Чего хочет Пекин? Представление Генеральной Стратегии Китая

Introduction

Сейчас Китай в глобальном фокусе. Ден Сяопин скромно говорил про «переход реки по камням» (摸着石头过河), ища путь развития экономики Китая. Но семьдесят лет спустя мы буквально видим «китайский океан» на планете – Пекин встал на ноги, присутствует на всех континентах, включая Антарктиду, и уже предлагает другим странам свою собственную модель управления. «Пекинский консенсус вместо Вашингтонского».

Китай за 40 лет добился головокружительного роста. Китайский национализм стал грозной мощью Азии, все считаются с ним – от производителей косметики до западных лидеров. Во время «Большого скачка» (大跃进) 1958-1960 гг. Мао неудачно пытался увеличить индустриальное производство, акцентируя внимание на металлургии, что привело аграрную экономику Китая к катастрофе и ужасному голоду. Но Си в Четырнадцатой Пятилетке (五年计划) 2021-2025 гг. продвигает модернизацию страны по лекалам Четвертой индустриальной революции и пятого технологического уклада.

Сейчас больше жителей Китая страдают от ожирения, чем от голода. Раньше китайцы мечтали про часы, велосипед и радио, теперь их требования более амбициозны: люксовые машины, дорогие гаджеты, апартаменты, красивые женщины, предметы роскоши и учеба детей в топовых западных университетах. Обычная практика: только чтобы жениться, муж должен заплатить «выкуп» (彩礼) 200 000 ￥ (~$28 500). В 2023 году Палата Представителей США лишила Китай статуса «развивающейся страны» - «слонам стало тяжело прятаться за деревьями».

Id est спрос на аналитику о Китае вырос, но увеличилось и непонимание этой страны. Какова его стратегия? Сильный и богатый Пекин опасен или добродетельный? Чего он хочет от мира? С ним надо сотрудничать, как делает Германия, или игнорировать, как страны Балтии? Станет ли он новым гегемоном? Растущее мировое влияние Китая удивляет, но и настораживает. Пекин, конечно, не раскрывает свои истинные намерения, предпочитая прямым действия нестандартную и непрямую логику.

Поляризировались мнения в украинской экспертной среде. Кто-то хочет дружить, видя в Китае возможность противостоять российской агрессии, кто-то критичен к Пекину, усматривая в нем только угрозу. Кто-то наивно продолжает считать, что определенные идеи Фукуямы актуальны, а Америка опять с помощью политики экономического взаимодействия (engagement) помирится с Китаем: «перекупит» его и заставит отвернутся от китайско-российского сотрудничества, повторив трюк Мао-Никсона. Сразу подчеркну – даже сейчас Пекину хотелось бы возвращения исключительно engagement со своим самым большим стратегическим партнером (торговый оборот между ними составил рекордные $700 млрд в 2022 году), но в ближайшем будущем этого не будет, почему – аргументирую ниже.

У такой древней цивилизации и нации, как Китай, целостное восприятие мира. Она продвигает «мягкую силу», но не беспокоится категориями «хороший» или «плохой» для иностранных народных масс. Для Пекина важнее экономические связи с элитами, которые он использует как рычаг давления - политика economic statecraft. 62% французов не любят Китай, но Макрон едет к Си и заключает выгодные сделки. «Китай дает возможности (китайская мечта 中国梦), кому они интересны – тот ими воспользуется».

Для КПК архиважное - внутренняя стабильность и контроль над процессами (гармония 和谐); рост материального состояния собственной расы и ее эмоциональное удовлетворение – вот абсолютные приоритеты. Китай прагматично преследует свои интересы, и готов предложить миру иную, выгодную для себя в первую очередь, глобальную архитектуру взамен монополярного America-led rules based liberal world order. Его финальные цели – 1) стать сильным и богатым (富强); 2) 100% вернуть лидерство в Азии, своем историческом макрорегионе. Он не отвлекается на лишнее.

Мир по достижению Пекином своих целей будет совершенно иным, чем тот, к которому мы привыкли. Происходит сдвиг геоэкономического ядра планеты – с Запада на Восток. Азия станет местом нового «золотого миллиарда», где 400 млн китайцев достигнут статуса самого большого планетарного среднего класса. Это неизбежно изменит глобальные ценности, ведь Китай - другая цивилизация с незападной культурой, иной логикой и восприятием жизни. У них не было критического влияния христианства. Конфуций вместо Христа, клан/семья вместо индивидуализма. Китай делает только то, что ему выгодно и приносит стратегические преимущества. Пекин – сложный партнер, требующий серьезного и внимательного взаимодействия.

Для других стран работа с Китаем в новом миропорядке будет выгодной, как сотрудничество западных держав, или превратится в кабалу долговых ловушек африканских стран, которые были вынуждены отдать Пекину активы и свою лояльность. Все зависит от осознанности, осторожности и подхода игроков, ведь Китай всегда старается взять максимум, переиграть. Надо просчитывать все плюсы и минусы.

Этот текст представляет Китайскую Генеральную Стратегию в попытке занять позицию мирового лидера до 2050 года. Раскрыты цели Пекина и алгоритм их достижения. Для нас, Украины, понимание Генеральной Стратегии Китая важно, так как Киев стоит на пороге перезапуска отношений с Пекином. Возможно, именно Китай станет ключевым медиатором в российско-украинской войне, повлияв на страну-агрессора, а затем поучаствует в поствоенном восстановлении. Украина неминуемо должна по-новому выстраивать свою китайскую стратегию и увеличить свои усилия на данном векторе, преследуя свои национальные интересы в первую очередь, героически отстояв свою независимость в вооруженном конфликте.

