Экономическое выживание. Белорусские опыты

 

 

Пора начать разработку принципиально новых, прорывных решений. То общество, которое первым найдет правильный путь в будущее, неизбежно превратится в лидера регионального, а, возможно, и планетарного масштаба.

Данная статья описывает опыт белорусского бизнеса в условиях кризиса и предлагает новые решения в области экономики.Как известно, существующая экономическая модель ориентирована на прибыль, на прирост капитала. Долгосрочная устойчивость конкретного предприятия тоже представляет интерес для собственника, но эта цель подчинена требованию максимизации прибыли. Поэтому, как только появляется новый, более выгодный проект, предыдущий подлежит закрытию. Такова логика капиталистического бизнеса.

Таким образом, направление инвестирования и развития выбирается не человеческими чувствами и разумом, а логикой капитала. В такой ситуации собственники и топ-менеджеры становятся невольными рабами своего же капитала, который неожиданно приобретает собственные, нечеловеческие черты.

Более того, современные акционерные общества зачастую принадлежат не людям, как физическим лицам, а таким же обществам. Те в свою очередь – другим компаниям, и даже, подчас, собственным «дочкам». В этой бесконечной цепи живой человеческий контроль теряется и компания становится похожа на самостоятельный устойчивый вихрь капитала, который может существовать автономно весьма длительное время, и который проявляет феномен «разума пчелиного роя».

Корпорации могут жить столетиями, переживая собственных основателей, менять своих владельцев и менеджеров, перемещаться по территориям, приспосабливаться к разным странам и народам. Вихри капитала втягивают в себя тысячи человеческих судеб,миллионы долларов, поглощают другие вихри капитала – и все ради двух целей: расти до бесконечности и существовать вечно.

Такое поведение выглядит настолько логичным и осознанным, что некоторые исследователи заговорили о существовании новой разумной, нечеловеческой формы жизни на земле, которая постепенно захватывает главенствующие позиции на нашей планете (Евгений Сахонько «Новые “обитатели” Земли» ).

Смена экономической эпохи

Однако, несмотря на радужные ожидания апологетов свободного капитала и «новой формы нечеловеческого разума», экономическая ситуация в мире за последние годы стремительно ухудшилась, причем предпосылок для изменения негативных тенденций не наблюдается. Появились признаки не просто рядового кризиса, а слома целой эпохи, события, равнозначного переходу от рабовладельческого строя к феодализму или от феодализма к капитализму. На экономические неурядицы накладываются и новые вызовы – морально-этические, расово-этнические, социальные, экологические и т.д.

Как утверждают многочисленные эксперты, современная экономическая модель, построенная на вихрях капитала, терпит свой крах потому, что исчерпала возможности своего роста. После распада советского блока она охватила собой практически весь земной шар, все страны и народы. Достижение пределов роста было многократно ускорено так называемой рейганомикой – при помощи щедрого кредитования предприятий и домохозяйств постоянно дешевеющими деньгами.

В силу названных причин вся мировая экономическая модель сейчас оказалась в полном тупике – расти дальше невозможно, снижать процентные ставки некуда, поддерживать платежеспособный спрос нечем. Капиталистической экономике остается съедать саму себя одним из двух способов – гиперинфляционным или дефляционным. Про этот выбор между петлей и пистолетом уже много и подробно писали (см., например М.Хазинаwww.worldcrisis.ru). И процесс, и результат в обоих случаях будет тяжелым и неприятным. Пока что предпочтение отдается инфляционному сценарию, что подтверждает нижеприведенный график условного содержания золота в стодолларовой банкноте – за последнее десятилетие оно упало более чем в пять раз.

Однако, несмотря на масштабные вливания, совокупный спрос никак не хочет набирать прежние обороты и грозит окончательно рухнуть в пропасть. В этом случае после схлопывания финансовых пузырей и отмирания бесполезной индустрии гламура и развлечений, черед дойдет и до обычных предприятий, и до рядового населения.

В таких условиях задачи максимизации прибыли, прироста капитала и дивидендов станут не только недостижимыми, а вовсе смехотворными. Цели человечества, и бизнеса в частности, в какой-то момент будут полностью переформатированы: на первый план выйдет задача выживания.

И в решении этой проблемы вполне пригодится древний и современный белорусский опыт. Тем более, что кажется, будто Беларусь добровольно решила стать кризисным полигоном для всего человечества – чтобы обкатать технологии выживания бизнеса и людей.

Для белорусов это не первый кризис в истории. И нашему государству, похоже, мало общемировых финансовых трудностей. Оно всячески старается их усугубить катастрофически низким качеством общественных элит, закостенелым и коррумпированным менеджментом. Падение в долговую яму, шараханья между либерализацией и запретами, перебои на финансовом рынке, постоянное ожидание дефолта и девальвации уже стали привычными явлениями нашей жизни.

