Анализ перспектив экономического развития России. Часть третья — модель развития

 

При этом следует отметить, что данное деление в определенной степени виртуально, так как де-факто, государства всегда и всюду вмешиваются в экономические процессы, и поэтому говорить об абсолютной свободе рынка равносильно рассуждениям о знаменитом «сферическом коне в вакууме».

Однако, как мы уже отметили, определенные теоретические отличия имеют место и они обоснованны серьезными аргументами. Рассмотрим, основные моменты упомянутых школ:

1) Монетаризм – ставит во главу угла денежное предложение, полагаясь на саморегулируемость рынка. По мнению приверженцев данного учения, экономика способна самостоятельно стабилизироваться, при условии отсутствия монетарных шоков. Основная задача — обеспечить экономику стабильным притоком денег, создать условия для свободной конкуренции и воздерживаться от соблазнов «помогать» налоговыми или бюджетными мерами. В результате, экономика очищается от непроизводительных и малоэффективных элементов. Слабые и неконкурентоспособные гибнут, освобождая дорогу здоровым рыночным силам, результатом чего является неминуемый экономический рост.

2) Новая классическая школа – во многом солидарна с положениями монетаризма, особенно относительно денежного предложения, но её сторонники еще более убеждены в эффективности «невидимой руки рынка», которая согласно данному учению, весьма быстро устраняет всевозможные дисбалансы, корректируя цены в ту или иную сторону. Причем способность государства влиять на ситуацию в экономике, категорически отвергается, на основании предположения о «рациональных ожиданиях», которое гласит, что участники свободных рынков не делают систематических ошибок. А действия государства просчитываются экономическими агентами настолько четко, что сводит эффективность любых усилий государства к нулю. Этим данная школа отличается от монетаристов, которые признают возможность влияния тех или иных стимулов (но только на краткосрочном периоде, примерно 3 – 7 лет), на экономику.

3) Кейнсианство – имеет много различных течений, призванных преодолеть несовершенство ортодоксального учения Кейнса, выявленного в 70-х годах прошлого века. Речь идет о периоде высокой инфляции, сопровождаемом неустойчивым экономическим развитием – справиться с чем, стандартными Кейнсианскими рецептами, не получилось. В результате, появились такие течения как посткейнсианство, новое кейнсианство и др. Объединяет все эти школы положение об отсутствии механизма эффективной саморегуляции рынка и признание важной роли государства в экономических процессах.

4) Институционализм – довольно неоднородная ветвь экономических воззрений, которая, однако, в целом признает важность государственного вмешательства, и положительно к этому относится.

Прежде чем перейти к дальнейшему анализу различий, упомянутых выше концепций, имеет смысл упомянуть об общей базе, которая объединяет некоторые учения. Монетаристы признают теоретическую возможность краткосрочного стимулирования экономики (при условии наличия свободных мощностей), подвергая при этом сомнению практическую пользу подобных действий. Аналогичного мнения придерживаются сторонники кейнсианского подхода, выделяя на кривой совокупного предложения горизонтальный участок, на котором возможен рост экономики без существенного увеличения цен:

Тогда как классики исходят из предположения, что любые попытки дать экономике деньги, вызывают рост цен, а не экономический рост. Причина подобных расхождений в том, что согласно классической концепции, свободные рынки настолько эффективны, что все время находятся в условиях близких к полной загрузке. И соответственно рост предложения денег приведет к тому, что ресурс, который мог употребить один экономический агент, употребит другой, что выразится в простом росте цен.

Соответственно и наоборот, сокращение денежного предложения не должно вызывать особых проблем (в рамках классической модели). Цены снизятся, зарплаты уменьшаться и volia — равновесие найдено!

Однако справедливость данных рассуждений вызывают вполне обоснованные сомнения. Возможности быстрого снижения цен довольно ограниченны. Во-первых, фирмам необходимо время, чтобы зафиксировать изменение условий. Т.е. убедиться в том, что ухудшение ситуации — не обычные флуктуации, а смена тренда. Это занимает определенное время.

Второй аспект, замедляющий снижение цен, это последствия поспешного решения о снижении. Дело в том, что принятие решения о снижении цен первых 30% фирм, приводит к снижению общего уровня цен, что благоприятно сказывается на положении дел всех остальных фирм. Так как снижение цен повышает реальный доход, что в свою очередь повышает спрос на товары всех фирм. Т.е. понижая цены первым, экономический агент лишается части дохода, в пользу тех, кто этого не сделал. Что стимулирует не снижать цены, пока не возникло крайней необходимости.

Третий аргумент заключается в том, что корректировка зарплат (в сторону снижения), затруднена, вследствие существования долгосрочных контрактов, разрыв которых, со стороны работодателя, как правило, довольно затратный процесс. Плюс наличие профсоюзов, которые имеют влияние на работодателей и могут существенно осложнить необходимое снижение зарплаты.