1. От Ли до Си: катастрофа и момент исторической возможности (历史机遇期)

В центре города Хэфэй, столице провинции Аньхой, находится дом-музей (李鸿章故居) видного цинского чиновника и генерала Ли Хунчжана. С одной стороны, он успешно подавлял крестьянские восстания и руководил внешней политикой имперского Китая, с другой, проиграл войну Японии, и подписал капитуляционный Симоносекский договор (马关条约), что еще больше ослабило Китай. Крах династии Цин был предрешен. Ли видел неминуемые изменения в мире в конце 19-ого века. Тогда в письме императору подчеркивал: «… мы находимся перед лицом тысячелетних изменений (数千年未有之大变局)».

Перемены наступили – начался процесс империалистской борьбы европейских монархий за Китай и превращение его в колонию. Затем произошла Синьхайская революция (辛亥革命) с дальнейшим раздроблением страны и гражданской войной. «Столетие национального унижения» (百年国耻) для Китая было в самом разгаре.

Пекин и его национальная гордость были уязвлены. До 18-века века Китай считал себя самой великой цивилизацией на планете с наиболее выдающимися достижениями в аграрной сфере, производстве, инновациях, культуре, философии, искусстве, социальной сфере и политике. Приезд европейцев и поражения от англичан в Опиумных войнах (鸦片战争) с дальнейшим распространением наркоманской эпидемии стали государственной травмой Китая. Он не может ее забыть до сих пор. Западной лидерство китайцы воспринимают как историческую аберрацию – недоразумение.

После падения цинской империи Запад окончательно утвердился в качестве глобального центра, а прозорливый Дин Ачесон готовил растущую Америку к планетарному лидерству в качестве «локомотива человечества». После Второй Мировой она таковым стала. Коллапс СССР в конце 20-ого века ознаменовал для США начало абсолютной гегемонии. Это стало уникальным прецедентом в истории человечества. Почти все державы мира старались копировать американские ценности, политическую и экономическую системы – либеральный порядок триумфовал.

Китай мыслит в долгую, сто лет для этой цивилизации не есть длительным периодом. Поэтому в 2017 году Си Цзиньпин опять говорил про мировые «столетние изменения» (百年未有之大变局) – снова в фокусе были Запад и Китай, но теперь коннотация глобального сдвига стала другой.

Если ремарка Ли сообщала про 1) ослабление Китая; 2) поражение от Запада и Японии; 3) трагедию для народа, то Си вдохновленно постулировал про 1) усиление страны; 2) уверенную позицию Китая в технологической и экономической конкуренции с Западом; 3) возможностях для людей.

2. Почему Китай при Си перестал прятать амбиции? Из-за чего конкурируют Пекин и Вашингтон?

После прихода к власти Си Цзиньпина Пекин очевидно поставил на разрушение America-led world order и приход multipolarity (多极化). Из-за трех факторов: a) финансовый кризис 2008 года; b) BREXIT и избрание Трампа; c) аннексию Крыма.

Си решил начать реализацию китайских амбиций по одной причине: он поверил в экономическую, политическую и военную слабость Запада после вышеуказанных событий. Китайские дипломаты публично и резко парировали западных коллег, отстаивая интересы Пекина: началась «дипломатия воинов-волков» (战狼外交)。

В 2021 году генсек публично сказал: «Запад понижается, а Восток поднимается» (东升西落). Си не желает уничтожения западной цивилизации и белых людей, но хочет потери ними центральности/гегемонизма в мировой системе с дальнейшей сменой Западом статуса с глобального на региональный. Глава КПК хочет восстановления прав азиатской расы, а «Америка должна вернутся домой». В феврале 2023 года на сайте китайского МИДа опубликовалась красноречивая статья под названием «US Hegemony and Its Perils», подчеркнув основной фокус действий китайской внешней политики.

По ППС Пекин уже обгоняет Вашингтон, но по номинальному ВВП станет первой экономикой мира к 2030 году. При этом по показателям ВВП на душу населения и одного работника США все равно будут обгонять Китай в два раза. Пекин пока что серьезно технологически отстает от Америки [1]. Важно: ROI в США есть более высокими, чем в Китае. Американцы эффективнее китайцев. Пекину нужно дорабатывать многие экономические механизмы.

Китай измеряет страны в реальных величинах – индексом национального потенциала (国家实力综合指数). Реперные точки показателя включают оценку населения, экономики, армии. Пекин думает про выгоду, но не только меркантильными показателями, а целостно. Рост китайского реального сектора и его уменьшение на Западе увеличивают амбициозность Пекина. После кризиса 2008 года мировая экономика росла благодаря большой стройке (инфраструктурным инвестициям) внутри Китая.

Суть идей Ли и Си одна – мир оказался перед серьезными геополитическими и технологическими переменами. Но теперь, в эпоху Си (习近平时代), Китай хочет воспользоваться геополитическим сдвигом себе во благо.

Если США изменили 20-й век, то Китай поменяет 21-й. Это и есть истинной сутью китайско-американской конкуренции – власть в региональном и мировом порядках. Поэтому Вашингтон и Пекин усиливают конфронтацию, пока не выяснят, кто из них умнее, хитрее и сильнее. Проект либерального мирового порядка окончательно закрыт, мы вошли в режим многополярной великодержавной конкурентной среды, где большие игроки ведут борьбу за геостратегические сферы влияния [2].

Америка применительно к Китаю может только имплементировать стратегию сдерживания (containment), ведь engagement будет работать на рост Китая. Кто в здравом уме будет усиливать конкурента? Поэтому Байден говорит про ‘управляемую стратегическую конкуренцию’ (managed strategic competition), стараясь замедлить технический и экономический рост Китая, но временно сохранив дешевый импорт оттуда и некоторые сферы экономического взаимодействия.