Идемпотентность власти

Всем известно, что белорусская власть изначально сделала ставку на этатизми патернализм, т.е. на жесткое административное регулирование почти всех сфер жизнедеятельности, в том числе и экономики. Некоторое время многим казалось, что твердая рука и жесткая вертикаль демонстрирует явные преимущества перед «расхлябанными» рыночнымисоседями.

Однако кризис все расставил по своим местам: неэффективность белорусской экономики не способна исправить ни спонсорская поддержка России, ни многочисленные внешние заимствования. В марте этого года все стали свидетелями отчаянных метаний Нацбанка, когда утром выходило одно постановление, а после обеда его отменяли. Нельзя сказать, что власть имитировала свою деятельность. Вся мощь государственной машины задействована в полном объеме. Однако требуемого результата нет.

Примечательно, что население демонстрируют полное безразличие к призывам и уговорам государства не снимать вклады, не скупать валюту, не запасаться сахаром и маслом. Это доказывает, что авторитет государственных органов в глазах обывателей приблизился к нулю и общество живет своей параллельной жизнью.

В результате, перепробовав почти все средства, белорусская власть обреченно опустила руки в ожидании новых российских кредитов.

Подобные бесплодные усилия называются идемпотентностью, словом, введенным в оборот украинским философом Сергеем Дацюком. В математике этот термин обозначает, что операции с элементом не могут изменить его.

Такой же идемпотентностью являются тщетные усилия правительств и национальных банков всего мира по преодолению бушующего кризиса. Не срабатывают никакие процедуры со ставками рефинансирования, курсами валют, программами стимулирования экономики, ужесточением учетных процедур и т.д. В лучшем случае все это консервирует на какое-то время ситуацию и растягивает кризисный период.

Почему так происходит? Все просто – вся модель мироустройства исчерпала себя и начала трансформироваться в нечто принципиально новое и непонятное. Соответственно, все попытки воздействия на эту новую реальность архаичным государственным инструментарием не производят ожидаемого эффекта.

Таким образом, надежда остается только на самих себя – это касается и бизнесменов, и рядовых граждан. Поэтому для нас будет полезно попытаться заглянуть в будущее и сгруппироваться таким образом, чтобы войти в него наименее болезненно, выжить и занять там достойное место.

Самопомощь – основа новой экономики

Пока белорусская власть демонстрирует всему миру свою идемпотентность, местный бизнес самостоятельно начинает создавать прообразы систем выживания. И это неудивительно: белорусам частенько приходилось решать проблему выживания во время войн, голода, репрессий и т.д. Сам факт существования белорусского народа свидетельствует, что умение выживать – у них в крови, это – народ-специалист в сфере выживания.

Но, прежде всего, рассмотрим саму теорию выживания.

Человек в очень редких случаях способен решить эту задачу в одиночку, как Робинзон Крузо. Будучи существом социальным, человеку свойственно опираться на коллектив и ограниченную локальную территорию – на своих людей, на свою землю.

Выдающийся российский экономист А.В.Чаянов еще в начале XX в. разработал теорию выживания на примере крестьянских домохозяйств. Он убедительно показал, каким образомкрестьянские семьи на протяжении веков смогли пережить феодализм, капитализм, многочисленные войны, болезни и неурожаи. Архаичный селянский род оказался одним из самых кризисоустойчивых предприятий. Можно добавить, что средневековые цеха и братства также демонстрировали завидную способность противостоять агрессивной среде.

Согласно предположению Сергея Дацюка будущий мир будетчем-то напоминать феодализм, но построенный на новой технологической инфраструктуре. На смену привычным государствам придут гибкие сетевые структуры, охватывающие собой всю планету. Поэтому в грядущей тяжелой эпохе коллективная взаимовыручка и устойчивость к разного рода потрясениям станет главным фактором выживания.

Соответственно, логично предположить, что экономическая система тоже станет сетевой, которая соединит между собой некие устойчивые самодостаточные структуры — кластеры.

Сетевая кластеризация бизнеса

Термин «кластерная экономика» не нов. Эта теория начала разрабатываться еще в XIXв.Альфредом Маршаллом и в современном виде сформулирована Майклом Портером. Сейчас в мире создано и процветает множество бизнес-кластеров. Типичный пример – Силиконовая Долина в США.

Кластерная экономика органично вписывается в концепцию устойчивого развития локальных территорий, предполагающую создание самодостаточных бизнес-сообществ в специальных инкубаторах.В Беларуси совсем недавно была завершена программа поддержки окружающей среды и устойчивого развития при поддержке ЕС и ПРООН (www.ecorazvitie.by). Успехи есть, но пока весьма ограниченные.

Тем не менее, в условиях кризиса экономические кластеры начнут возникать сами, стихийно, безо всякой внешней поддержки,– просто под влиянием инстинкта выживания. В каждом регионе объединение будет происходить вокруг определенных ресурсных центров, чтобы обслуживать и защищать их.Кластеры, объединенные в различные сети, будут осуществлять обмен своими ресурсами, решать совместные задачи, выстраиваться в технологические цепочки.

