Часть 1: Нужны ли Украине альтруисты

Со времен выхода в свет труда Чарльза Дарвина «Происхождение видов» минуло чуть более 150 лет. Эволюционная теория изящно вписалась в современную картину мира, приобрела статус Universal Truth, наравне с законом всемирного тяготения или гелиоцентричной моделью солнечной системы. Возможно, в связи со сравнительно молодым возрастом эволюционной теории, ей присущ один любопытный аспект — почти каждый полагает, что он понимает ее. Вероятно, по этой причине в обывательской среде она сегодня обросла мифами, домыслами, даже получила некоторое «развитие», не обусловленное ни фактами, ни серьезным и вдумчивым анализом, ни элементарной логикой.

{advert=1}

Многие люди поддаются соблазну поспешно поставить знак следствия между конкурентной борьбой в животном мире и взаимоотношениями в человеческом обществе, оправдывая принцип «или ты, или тебя» миллионами лет эволюции в условиях борьбы за выживание. И даже более того, ставят знак равенства между конкуренцией и эволюцией. Им противостоят идеалисты, призывающие людей к альтруизму и совместному творчеству, видящие эволюцию следствием кооперации.

Этолог Ричард Докинз выбирает единицей анализа ген, как это видно уже из названия, и прослеживает его судьбу от репликаторов в первичном бульоне до ДНК человека, не обходя вниманием даже вирусы и паразитарные формы жизни.

«Самая ранняя форма естественного отбора состояла просто в отборе стабильных форм и отбрасывании нестабильных. Если группа атомов в присутствии источника энергии образует некую стабильную структуру, то она имеет тенденцию сохранять эту структуру.

Между разными типами репликаторов шла борьба за существование. Они боролись в том смысле, что любая ошибка копирования, в результате которой создавался новый, более высокий уровень стабильности или новый способ, позволяющий снизить стабильность противников, автоматически сохранялась и размножалась. Процесс совершенствования был кумулятивным. Способы повышения собственной стабильности или снижения стабильности противников становились всё более изощренными и более эффективными. Некоторые из репликаторов могли даже «открыть» химический способ разрушения молекул противников и использовать освобождающиеся при этом строительные блоки для создания собственных копий. Другие репликаторы, вероятно, открыли способ защитить себя химически или физически, отгородившись белковой стенкой. Возможно, именно таким образом возникли первые живые клетки. При этом выжили репликаторы, сумевшие построить для себя машины выживания, в которых можно было существовать. Первые машины выживания, вероятно, состояли всего лишь из защитной оболочки. Однако обеспечивать себе возможность существования становилось все труднее, по мере того как появлялись новые противники, обладавшие более совершенными и более эффективными машинами выживания. Машины увеличивались в размерах и совершенствовались, причем процесс этот носил кумулятивный и прогрессивный характер.

Первое, что нам следует усвоить относительно современного репликатора, — это то, что он очень социален. Машина выживания содержит не один, а многие тысячи генов. Построение организма — мероприятие кооперативное, причем внутренние связи в нем так сложны и запутанны, что отделить вклад одного гена от вклада другого почти невозможно. Данный ген может оказывать самые разнообразные воздействия на совершенно разные части тела. Данная часть тела может находиться под влиянием многих генов и эффект каждого отдельного гена зависит от его взаимодействия со многими другими генами. Некоторые гены выступают в роли главных, контролирующих действие кластера других генов.

Вся история иллюстрирует, что гены «кооперируются» в своих воздействиях на поведение «коммунальной» машины выживания. Ген выбрасывания личинок бесполезен, если его не сопровождает ген вскрывания личинок, и наоборот. А между тем, как показывают генетические эксперименты, эти два гена вполне могут разделяться, путешествуя порознь из поколения в поколение. В том, что касается их полезной деятельности, их можно рассматривать как одну кооперативную единицу, но в качестве реплицирующихся генов это два свободных и независимых фактора».

Уже на уровне простейших мы видим, что конкуренция уступает место кооперации. Различные гены объединяются, чтобы усложнить клетку и тем самым повысить её выживаемость. В свою очередь клетки объединяются в многоклеточные организмы, чтобы ещё больше усложнить систему и ещё больше повысить шансы на выживание и репродукцию.

Более того, во многом именно конкурентная среда (как и любая другая агрессивная среда) заставляет объединяться условных «эгоистов», чтобы повысить свою выживаемость. Сама эволюция ставит условие: кооперируйтесь, или умрите, не выдержав конкуренции с кооперативными объединениями.