В ближайшем будущем Пекин и Вашингтон останутся крупнейшими торговыми партнерами, но сократят технологическое взаимодействие. Пока такой формат выгоден обоим сторонам, хотя американское давление на китайскую экономику будет усиливаться.

Пекин тоже включился в борьбу за геополитические контуры и технологическое первенство с США, хотя хотел бы продолжать тихо заниматься исключительно экономическим развитием, как учил Ден Сяопин. Но вынужден начать бороться за место под солнцем, противодействуя глобальной Америке. Если США желают «сдержать» Китай, то Пекин хочет «заменить» Вашингтон (displace) в качестве регионального и глобального ядра.

Пекин имеет устойчивость, усиленную цифровыми технологиями, и прекрасно ориентируется в современной хаотичной конкурентной среде благодаря фундаментальному культурному знанию [3]. Китай понимает, как победить оппонента без войны – военные хитрости есть основой для его стратагем (计).

Для Пекина сегодняшняя конкуренция - просто повторение исторического опыта, где современный Вашингтон – это гегемон Цао Цао (曹操) из эпохи Троецарствия (三国时代)。Все американские стратегические шаги давно просчитаны аналитическими центрами при КПК, которые подготовили ответные действия. Китай осознает: в новой парадигме международных отношений нельзя давать слабину, иначе станешь ресурсом для более сильных акторов. «Либеральным концом истории стала реальная история».

3. Как Китай собирается прийти к региональному и глобальному лидерству? Или «великому возрождению китайской нации» (中华民族伟大复兴)

Си необходимы три достижения.

I) для начала, Пекину надо перехватить у Вашингтона мировые «сферы контроля» (forms of control). Позиция гегемона в миропорядке или регионе определяется его способностью регулировать поведение других держав следующими механизмами: a) принуждать с помощью силы (coercive capability); b) стимулировать других следовать за собой добровольно (consensual inducement); c) получить от них легитимность/признание в качестве лидера. Но чтобы завладеть этой способностью контролировать мир, Китаю надо подорвать власть Америки [4].

II) во-вторых, Пекин нацелен на 1) ослабление США (blunting); 2) создание своих инструментов военного, политического и экономического контроля – сначала в Азии, а потом на планете (building); 3) расширение своего влияния за счет уменьшения глобальных позиций Вашингтона (expanding).

Необходимо акцентировать на двух моментах: это планирование имеет стратегический характер, начавшись после событий на площади Тяньаньмэнь (六四天安门事件) в 1989 году, и выиграть конкуренцию Китай намерен невоенными ассиметричными способами. Ядерной войны с Америкой Пекин опасается. «Ловкость/шустрость должна победить грубую силу; четыре унции перевесят пятьсот килограмм» (四两拨千斤)。

III) в-третьих, именно Си должен вернуть Китаю статус «великой державы», достичь «мощи» Ханьской и Таньской империй (恢复汉唐荣光) в умах публики, ликвидировать «американскую угрозу» для выживаемости КПК.

Это витальные миссии Си Цзиньпина. Для этого Пекину надо a) воссоединиться с Тайванем – «священной землей» по Конституции КНР; b) усилить контроль над Южно-китайским морем; c) вернуть Китаю, «Центральной Империи», роль азиатского политического и экономического центра в макрорегионе – историческая роль этой страны в Восточной Азии; d) элиминировать влияние США в Тихоокеанском регионе (Пекин не может быть «великим» в Азии, пока там первую скрипку играет Вашингтон).

Китай хочет быть лидером Восточной Азии не в качестве сборочной фабрики для Запада – эту функцию постепенно перехватывает Южная Азия, а как научный-инновационный-инвестиционный-индустриальный хаб с самым большим потребительским рынком и банком талантов.

Вектора расширения геополитического влияния Китая по мере его роста – 1) Юго-Восточная Азия (Малаккский пролив, выход в Индийский океан и аграрные ресурсы); 2) Корейский полуостров (выход в Тихий океан и высокие технологии Сеула); 3) Афганистан-Пакистан (выход в Арабское море, ископаемые ресурсы и сдерживание Индии); 4) Центральная Азия (сухопутная логистика, углеводороды и балансирование Москвы); 5) Дальний Восток РФ (ресентимент про исторические земли, собственный океанский порт для Северо-восточного Китая, ресурсы) [5].

К этой иллюстрации Бжезинского надо добавить «глобальный Юг» - Африку, другую Азию, Латинскую Америку, где Пекин будет продвигать свое влияние.

4. Основные фазы и цели Генеральной Стратегии Китая

Для достижения лидерства, Китай начал реализацию Генеральной Стратегии (大战略) с 1989 года. Данный концепт политики державы имеет две характеристики: 1) каждая страна владеет данной стратегией, даже если не осознает это [6]; 2) большие страны никогда не раскрывают свои геостратегические планы, но мы можем их синтезировать благодаря взгляду на действия страны. В китайском случае в нашем фокусе находятся a) линии партии (路线)；b) курс/целевая установка (方针)；c) политика (政策); d) исполняющие институции (国家部门)。

Американо-китайское сближение произошло на антисоветской почве. Пекину было очень важно взаимодействие с США – Мао про это мечтал с 1950-х гг., он не столько ненавидел СССР и заносчивость советских генсеков, сколько хотел доступа к западным рынках, технологиям и капиталу. Он желал дать Китаю шанс разбогатеть. «Неважно какая кошка, главное – она ловит мышей» - говорил уже Ден.

