Начало нового – уже восьмого! – сезона КДКД ознаменовалось выступлением Юрия Громыко, специально приехавшего из Москвы по приглашению клуба. Более 60 человек собралось, чтоб послушать выступление известного российского философа. В русле глобального направления «Конфликты» оказалась заявленная им тема «Консциентальная война по глобальному миропереустройству». Сам термин «консциентальная война» — авторская разработка Ю.В.Громыко (в соавторстве).

Любая война на поражение подразумевает целью разрушение того субъекта, который может ставить стратегические цели или хоть просто понимает, что происходит в мире. Консциентальная война – это война, связанная с переделкой, взломом сознания противоположной стороны. Такая форма противоборства становится ключевой в нынешнем мире, по мнению докладчика. А когда на этом уровне задачи оказываются решены, разворачиваются военные действия на других уровнях.

Причем ставить и осуществлять стратегические цели могут не только элиты; субъектом может быть народ или цивилизация. Так что консциентальная война в условиях цивилизационного противоборства – это возможность наносить такие удары и уроны, чтоб стала возможна цивилизационная перевербовка. Таким образом, отпадает необходимость захвата территорий: ведь граждане добровольно принимают сторону противника и готовы участвовать «в новых типах пакетирования и амальгамирования», как убеждает Юрий Громыко.

Впервые эти тенденции обозначились в период противостояния социализма и капитализма. Переосмысление задач и методов ведения войны сопровождалось появлением новых концепций и терминов, и докладчик уделил им много внимания в своем докладе.

Еще в середине ХХ века появилось понимание, что к концу столетия «правильным» войнам придут на смену войны «неправильные», по сути партизанские. Переход именно в такую плоскость войн в Ираке и Афганистане подтвердил эти догадки.

В этой связи Юрий Буздуган отметил, что партизанская война разворачивается лишь в странах с примитивной социально-экономической и политической структурой, какими он считает Афганистан, Чечню и Ирак (с чем, впрочем, Владимир Никитин не согласился). Юрий признал тот факт, что для выигрыша в войне самое главное – не «самая большая пушка». Более того – проиллюстрировал это наблюдением: «Третью Мировую 1945-1990 выиграли те, кто проиграли во Второй Мировой – Германия и Япония, а не США. Если в сороковых годах у США было 52% мирового ВВП, то в начале 90-х – всего 24%». С этим поспорил докладчик: «Выигрыш не обязательно считается по ВВП. Японцы – абсолютно несчастная нация, Германия – нация с выраженным комплексом садомазохизма».

Очень взволнованно говорил Юрий Громыко о страшной психологической подоплеке «неправильных» войн. Если участник обычной войны защищен целым набором международных конвенций, то в «маленьких войнах» могут происходить любого типа зверства. Это «войны без дна». Сама природа «малой войны» содержит в себе идею террористического акта. Ключевой фигурой теракта является образ Танатоса, который всегда присутствует где-то рядом. В современном секулярном обществе культивируется сознание защищенности, но угроза теракта взрезает это сознание, вселяет непреходящий ужас.

С уважением отозвался Юрий Громыко о прогнозах Евгения Месснера. Как кстати накануне члены клуба получили рассылку с тезисами его концепта о «мятежевойне»! Месснер поднял вопрос о том, что перемирие, которое возникает после вооруженного конфликта, всегда менее прочно, чем устойчивый мир, существовавший до ее начала. Возникающие зоны «мятежевойны», нестабильности имеют тенденцию увеличиваться. Ныне мы наблюдаем разрастание таких зон в Азии. Докладчик назвал их полигонами, где на наших глазах меняется природа войны, и предложил присмотреться к конфликтам, которые сегодня развертываются в Ираке и Афганистане. А вот Сергей Баркар уверен, что наиболее драматичное и симптоматичное военное столкновение современности – это Африканская «танталитовая» война. В нее втянуты около 40 стран, и именно благодаря ей цивилизованный мир обеспечен дефицитным танталитом. Баркар предложил также докладчику прокомментировать такой термин как «сетевая война», но тот отнесся к термину критически: «феномен сети как универсального человеческого изобретения совершенно не объясняет новую природу войн. Мне нравится Фернан Бродель, который в своей работе про долгий XVI век пишет про сплошные сети. Все ядро мирового капитализма формировалось сетями – купцов, финансистов, шпионов, умных предпринимателей».

