не Киев, а Кишинев формирует повестку дня этих отношений. Период «постреволюционного» романтизма только усугубил проблемы, существующие в отношениях между Украиной и Молдовой. Киев старательно сколачивал союз государств, недовольных Россией, и ради этого был готов идти на всевозможные уступки.

Сегодня у Украины есть шанс начать выстраивать отношения с Молдовой практически с чистого листа и, что самое главное, без различных идеологических формул. Эти отношения должны быть максимально прагматичны. Если мы видим, что молдавский порт Джурджулешть сегодня составляет не только конкуренцию украинским дунайским портам, но и экологическую угрозу Придунавью, мы должны использовать этот фактор, чтобы добиться от Кишинева уступок в других вопросах, например, при решении вопроса о передаче земельного участка под автотрассой Одесса—Рени в районе Паланки. Впрочем, решить эту проблему можно было бы более радикально – построив новую дорогу в обход Паланки через Днестровский лиман. Тогда проблема была бы снята окончательно. Кроме того, качество нынешней автотрассы Одесса-Рени не соответствует тем задачам, которые необходимо решать в 9-м Международном транспортном коридоре. Это должна быть дорога уровня Киев-Одесса. И строить ее необходимо «с нуля».

Важным моментом, на мой взгляд, является восстановление полноценного грузопассажирского движения через приднестровский участок Молдавской железной дороги. И, наконец, не стоит забывать, что в Молдове проживает несколько сот тысяч украинцев, как на правом, так и на левом берегах Днестра. Почему Украина должна заботиться об интересах своих соотечественников хуже, чем это делает Россия? В любом случае, у Киева есть в наличии достаточно рычагов, чтобы заставить стороны сесть за стол переговоров. Естественно, что эти переговоры должны проходить именно в формате «5+2», и никаком другом.

— В своей последней книге Вы пишите, что новые геополитические и экономические альянсы складываются без участия Украины, которая растеряла свой потенциал, уступив лидерство Болгарии, Румынии и Турции. Как Вы видите стратегическую обстановку в Причерноморье на перспективу 3-5 лет?

— Делать сегодня среднесрочный прогноз довольно трудно, поскольку внешнеполитические ориентиры Украины еще окончательно не определены. Очевидно, что Киев от откровенно прозападной политики перейдет к политике многовекторности, что дает надежду на то, что южное, черноморское направление, не останется без внимания.

Хотелось бы подчеркнуть, что возврат Украины к активной черноморской политике будет происходить в гораздо более трудных условиях, чем это было, скажем в конце 90-х годов, когда создавался ГУАМ. Очевидно, что для того, чтобы составить достойный противовес влиянию Румынии и Турции в Черноморском регионе, Киеву придется всерьез задуматься либо о трансформации ГУАМ в нечто менее политизированное и одиозное, либо попытаться придумать новый формат отношений с государствами Причерноморья, например, выступить с инициативой о заключении регионального соглашения о безопасности.

Основой для формирования новой черноморской политики, на мой взгляд, может быть закрепление за Украиной статуса постоянного нейтрального государства.

— Очевидно, что одним из наиболее эффективных инструментов защиты национальных интересов в регионе могут быть различного рода объединения со странами Причерноморья. Так же ясно, что в отдельности ни Украина, ни другие страны региона не могут решить серьезные проблемы. Почему же тогда региональные объединения вроде ОЧЭС и ГУАМ показали низкую эффективность? Имеют ли перспективу такие объединения, если в них не присутствует крупный игрок вроде США, ЕС или России?

— Относительно ГУАМ — здесь очевидно. Он не смог выйти за рамки «клуба недовольных Россией», и его активизация, как правило, зависела от того, в каких отношениях с Москвой на данный момент находятся его участники. Киевский саммит в мае 2006 года, на котором произошла формализация этого объединения, стал высшей точкой в развитии ГУАМ. Этот временный взлет был скорее обусловлен выгодной политической конъюнктурой, нежели реальным стремлением стран-участниц создать полноценную и дееспособную организацию. Именно в этот момент все страны-участницы переживали не лучший период отношений с Кремлем.

Каждая из стран-участниц ГУАМ стремилась выстроить свою линию отношений с россиянами. Если Киев и Тбилиси пошли по пути скрытого или явного противостояния с Москвой, то Баку и Кишинев выстраивали свои отношения довольно прагматично, пытаясь получить максимум выгод как от отношений с Россией, так и от отношений с партнерами по ГУАМ.

Главное же то, что стержень, который, по идее, был призван скрепить единство четырех стран Черноморско-Каспийского региона – создание нового маршрута транзита каспийских энергоносителей в Европу – так и остался в стадии проекта. Нефтепровод Одесса-Броды не стал, как задумывалось, основным маршрутом поставки каспийской нефти в Европу.

С ОЧЭС ситуация несколько иная. Формальным лидером в нем является Турция, однако в нее входят и другие страны, претендующие на лидерство – Румыния и Россия. Кроме того, ОЧЭС так и не смогла представить достойного интеграционного проекта, который заинтересовал бы всех без исключения стран-участниц. Разговоры о создании международного транспортного коридора вокруг Черного моря ведутся уже не первый год, однако пока что с места этот проект так и сдвинулся, хотя он, безусловно, мог бы сыграть интегрирующую роль.

Кроме того, ОЧЭС, как организация сугубо экономическая, пока что не играет той роли, которая сегодня крайне необходима Черноморскому региону – роли политического арбитра.

Вместе с тем, у ОЧЭС, в отличие от ГУАМ, есть перспективы для развития. Несмотря на существующее соперничество, у государств-членов этой организации есть точки соприкосновения. Все они заинтересованы в устойчивом развитии региона, в сохранении Черного моря как экологической системы, а приморской зоны — как среды проживания. Наверное, начинать нужно с этого, а затем уже переходить к масштабным экономическим проектам.

(окончание следует)