Но холодным душем для Китая стали три события: коллапс СССР, события на площади Тяньаньмэнь, западно-иракская война в Заливе 1991 года. Тогда Ден Сяопин сказал: «Одна Холодная война закончилась, и началась вторая» [7]. Цвет кошки, вернее ее политические намерения, обрели важность. Генсек верно предвидел американо-китайскую конкуренцию: в 2022 году американцы официально объявили Пекин основным визави.

Ден понял, что Вашингтон будет a) удерживать глобальное господство с помощью технологически передового оружия, особенно силами ВВС и ВМФ; b) способствовать продвижению демократии по всему миру, включая Китай; c) попытается «либерализировать» Пекин, бросая вызов существованию КПК, а значит и территориальной целостности страны. Плюс коммунистических лидеров беспокоил Тайвань, который был микромоделью Китая, но совершенно с другими правительством, идеологией и более высоким уровнем жизни.

Пекин воспринимал американский гегемонизм и огромное влияние Вашингтона на Китай как угрозу. Началась трехфазовая Генеральная Стратегия КПК по 1) ослаблению контроля США над самим Китаем (1989-2008 гг.); 2) создание собственных региональных инструментов лидерства взамен американских (2008-2016 гг.); 3) расширения своего влияния по всему миру в сферах безопасности (военная плоскость), политики, экономики (2016 – по сегодняшний день).

Все китайские лидеры – Ден, Цзян, Ху, Си, открыто писали про «конкурента» или «соперника» в лице США в своих сочинениях для партийцев и элиты. Особенно часто эта тема поднималась генсеками в их «избранных произведениях» (文选). Например, Цзян писал: «Америка будет долгосрочным соперником, она хочет нашего развития, но препятствует воссоединению с Тайванем и нашему усилению. Но пока мы должны сотрудничать с США ради наших интересов» [8].

Матрица логики действий Китая, как возвышающейся силы (rising power), относительно гегемона – США [9]. Сейчас Пекин находится между «созданием инструментов» и «доминацией над бывшим гегемоном».

Основные цели китайской Генеральной Стратегии по приоритетности:

1. сохранность власти КПК, ленинско-марксистского стиля управления, аутентичной социально-экономической политики «социализм с китайской спецификой» (中国特色社会主义), отвержение западных ценностей и неолиберальных моделей развития;
2. поддержка экономического роста и проведение реформ с целью модернизации китайской индустрии;
3. воссоединение с Тайванем;
4. региональное верховенство – технологический и экономический центр Азии;
5. пальма глобального лидерства.

5. Реализация Генеральной Стратегии Китая (Ослабление)

Первый этап действий Пекина с 1989 по 2008 года должен был подорвать влияние США на Китай в сферах безопасности, политики, экономики.

Военное ослабление происходило так: для ВС США создавались условия ограничения и потенциального воспрещения доступа (anti - access/area denial A2/AD) в территориальных водах Китая. Пекин ассиметрично усиливал военные возможности чтобы подорвать могущество ВМФ США в регионе. Китай: 1) построил самый большой флот подлодок; 2) сделал третий по величине в мире арсенал подводных мин; 3) поставил на вооружение антикорабельные баллистические ракеты (ASBM) DF-21 (东风- 21), что могли угрожать американских авианосцам.

Присутствие ВС США и союзных Вашингтону ВС Австралии возле Китая

Фактически Китай создавал ассиметричное оружие (杀手锏), способное нанести ВС США вред в случае горячего противостояния. Оно должно было сдержать Америку, если бы Вашингтон решил силой «либерализировать» Китай, или взять его в морскую блокаду. Бонусом Пекин получил обширное морское стратегическое пространство для развертывания своего ВМФ.

Политическое ослабление Китай реализовал следующим образом – в азиатских региональных организациях APEC (Asia-Pacific Economic Cooperation) и ASEAN (Association of Southeast Asian Nations) позиция США была нивелирована либо уменьшена. Это ослабило региональный инструментарий лидерства Вашингтона. Параллельно Пекин создал свою институцию в Азии – SOC (Shanghai Cooperation Organization).

Китаю не нравилось, что США блокируются с его азиатскими соседями, усиливая глобальные позиции, он видел это угрозой своей безопасности, поэтому активно продвигал идею многополярности. Китайские дипломаты говорили: «Восточная Азия должна найти свой собственный путь». Все американские попытки развить APEC в что-то серьезное были застопорены Пекином. Со временем организация вообще перестала быть эффективной.

С другой стороны, SOC финансировался китайцами и показывал позитивную динамику. С ее помощью Китай a) продвигался в западной периферии; b) имел доверенный диалог на высшем уровне с РФ и Центральной Азией; c) купировал террористические риски, в первую очередь из Афганистана.

Экономическое ослабление стало ответом Китая на осознание своей чрезвычайной зависимости от Америки. Пекин получил от Вашингтона статус most-favored-nation (MFN): американский рынок был открыт, инвестиции и технологии из США рекой полились в КНР. Далее было принятие в WTO в 2000 году, а Билл Клинтон говорил: «Китай в скором времени либерализируется».

Верил ли президент в это? Важно другое - в Пекине не верили – «либерализироваться» там никто не собирался, слова Клинтона встретили с холодной усмешкой. Бывший премьер Ли Пэн писал - Вашингтон может использовать тесное экономическое взаимодействие как инструмент давления через a) санкции; b) отмену MFN; c) обрезать доступ к технологиям [10].