Кроме того, Баркар отметил, что возможна ситуация, когда война идет, а постоянного субъекта стратегирования нет (с чем фактически согласился и Денис Полтавец). Еще Элвин Тоффлер отметил появление в современном мире структур, которые возникают «по случаю», «ad hoc», а потом растворяются. Сопротивление американцам в Ираке также можно назвать «партизанская война по случаю» — в этом уверен Дэвид Килкален, антрополог и лингвист, бывший советником Дэвида Петреуса в Ираке и исследовавший специфику иракской кампании.

Юрий Громыко акцентировал на тех конфликтных составляющих, которые выделяет Килкален. С одной стороны, это подстрекательство со стороны международной террористической организации «Аль-Каида», с другой стороны – активная позиция местных жителей, непосредственно осуществляющих взрывы и военные операции: «Возникает странная поверхностная вовлеченность по типу инфекционного заражения. Но причина в самой природе этой «мятежезоны». Во-первых, это некий тип мятежа, например, группа пуштунов не признает административной власти центрального правительства. Во-вторых – международный терроризм, в который вовлекаются местные племена. В-третьих – этнорелигиозная вражда разных групп. В «мятежезоне» как правило, всегда есть три-пять одновременно действующих элементов. Это может быть названо «плохая проблема»: когда начинаешь бороться с мятежом, возникает ухудшение в части, которая касается терроризма или этноконфессиональных взаимодействий. В таких зонах, как Ирак и Афганистан, взятие территории под контроль означает попадание в тяжелейшую ситуацию, потому что никакого перехода к устойчивой жизни на территории не происходит. Поэтому требования к военным действиям и ведущим их контингентам изменяются».

Дэвид Килкален отмечает, что успехи были отмечены только там, где была изменена сама цель военных действий. Точнее – когда целью становилась не борьба с террористами, а защита групп устойчиво проживающего населения и вовлечение представителей общин в сотрудничество. Русским аналитикам это известно на примере Чечни. В свое время по заказу ЮНЕСКО была запущена программа восстановления образования Чечни, при активном участии нашего гостя, Юрия Громыко. Кадыров-старший тогда охотно и искренне включился в работу.

Докладчик сослался на Руперта Смита: «если раньше война мыслилась как промышленное межгосударственное столкновение, то сейчас война идет между людьми, и эффективность воинских сил зависит от их способности адаптироваться и воспринимать комплекс воинских контекстов, взаимодействовать с негосударственным противником под пристальным взглядом глобального публичного мнения». Таким образом, приметой современности можно считать симуляционные войны, которые показываются населению с целью воздействия на общественное мнение. Также симптоматичны международное внимание к уничтожению культурных памятников (бомбежка сербами Дубровника) и уникальных природных объектов (танки Саддама Хусейна во время Кувейтской операции разрушили невероятно редкие и трудно восстанавливающиеся пески).

Управление сложным международным инфраструктурным проектом – вот на что похоже ведение войны в нынешних условиях, по мнению Юрия Громыко. «В современные войны вмонтированы рефлексивные конфликты. Ведь известно, что война – это полигон, на котором человечество осуществляет поиск наиболее сложных и изощренных форм действия. Это мобилизация ресурсов и сил, создание и апробирование новых технических систем, создание и разработка новых институциональных форм, новых типов и принципов познания, в том числе познания оппонента, познания того, как он думает. С моей точки зрения, если обнаруживается оппонирующий субъект стратегирования, его не нужно уничтожать, нужно вступать с ним в рефлексивную игру».