{advert=2}

Не подвергается сомнению эгоистичная натура гена: «Гены непосредственно конкурируют за выживание со своими аллелями, содержащимися в генофонде, поскольку эти аллели стремятся занять их место в хромосомах последующих поколений. Любой ген, поведение которого направлено на то, чтобы повысить собственные шансы на сохранение в генофонде за счет своих аллелей, будет, по определению, стремиться выжить. Ген представляет собой основную единицу эгоизма».

Популярные статьи сейчас

Украина не получит €5 млрд из прибыли от замороженных российских активов - СМИ

Энергетическую инфраструктуру Харьковщины восстановят за счет Фонда поддержки энергетики

Макрон является союзником США, но американских войск в Украине не будет - Госдеп

Части украинцев запретили находиться в приграничных зонах: что происходит

Показать еще

Таким образом, «форма жизни» может быть определена как некоторая относительно стабильная на протяжении многих поколений кооперация генов, эгоистичных по своей природе.

Но срок жизни отдельного организма очень мал, поэтому его выживание «интересует» эгоистичные гены лишь постольку, поскольку позволяет распространить большее число своих копий, то есть, размножиться. Поэтому мы неизбежно выходим на более высокий уровень — уровень взаимодействия/конкуренции внутри популяции.

На этом уровне мы имеем возможность изучать некоторые стратегии поведения и, что самое важное, их динамику во времени. Стратегии поведения будут либо способствовать выживанию их приверженцев, либо препятствовать ему. Разумеется, нас будет интересовать эволюционно стабильная стратегия, найденная в ходе естественного отбора.

«Эволюционно стабильная стратегия, или ЭСС, определяется как стратегия, которая, если она будет принята большинством членов данной популяции, не может быть превзойдена никакой альтернативной стратегией. Это очень тонкая и важная идея. Ее можно выразить и по-иному, сказав, что наилучшая стратегия для данного индивидуума зависит от действий большинства членов популяции. Поскольку остальная популяция состоит из индивидуумов, каждый из которых стремится максимизировать свой собственный успех, единственной стратегией, способной сохраниться, будет та, которая, возникнув однажды в процессе эволюции, не может быть улучшена одним отклоняющимся индивидуумом. В случае какого-либо крупного изменения в окружающей среде может возникнуть короткий период эволюционной нестабильности и даже колебаний численности популяции. Но после того как возникнет ЭСС, она будет сохраняться: отклонение от нее будет наказываться отбором».

Собственно, расчёт ЭСС современного общества — это РАСЧЁТ нужной нам идеологии, вектора развития общества (не измышления, не фантазии, а математически обоснованный алгоритм).

Для того чтобы проиллюстрировать эту идею, рассмотрим один из простейших теоретических случаев, приводимых Мэйнардом Смитом. «Допустим, что в некой популяции соперничающие индивидуумы используют только две стратегии, условно названные стратегией ястреба и стратегией голубя. Ястребы всегда дерутся так неистово и безудержно, как только могут, отступая лишь при серьезных ранениях. Голуби же ограничиваются угрозами, с достоинством соблюдая все условности, и никогда не наносят противнику повреждений. Если Ястреб сражается с Голубем, то Голубь быстро убегает, оставаясь таким образом невредимым. Если Ястреб дерется с Ястребом, то драка продолжается до тех пор, пока один из соперников не получит серьезной раны или не будет убит. Если Голубь сталкивается с Голубем, то ни один из них не страдает. Они долго выступают друг перед другом, принимая разные позы, пока один из них не устанет или не решит, что ему не стоит продолжать противостояние, а лучше отступить. При этом мы исходим из допущения, что индивидуум не может заранее решить, с кем ему предстоит драться — с Ястребом или Голубем. Он обнаруживает это только в процессе драки.

Произведем теперь произвольную оценку результатов конфликта: 50 очков за выигрыш, 0 — за проигрыш, «минус 100» за серьезную рану и «минус 10» — за потерю времени в длительном поединке. Можно считать, что эти очки непосредственно конвертируются в валюту, которой является выживание генов. Индивидуум, получивший высокие оценки, т.е. имеющий в среднем большой выигрыш, это тот индивидуум, который оставляет после себя большое число своих генов в генофонде. Точные численные значения не имеют значения для нашего анализа, но они помогают нам размышлять о рассматриваемой проблеме.

Нам не важно, что Ястребы всегда побеждают Голубей. Мы хотим узнать, какая стратегия является стабильной — стратегия Ястребов или стратегия Голубей. Если одна из них представляет собой ЭСС, а другая — нет, то следует ожидать, что эволюционировать будет та, которая соответствует ЭСС. Для того чтобы показать это, нам следует вычислить средние выигрыши.