Пекин начал подрывать возможность Америки нанести экономический вред Китаю. Во-первых, китайцы максимально приглашали бизнеса из США к себе и подсаживали американского производителя на китайский рынок. Тогда накладывать санкции было бы больно для самого Вашингтона. Во-вторых, вовсю шла разработка концепции экономической безопасности на случай разрыва с США; в государственных документах появился «принцип независимости» (独立自主) экономики. В-третьих, Пекин мудро воспользовался глобализацией и членством в WTO/GATT – нарастил связи с другими рынками, наладил контакт с европейскими промышленниками, получив от них know-how и инвестиции. Китай перестраховался на случай экономического разрыва с Америкой.

6. Реализация Генеральной Стратегии Китая (Создание)

Второй этап (2008-2016 гг.) Генеральной Стратегии Пекина начался после Глобального Финансового Кризиса. Китайские топы были уверены – экономическая мощь Америки подорвана, как и либеральный мировой порядок, который не в последнюю очередь строился на базисе потребительского рынка США. Китайская экономика стала драйвером мировой, это дало ход амбициям Пекина, что думал – разрыв сил между двумя гигантами уменьшился.

Китай уже не ослаблял позиции Америки в Азии, а сам начал создавать инструменты контроля.

Появились концепты периферийной дипломатии (周边外交) и «общества единой судьбы» (人类命运共同体). Китайский ученый-международник Янь Сюэтун писал: «теперь мы показываем соседям – вы слабые, мы сильные, это основная перемена» [11]. С точки зрения реформирования миропорядка Пекин начал предлагать вышеупомянутую многополярность и «международный баланс сил» (国际力量对比) – это все было направлено против американской гегемонии. Справедливо добавить следующее – в основе многополярности находится китайская идея собственного лидерства и экономического процветания.

Военное создание началось с нацеленности Китая на улучшение ВМФ и осуществление морского контроля, получение способности проводить десантные операции, открытие военных баз за границей, чтобы проецировать силу своих ВС регионально и глобально.

Динамика роста военного бюджета Китая по годам, $ bln. В будущем Пекин будет еще больше тратить на оборонку.

Вроде как «проамериканский» Ху Цзиньтао на самом деле запустил усиливающую китайский ВМФ программу «новых исторических миссий» (新历史使命). Теперь Пекин хотел военным образом присутствовать на других континентах.

Во-первых, Китай создал группировку авианосцев. Он приобрёл в Украине недостроенный авианосец «Варяг», допилил его, поставив в строй под именем «Liaoning». Потом на основе его blueprint сделал два других авианосца – «Shandong» и «Fujian». В ближайшем будущем Пекин сделает еще один, свой первый атомный, авианосец «Type 004» с лазерами и рельсовыми пушками.

Во-вторых, Китай усилил флот, увеличив его численность. Были развиты мощности десантных операций (AMW), антисубмаринной деятельности (ASW), сил ПВО (AAW), противоминных кораблей (MCM). В Украине был куплен корабль-амфибия на воздушной подушке класса «Зубр» и его blueprint.

В РФ были приобретены четыре эсминца типа «Современный», также ВМФ КНР пополнился эсминцами «Lvyang II», «Lvyang III» и «Renhai» собственного производства. Все корабли были оснащены новейшим антисубмаринным оборудованием и системами ПВО HQ-9. По количеству эсминцев Китай только уступает Америке.

Завершилась постройка больших десантных кораблей типа «Jinggangshan», что могут быть актуальны ввиду неразрешенных спорных конфликтов Китая в Южно-китайском и Восточно-китайском морях. Численность китайских морпехов была увеличена до 100 000 человек.

В-третьих, в 2014 году Пекин основал свою первую зарубежную военную базу в Джибути, чтобы обезопасить товарный трафик Европа-Азия. Усилились находящиеся под китайским контролем острова Спратли в Южно-китайском море. На одном из них установили антиракетные системы CIWS. С точки зрения размещения военных баз, Китаю сейчас интересны следующие локации: Мьянма (Бенгальский залив), Камбоджа, Пакистан (порт Гвадар), Сейшелы, Соломоновы острова, Дубай, Танзания (Дар-эс-Салам), Шри-Ланка (Хамбантота) [12].

Политическое создание со стороны Китая на этом этапе Генеральной Стратегии было полностью независимым от США. Пекин начал продвигать свое политическое лидерство через евразийскую организацию CICA (Conference on Interaction and Confidence Building-Measures in Asia). Она должна стать многосторонним инструментом построения региональной архитектуры под эгидой Китая. В 2014 году Си на саммите CICA предложил концепт «Новой Азиатской Безопасности» (New Asian Security Concept): «Азия для азиатов». Это стало серьезной заявкой Пекина на региональное лидерство в плоскостях безопасности и экономики.

Потом Китай создал свой собственный ‘многосторонний банк развития’ (MDB) – AIIB (Asian Infrastructure Investment Bank) с капиталом $100 млрд. Институция есть экономическим инструментом, но дает Пекину возможность a) использовать финансовые ресурсы банка для усиления политической власти в регионе; b) заставить других следовать китайским нормам; c) улучшить отношений с соседями; d) быть признанным лидером. Состоянием на 2023 год банк раздал инвестиций на $40 млрд. В Азии AIIB есть конкурентом America-led IMF и World Bank.

Важным шагом к построению многополярного мира стали создание BRICS и банка организации New Development Bank (NDB). Китай – не ярко выраженный глава BRICS, но экономическое ядро объединения развивающихся стран, а штаб-квартира NDB находится в Шанхае, что подчеркивает влияния Пекина на глобальный Юг.

Легитимность в качестве политического и экономического лидера Азии Китай пытался получить с помощью форума в Боао (博鳌亚洲论坛), куда съезжаются политические и бизнес топы региона. Не раз обговоренная там концепция «общества единой судьбы» должна стать китайской альтернативой американской системе альянсов в Азии. Си не раз призывал соседей к более тесному экономическому сотрудничеству, что означает легитимизацию Китая как политического ведущего, а также «общему развитию и правилам, что другие страны (неазиатские очевидно) должны соблюдать».