Популярные статьи сейчас

Именно сейчас решается, каким будет мир наших детей, - Зеленский

АЗС показали, сколько стоят бензин, дизель и автогаз в Одесской и Львовской областях

В Польше оперативно уволили командующего Еврокорпуса, который обучал военных ВСУ

В окружении Путина не верят в причастность Украины к теракту в Подмосковье, - Bloomberg

Показать еще

В этом смысле интересны наработки китайских теоретиков, о которых вспомнил докладчик, обратив внимание членов клуба на выход книги Чао Ляна и Ван Сяна «Трансграничная война». Авторы утверждают, что невозможно победить такую структуру как США при четко выделенном театре военных действий (тем более что войны Штатами ведутся за чужой счет). Но другое дело, если война не локализована и развертывается на многих орбиталях, в частности, в эпистемической области, в области формулирования ценностей и идеалов. Сложность заключается в том, что такая война требует от всех сторон самоопределения в очень специфических сферах.

На сегодня матрицу нового типа войны задает организация «Аль-Каида». Она позиционирует себя как единственный субъект, который противостоит проекту глобального финансового капитализма. Когда-то ему противостояла система Варшавского договора, контролируемая СССР. С точки зрения Иммануила Валлерстайна международный исламский терроризм занял позицию СССР. Но докладчик акцентировал на различиях между ними: «действия Советского Союза порою были страшные или бессмысленные. Но СССР при этом учил представителей ряда стран, передавал им технологии и создавал у них научные институции. Так у них появилась надежда выйти за рамки глобальной капиталистической периферии. После того, как СССР распался и исчез, у целого ряда народов возникло понимание того, что они становятся пылью в машине глобального капитализма. Возникает резкое формирование идеи слома и разрушения этой системы. Но исламский проект не сопоставим с феноменом СССР. Дело в том, что СССР делился технологиями. Это в полной мере было осуществлено в союзных республиках. Если у народа появляются институты фундаментальной науки, развивающего образования и инновационная промышленность, у него есть шанс на суверенную государственность. Если одного из этих институтов нет, государственности быть не может».

Существует теория увертюрных и мировых войн. Считают, что перед Первой мировой войной прошло три увертюрных – Англо-Бурская, Американо-Испанская и Русско-Японская. То, что происходит в Центральной Азии, угрожает стать увертюрой к Третьей Мировой. Юрий Громыко обратил внимание на угрозу превращения всей Центральной Азии в громадную «мятежезону». Сейчас уже осознана бесперспективность попытки внедрения в Ираке демократии американского образца. Более того – в результате прихода США в центральную Азию ситуация там потеряла даже ту устойчивость, которой ранее обладала. Так, поговаривают о возможном членении Ирака на три части – шиитскую, суннитскую и Курдистан (хотя это сразу спровоцирует проблему с Турцией).

Межцивилизационнный мир – явление на порядок более сложное, чем война. Это обосновывается просто: ведь мир – естественно-природный феномен, а война – искусственное образование, которое специально изобретается и дизайнируется. Но существует ли такой субъект, который сможет что-либо противопоставить угрозе разрастания азиатской «мятежезоны»? Да и возможен ли субъект, который предложит более сложные стратегии развития поствоенного мира, чем демократия и финансовый капитализм?

Вариантом такой стратегии Наталия Шульга считает проект «Венера», провозглашающий отказ от передела ресурсов, этой вечной причины войн. По ее мнению, настало время планетарной стадии развития цивилизации. Но Юрий Громыко высказал негативное суждение о «Венере», назвав ее «очень вредной утопией». Будучи противником идеи мирового правительства, он видит в национальной государственности не менее важный ресурс, чем воздух и вода.

При этом докладчик уверен, что уже сейчас намечаются новые проекты, которые могут изменить к лучшему климат в Центральной Азии: «Для меня очень интересен Клуб долгосрочных инвесторов Франко Басанини, где предлагается совершенно новая финансовая счетность. Есть площадки, где происходит обсуждение того, что такое надцивилизационный субъект. В частности, Родосский диалог цивилизаций, который проводит Владимир Якунин. В прошлом году, в сентябре, на международном форуме в Сингапуре Якунин озвучил тезис Трансевразийского коридора развития. В задаче остановки разрастания «мятежезоны» ему нет альтернативы. Этот коридор подразумевает возможность договора финансовых групп – европейских, российских, украинских, китайских, казахских, среднеазиатских. Китай вполне готов к этой задаче. В частности, недавно он выделил громадные деньги на создание сверхскоростных дорог, в том числе и в Центральной Азии. Вопрос – за другими субъектами. При реализации бюджет проекта будет в 10 раз превышать бюджет США». Хотя, к примеру, Сергей Дацюк в перспективу такого проекта и его эффективность не верит.