По большому счету, эти процессы уже сейчас начались в Беларуси под влиянием острого валютного кризиса. Казалось бы, коллапс валютного рынка должен был мгновенно уничтожить всех импортеров. Однако многие из них выжили и неплохо себя чувствуют. Как такое возможно?

Все очень просто – произошла ускоренная сетевая кластеризация: точками кристаллизации стали экспортеры, у которых есть дефицитная валюта. Вокруг них моментально выстроились целые цепочки их поставщиков и субподрядчиков, которым требовалась валюта для оплаты импортных контрактов. Все участники таких неформальных кластеров без проблем договариваются о порядке распределения валютного ресурса, его стоимости, технических механизмах и т.д.

Мы видим в этом примере самодостаточный кластер из множества участников, причем только один из них продает конечный продукт за необходимый ресурс – валюту, которая потом распределяется вниз по схеме «каждому по потребностям». Интересно, что экспортеру при этом невыгодно заламывать завышенный обменный курс на свою валюту – ведь его поставщики и подрядчики этот же курс заложат в калькуляцию товара, предназначенного для экспортера. Вот так осуществилась идея Германа Стерлигова заменить классическую формулу «Товар-Деньги-Товар», на «Товар-Товар-Деньги».

Для существования такого валютного кластера не нужно ни бирж, ни государства. Банки при этом играют чисто техническую роль – для проведения безналичных платежей. И даже если государство попытается ввести какие-то запреты и ограничения, участники кластера наверняка сумеют их обойти – например, вовсе перестанут заводить валюту в страну, оперируя исключительно через зарубежные счета. Опыт девяностых годов еще не забылся.

Если административное давление на белорусский бизнес в ближайшее время не прекратится, то процесс кластеризации только ускорится. На очереди – расширение функциональности кластеров, полное или частичное вовлечение в них организаций самого широкого профиля: промышленных, сельскохозяйственных, коммунальных, социальных, образовательных, медицинских и т.д. Единственным условием добавления новых членов будет их полезность для остальных участников кластера.

Стихийная кластеризация и локализация происходит, между прочим, и в развитых странах, таких, как США. Мои знакомые бизнесмены из Висконсина рассказывают, что с началом кризиса резко возрос объем товарооборота внутри штата: местные предприниматели за счет активной кооперации, внутренних продаж и оказания взаимных услуг поддерживают достаточныйуровень бизнес-активности, делятся друг с другом своими доходами, и, в конечном счете, решают общую задачу выживания. На рисунке ниже показан упрощенный пример подобного союза самопомощи, внутренний оборот которого позволяет своим участникам удерживаться выше точки безубыточности, а внешний оборот уже дает дополнительную прибыль и приток недостающих ресурсов.

Подобные примеры следует оперативно изучать и внедрять в белорусской жизни – особенно это касается местных импортеров потребительских товаров. Абсолютно очевидно, что для них наступили мрачные времена:валюты в обозримом будущем им никто не даст, а после стабилизации курса покупательская способность населения существенно снизится. Многие импортеры уже сейчас это поняли и срочно переориентируются на производство и экспорт. Тем, кто не сможет перестроиться, остается только закрытие бизнеса в Беларуси.

Безусловно, сетевой кластеризации пригодилась бы поддержка государственной власти, как республиканской, так и местной. Например, можно снизить налоги для предприятий, торгующих или оказывающих друг другу услуги в пределах небольшого региона. Можно поддержать финансово, консультационно и организационно некоммерческие объединения белорусских предприятий, создать для них цивилизованные и привлекательные бизнес-инкубаторы.

Однако все прекрасно понимают, что всерьез рассчитывать на государство не стоит, тем более, что его идемпотентность уже очевидна. Значит, пора брать инициативу в свои руки и действовать: устанавливать неформальные связи, создавать виртуальные инкубаторы и кластеры, договариваться о взаимных скидках, работать над конкретными проектами и т.д.

В качестве организационных форм внутри кластерной сети логично использовать следующие:

·простые товарищества без регистрации юридического лица – для выполнения определенных программ (интеллектуальных, образовательных, творческих, коммерческих и др.) ;

·производственные кооперативы (артели) – для ведения производственной и торговой деятельности;

·крестьянские (фермерские) хозяйства – для осуществления сельскохозяйственной деятельности;

·потребительские кооперативы (бизнес-ассоциации, общества взаимного кредитования, общества самопомощи и др.);

·фонды – для привлечения и управления целевым финансированием конкретных проектов;

·общественные объединения – для организации культурной и общественно-политической деятельности.

Использование этих и поиск иных форм организации не является самоцелью. В первую очередь следует наполнить сами кластеры духом взаимопомощи и идеей коллективного выживания. Возможно, в этом состоит важнейший урок кризиса, который нам еще предстоит усвоить.

Продолжение здесь