Возвышаюшиеся страны пытаются использовать экономику для построения своего миропорядка. Китай начал экономическое создание в трех сферах: инфраструктурные инвестиции за рубеж, ассиметричные торговые отношения, продвижения юаня в качестве средства международных расчетов.

Во-первых, Пекин запустил инфраструктурную инициативу «Один Пояс Один Путь BRI» (一带一路). Она дала Китаю структурное стратегическое преимущество – не просто решила проблему перепроизводства отечественной строительной индустрии и создала рабочие места, а физически связала Пекин с соседями, его западной периферией. Это усилило транзит, торговлю, открыло рынки для китайских технологий и товаров, а также позволило Китаю забирать ценные ресурсы.

Участники инициативы смотрят на Пекин снизу вверх. Если они потеряют политическую лояльность Китая, то прекратят получать экономическую выгоду/поддержку от Пекина. Некоторые страны попали в «долговые ловушки» - отдали Китаю активы. С 2013 года китайцы влили в проекты ОПОП $1 трлн [13]. Некоторые страны, как Пакистан, получили баснословные инвестиции: Исламабад принял $65 млрд в виде построенной китайцами инфраструктуры. Но надо отметить – некоторые проекты, как порт Гвадар, имеют двойное назначения, а небогатому Пакистану тяжело расплачиваться с Пекином.

Во-вторых, Китай везде стремился получить торговый профицит. Он заменил Америку в качестве основного партнера для большинства стран мира. Китайские ученые называют это «экономическим чудом 21-ого века». Торговая ассиметрия также была использована Пекином для закрепления лидерской позиции. К примеру, в отношении Южной Кореи. В 2017 году Сеул и Вашингтон решили разместить на Корейском полуострове антиракетные системы THAAD. Пекин ответил болезненными для южнокорейского бизнеса торговыми рестрикциями. Один из самых успешных корейских чеболей Lotte (乐天) покинул китайский рынок.

В-третьих, Китай работал над интернационализацией юаня. США стали экономическим лидером из-за гегемонии доллара. Пекин решил подорвать власть доллара – начал предлагать юань в качестве торгового инструмента и резервной валюты. Ху назвал эту политику «диверсификацией международной монетарной системы» (国际货币体系多元化).

При Си основные партнеры Китая начали переводить часть торговли в юани. Но состоянием на 2023 год доля юаня в мировой торговле пока мала – меньше 10%, на доллар приходится 80%. Также на случай введения американских санкций и отключения от SWIFT Пекин разработал свою собственную систему межбанковских переводов - Cross-Border Interbank Payments System (CIPS). CIPS популярна среди азиатских бизнесов – в 2022 году через систему было проведено операций почти на ￥100 трлн.

7. Реализация Генеральной Стратегии Китая (Расширение)

Третья фаза Генеральной Стратегии Пекина началась с 2017 года, когда генсек Си Цзиньпин на 19-м съезде КПК объявил «новую эру сильного Китая». Это означало более активное участие Пекина в глобальном управлении. В 2022-2023 гг. Китай стал более асертивным на мировой арене, пытаясь продвинуть свое лидерство.

В военной сфере и аспекте безопасности Пекин расширяется так:

- 1) до 2050 собирается модернизовать свои ВС до мирового уровня, про что Си декларировал на 20-м съезде КПК в 2022 году. Увеличится количество авианосцев, боевых самолетов и кораблей, воздушных и подводных беспилотников. Улучшится гиперзвуковое и антиспутниковое оружие, киберспособности;

- 2) вырастет возможность Пекина к стратегическому сдерживанию – в 2035 году страна будет владеть 1 500 ядерными боеголовками;

- 3) Китай построит военные базы за рубежом, попытается реализовать стратегию сдерживания Индии под названием «жемчужная цепь» (珍珠链战略). Возможно, разместит свои ВС на Шри-Ланке и Пакистане;

- 4) Пекин продолжит развивать роль «провайдера безопасности». Си запустил инициативу в сфере безопасности Global Security Initiative. Китай может быть брокером между конфликтующими сторонами, его успех как Медиатора подчеркнет роль Пекина в качестве одного из глобальных центров силы на планете. Уже есть китайские успехи в виде a) миротворческой сделки между Ираном и Саудовской Аравией; b) стабилизации Афганистана на основе «консенсуса соседствующих стран». Теперь Пекин претендует на посредничество в украино-российской войне и палестино-израильском конфликте. Си и последователи будут продолжать пытаться «делиться китайской мудростью» для разрешения мировых противостояний.

Политическое расширение Китая происходит в процессе становления Пекина одним из политических центров мира в рамках многополярности, буквально ядром собственного China-led order.

Си продолжит продвигать «общество единой судьбы», «глобальную деревню» (地球村), «мир на основе Устава ООН». Китай запустил инициативу «глобальной цивилизации» Global Civilization Initiative – площадку для разговора с Евразией и глобальным Югом. В организации BRICS и SOC придут новые члены, они будут заинтересованы в расширении связей с Пекином – экономика, научно-технологическое сотрудничество, студенческие обмены и т.д. – усиление когерентности. Это все создаст альянсы под контролем Китая, который будет стремится логически заменить Америку в лакунах мировой системы.