Еще одним пунктом классической модели, требующим критики, является предположение о рациональности ожиданий, присущих экономическим агентам. В качестве аргумента, классики приводят пример, получивший название «теорема эквивалентности Рикардо». Согласно которому, попытка правительства простимулировать спрос при помощи займов, приведет к тому, что все будут ожидать увеличение налогов, которое позволит осуществлять платежи по этому займу. А поэтому они начнут больше сберегать и меньше тратить. Что сведет эффективность стимуляции к нулю.

Хочется отметить, что данное доказательство опирается на два довольно сомнительных положения:

1)    Прозорливость экономических агентов, которые, давая кредит, моментально начинают экономить, ожидая грядущий рост налогов.

2)    Постулируемая неизбежность повышения налогов, следующая за расходами;

Что касается первого пункта, то тут априори отвергается вариант с рефинансированием долгов за счет новых займов (т.е. когда кредит погашается не из налоговых поступлений, а привлечением новых займов). Что в действительности и происходит, например, в американской экономике.

По поводу второго предположения, в действительности, как можно видеть на примере нынешнего кризиса, рост государственных долгов вполне может сопровождаться снижением налогового бремени, как это происходит в США.

Однако с другой стороны, вся озвученная выше критика, касается краткосрочных аспектов новоклассической теории. Есть основания полагать, что в долгосрочном плане, зарплаты и цены регулируются согласно ситуации. А ожидания корректируются под напором реальности. Таким образом, мы можем отметить несостоятельность аргументов данной школы в краткосрочном периоде и таким образом приходим к единой позиции по вопросу возможностей влияния государства на выпуск на коротком промежутке времени.

Однако расхождения остаются в вопросе выбора инструментов регулирования – денежно-кредитной от монетаристов или бюджетной политики от Кейнса.

С точки зрения первых, возможности «тонкой настройки» экономики государством, весьма ограниченны. Согласно монетаризму, попытки вмешиваться в экономический процесс только создают проблемы, создавая диспропорции и нарушения, что и является причиной экономических циклов. И для того, чтобы способствовать нормальному экономическому развитию, необходимо просто перестать вмешиваться в экономику каким либо образом и ввести «монетарное правило», согласно которому, денежная масса должна увеличиваться темпами равными потенциальному темпу реального ВВП. Т.е. расти стабильно и предсказуемо, что по логике монетаристов, должно исключить возможность депрессий и серьезных отклонений в экономическом развитии. Милтон Фридман – основоположник монетаризма, в принципе отрицал наличие делового цикла, считая спады и подъемы результатом действия случайных внешних сил (государства, Центробанка).

Тогда как последователи Кейнса, полагают, что причина дисбалансов в самой природе рынка. Задача государства — сдерживать излишний рост и поддерживать рынки в периоды спада. В частности, причина колебаний, с точки зрения кейнсианцев, заключается в нестабильности инвестиций. В период роста предприниматели охотно инвестируют, загружая работой экономику (создавая рабочие места на производстве средств производства, что стимулирует новую волну подъема). Однако в дальнейшем, рост экономики усиливает спрос на деньги, что ведет к росту процентной ставки, которая в свою очередь, влияет на интерес к инвестициям (делая их менее привлекательными). В определенный момент инвестиции достигают предела и начинают падение, что вызывает волну сокращений, падения спроса и приводит к фазе сокращения экономики.

В связи с последним кризисом, весьма любопытна точка зрения представителей посткейнсианской школы. По их мнению, колебания денежного предложения (и как следствие цикл в экономике) не внешний фактор, определяемый Центробанком, а внутренние механизмы, такие как:

1)    Секьютеризация – перепродажа инвесторам выданных банком ссуд в виде ценных бумаг и использование вырученных денег в качестве новых кредитов;

2)    Межбанковское кредитование, позволяющее покрывать объемы обязательных резервов в случае превышения лимитов по объемам выданных кредитов;

В результате, рост потребностей промышленного производства в деньгах удовлетворяется указанными выше механизмами. Выпуск растет, уверенность хозяйствующих субъектов увеличивается, риски падают (субъективно), кредиты выдаются легко, и имеется множество желающих их взять.

Количество долгов растет, и для их рефинансирования требуются новые займы. В конце концов, кредитная накачка достигает своего предела. В конце концов, она прерывается, либо по причине падения степени уверенности банкиров в способностях заемщиков вернуть свой долг, либо в результате нехватки средств, вызванной падением цен на акции или недвижимость и т.п.

Фирмы вынуждены прибегать к массовой реализации активов, что вызывает падение цен, стимулируя новые продажи. Инвестиции падают, спрос на наличные растет. Что, в конце концов, приводит к экономическому спаду.

Таким образом, массовая секьютеризация ипотечных долгов, имевшая место в США в начале этого века, бурный рост кредитования, сменившийся финансовым кризисом и бегством в ликвидность, говорят скорее в пользу концепций кейнсианского толка, чем сторонников эффективного саморегулирующегося рынка.