Допустим, что рассматриваемая популяция целиком состоит из одних Голубей. В их драках пострадавших не бывает. Состязания представляют собой длительные ритуальные игры в «гляделки», которые заканчиваются тогда, когда один из противников отступает. Победитель получает 50 очков — цена ресурса, из-за которого возникла драка, но он платит штраф, равный -10, за потерю времени на длительный турнир, так что его выигрыш в конечном счете равен 40 очкам. Побежденный также платит штраф -10 за потерянное время. В среднем следует ожидать, что каждый отдельный Голубь победит в половине турниров, а в половине проиграет. Поэтому его средний выигрыш за один турнир равен среднему между +40 и -10, т.е. +15. Таким образом, каждый отдельный Голубь в популяции, очевидно, существует вполне благополучно.

Допустим теперь, однако, что в популяции в результате мутации появился Ястреб. Поскольку этот Ястреб — единственный в округе, во всех его драках в роли противника может выступать только Голубь. Ястребы всегда побеждают Голубей, так что он получает 50 очков за каждую драку и его средний выигрыш равен +50. Он обладает огромным преимуществом над Голубями с их чистым выигрышем +15. В результате гены Ястреба быстро распространяются в популяции. Но теперь уже Ястреб не может рассчитывать на то, что каждым его противником будет Голубь. В экстремальном случае — если ястребиные гены распространяются так успешно, что вся популяция оказывается состоящей из Ястребов, — все драки теперь будут происходить между двумя Ястребами. Положение вещей резко изменилось. При драке Ястреба с Ястребом один из них получаете тяжкие повреждения, оцениваемые как -100, тогда как выигрыш победителя составляет +50. Каждый Ястреб в популяции Ястребов может рассчитывать выиграть половину сражений и половину проиграть. Поэтому его ожидаемая средняя оценка за одну драку равна среднему между +50 и -100, т.е. -25.

Рассмотрим теперь случай, когда в популяции Ястребов появился один Голубь. Конечно, он оказывается побежденным во всех драках, но при этом остается невредимым. Его средний выигрыш в популяции Ястребов равен 0, тогда как средний выигрыш Ястреба в популяции Ястребов равен -25. Поэтому голубиные гены будут иметь тенденцию распространиться в популяции.

На основании всего этого создается впечатление, что в популяции непрерывно происходят колебания. Ястребиные гены достигают превосходства; затем, вследствие преобладания в популяции Ястребов, преимущество получают голубиные гены, численность которых возрастает до тех пор, пока ястребиные гены снова не начнут процветать, и так далее. Однако в таких колебаниях нет нужды. Между Ястребами и Голубями существует стабильное соотношение. Для используемой нами произвольной системы очков стабильное соотношение между Голубями и Ястребами составляет 5/12 : 7/12. По достижении такого стабильного соотношения средний выигрыш для Ястребов точно равен среднему выигрышу для Голубей.

Средний выигрыш для любого индивидуума — будь то Ястреб или Голубь — в стабильной популяции, состоящей на 7/12 из Ястребов и на 5/12 из Голубей, равен 61/4. Но 61/4 гораздо меньше среднего выигрыша для Голубя в популяции из одних Голубей. Если бы только все согласились быть Голубями, то это пошло бы на пользу каждому отдельному индивидууму.

Путем простого группового отбора любая группа, все члены которой с общего согласия примут стратегию Голубя, достигнет гораздо большего успеха, чем соперничающая с ней группа, придерживающаяся соотношения, обеспечивающего ЭСС.

Поэтому теория группового отбора подсказывает тенденцию к сговору, по которому все должны придерживаться стратегии Голубя, поскольку группа, состоящая на 7/12 из Ястребов, достигает меньшего успеха.

Люди, обладая разумом, могут заключать пакты и вступать в заговоры, сулящие выгоду всем участникам, даже если кажется, что можно получить больше выгоды от индивидуального нарушения правил. Это возможно, однако, лишь потому, что каждый индивидуум ориентируется на свое осознанное предвидение и способен понять, что выполнение условий пакта в его собственных долговременных интересах.

{advert=3}

Всеобщее благосостояние, — быть может, величайшая альтруистичная система, которую когда-либо знал животный мир. Однако любая альтруистичная система внутренне нестабильна, поскольку она не защищена от злоупотреблений со стороны эгоистичных индивидуумов, готовых ее эксплуатировать».

Поэтому необходим протокол нейтрализации глупых эгоистов и институт реализации этого протокола…