Китай уже предлагает миру свою политический алгоритм развития – «китайский метод» (中国方案). Президент Узбекистана Мирзиеев поручил правительству реализовать «китайские практики» для искоренения бедности в стране. Бразилия собирается импортировать китайские технологии, став зависимой от Пекина. Это приведет к тому, что Бразилиа будет постепенно копировать и политическую модель Пекина. Глобальный Юг собирается «учиться» у Китая в рамках инициативы Global Development Initiative.

Усилятся площадки диалога китайцев с другими регионами, например, FOCAC (China-Africa Cooperation), CACF (China-Arab States Cooperation Forum), саммит Китай-Центральная Азия. Представителей Пекина в ООН также будет больше, а его контроль над международными организациями вырастет. Food and Agriculture Organization (FAO) при ООН уже возглавляется китайцем Чю Тун’ю. Си будет увеличивать свою роль в глобальном политическом управлении, влияя на мировые процессы.

Касательно экономического расширения мы увидим:

- a) продолжение инвестирования в рамках BRI. Под зонтиком инициативы Пекин продолжит строить инфраструктуру/выносить производство/скупать стратегические предприятия в Евразии, Африке, Латинской Америке;

- b) наращивание торговли со странами. Китай хочет больше потреблять, ему необходимо увеличивать импорт ресурсов. Реализовывается концепция «двойной циркуляции» (双循坏)。Параллельно он будет продвигать свою продукцию с добавочной стоимостью на внешние рынки, особенно глобальный Юг, постсоветские страны. Повысится ценность юаня, Китай будет его ревальвировать;

- c) интернационализацию юаня. Пекин будет мотивировать державы не просто использовать свою валюту для торговли, а стремиться к юанизации взаимоотношений между собой. Москва и Дакка уже договорились про оплату в юанях за постройку в Бангладеше АЭС. РФ, Иран, Ирак и Саудовская Аравия согласились продавать Китаю углеводороды за юани, что создает ‘нефтеюань’. Это позволит Пекину экспортировать капитал – печатать юани, забрасывать их на внешние рынки в виде импорта ресурсов и инвестиций, создав спрос, а потом продавать другим свои индустриальные товары за национальную валюту;

- d) миллиардные вливания в технологическую модернизацию и новую индустриализацию. Имплементация программ «Made in China 2025» (中国制造 2025) и «China Standards 2035» (中国标准2035). Китай планирует 1) стать планетарным лидером Четвертой промышленной революции; 2) подготовиться к американо-китайскому технологическому разрыву и санкциям Вашингтона, создав собственную технологическую базу и корпорации; 3) избежать «ловушки среднего дохода», когда развитие индустриальной базы позволит Пекину сделать скачок в производстве технологических продуктов.

- е) дальнейшее повышение уровня жизни китайцев, качества услуг секторов образования, медицинского обслуживания, работы госаппарата. Количество должно перейти в качество. К 2050 году Пекин хочет достичь уровня развитой державы, хотя тогда население страны состарится и уменьшится до ~ 800 млн человек.

8. Чего Китай хочет от Америки?

Китайский успех состоялся благодаря тяжелой работе людей, находчивости и стратегической прозорливости его лидеров. Но ключевую роль в возвышении Китая сыграли США. Но теперь две страны конкурируют, а Пекин хочет от Америки равных отношений, признания американцами Китая великой державой.

Сейчас это нереально из-за American exceptionalism. Более того, в 2023 году США – объективно самый сильный военный, технологический и экономический игрок на планете. Но с большой вероятностью перезагрузка китайско-американского взаимодействия произойдет после установления новой архитектуры безопасности в Европе, разрешения дилеммы «воссоединения» с Тайванем и достижения нового геостратегического баланса сил в Азии. Тогда Пекин обретет больше уверенности и суверенности в своих действиях.

На данный момент Пекин и Вашингтон работают над сохранением торговых связей, определенных сфер сотрудничества: помощи Китая в решение вопроса американского госдолга, например. Но никакого проекта «Chimerica» больше между ними не будет.

9. Чего Пекин хочет от Киева и Москвы?

Китай готовился к российскому вторжению в Украину, но не ожидал такого развития событий. Многие китайские эксперты по нашей стране смотрят на Украину сквозь призму пророссийского восприятия. Пекин рассчитывал на быстрое поражения Запада, оперативное решение «воссоединения» с Тайванем и дальнейшее выдвижение себя в качестве не просто альтернативного центра, а полноценного мирового экономико-политического лидера.

Кровавые военные провалы Москвы и мужественное сопротивление Киева поставили китайские амбиции под угрозу – стратегическое поражение ВС РФ в Украине не просто приведет к коллапсу путинского режима, а похоронит планы Пекина на «мирное воссоединение» с Тайванем; про глобальные амбиции и изменение миропорядка вообще придется забыть.

В 2024 году после президентских выборов напряжение вокруг острова возрастёт. В случае поражения РФ, Китаю придется реально воевать, а островную администрацию уже поддерживает Токио. Это серьезный вызов. Поэтому Пекин сейчас предлагает себя Киеву и Москве в качестве посредника, который сможет урегулировать конфликт в этом году; хотя бы формально. Получив статус «миротворца» в украино-российской войне, Пекин сможет подступится к Тайваню с гонконгским сценарием и мирным предложением «две страны одна система» (两国一制).

После визита Си в РФ, страна-агрессор согласилась на брокерство Китая, но Киев не готов принять предложения Пекина про немедленную остановку огня, они выглядят капитуляцией Украины. Поэтому вначале будет украинское контрнаступление, потом разговор с Китаем.