Тем более, противники кейнсианских методов не смогли предоставить убедительных причин, по которым государство не должно было вмешиваться в экономику, спасая банки, компании и создавая рабочие места. Как показала практика, практически все страны оказали активную помощь экономике, как мерами кредитно-денежной политики, так и возросшими бюджетными расходами.

Возможно, в этом есть большая доля популизма, так как оставить граждан наедине с проблемами политикам не так уж просто, однако, если бы на то имелись серьезные основания, столь массового явления господдержки не наблюдалось бы.

В результате, мы можем сделать вывод о том, что, по крайней мере, в краткосрочном плане, действия государства важны и эффективны. Заслуга монетаризма, однако, в том, что он напомнил о важности денег в экономике и объяснил весьма значимый для экономики феномен инфляции. Что касается долгосрочного регулирования, то тут имеет смысл отметить, что кейнсианские методы в 70-х не сработали, что и дало точек к развитию и распространению альтернативных теорий. Таким образом, сложно спорить с тем, что в долгосрочном плане экономика приспосабливается к изменившимся условиям, а меры государственного управления, могут иметь катастрофические последствия.

Золотой серединой, в данном случае, представляется институционализм в изложении Франсуа Перру. Он отмел предположение о равноправии всех участников рынка, и установил наличие связей соподчиненности неравноправных участников рынка. И действительно, равенство Microsoft и маленькой фирмы, пишущей ПО, довольно неочевидно. Тут можно упомянуть и доступ к информации, и способность формировать рынок, и возможности лоббирования, наконец.

Другим важным элементом теории Перру, является наличие «полюсов роста», ключевых центров генерации прибыли и развития, которые оказывают благоприятное влияние на подчиненные фирмы и отрасли. Примером такой системы может служить развитие информационных технологий. Рост продаж Intel – «полюса роста», дает работу многочисленным программистам, ученым, поставщикам оборудования и т.д. Те, в свою очередь, потребляют продукцию других отраслей и компаний, что в конечном итоге оживляет всю экономику.

Задачей государства, с точки зрения Перру, является активное формирование подобных точек развития. Это может быть инфраструктура, энергетика, наука и т.д. Таким образом, государство должно обеспечить стабильность финансовой сферы, избавить рынок от шоков кредитно-денежной политики, поощрять конкуренцию и формировать точки роста, используя имеющиеся бюджетные, фискальные и кредитные ресурсы.

До последнего времени Россия придерживалась политики стабильности курса валют, что в условиях свободного движения капитала, делает невозможным эффективное управление денежным предложением. Однако Центробанк России уже объявил о смене приоритетов и о начале постепенного перехода к режиму таргетирования инфляции, что позволяет говорить о возможности формирования собственных долгосрочных кредитных ресурсов. В последнем Послании Президента Федеральному Собранию были озвучены идеи о необходимости модернизации экономики, и к счастью, Россия имеет большой задел, оставшийся со времен Советского Союза. Это, прежде всего атомная энергетика, космическая отрасль, вооружения и огромный инженерно-научный потенциал в целом.

Однако одной из центральных проблем, при этом, становится такое явление как коррупция. Она способна поглощать огромные ресурсы, направленные на модернизацию и развитие, в собственных, непроизводительных интересах. Вместо конкуренции, выявляющей самых эффективных, она продвигает вперед тех, кто более близок к собственному карману. Возможности коррупционного влияния в правоохранительных органах и судебной системы (и как следствие, недобросовестная конкуренция, рейдерство), лишают стимула заниматься развитием бизнеса в России даже российских бизнесменов. В долгосрочном плане, это способно снизить потенциал экономического развития в разы.

Таким образом, можно сделать следующий вывод. Краткосрочные спады должно смягчать государство, используя кейнсианские методы, не допуская развития сценариев подобных Великой Депрессии 30-х. Долгосрочное развитие экономики во многом зависит от устойчивой кредитно-денежной политики (тут уже основа – монетаризм, а именно: отсутствие шоков денежного предложения, наличие кредитных ресурсов и т.д.). Задача государства – формировать точки роста, обеспечивая долгосрочными кредитами соответствующие отрасли и предприятия, и обеспечивая возможность свободной конкуренции фирм обслуживающих точки роста.

В последнее время представители российской высшей власти озвучили наличие проблем с коррупцией и отсталостью производства, и что самое важное, выразили желание бороться на этих ключевых и крайне важных направлениях.

Долгосрочные перспективы развития России зависят от того, насколько последовательно власть, в первую очередь, и в конечном итоге мы, россияне, будем выполнять поставленные перед нами задачи. Будем надеяться, что как в известной поговорке, Россия долго запрягает, да быстро едет. Цель ясна, средства известны и мы уже начали движение.

 

07.12.09

 

Липовой Данил

Аналитик ЗАО ИК «Битца-Инвест»