Вопрос о проектировании мира вообще вызвал дебаты. Юрий Перч сомневался в самой возможности этого, а Сергей Дацюк – в эффективности любых мер, предпринятых в рамках нынешней системы мотиваций. «С экономической точки зрения война – это война за ресурсы. С рефлексивной точки зрения война – это столкновение стратегий. В онтологическом смысле война – это столкновение систем мотиваций. Но потребительское общество убило духовное пространство. Только грядущая война может создать условия, когда произойдет сознательный отказ от существующей системы мотиваций. Тогда появится вероятность появления духовных людей. Условие их работы – отказ от сотрудничества с властью и неизвестность их для остальных. Они могут быть пророками для своих цивилизаций, но их действия не должны быть вычисляемы и опознаваемы их правительствами. Только они смогут создать надцивилизационное пространство». Сергей Дацюк уверен: лишь на этом, онтологическом уровне и стоит вести дискуссию.

Также критично к предложенным докладчиком тезисам отнесся Владимир Стус. Правда, он согласился с тем, что развертывание военной кампании в Иране станет последним актом экспорта кризиса, и вообще отметил высокий уровень военного анализа, предложенный докладчиком. Но, сам будучи специалистом в цивилизационном анализе, Стус посетовал на то, что этот аналитический уровень не был представлен в докладе. А между тем он очень был нужен, чтоб все тезисы были подтверждены статистически или прогнозно (с чем Юрий Громыко, в общем, согласился).

Впрочем, к прогнозированию войн Юрий Вячеславович относится с опаской, поскольку замечено, что прогнозы зачастую воплощаются в реальности. К тому же «вопрос о природе войн невозможно прогнозировать, только проектировать и сценировать. Я согласен с Львом Толстым, что зона войны – это зона планетарного безумия. Тот арсенал, которым обладает человечество, делает последствия Мировой войны (если это не локальная война) необратимыми. Так что здесь невозможны количественные характеристики, мы подходим к границе и черте качественной трансформации».

Предположение о возможном позитивном характере такой трансформации высказала Виктория Сюмар. Как аргумент она вспомнила о переосмыслении и обновлении, которые пережила Европа после Второй мировой, а также о произошедшем тогда утверждении ценностей либерализма. Но на взгляд Юрия Громыко, войны не улучшают мир: «Ценности либерализма создали после Второй мировой мир на порядок более примитивный, чем мир довоенный. История строится на идее прогресса, будто бы  человечество становится гуманнее и развитее. А при этом многое упускается из виду. Глобальные бойни оставляют неизгладимые шрамы, в них выплывают брутальные архетипы. Оппонирование и проблематизация дают возможность что-то лучше понять в споре, но война – это не проблематизация, не спор, это сумасшествие».

А вот других одноклубников волновали войны не прошлого, а будущего. Сергей Аббасов задавался вопросом, сделают ли их иными новые технологии. Евгений Лапин интересовался, возрастет ли роль транснациональных корпораций. По мнению Юрия Громыко, ТНК всегда играли заметную роль в политике, тут нет ничего нового. Примером может быть Ост-Индская компания, которая даст сто очков вперед даже такому гиганту как Газпром. Но «вопрос о новых субъектах представляется правильным. Хотя ресурсы таких новых субъектов я вижу не в ТНК, а в независимых группах, по типу сегодняшнего клуба. ТНК слишком увлечены решением конкретных коммерческих задач, они не заняты вопросом о том, что будет происходить с миром в целом». Этот комплимент Юрия Вячеславовича нашему клубу был, кажется, вполне искренним. Исключительно душевная атмосфера, которая царила в аудитории во время семинара, не дает поводов в этой искренности сомневаться.

Заседание КДКД 7.09.2010

Докладчик Юрий Громыко