Киев может отказаться от китайского медиаторства. Поэтому Си направит своего спецпредставителя Ли Хуэя, бывшего Посла в РФ, в страны ЕС и Украину после европейского турне главы МИД КНР Цинь Гана. Китай продолжит поиск решения максимально быстро. Гипотетически предполагаю - Пекин предложит Киеву экономическое взаимодействие, активизацию торговли в первую очередь, а также некие гарантии. Более того, Китай обозначил, что готов участвовать в поствоенном восстановлении инфраструктуры нашей страны.

Украина интересна Пекину в трех плоскостях:

1) реализация отечественного транзитного потенциала в качестве еще одного канала транспортировки китайских товаров на рынки Европы;

2) наращивание импорта украинской агропродукции (зерновые, масла, другое сырье) и попытка приобрести отечественные производственные технологии, особенно в сфере ВПК;

3) сохранение Киевом геополитического нейтрального статуса.

Это противоречит идее Украины и желанию народа по вступлению в NATO, но важно понимать – Китай воспринимает America-led военно-политические блоки NATO и AUKUS в качестве угроз своей безопасности. При этом Пекин поддерживает независимость Украины как страны.

Одновременно Китай не может допустить полного разгрома РФ. Тогда пострадают его собственные интересы. Поэтому он выступает за status quo – урегулирование без поражения Москвы. Конечно, между Си и главой страны-агрессора нету какой-то особо химии, только прагматичный расчет. Рассказы про «дружбу без границ» - пропаганда. Китайско-российское сотрудничество уже достигло своего пика, его не надо переоценивать, но нельзя и девальвировать. Торговый оборот почти $200 млрд в 2022 году есть серьезным инструментом китайского влияния. Пекин ведет свою игру, сейчас ему нужна РФ в трех качествах:

1. как геостратегический инструмент против глобальной Америки. Близкие отношения между КНР и РФ – плохой сон Киссинджера. Оба игрока заинтересованы в становлении нового миропорядка, который считают «более справедливым» для себя. Москва обеспечивает спокойствие на стратегическом севере Китая, поддерживает его глобальные инициативы, юанизацию, дает доступ к Арктике. Пока путинский режим будет существовать, глобальная кооперация между двумя игроками сохранится, хотя в будущем рост Пекина испугает Москву, начнется охлаждение – возрастет напряжение на Дальнем Востоке РФ;
2. как источник советских военных технологий и ядерный балансир США. Китай понял – именно ядерное оружие РФ сдержало Запад от прямого участия своими войсками в вооруженном конфликте в Украине. Азиатский тандем с Москвой должен позволить Пекину сдержать Америку и ее союзников от участия в противодействии попытке Китая «воссоединится» с Тайванем;
3. как ресурсная база. РФ наращивает поставки ценных ископаемых в Китай, некоторые продаются с дисконтом. Пекину это выгодно [14] [15] [16].

10. Резюме

Китай в будущем неизбежно станет regional power в Азии, но его лидерство в качестве global power пока под вопросом.

Пекин будет одним из столпов новой мировой архитектуры. Активизация Китая сделает мир более «пёстрым», множество прежде не имевших субъектности акторов обретут ее. Мы увидим новые необычные альянсы и группировки держав.

Страны глобального Юга считают китайскую версию мироустройства более предпочтительной для себя, у них существует ресентимент касательно Запада из-за эпохи колониализма.

Китай приложит усилия – в эпоху Си и после нее, ради достижения стратегической цели - уровня развитой страны к 2050 году. В 21-м веке Азия будет геоэкономическим и геополитическим центром мировой системы, как писал Джованни Арриги: «Адам Смит в Пекине».

11. Литература

1. Lowy Institute, lowyinstitute.org;
2. Robert Kagan (2018), The Jungle Grows Back, Knopf; First Edition;
3. Henry Kissinger (2010), On China, Penguin Books;
4. Goda Dirzauskaite, Nicolae Cristinel Ilinca (2017), Understanding “Hegemony” in International Relations Theories, available at:

https://projekter.aau.dk/projekter/files/260247380/Understanding__Hegemony__in_International_Relations_Theories.pdf;

5. Zbigniew Brzezinski (1997), The Grand Chessboard, Basic Books;
6. Luttwak E. (2011), The Grand Strategy of the Byzantine Empire, Belknap Press: An Imprint of Harvard University Press;
7. Selected works of Deng Xiaoping (1982-1992), We must adhere to socialism and prevent peaceful evolution towards capitalism, 1989, p. 225-226;
8. 江泽民文选 (2006), available at:

http://www.12371.cn/special/jzmwx/d1j/ ；

9. Mark Haas (2005), The Ideological Origins of Great Power Politics, 1789–1989, Ithaca, NY: Cornell University Press, p. 5-27 ;
10. 李鹏 （2008），和平发展合作：李鹏外事日记，新华出版社；
11. 中国经济周刊 （2013），阎学通教授：从韬光养晦到奋发有为，中国崛起势不可挡， available at:

https://www.sss.tsinghua.edu.cn/info/1074/1902.htm ;

12. Miller E.A. (2022), More Chinese Military Bases in Africa: A Question of When, Not If, Foreign Policy, available at:

https://foreignpolicy.com/2022/08/16/china-military-bases-africa-navy-pla-geopolitics-strategy/ ;

13. James McBride, Noah Berman, Andrew Chatzky (2023), China’s Massive Belt and Road Initiative, CFR, available at:

https://www.cfr.org/backgrounder/chinas-massive-belt-and-road-initiative

14. Rush Doshi (2022), The Long Game: China's Grand Strategy to Displace American Order (Bridging the Gap), Oxford University Press ;

15. Elizabeth Economy (2018), The Third Revolution: Xi Jinping and the New Chinese State, Oxford University Press; Illustrated edition;

16. Gardner H. (2013), NATO expansion and US strategy in Asia, Palgrave Macmillan, New York